Ральф Питерс (Ralph Peters), “New York Post”, США.


Традиционной эмблемой Ирана был персидский лев. России следовало бы избрать своим символом стервятника: при мысли о конфронтации с Ираном премьер-министр Владимир Путин предвкушает богатую добычу.

Для Москвы центральный вопрос этого кризиса – не получение Тегераном ядерного оружия, а закрепление России на глобальных энергетических рынках.

Путин играет с огнем, но он уверен, что обожжемся мы.

Что касается отчаянной (и поразительно наивной) надежды администрации Обамы на то, что экономические санкции могут заставить президента Махмуда Ахмадинежада и его приятелей – головорезов во имя Аллаха отказаться от идеи получения ядерного оружия, то об этом можно забыть.

Даже если бы Путин позволил формальному лидеру страны, президенту Дмитрию Медведеву, согласиться на введение предлагаемых полусанкций, то Москва нарушит их еще до того, как Обама сойдет с трапа президентского самолета, держа в руке лист бумаги, гарантирующий мир для нашего времени.

Нынешний кризис выгоден Путину при любом исходе. Но прежде, чем изложить его план, приведем цифры: Государствам Персидского залива принадлежит более 60 процентов доказанных мировых запасов нефти и 40 процентов природного газа. России – «всего» 10 процентов нефти и 35 процентов мировых запасов газа.

Произведем нехитрый подсчет: Ирану и его соседям, вместе с Россией, принадлежит две трети мировых запасов нефти и 70 процентов природного газа. А глобальная экономика, друзья мои, все еще работает на нефти и газе.

Невзирая на отсутствие у государственного департамента целостного видения, Россия и Иран существуют в одном и том же мире. Чтобы доехать на машине от южной границы России через Азербайджан до северо-восточной границы Ирана, нужно меньше суток. Я так ездил.

Это один энергетический макрорегион, зона решающего контроля. И Путин его получит, если не получим мы. Вот тройной стратегический выигрыш царя Владимира:

* Сегодня Россия имеет неплохую прибыль от торговли – легальной и незаконной – с Ираном, пока Запад ведет мучительные переговоры. Жизнь прекрасна.

* Но жизнь может быть еще лучше: если не остановить Иран в его стремлении к получению ядерного оружия, то ядерный арсенал даст Ирану фактический контроль над всей нефтью Персидского залива. Путин размышляет об оси Москва-Тегеран, энергетическом картеле, который резко повышает ценность его нефти и газа – единственных экономических подпорок, которые помогают России держать корпус прямо.

* Если Израиль будет спровоцирован на безнадежное предприятие – силовое решение проблемы ядерной программы Ирана, то Иран в ответ нанесет удары по нефтяным месторождениям и предприятиям арабских стран Персидского залива, перекрыв при этом Ормузский пролив. Вооруженные силы США окажутся в это вовлечены – хотят они того или нет. Цены на нефть и газ взлетят до небес, а медведь положит лапу на золотой вентиль.

Так что самый плохой для Путина вариант – сохранение статус-кво – все равно хорош. А плохой вариант для всех остальных еще лучше с точки зрения путинской стратегии по восстановлению статуса сверхдержавы.

Ну с какой стати он должен помогать нам остановить Иран? Тем более, что он нас ненавидит (дело не в вас, Барак, это просто бизнес).

При всей своей испорченности Путин – серьезный стратег. У нас нет ни одного стратега высокого уровня. Ни на одном берегу Потомака.

В первое десятилетие своего правления царь Владимир работал над тем, чтобы поставить Европу в зависимость от российского газа, при этом успешно устанавливая контроль над максимально возможным числом трубопроводов. То было десятилетие строительства.

Второе десятилетие царствования Владимира I – этап создания энергетического картеля. Это будет фаза конфронтации.

Энергоносители – единственная реальная сила Путина, поэтому он пользуется ими по максимуму.

Неслучайно возник стратегический треугольник между Москвой, Тегераном и Каракасом – родиной большого латиноамериканского проказника Уго Чавеса, наживающегося на нефтяном богатстве своей страны.

Для нас иранский кризис – это вопрос мира. Для Путина – вопрос власти. Однако обманывающая себя администрация Обамы действительно верит в то, что Москва окажет нам поддержку. После того, как наш президент отказался от единственного козыря – системы противоракетной обороны, обещанной нашим европейским союзникам.

Путин строит свои планы на десять лет вперед. Мы не способны заглянуть в будущее дальше следующих выборов в Конгресс.

По-видимому, главным вкладом администрации Обамы в мировую историю станет ядерный Иран.

Источник: "Голос России".




______________________________
Путин в уязвимом положении ("The Guardian, Великобритания)
Маленькая грязная война (“The New York Times”, США)
А они все думают о Грузии (“The Wall Street Journal”, США)
Триумф Китая (“The Financial Times”, Великобритания)
Восемь идей, на которых основан успех Китая (“The New York Times”, США)