Дорогая моя принцесса из страны утренней тишины, как ты там? Пусть не говоришь ты на великом и могучем, да и на английском так и не смогла описать все свои чувства ко мне. Я всё равно буду писа́ть,  как и ты мне написала, по-своему, зато честно.

Никогда, наверное я не признаюсь тебе, но  и у меня что-то в груди защемило, когда ты стояла тогда на перроне, убивая время до чрезвычайно точного поезда прогулками по платформе и прощаниями с нами, такими неожиданно близкими ставшими тебе.

Твое «хочу» (или «люблю», или «ненавижу»  - больше ничему не успел научить), моё «тоже», nang-nang chup-chup и чмоки-чмоки – когда я ехал обратно в машине, я не мог не закрыть глаза и не воткнуть в уши плеер. Я всегда любил вспоминать.

Ты же понимаешь, у нас так не принято…  Ну раз пришла – говори…  Не могу… Пока не скажешь – не отпущу…  Я понимаю, ты хочешь бо́льшего… У нас не так много времени, но я не хочу, чтобы это произошло слишком быстро… Я не могу больше терпеть, можно?.. (улыбаюсь) Два дня – это не слишком быстро?.. Почему мы такие разные?.. Приходи ко мне сегодня… А если не приду?.. (улыбаюсь) Ну тогда я высплюсь хотя бы раз за эти две недели… Ты знаешь, у меня так много проблем сейчас дома… Забудь о них – и тебе станет легче… (улыбается) Откуда ты такой на меня свалился?.. С Севера, ты же сама всё знаешь… Четыре года, боже мой, четыре года… Относительно вашего мироощущения, мы почти ровесники… (с кулачками в грудь) Я чибя нинабеджу!.. (улыбаюсь) И я тебя тоже люблю, darling…  

И правда, давно со мной такого не было – за все две недели ничего подобного – как только я приехал и зашёл обратно в свою комнату, ко мне пришло понимание того, как мне будет не хватать твоего хрипловатого голоса и теплой кожи, my dear hamu-chan.)

Wishing you all the best,
  Your, Jimi.