Все намерения и помыслы сдохли благополучно вместе с настроением.
Всегда поражалась умению людей нагадить прямо в душу, причем так восхитительно неуловимо и необоснованно.
Я так не умею.
Я даже не знаю, что мне сейчас нужно.
Бегать надоело, и от себя не убежишь, хоть ты тресни.
Я до безумия боюсь оставаться с самой собой.
В такие минуты хочется увидеть себя со стороны, взять топор и изрубить себя в мелкое крошево. Тщательно наслаждаясь вытекающей кровью и оторванными кусками мяса.
Дальше бодимодофикаций дело пока не ушло.
Всех поражает, зачем мне столшько дырок в морде и даже на ушах, которых впринципе за волосами не видно.
А мне нравится ковырять эту омерзительную субстанцию под названием "моё тело".
И, ощущая внезапно боль в каком-то участке, думать: "ну нифига себе, это же я!"
Это не то, когда режешь мясо на кухне для очередного блюда. Тогда почти улыбаешься, когда думаешь, что стоит расковырять мерзкую прыщавую кожу, и под ней будет вот точно такое же гнилостное вещество, так же отвратительно воняющее и такое же склизкое на ощупь.
Это смешно.
А чувствовать - это страшно.

Каждый человек на свете умеет делать что-либо лучше других. Но у меня четкое ощущение, что меня этим даром обделили, как и многим другим.
Послушать других - так все уже расхватано, разобрано и занято.
А я не тяну на себя ни миллиметра этого сраного одеяла жизни, я давно отпустила его и предоставила другим вырывать его друг у друга и злобно друг на друга рычать.
На меня все равно рычат, просто потому что я стою рядом.
Хотелось бы отойти, но я не самоубийца же, верно?

Все призывают меня чему-то учиться. Чему угодно, всему на свете.
А я смотрю на них, и задаю себе вопрос: "А вы учились?" Правда? Все-все?
Тогда почему, почему из этого жестокого, неумолимого и до одури строго кастинга выходит кучами такое беспросветное дерьмо, что даже у меня, видавшей многое, к горлу подступает рвота необычайной силы?

Какого черта всем надо от меня?
Я же устала бороться за свое место под солнцем.
Я же плюну и отойду, мне надоело до ужаса.
Я сниму с себя обязательства, откажусь от любой компетенции и брошу любое дело.
Если кому-тог оно будет неугодно.
Лишь бы не видеть ни единой мерзостной рожи рядом с собой.

В кресле хорошо.
Там книжка, чай и подушка.
Там никто не трогает, никто не лечит и никто не пристает.
Но ведь они сами во мне нуждаются. Очень нуждаются, хотя бы как в мишени для плевков.
Что бы спустя годы, если повезет, молиться на мою рожу, как на рожи многих до меня и после меня, которые вот так же пытались не закопаться в этом кресле, а пойти и сделать. Что уггодно. Что-нибудь.

Профессионалами не рождаются, ими становятся.
Но еще никто не открыл мне страшного секрета - как?
Мир сегодня не заинтересован в профессионалах.
Миру нужно дерьмо, и мировой кастинг, мировая эволюция перепрофилировалась на производство оного.
Да если бы вы знали, как я хочсу быть дерьмом.
Если бы вы только знали, вы бы простили мне всю мою шизофрению.