Научившись в пять лет писать некоторые буквы, я оттачивала свое мастерство на всех поверхностях, которые попадались мне на глаза. Проявляя хитрость, я рисовала там, где взрослым не видно, понимая, что например, за размалеванные обои меня снова накажут. Я залазила под стол и рисовала буквы на обратной стороне столешницы. Под кроватью на полу рисовать было темно, и я брала Ромкин фонарик с собой. Створки шкафа с обратной стороны, задняя панель телевизора, спинки кресел тоже не остались мною неохваченными.
Получив веником по голове и удивляясь находчивости родителей в обнаружении моих каракулей, я решила сосредоточится на одной лишь букве «Ю», по праву считая её собственной. Букву я рисовала перевернутой набок. То есть, как раз набок, я считала перевернутой настоящую «Ю», похожую на тележку с одним колесом.
А свою, правильную букву я рисовала, как положено. Якорем. Колечком кверху. Чтобы не укатилась. Для прочности вырисовывая длинную платформу.
Чтобы не быть снова наказанной я решила рисовать свою буковку мелко и там, где точно не найдут. Внутри маминой шкатулки, на подкладке папиного плаща и внутри книжек.
Не сразу, но позже, конечно, я получила свою порцию кренделей за это.
Теперь, имея в наличии на экране компьютера сколько угодно пространства для письма, я рисую буквы и хочу быть обнаруженной в своих проказах.