***

Около главного входа он встретил хмурившегося Драко и терпеливую Нарциссу, и вместе с вещами они с помощью портключа переместились в Малфой-мэнор. Быстро отправившись  в собственную комнату, Орион схватил портрет Финиаса и спрятал его в один из своих сундуков. Затем он помог колдомедику переправить Сириуса через камин в Москву, мысленно благодаря Нарцуссу за то, что ради спокойствия Ориона она решила взять его с собой. Расположив Сириуса в комнате напротив своей и отпустив эльфов, распаковывающих вещи, Орион сообщил Нарциссе, что перед тем, как вернуться и подготовиться к вечернему балу, он еще час проведет в поместье Блэков, чтобы проверить, выполнили ли домовые эльфы возложенные на них инструкции.

Шагнув из камина в главную гостиную поместья Блэков, Орион взглянул на часы и удостоверился, что Ремус придет где-то через пятнадцать минут. Оглядевшись вокруг, он взвыл от вида пустующего поместья. Не было больше Сириуса, встречавшего его теплыми объятиями и заливистым смехом. Не было отца, которому можно было рассказать обо всех неурядицах или шутливо понадоедать. Без Сириуса это место больше нельзя было назвать домом. Орион вздохнул и медленно побрел к его кабинету. Попросив в свое время эльфов содержать его в чистоте, оставив все на своих местах, после отцовской смерти он так  и не посмел войти внутрь. Он неуверенно остановился у двери, боясь той боли, которую могут причинить воспоминания, но, возможно, именно это ему сейчас и было  необходимо.  Медленно открыв дверь, он вошел внутрь, где все осталось в точности так же, как и было при Сириусе. Он даже мог сделать вид, будто отец все еще находится где-то в поместье и вскоре должен вернуться в свой кабинет. Орион пошел к столу и печально прикоснулся к его вещам, практически слыша смех Сириуса, эхом разносившийся по комнате.

Сев в отцовское кресло и уныло оглянувшись вокруг, он расслабленно откинулся на спинку и прикрыл глаза. Когда его голову начали заполнять печальные и гнетущие мысли, он почувствовал покалывание магии и резко подскочил. Нахмурившись, он провел рукой по столу. Вот! Магия исходила из последнего ящика. Достав палочку, он начал снимать барьеры, последний из которых основывался на кровной магии. Он уколол палец ножом для резки бумаги и прикоснулся к ящику, который тут же со щелчком открылся.

Увидев внутри отцовский думосбор, Орион очень удивился. Он даже и не подозревал об этом!   Когда его пальцы коснулись края, на свет появился кусок пергамента, застывший в воздухе прямо перед его лицом. Удивленно моргнув, Орион быстро схватил  его. Во время чтения кровь отхлынула от его лица, а из глаз потекли слезы.

 <i>  Мой щеночек,

 Я пишу это, готовясь снова отправиться в Хогвартс. Если ты читаешь это письмо, то, прошу, прости меня за то, что я нарушил свое обещание, но я просто не могу праздно оставаться в поместье, пока знаю, что предатель твоей матери и Джеймса находится на свободе и остается безнаказанным. Надеюсь, ты понимаешь, что мне просто необходимо это сделать. Знаю, что это рискованно, поэтому и оставляю здесь свои самые драгоценные воспоминания на случай, если меня захватят дементоры или Питер сдаст меня Воландеморту. Я не хочу, чтобы они забрали у меня их: всю мою память о друзьях, о времени, проведенном с Лили, и все мои воспоминания о тебе, — я оставляю их как самое дорогое, что у меня есть.

Я знаю, что мы больше никогда не сможем с глазу на глаз обсудить Воландеморта и предстоящую войну, но хочу, чтобы ты знал, что независимо от выбранного пути я всегда буду тобой гордиться, потому что знаю, что ты примешь правильный выбор. Я верю, что тебе уготована великая судьба.

Что бы со мной ни случилось, помни, что я люблю тебя больше жизни. Ты подарил мне смысл к существованию, когда я уже думал, что в моей жизни не осталось ничего. Я был настолько счастлив и горд за тебя, что благословляю каждое мгновение, что мы провели вместе. Пожалуйста, не переживай из-за меня и продолжай наслаждаться жизнью.

 Я всегда буду любить тебя.

 Твой отец,

Сириус</i>  

 

Перед глазами все расплывалось. Орион отбросил письмо и перевел взгляд на думосбор, до краев заполненный кружащимися серебристыми воспоминаниями. Там была добрая половина жизни его отца. Он мог быть благодарен уже хотя бы за то, что отец из предосторожности решил, будто оставить счастливые воспоминания здесь лучше, чем скормить их дементрам. По крайней мере, когда он спасет отцовскую душу и воскресит его, он сможет  вернуть их обратно. От последней мысли он уткнулся лбом в стол и разрыдался. Отец знал о возможной опасности, а не действовал опрометчиво, как раньше думал Орион. Тогда почему же Сириус предпочел поставить на кон собственную жизнь ради мести вместо того, чтобы остаться в безопасности рядом с сыном? Этого он не понимал.

— Орион? — раздался обеспокоенный и мягкий голос.

Юноша поднял заплаканное лицо и увидел на пороге Ремуса, который тут же встревожено пересек комнату и присел рядом с ним на колени.

— Что случилось? Почему ты плачешь? — тихо спросил Ремус, обхватив руками его лицо.

Тот только зарыдал еще сильнее и трясущимися руками протянул оборотню письмо. Во время чтения глаза Ремуса расширились и наполнились невыплаканными слезами.

— Ох, щенок, — дрожащим голосом сказал он, обнимая юношу и стаскивая его к себе на пол.

— Он з-зна-ал, Ре-мус, — шептал Орион между рыданиями, уткнувшись в его грудь. — Он з-знал об оп-пасности, но вс-се р-равно ушел. Он б-бросил меня. Пр-редпочел отомстить, в-вместо того, чтоб-бы заб-ботиться обо мне, люб-бить меня…

— Он любил тебя больше жизни, щенок, — робко сказал Ремус, еще крепче обнимая мальчика и гладя его по волосам. — Но Сириус всегда был неугомонным. Наверное, для него действительно было очень трудно оставаться в поместье, зная, что Питер находится в Хогвартсе, практически в его руках. Орион, ты должен его простить, у него были благие намерения. Он жил только ради тебя, но не мог успокоиться, зная, что  Питер остался безнаказанным. Ему необходимо было отомстить за смерть твоей матери. Ты должен понять, что принятое им решение вовсе не означает, что он любил тебя хоть чуточку меньше.

Орион вцепился в мантию Ремуса и сильнее зарылся в грудь оборотня. Через некоторое  время он заговорил приглушенно и надрывисто:

— Кажется, я понимаю, но от этого больно не меньше.

— Со временем боль притупляется, щенок, — вздохнул Ремус, медленно поглаживая его по волосам.

Парень посмотрел на него красными от слез глазами.

— Разве ты смог от нее избавиться? — тихо спроси он.

— Нет, — спокойно ответил оборотень. Его печальные глаза смотрели в никуда. — Она все еще со мной. Не думаю, что она когда-либо просто пройдет, но с этим вполне можно научиться жить. Можно просто продолжать жить дальше… — Он сделал паузу, а потом с легкой улыбкой сказал: — Давай же, мне нужно многое тебе рассказать.

Юноша кивнул, и Ремус поднял его с пола  и усадил на единственный в кабинете диван. Теперь Орион впервые по-настоящему разглядел его. Раньше он никогда не видел Ремуса таким похорошевшим: лицо больше не уродовали шрамы, а в целом он выглядел моложе и здоровее.

— Ты изменился, — спокойно сказал Орион, продолжая его рассматривать, — выглядишь счастливым и здоровым.

Ремус мягко улыбнулся.

— Я и чувствую себя счастливым. Это была парочка довольно необычных, но хороших месяцев.

— Значит, со стаями оборотней все прошло хорошо? — спросил Орион немного озадаченно.

— Да, — улыбка Ремуса стала шире. —  Даже больше, чем хорошо: я никогда не чувствовал себя настолько прекрасно. Это очень сложно объяснить, щенок. Раньше я никогда не входил в стаю. В Хогвартсе я переживал трансформации в одиночку, исключая последние годы, когда Джеймс и Сириус научились анимагии и стали сопровождать меня. После смерти Джеймса и Лили Сириуса отправили в Азкабан, а я сбежал из страны и много лет провел, прячась в уединенной хижине. То были худшие годы в моей жизни: рядом никого не было, и трансформации пугали меня. Я пытался сопротивляться, но они были неизбежны и очень болезненны. Я  возненавидел себя за это. Думал, что попросту не заслужил права находиться среди нормальных людей. Я никогда даже не подозревал, что в стае трансформации могут проходить по-другому, — его глаза заблестели, — но это настолько разные вещи. Мы не употребляем волчье противоядие, ни у кого на это нет денег, а просто собираемся в группы во время полнолуния и перевоплощаемся одновременно, и чувство общности между нами делает трансформацию терпимой, практически безболезненной. В отличие от меня они не сопротивляются. Мне пришлось учиться отпускать свои страхи, и, в конце концов, с их поддержкой я научился трансформироваться с минимальной болью. Самое приятное, что вместе находясь в обличии оборотней, мы не нападаем друг на друга, потому, что нас связывают семейные узы, успокаивающие внутреннего волка. Всю ночь мы просто охотимся на мелких зверей, а потом всем скопом засыпаем на земле. Это чудесно.

Орион схватил его руку и улыбнулся.

— Я так счастлив за тебя, Ремус. Рад, что ты больше не отрицаешь своего внутреннего волка.

— Я должен отблагодарить тебя за это, щенок: я бы никогда не пошел к ним, если бы ты тогда не убедил меня, — благодарно сказал оборотень.

— Тебе не за что меня благодарить, — юноша покачал головой. — Я же не мог знать, что в  стае трансформации проходят легче.

— И все-таки, спасибо, — Ремус тепло ему улыбнулся.

Орион только пожал плечами.

— Лучше расскажи поподробнее о стаях, — попросил он.

— В Англии их четыре и гораздо больше за границей. Стая, которую посетил я, состоит как из магов, так и из магглов, — объяснил Ремус. — Магглы выполняют низкооплачиваемую работу, поскольку в их мире никто не знает об оборотнях, так что они приносят в стаю хоть какой-то заработок. Их никто не знает, потому что кого-то выгнали из дому, а кто и сам сбежал после того, как был укушен, или после первой трансформации. Все они обеспечивают стаю деньгами. Однако волшебники никогда не смогут найти работу кроме как в мире магглов, так как в магическом мире их быстро обнаружат и отправят в Министерство. А насколько ты знаешь, по магическим законам оборотень не имеет права работать или учиться в школе магии. У оборотней-магов никогда не было той возможности, что была у меня, поэтому большую часть своего времени я обучаю их волшебству. Я купил для них палочки и достал свои старые Хогвартские учебники. Мы живем в палатках с минимальными  удобствами  в большом лесу, находящемся вдали и от маггловских городов, и от волшебного мира,  полностью изолированные от других людей, как для их защиты, так и для собственной. — Потом он с улыбкой добавил: — После моего прихода они стали считать меня в некотором роде своим наставником, обрадованные возможностью наконец-то научиться пользоваться собственной магией.

— Так ты стал их альфой? — взволнованно спросил Орион.

— Да, — Ремус довольно улыбнулся. — Они видят во мне руководителя, потому что среди них я больше всех знаю о магии и магическом мире. Еще они уважают мои познания о мире магглов, потому что все проведенные в хижине годы я обычно ходил в маггловские деревни.

— Так это просто чудесно, Ремус! У тебя получилось! — гордо воскликнул Орион.

— Да, — ответил тот, но потом вздохнул, — но столько всего нужно изменить, щенок. Мы живем практически в нищете, и они необразованны. Я должен больше им помогать. Я уже  учу их волшебству, но хочу создать в лагере и  класс для совместного обучения как магов, так и магглов. Я буду учить их еще несколько месяцев, или даже больше, пока они не смогут обучить остальных. Еще я хочу улучшить условия их проживания.

Орион усмехнулся,  вытаскивая из кармана мантии черный бархатный мешочек и протягивая его Ремусу.

— Я предполагал, что тебе понадобятся  какие-то деньги. Он связан с хранилищем Блэков в Гринготтсе и будет самостоятельно пополняться, когда остаток достигнет определенного минимума. Возьми, купишь маггловские и магические учебники, обустроишь свой класс и улучшишь жизненные условия своей стаи.

Ремус покачал головой и попытался вернуть мешочек.

— Я не могу принять его, щенок. Ты уже и так очень сильно помог мне…

— Не будь дураком, Ремус, — Орион вложил ему в руки мешочек. — Ты член семьи. На моем счету в Гринготтсе намного больше денег, чем здесь, и они лежат там без дела. Пусть хоть эти пойдут на благое дело. — Потом он с усмешкой добавил: — Кроме того, Сириус убил бы меня, если б узнал, что я ничего не сделал, чтобы помочь его лучшему другу. Пожалуйста, прими их и ради него тоже.

Ремус вздохнул:

— Я верну каждый сикель, как только смогу.

— Ты не обязан, — строго ответил Орион. — Ремус, я имею  виду, что ты единственный, кто у меня остался, и я хочу помочь тебе всем, чем только смогу. Деньги не значат ничего, если они не служат благим целям. Лучше ты будешь их использовать, чем они растратятся на мелочевку. — Увидев, что Ремус собирается возразить, он быстро сменил тему: — Но ты так и не рассказал о Грейбеке. Ты видел его?

Оборотень метнул в него взгляд, дающий понять, что вопрос еще не закрыт, и ответил:

— Грейбек возглавляет другую стаю, к ним я еще не ходил. Мои  его не очень-то жалуют, потому что он пытался убедить некоторых присоединиться к собственной стае, а они отказались, потому что слышали, как те намеренно трансформируются посреди маггловских городов, чтобы нападать и заражать местных жителей. Зато я был в двух других стаях, и, думаю, они вполне хотят присоединиться к нашей. Мы пока еще ведем переговоры, но перспективы довольно хорошие.

— Это замечательно, — улыбнулся Орион. — Что они думают о Воландеморте и предстоящей войне?

— Мою стаю ранее возглавлял старый оборотень-маг, который во времена первой войны был на стороне Воландеморта, — ответил Ремус. — Как можешь себе представить, он не был удовлетворен теми обещаниями, которые дал ему Воландеморт, и остальные тоже не верят его словам. Не помогает даже знание того, что Грейбек является его верным сторонником. Они просто не хотят, чтобы их использовали в качестве машин для убийства.

— Хмм, ладно, это придется исправить, — сказал Орион. — Если к тебе присоединятся остальные две стаи, сколько вас будет? И сколько у Грейбека?

— Нас будет около сотни, а у Грейбека сейчас где-то тридцать оборотней, — ответил Ремус.

Орион от удивления приподнял брови.

— Ого, я никогда не подозревал, что их будет так много. — Он заговорщицки улыбнулся. — Если ты  объединишь три стаи, то сможешь бросить Грейбеку вызов и убедить  его стаю присоединиться к твоей. Уверен, что когда они увидят твой усовершенствованный лагерь и насколько твоя стая образованна, то тоже захотят видеть тебя своим альфой. Ты отлично справляешься, Ремус! Как только они присоединятся к тебе, ты сможешь начать переговоры с Воландемортом. Ты будешь лидером всех стай в Англии! У тебя будет власть заставить Воландеморта согласиться на твои требования!

— Да, возможно, — робко улыбнулся оборотень.

— Уверен, у тебя получится, Ремус, — взволнованно сказал Орион. — Ты идеально подходишь для этой задачи, и в рядах Воландеморта у тебя буду я. Я смогу передавать тебе информацию и убедить Воландеморта позволить мне участвовать в переговорах. — Потом он задумчиво добавил: — Когда придет время, тебе нужно будет связаться с иностранными стаями. Уверен, что Дамблдор и Воландеморт тоже  отправят к ним своих послов, чтобы заручиться их поддержкой. Ты должен встретиться с ними первым, и во время переговоров предстать единым фронтом.

— Да, со временем я сделаю и это, — вздохнул Ремус. — Еще так много нужно сделать.

— Сколько времени потребуется, чтобы к тебе присоединились остальные стаи Англии? — спросил Орион.

— Если все пройдет хорошо, то для тех двух стай не потребуется много времени, — задумчиво ответил оборотень. — С Грейбеком будет сложнее, потому что я должен с ним сразиться перед тем, как принять роль альфы в его стае. Возможно, год, и это в лучшем случае.

Глаза Ориона обеспокоенно расширились.

— Тебе потребуется убить Грейбека? Ремус, это слишком опасно, а что если он ранит тебя?

— Не волнуйся, щенок, — улыбнулся ему Ремус. — Мне нужно только победить его, не обязательно убивать. Это будет схватка в обличии оборотней, и сейчас, живя со своей стаей, я намного сильнее. Когда придет время, я буду готов.

— Но это все равно будет опасно. Он ужасен, — озабоченно проговорил Орион. — Он безумен. — Сделав паузу,  он тихо сказал: — Я могу убить его ради тебя, и, возможно, даже так, чтобы об этом не узнали Пожиратели смерти…

Тот схватил его за плечи и с опасением потребовал:

— Ты не будешь никого убивать, Орион! Ты еще ребенок! Я не позволю тебе кого-либо убить, даже если это ради меня. Я и сам справлюсь.

— Ремус, — устало начал Орион, — в конце концов, мне придется  убивать во время войны. Я уже смирился с этим, и не испытываю никаких угрызений совести по отношению к убийству таких, как Грей…

Оборотень ужесточил захват, а в его голосе послышалась тревога:

— Ты не обязан никого убивать, даже на войне! Именно этого мы  твоим отцом и боялись, когда ты решил поддерживать Воландеморта. Он хочет превратить тебя в убийцу, но ты не должен позволить ему этого! Ты сын Сириуса и Лили! Они бы никогда не хотели, чтоб ты кого-нибудь убил! Они были бы потрясены, узнав, что Темная сторона превращает тебя в убийцу!

Орион издал грустный смешок.

— А как ты думаешь, чего захочет от меня Светлая сторона, когда узнает, что я и есть Гарри Поттер? — Он пронзил Ремуса своими зелеными глазами и продолжил: — Дамблдор захочет, чтобы я убил Воландеморта! Светлая сторона ничем не отличается от Темной! Они будут одинаково использовать меня. По крайней мере, на стороне  Темных я буду убивать ради собственных целей, чтобы помочь моему виду.  И, кроме того, я не позволю Воландеморту использовать себя. Если я и буду убивать, то только потому, что сам считаю это необходимым,  а не по его команде.

— Но ты еще ребенок… — отчаянно начал тот.

— Я никогда не был ребенком, — резко прервал его Орион. — По крайней мере, обычным ребенком. Я Мальчик-Который-Выжил, тот, кто необъяснимым образом смог уничтожить Воландеморта во времена, когда его собственное могущество заключалось в его крошечном росте.

— Но ведь жертва Лили... — начал было Ремус.

— Не имеет с этим ничего общего, — твердо подытожил Орион. — Я до изнеможения исследовал эту тему. Жертва любви не способна блокировать смертельное заклятие. Думаю, из-за этого только покалывает мой шрам, когда я нахожусь рядом с человеком, от которого она пыталась меня защитить, рядом с Воландемортом, это как своеобразный сигнал тревоги. Это я, мои собственные силы защитили меня, и у меня уже есть догадки, как именно. — Оборотень растерянно нахмурился, а Орион добавил доверительно тихим голосом: — Ремус, я — это что-то еще. Кроме способности разговаривать со змеями, которую невольно передал мне Воландеморт, у меня есть совершенно уникальный дар.

Ремус нахмурился и покачал головой.

— Я не понимаю, о чем ты.

Орион схватил его за руки и заглянул в его янтарные глаза.

— Я думал, что моя темная магия — то, что я умею с ней делать — это не редкость, что и  другие волшебники тоже могут ее использовать, — тихо проговорил он. — Но я заглянул в каждую книгу по Темным искусствам, которую только смог отыскать, и там ни слова не  говорилось о моих способностях. Я никогда тебе их не показывал, а если для тебя это так важно, то и другим тоже. Только Воландеморт однажды видел неконтролируемое проявление этих способностей, когда я даже об этом не подозревал. Но сейчас я начал контролировать их, и по желанию вполне могу призвать свою темную магию. Конечно, еще многому нужно научиться, но со временем я полностью овладею ей. Видишь ли, я полагаю, что именно моя темная магия спасла меня в ту ночь. Даже когда я был еще ребенком, эта магия находилась в моем магическом ядре, и в нужный момент она просто себя проявила. Я считаю, что в ту ночь, когда я осознал угрозу собственной жизни, моя темная магия защитила меня, и эту защиту не смогло разрушить даже смертельное заклятие Воландеморта. — Он сделал паузу и неуверенным шепотом добавил: — Темная магия Воландеморта похожа на мою. Не знаю, почему, но каким-то образом я понял это, когда почувствовал ее. Она кажется такой… близкой. Она манит, будто наше волшебство идентично, будто оно взывает друг к другу. Но с другой стороны, Воландеморт не может делать того, что могу я. Даже если в его магическом ядре и есть мой тип темной магии, он не может призвать ее и использовать без палочки, как я. Уверен, если бы он мог, то демонстрировал бы это.

Ремус в одно и то же время выглядел и растерянным, и потрясенным.

— Орион, Воландеморт не похож на тебя! Он развращает тебя! Как ты мог найти его темную магию заманчивой?

— Воландеморт не развращает меня, — вздохнул юноша, выпуская руки оборотня. — Я даже не знаю, чувствует ли он то же самое, когда ощущает мою темную магию. В его присутствии я использовал ее всего единожды, и у него не было шанса хоть что-нибудь почувствовать. — Он скривился. — И я не говорил, что он похож на меня! Упаси Мерлин! Я не хочу быть на него похожим, я просто сказал, что из всех волшебников, которых я встречал, его темная магия наиболее  походит на мою.

— Не уверен, что быть на его стороне для тебя такая уж  хорошая идея, Орион, — с опасением проговорил Ремус. — Наверное, мне следует вернуться в поместье, чтобы быть тут рядом с тобой. Я мог бы взять деньги для стаи и…

Орион сердито перебил его:

— Ремус, я рассказал тебе это не для того, чтобы ты за меня переживал! Если б я знал, то вообще ничего бы тебе не рассказывал. Тебе не о чем беспокоится, я могу совершенно самостоятельно справиться с Воландемортом. Может, он и является тут самым могущественным волшебником, но я  владею волшебством, которое ему неподвластно. И если он когда-либо причинит мне боль, я отомщу. — Взглянув на Ремуса, он строго добавил: — У тебя есть обязанности перед твоей стаей, у меня — перед моим видом. Я не могу позволить тебе бросить свою стаю и планы только из-за того, что ты обо мне беспокоишься. У меня есть друзья и другие люди, которые заботятся обо мне. Я не беззащитен.

— У тебя есть только Малфои, которые тут же передадут тебя Воландеморту, если он прикажет! — с опаской возразил оборотень.

Юноша вздохнул.

— Это может оказаться правдой, но я способен выстоять против Воландеморта. — Ремус недоверчиво на него посмотрел, и Орион огрызнулся: — Я больше не буду это с тобой обсуждать, Ремус. Я не покину Темную сторону, а ты не уйдешь из своей стаи. Война важнее нас обоих, и мы должны быть готовы, мы должны двигаться вперед в соответствии с собственными планами. Если мне когда-либо понадобится твоя помощь, я с тобой свяжусь. — Он поднялся. — Сейчас я должен идти, Малфои уже ждут моего возвращения.

Ремус схватил его за руку и мягко произнес:

— Я не хочу, чтобы мы были в ссоре, щенок.

Орион улыбнулся и крепко его обнял.

— Мы никогда не поссоримся, Ремус. Я просто прошу тебя немного верить в меня. Я не хвастаюсь своими способностями, и то, о чем я тебе рассказал, это абсолютная правда, я могу о себе позаботиться.

Тот со смирением вздохнул.

— Обещай, что ты свяжешься со мной, если тебе будет угрожать опасность или вдруг понадобится моя помощь.

Юноша отстранился и улыбнулся ему:

— Обещаю. Удачи со стаями. Напиши мне, когда сможешь.

Ремус кивнул, наблюдая, как тот собирается бросить в камин горсть летучего порошка, и пробормотал:

— Настолько же упрямый, как и твой отец.

Орион оглянулся через плечо и со счастливой усмешкой ответил:

— Так и есть.

 ***

 Как только он вышел из камина  московского поместья Малфоев, Люциус, спокойно читавший Ежедневный пророк за чайным столиком, спросил:

— Все ли в порядке в поместье Блэков?

Очистив мантию, Орион спокойно ответил:

— Да. Я дал домашним эльфам еще несколько распоряжений, но они и так хорошо справляются.

Люциус бросил на него взгляд из-за газеты.

— Отлично. Драко ждет тебя в библиотеке. Бал начнется через два часа, и я надеюсь, что к тому времени ты уже будешь готов.

Коротко кивнув, Орион отправился в библиотеку. Драко сидел на одном из дорого украшенных роскошных кресел и вчитывался в толстую кипу бумаг.

— О, наконец-то ты здесь, — лениво протянул он и передал Ориону такую же кипу, — держи, мы должны ознакомиться с этим перед началом бала.

— А это…? — Орион приподнял бровь и уселся напротив блондина.

— Досье на волшебников, которые будут принимать участие в совещании, — ухмыльнулся тот.

— Значит, нам все-таки позволят присутствовать? — оживился Орион.

— Да, но Отец сказал, что мы должны сидеть тихо и молча, — ответил Драко.  — И это единственное совещание, на которое нас пустят, — раздраженно добавил он.

— Что? — разочарованно протянул Орион. — Но на этой неделе пройдет еще  два бала!

— Знаю, — вздохнул Малфой, — но там  мы должны будем просто общаться и налаживать контакты.

— Ну, это и так было слишком хорошо, чтобы быть правдой, — покорно произнес Орион. — Сколько еще балов состоится после того, как мы уедем?

— Еще парочка на протяжении всего зимнего сезона, — ответил блондин. — Мои родители вместе с Лестранджами останутся здесь, чтобы принять в них участие. — Он протянул Ориону зажатую руку. — Вот, еще Отец сказал, что ты должен это надеть.

Нахмурившись, Орион выхватил вещицу, и его глаза рассерженно сузились, когда он увидел, что это было кольцо его отца с редким и уникальным черным сапфиром, инкрустированное витиеватой серебряной буквой «Б». Оно  было немного больше, чем его кольцо Наследника рода, но, тем не менее, выглядело по-мужски элегантным.

— Люциус снял это с моего отца? — спросил он дрожащим от ярости голосом.

— Да. Он сказал, что ты отказался его принять, но ты просто обязан носить его, Орион. По крайней мере, на подобных светских мероприятиях, ведь это символ того, что ты глава рода Блэков, — строго проговорил Драко.

— Да мне все равно! — выплюнул Орион. — Он не имел права!

— Мой отец сделал это для твоей же пользы! Это необходимо, — блондин послал ему рассерженный взгляд и добавил, что он вот носит  свое кольцо наследника рода Малфоев.

— Я не надену его, — раздраженно сказал Орион. — Оно принадлежит моему отцу, а он еще не умер! Я не буду занимать его место!

— Ты уже занял его место! — потеряв терпение, начал Драко. — Да, он не умер, по крайней мере, физически, но по закону он перестал быть главой рода Блэков в тот момент, когда его «поцеловали». И если ты не наденешь его, то сильно я сомневаюсь, что отец вообще позволит тебе принять участие в совещании!

Орион рассерженно сжал кольцо в кулаке, а потом закинул его в карман мантии.

— Ты ведь его наденешь? — прищурился Малфой.

— Да, — угрюмо отрезал тот.

Драко удовлетворенно продолжил читать свою копию досье, а Орион начал сердито пролистывать собственную. Через какое-то время он нарушил тишину:

— А их много. Я узнал всего лишь несколько фамилий. Еще тут есть трое американцев и трое французов.

— Не знаю, зачем они здесь, — сказал блондин. — Американцы всегда были обособлены и ввязывались в войну, только когда погибала парочка своих. Меньшей заинтересованности в делах Европы и представить себе нельзя. — Потом он зажал нос и добавил: — Французы тоже не намного лучше, как по мне, это просто кучка тщеславных шовинистов.

— То же самое можно сказать и о нас, англичанах, — усмехнулся Орион. Малфой метнул в него свирепый взгляд, но тот только ухмыльнулся. — Хотя это имеет смысл, ведь в войну скоро вступит Франция, а поскольку  там  полно светлых волшебников, Дамблдору откроется широкое поле для действий.

— Действительно, — задумчиво ответил Драко. — К тому же в определенный момент американцы нам тоже понадобятся.

— Зачем? — поинтересовался Орион.

— Ну, многие темные чистокровные семьи, преследуемые много столетий назад, мигрировали в Северную Америку и основали там колонии, — начал объяснять блондин, — так что там есть несколько дольно могущественных родов. Они сменили фамилии, чтобы избежать преследований и начать все с чистого листа, поэтому ты и не смог никого  узнать, но большинство из них произошли от ветвей наших английских темных родов. Например, я знаю, что этот Комодус Конрад как-то связан с моей семьей, и в прошлом отец имел с ним дела. Американские волшебники гораздо более спокойно относятся к магглам и магглорожденным, но темные семейства сохраняют верность традициям и довольно богаты.

— Думаешь, они нам помогут? — хмуро спросил Орион.

— Если это находится в сфере их интересов, то да, — ответил Драко. — Они заботятся о богатстве больше, чем о чем либо другом, но светлые волшебники численно их превосходят, что доставляет неудобство, и кроме того, как видишь, это довольно плохо для бизнеса. Думаю, если они увидят, насколько сильны мы в Европе, то переведут нам некоторые средства и, возможно, даже убедят свой Конгресс объединиться с нами и предоставить бойцов.

— Но как они смогут убедить свое правительство, если они в меньшинстве? — нахмурился Орион.

Малфой ухмыльнулся.

— Они в меньшинстве, но очень богаты, и  в их руках сосредоточен самый крупный бизнес, в связи с чем они обладают сильным политическим влиянием.  Вообще вся их  политика нравится мне гораздо больше: там повинуются богатым, а это полностью стирает всякие предрассудки разделения на светлых и темных.  Без темных магов вся их экономика рухнет к чертям, и светлые об этом знают. Так что они могут сколько угодно отбиваться и кричать, что не хотят поддерживать Темного Лорда, но темные, в конце концов, подкупом или угрозой, но все-таки заставят их проголосовать за желаемое.

Орион хмыкнул.

— А французы? Кто такой этот Себастьян Валуа? Судя по досье, он тут самый молодой,  — проговорил он, рассматривая вырезанный из французского журнала магический снимок аристократичного и красивого волшебника примерно двадцати с чем-то лет с вьющимися темно-желтыми волосами и светло-карими глазами.

Драко разбушевался:

— Очень самодовольный тип, глава чистокровного семейства Валуа с тех пор, как около пяти лет назад умерли его родители. Валуа царствовали в  1300 -1500-е годы по маггловской истории Франции, хотя, разумеется, магглы и не могли знать, что они были темными магами.

— Они смешивались с магглами? — удивился  Орион.

— Только не в этом роду, здесь они все насквозь чистокровные, — ответил Малфой. — Они заняли маггловский престол  только ради власти и личного обогащения, а когда дела с магглами пошли хуже, то просто покинули его и вернулись в магическое общество.  Во Франции Валуа считаются самым главным темным семейством и руководят остальными, поэтому  если Себастьян Валуа поддержит Темного Лорда, то на нашей стороне будут все темные волшебники Франции и даже несколько светлых семей. У него огромные связи, — брезгливо добавил он.

— Ты уже с ним встречался? — с любопытством спросил Орион. — Судя по тому, каким тоном ты о нем говоришь, то да.

— Я познакомился с ним во время прошлого зимнего сезона. Тебя не было на последних двух, а в них принимало участие много новых волшебников. Наши семьи всегда конкурировали: семейство Валуа является самым влиятельном во Франции, ровно как и Малфои в Англии, так что между нами всегда было историческое соперничество, — ответил блондин. — Себастьян Валуа — высокомерный мерзавец и легкомысленный плейбой, который считает себя чем-то вроде подарка Мерлина для волшебников, — гадко прибавил он.

Приподняв бровь, Орион насмешливо произнес:

— Что, ты пригласил его на танец, а он отказался?

На щеках Драко выступил розовый румянец, и он поднял вопрос на смех:

— Ничего подобного. Он танцевал и флиртовал с каждым симпатичным волшебником младше тридцати, поэтому  я и  сказал, что он плейбой. Кроме того, о его романтических приключениях и связях печатают в каждом французском волшебном журнале. Разве ты никогда о нем не читал?

— Я не читаю желтую прессу, Драко, — посмеиваясь, выдавил из себя Орион. — Бьюсь об заклад, что ты читаешь даже Ведьмополитен.

Блондин адресовал ему свирепый взгляд и возмущенно протянул:

— Разумеется, нет! Но в отличие от тебя я читаю иностранные газеты и журналы, чтобы идти в ногу со временем.

Орион только пренебрежительно махнул рукой.

— Лучше скажи, он умен? Силен?

Малфой взглянул на него с явным подозрением.

— Он учился в Шармбатоне и был там лучшим учеником. Говорят, хорош  в Темных искусствах — возможно, занимался с репетитором, потому что там  их не преподают — и является могущественным темным волшебником. Но он не выглядит хорошим дуэлянтом, слишком уж вял и ленив для этого, так что, возможно, вся эта учеба является показной. — Прищурившись, он раздраженно произнес: — Только не говори мне, что ты им заинтересовался.

— Разумеется, да, — моргнул Орион. — Именно он и будет решать, присоединится ли к нам Франция  во время войны, поэтому полезно узнать  о нем как можно больше.

— Я имел в виду, понравился ли он тебе! — простонал Драко.

Орион скептически взглянул на него.

— На фото из журнальной вырезки? — Рассмеявшись, он  прибавил: — Ради Мерлина, Драко, я не интересуюсь волшебниками, ты это знал? У меня уже есть Лезандер. Кроме того, меня интересует только мнение Валуа по поводу войны, а не его внешность!

— Но ты признаешь, что он красив, — подозрительно начал блондин.

Приподняв бровь, Орион ухмыльнулся:

— Да. Посмею даже сказать, что большинство магов и ведьм считают так же. А что ты предлагаешь? Соблазнить его и заставить присоединиться к нам?

— Вряд ли, — фыркнул Драко. — Слишком уж он эгоистичен. Хотя, держу пари, что Темный Лорд попытается.

Орион прищурился и выпалил:

— А что, Темный Лорд спит со всеми, кого нужно в чем-то убедить?

Малфой приподнял бровь и спокойно произнес:

— Не думаю, что он будет долго сомневаться, когда речь идет о поддержке всей Франции. Но я не слышал, чтобы в этот раз Воландеморт заводил себе любовников.

— А во время первого пришествия? — нахмурившись, тихо спросил Орион.

Драко посмотрел на него испытывающе.

— Из того, что мне доводилось слышать, у него было множество любовников, но никого постоянного. Думаю, моя тетушка была единственной, кто грел его постель дольше, чем несколько ночей.

Орион поперхнулся и выпалил:

— Беллатрисса?

— Да, — небрежно ответил блондин. — Она всегда его обожала, а брак с дядей Рудольфусом был просто по расчету, и у каждого из них есть собственные любовники. Но вскоре Темный Лорд устал и от нее, что, в общем-то, не уменьшило ее привязанности к нему. — Он прищурился и добавил: — В любом случае, с каких это пор ты так интересуешься  любовниками Темного Лорда?

Орион напустил на себя отсутствующий вид и сказал пренебрежительно:

— Ничего подобного, мне просто любопытно. — Он решил сменить тему. — Остальные волшебники из досье родом из центральной и восточной Европы, и я полагаю, потому что именно там темные маги сильнее всего, так?

— Да, — кивнул Драко. — Русские и немцы будут нашими главными союзниками, как и темные волшебники из более маленьких стран, окружающих эти. Там темные маги влиятельней, чем где-либо еще, и у них довольно мягкие законы относительно Темных искусств.

— Даже в Германии? После всего, что случилось с Гриндевальдом? — спросил Орион. — Я думал, что темные семейства Германии покинули страну после своего поражения, а правительство создало безжалостные законы.

— Сначала они и правда бежали, но потом стали возвращаться, хотя некоторые так и остались в Австрии и Польше, — начал пояснять Малфой, снова вернувшись в свою стихию. — И законы вначале тоже были очень суровыми, но с поддержкой России темные волшебники получили больше власти, а сейчас они даже численно превосходят светлых. Насколько ты знаешь, в России находится крупнейшее сообщество темных магов и политически они сильнее светлых, так что они вполне в состоянии оказать поддержку другим темно-магическим сообществам, и помочь немцам было в их же интересах. Как видишь, в досье есть еще и по одному волшебнику из Украины, Румынии и Болгарии, потому что, опять же, благодаря России темные маги там влиятельней.

Орион кивнул. В конце концов, он много читал о современной истории магии, но Драко, казалось, тоже что-то смыслил. Потом он задумчиво произнес:

— Самые древние и влиятельные в мире темные сообщества находятся в Египте, Китае и Индии. Я думаю, что Темный Лорд сначала захочет завоевать Англию и другие страны Европы перед тем, как переключиться на остальной мир. И Европу нельзя будет завоевать, не будучи уверенными, что Америка не поддержит Светлую сторону. — Потом он встревожено добавил: — Даже в лучшем случае нам потребуются десятилетия!

— По крайней мере, лет десять, как я думаю, — задумчиво ответил Драко. — Но если мы заручимся поддержкой других темных созданий, дело может пойти быстрее. Дементоры уже на нашей стороне, и это дает нам преимущество. А в последней войне Темного Лорда поддерживали великаны, и я уверен, что ему снова удастся их привлечь. Было бы здорово заручиться поддержкой оборотней, потому что они есть во всех странах и опасаются  волшебников.

— Да, но мы должны быть честными по отношению к оборотням, — строго сказал Орион. — Если Темный Лорд не выполнит своих обещаний, то я уверен, что они будут мстить.

Блондин на это только ухмыльнулся:

— Темный Лорд вполне мог бы договориться с темными созданиями, а потом отказаться от своих слов, избежав последствий. Я уверен, что он получит поддержку оборотней, а когда придет к власти, будет делать все, что ему заблагорассудится.

Орион не ответил. «Только не при мне», — злобно подумал он.  Если Воландеморт даже попытается предпринять попытку к обману на переговорах, он удостоверится, чтобы Ремус об этом узнал. Он поддерживает Темных, но это подразумевает и помощь темным созданиям, которые были притеснены светлыми так же, как и темные маги.

Драко прервал его гневные размышления:

— Мы должны собираться, Орион. Бал начнется через тридцать минут. Мама оставила парадную мантию в твоей комнате.

Орион кивнул и захватил с собой досье, чтобы в оставшееся время успеть просмотреть фотографии и другую  крайне полезную для совещания  информацию о собравшихся волшебниках.