[225x320]Настроение сейчас - Держусь!

Сон в руку.
Современный рассказ.

         Часть первая

      Соседу Петрухи приснился приятный сон, что он якобы нашел тысячу рублей. Главное, как нельзя – к стати: деньги закончились неделю назад, халтуру никто не предлагает, - работодатели молчат, а пособие по безработицы получит еще не скоро. Так что, хочет – не хочет, а ему придется ближайшие дни в очередной раз переходить на хлеб и воду. Поститься ему не привыкать. Стало своего рода нормой, - образом жизни. О стабильной, нормальной жизни, к которой стремятся люди, не приходиться говорить. Перебивается случайными заработками и поэтому у него день на день не приходится: то густо, то пусто. Проснулся довольный, сияет от радости. Хотя, следовало бы ему взять в голову, что все это случилось–то во сне, а не наяву. Да, кроме того, сон не ограничивался одним этим эпизодом, а было продолжение, которое Петруха, как бы ни силился вспомнить, но не мог. В памяти был какой-то провал, черная дыра. Но он был уверен на все сто процентов, что сон в руку. Придавали ему уверенности слова, пришедшие в голову, что «будет вам по вере вашей». А то, что эти слова были выдернуты из контекста – Евангелие Нового Завета, для него не было ни какой разницы. Слышал звон, но не знает где он. Естественно, от этого у Петрухи всего было понемножку. Понемножку совести: совесть – это же свого рода, лакмусовая бумажка, твое отношение к труду, а конкретно, - каким путем ты добываешь себе материальные средства на жизнь? А отношение к труду у Петрухи было, мягко говоря, прохладное: каждодневный восьмичасовой труд никак не входил в его планы. В оправдании себе и людям он обычно говорил: «Если всю жизнь работать, тогда, когда жить». Ему резонно говорили: «Но в то же время, если не работать и жить, тогда на что жить!». Получается так нехорошо и так плохо. Петруха приводил в пример российского пенсионера. Наглядный пример пугал нищенским прожиточным минимумом и проблемой со здоровьем. Что и говорить, перспектива была безрадостной. Петруха полагал, что у нас в стране недооценен труд, а насаждается рабское унижение, - горбатиться за гроши. Неоднозначный, спорный аргумент! Обычно, разглагольствование на тему: как жить и когда жить, среди таких же, как Петруха, его единомышленников: джентльменов удачи, легкой наживы, часто сводилась в посмешище недалеких, неумных людей? Петрухи нравилась роль заводилы – шоумена, разыгрывать дурачка, когда он был свой среди своих. Анекдоты сыпались как из рога изобилия. Но вот однажды Петруха имел неосмотрительность и неосторожность и в компании малознакомых ему людей, решил, как всегда позубоскалить на тему: работа не волк - в лес не убежит. Любимый его конек разговора дружеской попойки. Но вскоре сожалел о своей затее и готов был дать обратный ход, но было уже поздно. Ребята оказались другого склада ума. «Наши» не «Наши», но представители «Его Величества Рабочий класс», так они сами себя именовали. Новоявленные ревнители нравственности оказались не с мозгами, а с кулаками. Так сказать: наглядно – действенное мышление. Представители не приняли его юмор, да им было и не до юмора, а лишь бы был повод помахать кулаками, и, не скрывая раздражений, взяли Петруху в оборот.
- Ты о чем говоришь?! Сам не понимаешь, о чем говоришь, а бобы разводишь!! – напустились они на него. Особенно, распетушился мужчина средних лет, которого называли Константином, который был скорым на руку и кричал: - А что с ним разговаривать! Бей в морду! – и лез в драку.
Философия в их словах была прямой и грубой физической силой. В силу своего менталитета, не то ограниченности или фанатизма они провозгласили лозунг: только трудящейся человек достоин уважения и почета, а что касается любителей легкой наживы, бродяг, пьяниц, наркоманов и проституток, их всех должна коснуться экзекуция внушения. Главное, - нагнать страх и что бы были все, как шелковые. Прокрустово ложе. Другого не дано. Но Петруха жил сам по себе и не скрывал своего мнения: что горбатиться за копейки, - избави Бог, он – пас. Да никогда не думал, чтобы над его головой могли сгуститься какие-то тучи, в виде карающего кулака. И тут черт дернул его за язык сказать такое, мол, работа дураков любит! И, естественно, получил свое, - сполна, по всей программе. Во-первых, чтобы сильно не заблуждался в понимании как жить и когда жить? его учили уму – разуму при помощи кулаков, сопровождая свои действия крепким матом. Как они только его не называли: негодяем, подонком, ублюдком, выродком несчастным. Вся эта «наука» могла бы закончиться для Петрухи плачевно, не будь бдительного жильца дома, во дворе которого происходили эти события, во время вызвавшего милицию. Петруха никогда не считался мальчиком для битья: ни по характеру, ни по виду, и, конечно, мог постоять за себя, но не один против четверых. Здесь требовалась хорошая школа борьбы, - самбо или каратэ, но Петруха таких тонкостей не знал, а надеялся на свой увесистый кулак. Поначалу он отбивался, как мог. Даже как-то умудрился зацепить Константина и отвесить ему, пару увесистых затрещин, которые на время охладили пыл драчунов.
Милиционеры не стали разбираться на месте: кто прав, кто виноват, а сграбастали всех в машину и увезли в милицию. Пока составляли протокол об административном правонарушении, Константин, вместо того чтобы писать объяснительную, пустился в пространное изъяснение, суть которого сводилась к одному: что этих паразитов нужно выводить политанью, и нечего с ними церемониться. Константин не скрывал своих реакционных взглядов, от которых попахивало неприкрытым экстремизмом. Говорил открытым текстом, явно рассчитывая на понимание и снисхождение милиционеров.
- К сожалению, закона такого нет! – сказал пенсионного возраста майор, дежурный по части. Константину тут же посчитал майора – своим человеком, и что с ним можно разговаривать на одном языке.
- Плохо! Что нет! Вот поэтому и расплодилась эта нечисть.. В Советское время было четко расписано и все знали: «Кто не работает, тот не ест». А сейчас – не работает, так еще и подкармливают, - стоял на своем Константин. Он придерживается радикальных взглядов и считает, что наводить порядок в обществе нужно не только строгостью закона, но и физическим принуждением к труду: «не умеешь – научим, не хочешь – заставим». Брать на вооружение метод коммунистического перевоспитания. Тут в разговор ввязался капитан, сотрудник ДПС, посчитавший тему разговора, о нравственном здоровье общества актуальной и важной. Вечная, бесконечная тема разговоров, что о погоде. Восторга однозначного нет, и не будет: кому-то нравится такая погода, а кому не нравится – ворчит. Такое отношение и к молодежи: для одних, что бельмо на глазу, а другие знают, что перемелется мука будет, поэтому не паникуют и не брюзжать как первые.
- Ты с кого пример берешь? – капитан явно не скрывал своего раздражения. - Но и в то время система не была безукоризненной, на которую ты ссылаешься! Случались непоправимые переборы. Всем известный вопиющий факт; судили поэта Иосифа Бродского, будущего лауреата Нобелевской премии, за тунеядство. Судить поэта за тунеядство и отправить в деревню коровам хвосты крутить! Оскандалились и опозорились на весь мир.
- Исключение из правил, а вобщем… - не унимался Константин. Тонкости, детали, тех исторических событий его нисколько не интересовали. Для него было главное – идея: «не умеешь – научим, не хочешь – заставим».
- Что вобщем?! – напустился на него капитан. - Была одна показуха! Очковтирательство! Правильно: официально в Советском Союзе не было безработных. Но в то же время на всех производствах штаты были раздуты в два – три раза сверх норматива. Один работал, отдувался за себя и того парня, который не то анекдоты травил или в носу ковырял, а получали каждый - в среднем по району! Ты хоть, понимаешь, что такое тысячу процентов накладных? Что это такое и с чем его едят!?
Константин выглядел потерянным и подавленным, как ученик - двоечник. Область экономики была для него темным лесом. Все его знания в этой области укладывались в примитивном понятии: доход – расход. Константин огрызнулся, что он знать не знает и знать не желает, о чем говорит капитан. Высказал с вызывающим раздражением и негодованием, однозначно дал понять капитану, что он, Константин, не нуждается в его лекции. Назревал конфликт. Майор, зная неуравновешенный, вспыльчивый характер своего коллеги, решил смягчить
обстановку и спокойно заметил:
- Степаныч, - обратился он к капитану, - ты же видишь ни в коня корм. Слова что в стенку горох.
Капитан на этот раз не полез в бутылку и не стал доказывать почем помидоры в Парагвае, что для современного, молодого человека, чтобы не быть невеждой и не прослыть дебилом, знание основ экономики необходимы так же как таблица умножения, ибо балом правит рынок. Как без этого? Для него было ни в диковинку или в новость иметь дело с представителями такой ограниченной, туповатой молодежи, которая кичится своими «подвигами» административного правонарушения, своей псевдокультурой, имеющей исключительно уголовные, внеправовые корни и неуважении к людям. Сначала к такой молодежи у него возникало чувство возмущения и негодования, а с ним страстное желание – отодрать бы их всех за уши. Но он прекрасно понимал, что это будет выглядеть, - самоуправством. Статья 330 Уголовного Кодекса Российской Федерации. Уголовный Кодекс для него был несколько настольным пособием профессиональной деятельности, но как сдерживающий фактор – кодекс чести. Что можно, что нельзя. Нам легко говорить и осуждать милицию со стороны, - быть наблюдателем, поучать, и предвзято судить о проблеме с кондачка, но что, касается самих непосредственных участников, они не настолько уж непонятливы, продажны, какими представляются нам, а, на самом деле, они, что ни на есть: «Одного поля ягодки». Если хотите знать: они – наше зеркальное отражение. И нам бы следовало, давным-давно, обратить на себя пристальное внимание. Как сказал бы Козьма Прутков: «Зри в корень!». Я оставлю эту тему без пояснений и комментариев, как информацию для размышлений, ибо она ограничена рамками рассказа и заслуживает всенародного обсуждения и другого формата.
Капитан все же не сдержался, отвел душу:
- Идиоты! - обозвал он задержанных и вышел.
- Не нормальный! – съязвил Константин.
- Будешь тут с вами ненормальным: изо дня в день возишься в этом дерьме и по неволе сам дерьмом станешь. Вам этого не понять! Вы, же дикая стая, оборзели в конец, живете по своим законам: никого ни во что не ставите! Мы, же не роботы, а живые люди и находимся на переднем крае охраны общественного порядка, - борьбы вот с этой с нечистью. А вы все плодитесь и плодитесь, как крысы. Откуда вы свалились на нашу голову?!
- Время такое, - оправдываясь, сказал Константин.
- Хватит рассуждать, - прикрикнул майор и приказал: - Пиши объяснительную.
Константин прикусил язык и понял, что рассчитывать на понимание и снисхождение майора ему не придется, и сел писать объяснительную.
- Нашел крайнего! У него, видите ли, время виновато, а ты здесь ни причем? – не унимался майор. – Знаешь, что я тебе скажу: все это не от ума, а от апломба, амбиций, которых у тебя и тебе таких подобных, - выше крыши!
В это время зазвонил телефон. Телефонный звонок в милиции не сродни нашему домашнему звонку. Он тревожней и надрывистей, заставляет вздрогнуть каждого. Майор выслушал сообщение, включил внутреннею связь иобъявил: «Отрядам срочного реагирования на выезд! В районе танцзала «Юность» массовая драка». В коридоре послышалась беготня, с улицы донесся рев машин, и в раз все стихло, но необъяснимая тревога повисла в воздухе. Что-то недоброе предчувствовали Константин и его приятели и решили «делать ноги». Константин вдруг стал учтиво – вежливым, и с замечаниями майора по содержанию объяснительных безропотно соглашался, и даже признал себя зачинщиком драки.
- Так, правые и виноватые определены, что и требовалось доказать, - подытожил майор, закрывая папку, - а теперь из двух зол выбирай одно, - обратился он к Константину, - штраф или принудительные работы 120 часов, так сказать китайский вариант.
Константин, не задумываясь, выбрал штраф, майор обратился к Петрухе, как потерпевшей стороне, что будет он писать заявление на своих обидчиков. Петруха писать заявление отказался, объяснив причину, что виноват сам. Мол, сам спровоцировал и дал повод для драки. Константин отнесся с пониманием к такому заявлению, и посчитал, что инцидент исчерпан; и было направились к выходу, но их остановил майор: - А на посошок!
Ребята остановились и в полном недоумении смотрели на майора.
- Напутствие – святое дело. Я вам не буду читать мораль, но надеюсь, что предостережение вам не помешает, - сказал майор. – Во-первых, давайте договоримся, что здесь вы оказались в первый и последний раз. В следующий раз не отделаетесь легким испугом, - штрафом за нарушение общественного порядка, а подпадете под статью: «Разжигание экстремизма». А это вам не баран чихнул, а серьезные сроки. И самый главный совет: дружить нужно с головой, а не с жопой!
Да и в выборе поводыря то же нужно иметь голову не для шапки, а то может произойти как в притчи: «Если слепой поводырь ведет таких же слепых, то они непосредственно упадут в яму».
Петруха понял мудреность этих слов, что они напрямую были адресованы Константину. Слепому поводырю, с которым не стоит связываться. И он вдруг почувствовал в себе лютую ненависть к этому ничтожному человеку. И когда они вышли из милиции, Константин подошел к Петрухи положил ему руку на плечо и в знак признательности сказал: - Это по-нашему!
Петруха сбросил его руку и по злому выдавил: - Да пошел ты, козел, знаешь куда!
Константин опешил от такого напора, но Петруха продолжал наступать. Он никогда не был настроен так агрессивно, как сейчас. Грань разума и невменяемости стали почти неразличимы. Спровоцировать выход агрессивности в нем могли любые слова, жесты или движения со стороны Константина, который благоразумно молчал и не пытался предпринимать никаких действий. Подручные Константина не ввязывались в этот конфликт и тем самым предали Петрухи смелости. Как бы развязали руки.
- Ах, ты, Моська! – напустился на него Петруха, - Ухарь нашелся! Четверо на одного, а слабо один на один. Ну, и что?! Хвост поджал, сука! - Петруха не обратил внимания, да и не заметил, как среди прохожих образовалась толпа любопытных, в ожидании жестокого мордобоя. Но их всех ожидало полное разочарование: внезапно весь этот конфликт на корню пресекли проходившие мимо милиционеры.
- В чем дело?! – строго спросил один из них, внушительного размера, и подошел к Петрухе.
- Да, вот хотел поговорить с этим подонком, как мужчина с мужчиной, - откровенно признался Петруха.
- Мы еще не знаем, кто из вас подонок, - резонно заметил милиционер и пригласил Петруху с Константином пройти в милицию. Каково же было удивление майора, увидеть через пятнадцать минут только что отпущенных нарушителей.
- В чем дело?! – строго спросил он. – Вы только что, минут пятнадцать назад получили мое благословение свободы и вновь здесь! В чем же дело?!
- Хотел поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, да милиционеры помешали, - оправдывался Петруха.
- Превысил полномочия?! Что, скорый на руку? Ну, детсад! Ни ума, ни фантазии! Я только что вам объяснял, что дружить надо с головой, а не с жопой. А вы? Пошли вон! Чтобы я вас здесь больше не видел! – и уже вдогонку посоветовал Петрухи:
- Можешь поговорить с ним, но без рук. Понял!
- Понял, - буркнул Петруха и вышел. Крыльцо в милиции имело двухсторонний сход. Петруха спустился по правому сходу, а Константин по леву и такого дал деру от Петрухи, что за ним было не угнаться. Не обращая внимания на прохожих, Петруха заложил два пальца в рот и раздался громкий пронзительный свист. -
Все это выглядело забавным и комичным.