Кэти Янг (Cathy Young), “The Wall Street Journal”, США.



Сергей Михалков служил всем правителям: от Сталина до Путина.

27 августа ушел из жизни российский поэт, чье литературное наследие служит своеобразным воплощением темного столетия советской и российской истории. Незаурядная жизнь и карьера Сергея Михалкова охватила собой весь путь России от царизма к коммунизму и, далее, к эклектичному неоавторитаризму – он шел по этому пути как придворный поэт сменявших друг друга властителей.

Потомок знатного рода, в котором были губернаторы и князья, Михалков приобрел популярность в 1930-е годы в качестве детского поэта, автора серии юмористических стихотворений о небывало высоком милиционере по имени Дядя Степа. В 1940-е годы, во время войны, творчество Михалкова приняло очень взрослый характер: ему заказали слова к новому советскому гимну, который Иосиф Сталин хотел сделать патриотической альтернативой «Интернационалу».

Гимн Михалкова на музыку Александра Александрова прославлял мощь России, которая «сплотила навеки союз нерушимый республик свободных», но также и Великого вождя. Один из куплетов звучал так: «Сквозь бури сияло нам солнце свободы, / И Ленин великий нам путь озарил; / Нас вырастил Сталин на верность народу, / На труд и на подвиги нас вдохновил». Мой отец, ходивший в школу вместе с сыном Михалкова режиссером Андреем Кончаловским и однажды побывавший в гостях у Михалкова, вспоминает, как ему показали рукопись гимна с пометками Сталина, указывавшими на то, что последние две строчки должны исполняться дважды.

В 1950-е годы, после смерти Сталина и кампании по борьбе с культом его личности при Хрущеве, эти слова стали неприемлемыми. Почти двадцать лет гимн исполнялся без слов. Потом Михалков вновь вернулся на сцену с отредактированной версией гимна, в которой не было упоминаний о Сталине. Она была официально принята в 1977 г.

Создание слов для советского гимна было не единственной функцией Михалкова в советском литературном истеблишменте. Он стал видным автором агиток для детей школьного возраста, стихотворений, прославлявших советские идеалы и поносивших дежурного врага – например, тех, кто излишне увлекается иностранными потребительскими товарами. Это сюжет басни о крысе и мыши, которые бахвалятся такими богатствами, как «волос из турецкого дивана» и «лоскуток персидского ковра», но «сало… русское едят».

Его стихотворение «Мы и они», входившее в советскую школьную программу, демонстрировало разительный контраст между Советским Союзом и капиталистическим Западом: «Они пускают доллар в оборот, / Чтоб дать оружие убийцам. / А мы свой рубль наоборот, / Чтоб строить школы и больницы». Отличился он и еще на одном поприще, участвуя в травле таких «антисоветских писателей», как Борис Пастернак и Александр Солженицын.

За столь плодотворный труд Михалков собрал самые высокие награды, которыми советское государство могло удостоить своих верных слуг: три Сталинские премии, Ленинскую премию, три ордена Ленина и орден Октябрьской революции.

Распад Советского Союза оказался всего лишь началом новой главы в карьере придворного поэта. Гимн 1977 г., заканчивавшийся словами: «В победе бессмертных идей коммунизма мы видим грядущее нашей страны», было отложен на полку в 1991 г. после быстрой и бесславной кончины коммунизма. В годы президентства Бориса Ельцина использовался гимн царской России «Боже, Царя храни» Михаила Глинки без слов. Но Владимир Путин, придя в 1999 г. к власти, начал кампанию по возвращению советского гимна – это был один из первых признаков общих усилий по превращению советского периода России в предмет гордости. Кому предложили написать новые слова на старую мелодию? Михалкову – тогда ему было почти 90, но он по-прежнему был готов служить.

Его обновленная версия гимна точно отражала идеологию путинской эпохи, идеологию прославления государственной власти с налетом национализма и поверхностной религиозности. В новом гимне Россия – это «священная наша держава» и «хранимая Богом страна».

Новые правители страны любили и чествовали Михалкова, ведь он идеально подходил к образу России 2000-х, где «достижения» советского периода прославлялись наряду с царским прошлым и наследием русского православия. Похоже, в последние годы жизни он одинаково гордился и своим советским творчеством и некогда скрывавшимся аристократическим происхождением, а также тем, что всю жизнь был верующим православным. Его советские награды были дополнены орденом Андрея Первозванного.

Реакция на смерть Михалкова в России была такой же противоречивой, как и вся его жизнь. Хотя официальная пресса восхваляла его достижения, многие независимые комментаторы высказывались о покойном как о безнадежном оппортунисте: блоггер Иван Давыдов написал сатирическую миниатюру о том, как Михалков, оказавшись на том свете, спешно сочинил гимн для рая – а после того, как его направили в другое место, — для ада. Однако те, кого совсем не интересовала политика Михалкова, тепло вспоминали его неполитические стихотворения и пьесы для детей.

В статье для независимого онлайн-издания Грани.Ру журналист Виталий Портников написал, что биография Михалкова – это история не личных недостатков, а нечеловеческих требований его времени. Ранее Портников отмечал в одном из своих эссе, что карьера Михалкова строилась не на раболепии, а на цинизме и презрении к тем, кому он служил, – и это ключевые компоненты успеха в России двадцатого и двадцать первого века.

Кэти Янг (Cathy Young) – колумнист RealClearPolitics.com и автор книги «Выросшая в Москве» ("Growing Up in Moscow", Ticknor & Fields, 1989).







_____________________________________________________
«Язык царей» сдает позиции (“The New York Times”, США)
Будущее Владимира Путина: повесть о двух Россиях ("The Guardian", Великобритания)
Медведев признает вину ("Forbes", США)
Неверные оценки прошлого – урок на будущее (“The Financial Times”, Великобритания)
Воинствующая демократия ("The Times", Великобритания)