В Е С Н А

Сколько же дней я не был в лесу?! Мне кажется, что совсем недавно: прошло несколько дней, а лес не узнать. Оттаял от зимних холодов, выпрямился; даже как будто стал выше и ожил птичьими голосами. Тень – тинь – тюнь. Дзинь – дзинь! Тир- тир- тир! Сиа – сиа- сиа разносится по всему лесу. Увидел неприметную пичужку. Изящной формы, да и голосок –то подстать: пусть и тихий, но такой залихватский, что невольно прислушаешься. Это птичка пеночка – весничка. Уже в самом названии выражена к ней наша любовь и нежное умиление. В этой милой пташке, в ее трогательной немного грустной песенке слышится наш родной напев:
«то раздолье удалое, то сердечная тоска». Самец взлетит на самый верх березы, чтобы подальше его было слышно и предается пению самозабвенно, с упоением. Зовет свою разлюбезную. А на душу ложатся слова песни далекой юности:
Услышь, меня, хорошая,
Услышь, меня, красивая,
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!
Мне кажется, что он поет то же самое. Это же весна! А весной все песни об одном – о любви. Разве не об этом нам говорит таинственность зеленоватой вуали подернутого леса или завораживающая дымка дальнего горизонта? А романтическая нежная, зелень молодой травы на лугу, неужели не будоражит наше воображение и не говорит нам ничего? Даже незатейливое кукование кукушки ловишь как нечто волшебное. А песнь жаворонка в чистом небе. Звенит колокольчик на всю округу и волнует сердца. Даже неприятное кваканье лягушки – все это язык весны, а в общем – это ее аура – торжество Жизни. Поэтому приходу весны рады все: что стар, что млад.
В лесу я встречаю много людей, и меня это радует: люди потянулись к природе, а это значит – сами к себе. Нашли в себе силы приподняться над рутиной будничной жизни, и, пусть на часок, побыть на природе и почувствовать в себе величие Духа. Дух природы – Дух добрый, а в городе Дух – дух зла. По пустякам раздражаемся, сжигаем нервы. Мы все знаем и понимаем благотворное влияние природы на наше самочувствие и состояние души, но нас всегда что-то удерживает: нам все недосуг да некогда. А удерживает нас – суета сует, самый наипервейший враг нашей жизни и здоровья. Многоголовый змей Горынович. Он постоянно держит меня в напряжении и беспокойстве. Не дает ни на минуту раскрепоститься, вырваться к самому себе. Потому что сущие пустяки превращаются для меня в неразрешимую проблему. Болячка кажется неизлечимой болезнью.
Ко мне подошел мужчина. Высокий, с маленькой головой на длинной шее, что у динозавра. Так и подмывало сказать: « А вы, голубчик, гусак!» Было бы, конечно, смешно, но не скажешь такое незнакомому человеку, да и нет гарантии, услышать в ответ: « А сам- то! Посмотри на себя …….!» Тут же вспомнилось детство: когда меня называли обидным прозвищем, я в ответ обидчику кричал: « Посмотри на себя, козел!». Вдруг мысль перевернулась другим боком, другим значением и мне приоткрылась забавная история, что произошла с нами. Названия птиц, насекомых, животных, рыб и пресмыкающихся пристали к нам как обидные клички и прозвища. И стали мы, чем-то похожими кто на медведя, кто на гусака, кто на индюка, выдру, жеребца и курицу.
На мужчине были большие резиновые сапоги, с широкими голенищами, которые при ходьбе ужасно хлопали. Мужчина вызвал во мне полную антипатию, неприязнь, и я грешным делом, подумал, что моему благодушию пришел конец. Мужчина прислушался к пению птиц и по-деловому, сухо сказал:
- А, весничка, одна из обычных птиц нашего леса.
Такое пренебрежение к моей любимой птичке, меня задело за живое; и, не скрывая своего раздражения, я спросил: - Почему, вы считаете весничку – обычной птичкой нашего леса? Так можно сказать о дятле, о большой синице – оседлые птицы нашего леса. Всегда на глаза попадаются, а весничка, птица прилетная, да и чего стоит ее песенка.
Мужчина оказался благоразумнее меня и не стал обострять отношения. Улыбнулся. Какая у него божественная, обезоруживающая улыбка. Снял с меня сиюминутную обиду, раздражение как порчу. Я понял, что с таким человеком невозможно поссориться. Он извинился, что не хотел меня обидеть, а сказать по-другому про весничку ему как-то в голову не пришло, раз о ней так во всех книгах пишут. «Ученый сухарь» - окрестил я его. Вспомнились слова, сказанные Виталием Бианки, что наука убивает живое, а искусство воскрешает мертвое. Ученый сухарь оказался интересным человеком, живой книгой Брема.
- Послушать пеночку – весничку можно весь май, - сознанием дела сообщил он, - за исключением нескольких дней, когда самец занят строительством гнезда. Тут уж как говорится: ему не до песен, но когда самочка сядет на яйца, он вновь ублажает слух своей любимой проникновенной песенкой. Но в ней появляются другие нотки: успокоенности и довольствия.
В моем лице он встретил заинтересованного слушателя и поведал мне забавные стороны из жизни птиц. Для меня было новостью, что самцы не устраивают петушиные бои, как я думал, а состязаются, в своих вокальных данных: кто кого перепоет. Мужчина попросил разрешения составить мне компанию, и прогуляться вдвоем.
- Нет проблем, - согласился я, подтверждая банальность: - сочетать приятное с полезным.
Дорога шла под уклон: пологий, но длинный и на всем пути нас сопровождал ручей. То разольется по всей ширине дороги, оглянусь назад, - чудно и дивно - блестит на солнце, серебром переливается и тихо-тихо о чем-то журчит. То же, как и я, что-то хочет поведать миру. Ручью в этом повезло, а мне вот нет. Его голосу внемлет вся природа. Он разбудил лес, что отозвался птичьими голосами, и я позавидовал ему: потому что мой голос тонет, как, эхо в захламленном лесу; и поэтому меня никто не слышит. Имеют уши да не слышат. Ибо я знаю, что людям сейчас не до этого, они слишком заняты собой, чтобы обратить внимание на голос души.
Вдруг по лесу раздалась длинная пулеметная очередь. Так громко, что заглушила все звуки леса.
- Тт-рр-рр! Тт-рр-ррр! Звук высокий, чистый.
- Это, желна, - подсказал мужчина. - Черный дятел. Это у него своего рода рулада. Песнь любви. Для леса желна - главный хирург леса. Если вам попадались ошкуренные хвойные деревья в лесу, не удивляйтесь, это поработал черный дятел желна. Обнаружив в лесу, что дерево сильно заражено какой-нибудь личинкой паразита, желна ударами клюва сбивает с него кору и извлекает личинок. Часто при этом желна ошкуривает огромных размеров сосны, ели снизу до верху.
Мы пошли на звук. Дятел выдаст длинную пулеметную очередь и тут же резко ее прервет. Прислушивается. Не отзовется ли на его голос самочка. Подождет и снова по лесу: - Тт-ррр! Тт-рррр!
Мы вышли на просеку высоковольтной линии. Деревянные, высокие опоры и на одной из них, на самом верху сидела черная птица, стучала клювом в засохший столб, и звук резонировал и раздавался далеко по лесу. Я залюбовался черным дятлом и назвал его за важность и чопорность – герцогом. Мужчина сказал, что желна, король всем дятлам. Весь в строгом черном костюме, на голове большая алая шапочка.
- Это самец, у самки шапочка поменьше, - пояснил мужчина. В глубине леса отозвалась самка, мой герцог сорвался с опоры, резко вскрикнул и на радостях полетел на ее голос.