Посвящается кофе, что был сожран и выпит нами за время написания данного опуса.
Мигнул показатель количества топлива, и Харт поёжился.
Когда идёшь на чужой машине, всегда вздрагиваешь от каждой мелочи. Шум двигателя кажется нехорошим, кнопки на пульте — неправильно расположенными, доступ к аварийным системам — невозможным.
Харт понятия не имел, зачем понадобилось заказчикам отправлять его непременно на своей машине. Его собственный корабль не слишком отличался от того, что ему предоставили, и был в лучшем состоянии.
И более логично устроен. Своя посудина, на которой летаешь постоянно, всегда устроена правильней.
Но вежливый тон господ клиентов не терпел возражений.
— Когда я вылетаю?
— Постарайтесь отправиться как можно быстрее. Лучше сегодня. В идеале — сейчас. Случаи разные бывают, знаете ли. Наше дело не терпит отлагательств.
Харт мысленно выругался. Никто так не может сломать интересные планы на вечер, как нетерпеливый заказчик. Знаем мы эту породу: наш заказ самый важный, мы платим больше всех, но ваше время, разумеется, уважаем, прибыть можете когда угодно — а задержишь с вылетом на час — проблем не оберёшься. Спасибо, если для спокойствия нужно пожертвовать личной жизнью — я готов.
— Тогда я пойду прогревать двигатель?
— Не стоит. У нас своя машина.
После такой замечательной преамбулы Харта раздражало всё. То есть, конечно, убелённый сединами наёмник со стажем не может себе позволить раздражаться, но всё равно полёт его не радовал. Кнопки на пульте неправильные опять же, и вообще всё идёт как-то слишком хорошо.
Даже патрули не остановили ни разу. Так вообще не бывает, здесь где-то подвох.
Мысли о подвохе странным образом успокаивали. Думать их было приятно, процесс этот даже более или менее успешно примирял с окружающей враждебной реальностью. А то, знаете, в непривычной этой кабине даже горбиться приходилось как-то по-другому и неудобно.
Впрочем, эти чудесные господа в самом деле ему не нравились. Упорное нежелание говорить, что он везёт и зачем — это ладно, это ерунда. Но вот машина, и требование ни на минуту не отклоняться от графика, и весь вообще тон, в котором с ним говорили…
Харт откинулся назад и позволил себе оторвать взгляд от экрана: в глазах уже рябило от ярких полос счётчиков и показателей на дурацком чёрном фоне (не успел настроить отображение перед вылетом). Грязно-жёлтый цвет стен был, впрочем, не менее дурацким, и круглая (почему, чёрт побери, круглая?!) эта арка над дисплеями, и странные кнопки в ней. Было очень похоже, что кнопки пытались спрятать, но делалось это столь небрежно, что любой мало-мальски внимательный глаз мог бы заметить их. Что уж говорить о профессиональном взгляде старого пирата.
Пирата, ха. Сейчас, в этой чёртовой рубке, с этим дурацким грузом, который нужно доставить, это определение звучало настолько издевательски, что в какой-то момент захотелось плюнуть даже на инстинкт самосохранения и нажать вот-это-чёрт-знает-что.
Пускаться в ностальгию по Прекрасному Боевому Прошлому, впрочем, совершенно не тянуло. Сколько можно, наконец; ну да, летал, ну да, стрелял, ну да, служил даже Империи — корсар, кажется, это когда-то называлось… Но сколько можно пережёвывать одни и те же воспоминания. Очередного грузового рейса это не отменяет.
Однако же всё это вместе действительно было странно. То есть нет, за время вынужденных этих заработков отставной имперский полковник Кхартвер Уорф видел много всяческих странностей, но эти, кажется, всех превзошли. За без малого тридцать лет мирной жизни на пенсии бывший корсар не потерял, а только развил осторожность, и баснословная цена при в общем-то рядовом заказе не могла не заставить его насторожиться — как и обещанная проверка чек-поинтов по самописцу. В частности, в гиперпространство требовалось войти ровно в 6:05 15 октября 45 года; но Кхартверу уже приходилось сталкиваться с тем, что некоторые клиенты не понимают невозможности исполнения подобных квестов.
С законом, впрочем, у незнакомцев всё было в полном порядке, все документы были прямо-таки образцового качества, да и груз, судя по реакции орбитального патруля, внушал уважение к кораблю. Возможно, как раз всё хорошо, а Харт старый параноик. А в грузовом отсеке складирована какая-нибудь срочная вакцина против новой болезни, доставит её Харт вовремя и без вопросов — и прольётся на него дождь славы и денег!
Хотелось надеяться.
Однако проверка чек-поинтов была, конечно, требованием идиотским. По мнению многих клиентов, космос — это пустое пространство, где самое страшное происшествие — безвременная кончина алкоголя. С тех пор, как новый Император, чтоб его светоносное чело внезапно встретилось со стеной, отменил пенсии бывшим разбойникам, Кхартвер изрядно устал объяснять работодателям, что это не так, что поток метеоритов лучше обойти, хотя бы и в ущерб скорости, а порча корпуса космическим мусором — нормальное явление, которое, вообще-то, оплачивают. То, что вот именно сейчас Харт в дурацкий график нанимателей вписывался практически идеально, было даже забавно. На часах — без пятнадцати, а нынешняя скорость позволила бы войти в гиперпространство и раньше срока.
Харт усмехнулся. Он всегда был хорошим механиком и хакером — космос требовал от находящихся в нём многого и сразу. Когда ты передвигаешься на пиратской шхуне, с полной командой, можно ни на что не отвлекаться, но такие одноместные судёнышки, как нынешняя «Аврора-375», нуждались в полной отдаче. Начинка всех кораблей же, в сущности, устроена похоже, различаясь лишь мелкими деталями.
Даже не особо отвлекаясь от показаний приборов, бывший корсар при помощи отвёртки вскрыл нижнюю панель. Ага, за последние парудесятков лет мало что изменилось. Всё было стандартно… лишь несколько лишних проводков, шин, да необычный микропроцессор. Но Харта мало интересовали новшества. Он набил на собственном гаджете несколько строк, напрямую подключил устройства — и бросился к приборам.
А приборы сходили с ума. Они отказывались верить во взявшийся из ниоткуда астероид, несущийся за кораблём на огромной скорости. Впрочем, поверить им пришлось: хакерская, хоть и почти развлекательная программа учла всё: и самые мелкие показатели, и внешние цифровые камеры. У мозга корабля не осталось выбора: рывок из последних сил к нужной зоне и немедленный принудительный гиперпрыжок.
Выдохнуть, размять руки. Ноги, впрочем, тоже; будь Харт моложе, он мог бы даже отцепиться от кресла и воспарить к потолку. Целых двенадцать минут машина будет двигаться сама, в гиперпространстве, изнанке Вселенной (технический термин, между прочим); человек ей не нужен и даже вреден.
Выход, отразившийся на почти декоративных иллюминаторах яркой вспышкой. Минут на десять раньше, какая жалость. Следующий пункт…
Впоследствии Харт даже задумывался, кому в тот злополучный день досталось больше — ему или «Авроре». По крайней мере, уже второй раз за последние полчаса корабль вопил, как будто его резали.
Сие было не совсем верно, резать — не резали, но обращались жестоко, это точно. Так круто выворачивать штурвал в сторону сразу после выхода из гиперпрыжка Харту ещё никогда не приходилось. Пассажирский встречный возмущённо мигал всем, чем только можно, но успел-таки уйти в другую сторону.
Кажется, даже не задел, но ещё чуть-чуть, и…
Рация разразилась потоками брани, сводящейся к тому, что надо думать, куда прёшь. Харт хладнокровно отключил устройство и набрал на гаджете номер заказчиков.
— Вы понимаете, — почти спокойно начал он, не дав невидимому собеседнику ответить, — вы понимаете, что ваша чёртова скрупулёзность чуть было не стоила жизни сотням людей, и моей жизни тоже, между прочим? Вы понимаете, что, войди я в туннель в нужное время, нас бы размазало по его стенкам? Если вам проще понимать так — ситуация чуть было не стоила вам огромных денег и галактического суда?
Трубка хладнокровно молчала. Человек по ту сторону пережидал поток эмоций, не пытаясь вмешаться. Как будто…
Ну да.
— Ах да… как я мог подумать! Вы всё понимали, вы рассчитали эти убийства. Зачем?
— Вот теперь вы говорите, как наёмник, коим и являетесь, — наниматель тоже говорил практически спокойно. — Да, этот вариант, наиболее предпочтительный, предполагал и вашу смерть. Неужели ваши заказчики никогда не посылали вас на смерть?
— Они хотя бы предупреждали о такой возможности! И объясняли, за что я должен умереть!
— Не та ситуация. Жизнь наёмника полна опасностей, всегда. Не называйте себя бывшим, не заставляйте нас смеяться… Хорошо. Этот вариант не прошёл, чёртов астероид сбил планы.
Они следят за мной и не скрывают этого.
— Мы предлагаем изменить условия: мы выплачиваем вам гонорар в троекратном размере, и вы уничтожаете корабль. Как вы, должно быть, догадались, ваша «Аврора» модифицирована — ей добавлены боевые функции, в частности… Вы согласны? У вас ещё есть несколько минут, пока они не ушли в прыжок.
— Вот, значит, как. Уничтожить, всего-то.
— Так вы?..
— Вы ошиблись, господа. Бывшие наёмники бывают. Я — бываю. И сейчас вы либо озвучиваете свои цели, либо остаётесь ни с чем. Точнее, с обвинением в попытке террористического акта.
— Харт! Поймите меня, как наёмник… работодателя! Если бы речь шла о спасении чьих-либо жизней, о каких-то денежных суммах — мы немедленно сказали бы Вам! Речь идёт о таких вещах, что открыть что-либо в любом случае — вне нашей компетенции! Даже если мы убьём Вас немедленно по завершении задания — мы не можем быть откровенны! Мы не можем идти даже на малейший риск!
— Вы не скажете?
— Нет.
— Прощайте.
— Кхартвер!..
Харт отложил гаджет и нашарил в ящике сигареты. Ситуация становилась всё интересней и странней.
— Хей, на посудине! Не советую вам расслабляться, за вашими головами открыта охота.
— Откуда информация? — немедленно откликнулся капитан пассажирского монстра. Хорошо хоть не стал кричать, что этого не может быть. — Быстрее, мы прыгнем через три минуты!
— Моё расписание. Которому я должен был неукоснительно следовать. И согласно которому мы с вами давно уже должны были распасться на атомы внутри перехода. Ваши враги могущественны, и… в общем, в этот раз вам повезло.
— Вы правы.
Без глобальных вмешательств в системы регулирования движения «Аврора» просто не вошла бы в переход. Отключить кораблю чувство самосохранения — не так просто. Они смогли.
Осознаёте, спасённый?..
— Благодарю вас от лица своего экипажа и пассажиров! — осознаёте. Голос срывается. Это хорошо. — Но что… нам делать?
— Убедите управляющую компанию выразить мне благодарность в денежном эквиваленте, вот мой счёт. Помощь вызовите. Я думаю, вы справитесь.
— Сопроводите нас! Мы заплатим! Без опытного военного мы долго не продержимся!
Вот как заговорили. Всем нужна хорошая пушка, кто бы сомневался.
— Держитесь. Конец связи.
Нет. Уже нет. Больше нет. И не спрашивайте меня, почему.
Кхартвер выжимал из двигателей максимум, удаляясь от пассажирского лайнера. Люди любят платить за спасение репутации, во главе компаний не идиоты стоят — деньги придут. Соседская вдовушка и пара-тройка её детей — его детей — сможет долго жить безбедно.
Я хочу ошибаться, но с такими вещами не шутят. Смешно уничтожать лайнер, полный людей, и оставлять в живых единственного свидетеля, прикоснувшегося к тайне. Я могу считать себя ходячим мертвецом.
Надеюсь, судёнышко доберётся до тихой гавани, недалеко от входа в гиперпространство часто тусуются имперские патрули. Надеюсь, я погибаю не зря. Интересно, чем они начинили «Аврору»?