[показать]Эллен Бэрри, София Кишковски, "The New York Times", США.



[показать]Пару месяцев назад один из видных российских политиков взял на себя парадоксальную миссию: добиться реабилитации одного из самых популярных людей в истории России – Толстого. Казалось бы, какая в этом необходимость в 2010 году, через сто лет после смерти писателя? Но в прошлом году вокруг Толстого в России развернулись такие же острые баталии, как при его жизни. Интеллигенция осуждала Русскую Православную Церковь за отлучение национального героя. Церковь, в свою очередь, обвиняла Толстого в том, что своей деятельностью он способствовал взлету большевизма. Мелодраматические события последних дней его жизни, когда писатель покинул родовую усадьбу, чтобы вести жизнь отшельника, пережевывались во всех сочных подробностях, как в каком-нибудь телевизионном реалити-шоу.

Наконец, в стране, где редко оставляют без внимания юбилеи, годовщина смерти Толстого – 20 ноября 2010 года – не сопровождалась шумными торжествами или выходом на экраны снятых на государственные деньги биографических блокбастеров. В том, что касается официальных кругов, она прошла почти незамеченной.

С учетом всего этого бывший премьер-министр Сергей В. Степашин написал письмо главе Русской Православной Церкви, ставшей в последнее время своего рода арбитром в политических и культурных вопросах. В крайне дипломатичных выражениях, не забыв упомянуть «особую чувствительность» этой «деликатной темы», он попросил церковь простить Толстого, отлученного 110 лет назад.

Решение обратиться к патриарху созрело у Степашина после посещения могилы писателя – простого холмика земли без всякого надгробия. Этот визит, состоявшийся, когда Степашин возглавлял Федеральную службу безопасности, преемницу КГБ, произвел на него неизгладимое эмоциональное впечатление. «Ты смотришь на дом, где он жил и работал, создавал свои произведения, а потом приходишь на могилу, где нет ничего, кроме этого холмика, - рассказывает Степашин, имеющий тесные контакты с церковью. – Это было непонятно, ни по-человечески, ни в нравственном плане. И тогда я решил написать это письмо».

Неоднозначное отношение к Толстому – в России явление новое. Советская власть вознесла его на вершину своего литературного Олимпа – в основном из-за радикальных философских взглядов писателя, которые он проповедовал в тот период, когда вдали уже слышались первые раскаты грома будущей Октябрьской революции. «Война и мир» с «Анной Карениной» принесли Толстому такую славу, что один современник даже назвал его вторым русским царем. Свой авторитет он использовал для пропаганды своего учения, выступая против церкви, полиции, армии, частной собственности и всех видов насилия (вплоть до употребления в пищу мяса).

Ленину нравилась «накипевшая ненависть» Толстого. Не обращая внимания на пацифизм и религиозность писателя, вождь большевиков удостоил его высокого звания «зеркала русской революции». К празднованию пятидесятилетия кончины Толстого ЦК КПСС начал готовиться за два года до юбилея, чтобы к памятной дате был готов памятник.

Столетний юбилей в сегодняшней России, с настороженностью воспринимающей любые утопические идеи, ничем подобным не сопровождался. Это резко контрастировало с пышными официальными торжествами по случаю 150-летия со дня рождения Чехова, также пришедшегося на 2010 год; по этому случаю его родной город даже посетил сам президент Дмитрий Медведев. Хотя накануне столетия кончины Толстого в России вышел на экраны биографический фильм «Последнее воскресенье» с участием множества звезд, снималась эта картина в Германии, а режиссером был американец. Российский кинорежиссер Андрей С. Кончаловский, выступивший в роли продюсера, рассказывал, что обращался «во все министерства» России за финансовой поддержкой. В конечном итоге, однако, ему пришлось вложить в проект собственные средства. Во время презентации фильма Кончаловский с язвительной улыбкой заметил: «Россия представлена мной».

Все это не стало сюрпризом для праправнука писателя Владимира И. Толстого, директора музея-усадьбы «Ясная Поляна». Сорокавосьмилетний Толстой – худощавый, живой, типичный интеллигент, но знаменитая фамилия вынуждает его совершать «вылазки» на политическую арену. Он участвовал в одной из предвыборных кампаний нынешнего премьера Владимира В. Путина и помогает местным чиновникам, когда им, по его собственному выражению, нужен «авторитет и престиж Толстого».

Десять лет назад он обратился к церкви с просьбой пересмотреть вынесенное в 1901 году решение об отлучении своего прапрадеда. Ответа Толстой не получил. И хотя он не опустил руки, – один из посетителей, побывавших в Ясной Поляне, рассказывает, что видел в саду стол с угощением, накрытый для местного епископа – особых надежд на благополучный исход дела у директора нет. Помимо официального приема у министра культуры, отмечает он, юбилей стал свидетельством «осознанного игнорирования Толстого»: «Любая власть пытается приспособить великих людей к своим целям, но нынешняя власть в отношении Толстого этого не делает. То ли они для этого недостаточно хитры, то ли настолько уверены в себе, что считают это попросту ненужным».

Теперь к этим усилиям подключился Степашин. Они познакомились 15 лет назад, когда Степашин, в то время возглавлявший ФСБ, передал директору музея подборку писем семьи Толстых, хранившихся в архивах советских спецслужб. Степашин – он вспоминает, что десятилетним ребенком не спал две ночи подряд, читая толстовский роман «Воскресенье», также считает, что писателю не воздают по заслугам. «Я понимал, что решение о возвращении Толстого в лоно церкви маловероятно, - рассказывает Степашин (сейчас он, среди прочего, занимает пост президента Российского книжного союза). – Но я рассчитывал, что изменится отношение к нему как к личности, как к человеку, так много сделавшему для русской культуры и русского языка».

Судя по официальному ответу РПЦ, опубликованному в государственной «Российской газете», этого не произошло. В нем отмечается, что Толстой создал «незабываемые, прекрасные произведения», и что православным никто не запрещает в день юбилея молиться о его душе. Но в целом послание выдержано в скорбных тонах: Толстой назван самой «трагической личностью» в истории русской литературы. Кроме того, там говорится: «Великий талант графа Толстого целенаправленно употреблен им на разрушение духовных и общественных устоев России. Недаром вождь большевиков чрезвычайно ценил именно это направление деятельности Л.Н. Толстого». Таким образом, насколько можно судить по письму, написанному ответственным секретарем Патриаршего совета по культуре по поручению Патриарха Кирилла I, в православных церквах не будут ставить свечи и читать поминальные молитвы по Толстому.

По словам Степашина, именно такого ответа он ожидал, и рад, что в послании содержится высокая оценка творчества Толстого. Интеллигенция, однако, встретила его с нескрываемым удивлением. Литературный критик Павел В. Басинский, автор недавно вышедшей книги о последних днях писателя, заметил в этой связи: «Как будто в ХХ веке церковь не пережила такие гонения, в сравнении с которыми ее критика со стороны Толстого и "толстовцев" кажется детским лепетом! Как будто мы опять оказались в ситуации начала прошлого века».

Кроме того – и это тоже напоминает ситуацию начала прошлого века – нынешние дискуссии в связи со столетием со дня смерти Толстого во многом сводятся к сплетням. Книга Басинского – одна из целого ряда новых работ, где, как и в фильме «Последнее воскресенье», описывается уход писателя из Ясной Поляны: момент, когда, он, судя по всему, сделал окончательный выбор между своими радикальными убеждениями и комфортной жизнью барина. Несколькими днями позже он скончался на железнодорожной станции, окруженной целой толпой репортеров.

Тогда российские «властители дум» расценили его поступок как триумф духовности, но в новых трудах он представлен как семейная трагедия, рассказывает Уильям Никелл (William Nickell), автор книги «Смерть Толстого» (“The Death of Tolstoy”). В этой интерпретации жена писателя вызывает сочувствие, его последователи предстают паразитами и интриганами, а убеждения Толстого выглядят полностью утопическими. «Их сейчас уподобляют коммунистическому учению, - поясняет Никелл. – В принципе эти идеи благородны, но на практике никуда не годятся».

Источник: "Голос России".







_________________________________________________
Лев Толстой: Осмелившийся быть ("Слово", Москва)
Зеркало русской интеллигенции ("Невское время", Санкт-Петербург)
Как спасовали перед смертью Льва Толстого ("Псковская губерния", Псков)
Этот неудобный гений ("Смоленская газета", Смоленск)
Тише об этом Толстом! ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Толстой ("The New York Times", США)
Уход Толстого ("The New York Times", США)
Простите нас, Лев Николаевич! ("Липецкая газета", Липецк)
Толстой умер ("Gazette de Lausanne", Швейцария)