Шаманизм современности или различные типы культур

Измененные состояния сознания в свете исследований культурной антропологии

Наиболее эмоциональные стороны культуры проявляются в виде состояний блаженства, эйфории, которые наблюдаются в ритуалах традиционных обществ, таких как, шаманизм. Но не менее распространены они и в современных «сенсотипах» Востока и Запада, где тоже есть своеобразный “современный шаманизм”. Смысл изучения этой стороны культуры и ее функций связывается с соответствующими изменениями состояния сознания, которые принято называть «экстатическими» (или измененными).

Одним из первых на измененные состояния сознания и соответствующие им проявления культуры (например, африканский шаманизм или сибирский шаманизм) обратил внимание Ф. Ницше. Он, как известно, выделил в человеческой культуре два основных начала: аполлоновское и дионисийское. Впоследствии они стали рассматриваться как основа для типологии культур. Аполлоновский тип, или сторона культуры, по Ницше, олицетворяет собой торжество света, гармонию форм и отношений, следование нормам и установлениям культуры, стремление к совершенству и возвышенным чувствам.

Дионисийский (или вакхический) тип культуры (или же сторона ее функционирования) отличается неуравновешенностью, одержимостью в поведении, ярким проявлением чувств, эмоциональной открытостью, экстатическими состояниями, действиями, идущими вразрез с культурными нормами, что характеризует, например, шаманизм. Это бунт эмоций против разума [5].Эту общую классификацию, предложенную Ф. Ницше, использовали для конкретных исследований Р. Бенедикт, К. Юнг и многие другие ученые. С анализом дионисийского элемента в истории культур связано изучение феноменов озарения, мистического опыта, шаманизма.

Широко известны случаи мистических видений, происходивших с людьми в состоянии религиозного возбуждения (Магомет, Св. Тереза, Жанна д`Арк и др.). В этих видениях им была доступна истина откровения, полученная ими путем озарения, интуитивного проникновения в суть вещей, а не путем рационально-освоенного знания, как ритуалы шаманизма. Долгое время было принято считать, что экстатическая сторона функционирования культур – это явление, свойственное архаическим обществам, где процветает первобытная религия, шаманизм, а также некоторым культурам восточного типа (буддизм или даосизм). С эволюционистской точки зрения, оно было для европейской культуры атавистичным, и его проявления рассматривались как некий анахронизм, как какая-то магия, шаманизм. По отношению к европейской цивилизации с ее рационалистической традицией, это как бы прошедший этап истории. Положение изменилось с конца 1960-х гг., когда в западноевропейской культуре произошел переход от тотального господства рационально-практического отношения к действительности (так называемая «прометеевская» культура) к созерцательно-чувственному типу восприятия («орфическая» культура) как некий современный шаманизм.

Важнейшей особенностью орфической культуры было раскрепощение телесных сил индивида (ликвидация Сверх-Я, по психоаналитической терминологии) и личностное духовное самосовершенствование. Возникли медитативно-созерцательные методы развития способностей как некая практика “шаманизма” современности. Проявившись в молодежных движениях в рамках так называемой контр-культуры развитых стран Запада, эта тенденция (или стиль в культуре) получила массовое распространение как своеобразные ритуалы “шаманизма” нового типа.

Таким образом, Ницше был прав. Любая культура представляет собой единство дионисийского (вакхического) и аполлоновского (гармоничного) начал. По мнению Бертрана Рассела, без дионисийского элемента в культуре жизнь была бы просто неинтересной, «но его присутствие делает ее опасной. Благоразумие против страсти – это конфликт, проходящий через всю историю человечества. И это не такой конфликт, при котором мы должны становиться целиком на сторону одной из партий». Долгое время, по сути, до начала ХХ в., эта сторона культуры рассматривалась лишь в качестве курьеза, экзотики, патологического явления, происходящего в ущерб нормальным состояниям тела и духа. Положение существенно изменилось с появлением работ К. Юнга. Именно он впервые сделал состояние транса предметом научного анализа, выделив особый тип мировосприятия – интуитивное мышление как необходимый элемент культуры человечества.

Общенаучная ситуация в этой области окончательно изменилась после выхода в свет книги У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта» (1910). В этой книге мистические состояния сознания стали одним из центральных предметов исследования. Джеймс выделил четыре основных признака таких состояний: неизреченность, интуитивность, кратковременность, бездеятельность воли. Могут возникать и спонтанные мистические состояния, навеянные красотой природы или музыки. Религиозные формы мистических состояний повсеместны в буддизме, суфизме, «космическом» сознании и при практических занятиях в йоге. «Вообще же роль мистических состояний, - писал Джеймс, - сводится к тому, что они придают сверхчувственное значение обычным данным сознания. Они представляют собой возбудителей духовной жизнедеятельности, подобно чувствам любви и честолюбия; это благодать, которая озаряет новым светом наш старый мир и обновляет наши жизненные силы.»

В начале ХХ в. в Германии была опубликована книга Т. Ахелиса «Экстаз и его роль в культуре». Она стала известной после выхода книги У. Джеймса и актуализации изучения мистических явлений.

В последующие годы мистические состояния специально изучали американский психолог Дж. Лейба, автор книги «Психология религиозного мистицизма» (1925), шведский психолог Т. Аандра, автор книги «Психология мистицизма» (1926), а также представители французской психо-аналитической школы Жане, и прежде всего сам Жане, издавший двухтомный труд «Между тревогой и экстазом» (1926-1928).

Как уже говорилось, новые аспекты в изучении экстатических состояний появились в связи с межкультурным анализом этого феномена в психологической антропологии, начиная с 1960-х гг., возникшим как реакция на массовое распространение «орфической» культуры в странах Запада. Важной особенностью такого подхода было использование понятия «измененные состояния сознания», описывающего все виды мистических состояний. Такие особые состояния касались не только сознания, но и особенностей функционирования человеческого организма. Антропологи анализировали «измененные состояния сознания» (ИСС) не только как состояния индивида, но и как особые состояния культуры, которые выражались в специфических ритуалах и традициях.

Раскрепощение эмоций, освобождение на время от сдерживающих этнокультурных механизмов, расслабление и одновременно неистовство в проявлении чувств – все это уже было в различные периоды истории европейских и других стран: вакханалии в древней Греции, карнавалы, движение ведьм как специфическая форма экстатических ритуалов.

С научной точки зрения, измененные состояния сознания есть единство субъективных ощущений человека и внутриорганических преобразований. Их изучение состоит в поисках смысла состояний транса и экстаза в различных измерениях (на культурном, биологическом, нейрохимическом уровне). Наиболее фундаментальными исследованиями в этой области в 1970-е гг. можно признать коллективный труд под руководством Э. Бургиньон «Религия, ИСС и социальные изменения» (1973), книги У. Ла Барре «Галлюциногены и шаманистские корни религии» (1972), Р. Принса «Шаманизм и эндорфины: гипотезы для синтеза» (1982), Б. Лекс «Нейробиология ритуального транса» (1979), Н. Хольма «Изучение экстаза в ХХ в.»

Наиболее разнообразные и разносторонние работы в этой области связаны с именем Э. Бургиньон. В книге «Психологическая антропология» (1979) она выделяет следующие особенности измененных состояний сознания: изменения в ощущениях, восприятии, мышлении; потерю ощущения времени, контроля; изменения в выражении эмоций, восприятии собственного тела; сужение или расширение границ «Я» (например, акцентированное чувство единства с людьми, природой), растворение собственного «Я», сверхвнушаемость и др.

Впрочем, вхождение в ИСС может достигаться как отсутствием эмоциональных впечатлений, так и избытком эмоциональной активности. В традиционных обществах экстатические ритуалы являются своеобразной вакцинацией против психозов и неврозов, повышают психологическую стабильность общности путем намеренного вызова одержимых, патоморфных (по форме сходных с патологией) состояний. Другая сторона ИСС состоит в преодолении дискомфорта, разлада с самим собой и другими, повышенной раздражительности.

До середины 1960-х гг. экстатические состояния рассматривались только лишь как патологические. Однако выяснилось, что они играют важную роль в функционировании человека как члена общества. Одна из важнейших функций ИСС – релаксация, переход из активного возбужденного состояния в пассивное. Экстатические ритуалы помогают достичь оптимального соотношения уединенности и общения как важнейших потребностей человека. В традиционном обществе в этнокультурной традиции заключены способы балансировки состояний «уединенность – общение», т.е. регулируются отношения «Я – другие». В одних случаях общество компенсирует свою максимальную открытость такими традициями, которые связаны с временной изоляцией. И, наоборот, в других случаях, в культурах с максимизацией уединенности (например, на Сицилии) это компенсируется временным раскрепощенным поведением (на карнавалах).

Основная цель экстатических состояний – психологическая защита общества. Так в культурно-приемлемой форме разряжается внутренний конфликт между индивидуальными желаниями и культурными нормами, уменьшается вероятность психологических дисфункций.

В регулярных экстатических ритуалах отбираются индивидуальные психологические качества, более желательные в том или ином виде традиционного общества. Э. Бургиньон считает, что галлюцинаторный транс распространен там, где основной способ поддержания существования людей – охота, а транс одержимости – там, где жизнь людей связана с сельским хозяйством. Действительно, в обществах охотников какие-то психологические черты более ценны, чем среди аграриев, – там характер мужчины должен формироваться как более независимый и самоуверенный. Вместе с тем, уступчивость и послушание женщин в аграрных культурах считаются наиболее желательными качествами. Мужчина, таким образом, в экстатическом состоянии активен и независим, а женщина – личностно покорна и пассивна, хотя физически активна.

Таким образом, отбор и закрепление определенных психологических черт, желательных для конкретной культурной общности, стабилизируют ее, снижают агрессивность, враждебность. Они стимулируют развитие тех поведенческих стереотипов, которые адекватны социальной природе этой общности в конкретных экологических условиях. Разумеется, психотерапевтические потребности индивидов различны, в зависимости от уровня сложности социальной организации общности.

В завершение характеристики ИСС как стороны культуры следует заметить, что во второй половине ХХ в. появился, а в конце столетия практически сформировался новый тип культуры – виртуальный.

Виртуальная реальность, создаваемая при помощи современных технических средств, превратилась в атрибут культурной действительности индустриальных стран. Не оценивая здесь негативного или позитивного отношения к этой новой культуре среди философов и психологов (от утверждений ее крайней опасности до разработки философии киберкультуры), лишь отметим, что создание виртуальной реальности естественным образом продолжает логику культурного взаимодействия человека, который создал квазиприродную среду обитания. Отметим и то обстоятельство, что формы ИСС, выбираемые человеком в современной культуре, специально не регламентируются нормами поведения в индустриальных странах. В принципе, человеку предоставлена свобода. Очевидно, трудности подобной регламентации связаны с тем, что наивысшее удовлетворение «человеку культурному» доставляет применение своих сил в любой форме человеческой деятельности.

Написала Ю.А.Добролюбская,

Литература

1. Бойченко І.В. Філософія історії. Київ, 2000, 723 с.2. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993, 416 с.3. Достоевский Ф.М.. Идиот. / Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 14 тт., т.6. М., 1957, 586 с.4. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1994, 528 с.5. Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм / Ницше Ф. Соч. в 2 т., т.1. М., 1990, 414 с.6. Эйбл-Эйбесфельдт И. Общественное пространство и его социальная роль / Культуры, 1983, №1, с.110-138.7. Bourguignon E. Religion, Altered States of Consciousness and Social Change. Columbus, 1973, 436 р.8. Bourguignon E. Psychological Anthropology. N.Y., 1979, 812 р.9. Freska E., Kuslar Z. Social Bonding in the Modulation of the Physiology of Ritual Trance / Ethos, 1989, №1, Р.64-87.10. Lex B. Neurobiology of Ritual Trance / The Spectrum of Ritual. N.Y., 1979.11. Maslow A. Motivation and Personality. N.Y., 1987, 286 р.
[200x288]