Крыло бабочки
Автор: Куница

Скажи, а владельцы дорогих машин задумываются,
когда выбрасывают в воздух тонны углекислого газа?
Нет. Они счастливы…
(с) Быть Эрикой

1
Звонок возвещал о долгожданной свободе; стук парт, сдвигаемых стульев, веселый смех. Громкие слова учительницы о том, чтобы они не забыли завтра принести дневники на проверку, большинством остались не услышанными. Что с них взять? Они же еще дети, просто дети. Мальчишки, любящие футбол, девочки с аккуратными тугими косичками или хвостиками казались строже в школьной форме.
- Не забудьте, что у нас завтра вместо первого урока субботник по уборке территории! -учительнице все-таки удается перекричать поднявшийся шум и гам - сказываются годы преподавания.
– Не забудьте перчатки и дневники! Слышите?!

Женщина устало вздыхает. Голос сорвешь говорить несколько часов подряд одно и тоже, все ведь пропускают мимо ушей. Она должна быть снисходительнее, они… лишь дети.

Мальчишка мотнул головой и ловко перескочил через лужу. В ней отражалось небо – но не такое, каким оно было, - грязное, потемневшее, с тусклыми солнечными лучами. Ни толики правды.

Рябина сгибалась под тяжестью ветвей, усыпанных красными ягодами. Внизу девочка лет десяти срывала их, а ее подруга, ни капли не смущаясь, ей помогала.
«Отличные будут бусы! - улыбаясь, думала девочка, разглядывая гроздь. – Маме должно понравиться».
И они продолжали обрывать яркие, словно впитавшие в себя цвета заката, ягоды.
Ало-красные и золотистые листья осыпались ярким дождем.

Она нанизывала ягоды на нить; швейные принадлежности валялись на столе, рядом лежало несколько раздавленных ягод. Девочка улыбается: бусы готовы! Оставшиеся ягоды отправляются в мусорное ведро, а она крепко связывает бусы двойным узлом. Щелчок ножниц – и лишние нитки падают на пол, и девочка с удовольствием любуется на творение своих рук. Услышав звон ключей в замочной скважине, она срывается с места, едва не опрокинув стул. В коридор входит уставшая женщина с тяжелыми сумками, набитыми продуктами.
Девочка сразу же сует туда свой нос, надеясь найти что-нибудь вкусное.
- Мама, это тебе! – восклицает она, вспомнив про бусы, и протягивает нить.
Усталое лицо женщины озаряет улыбка, словно к нему прикасается ласковый солнечный луч.
- Нравится? – девочка подпрыгивает от нетерпения, с надеждой глядя матери в глаза.
- Очень, родная, - улыбаясь, отвечает женщина и вынимает из сумки плитку шоколада.
- Сейчас мы пообедаем, а потом можешь ее съесть.
Глаза девочки загораются от радости, и она бежит на кухню – ставить суп на газовую плиту. Они с ее матерью счастливы рядом друг с другом. Спустя несколько дней ягоды на нити сморщиваются и безжалостно отправляются в мусорное ведро.

Февраль и его безжалостные ветра медленно подходили к концу. Приближался март, месяц холода и льда, месяц холодной суровой весны. Но ни что о ней не говорило; пение капели, чернота снега – все это еще будет. Однако не все успеют это увидеть.

Медленно умирала птица. Она ослабела от голода и чувствовала, как постепенно ее крылья замерзают, тяжелеют. На перьях была изморозь. Кровь стыла в жилах. Сердце работало медленно и неохотно. Это было похоже на сон. Холодный, странный сон, - он снится
всего один раз в жизни замерзающей, ослабшей от голода птице.

Сердце делает несколько последних ударов; кровь еще некоторое время медленно бежит по венам, постепенно застывая. Лапки синеют, дыхания больше нет. Тогда птица падает. Холод, простой холод; снова начинается снег – белый саван накроет ее тело, если раньше ее не найдут бродячие кошки или собаки. Тихо и заунывно воет ветер – его голос был таким всегда; он единственный помнит первые костры людей, впервые озарившие темную, неприступную планету, развеяв мрак ночи. Снег медленно накрывает замерзшее тело птички, яркими искорками мерцая в свете.

2
Молодая пара с восторгом разглядывала щенков, лежащих в большой картонной коробке из-под телевизора. У всех был почти одинаковый золотистый окрас, мягкая шерстка, длинные уши. Щенки тявкали и рычали друг на друга, но выглядело это абсолютно несерьезно – они и лаять-то толком не могли. Их мать, красавица из рода золотистых ретриверов, смотрела на них с материнским снисхождением и любовью.
- Уверяю, лучших щенков не найдете, все есть: клеймо, все документы, родословная.

Хозяйка собаки, крупногабаритная женщина, вытирала руки о свой фартук и с явной гордостью разглядывала кубки и медали – свидетельства о многочисленных победах ее любимицы на выставках и состязаниях. Девушка с улыбкой погладила щенка по лобастой голове, и тот завилял хвостом, шумно стуча им по дну коробки.
- Этого, - сообщила она, взяв щенка на руки; тот тявкнул и попытался облизать ей лицо.
- Сколько? – спокойно осведомляется мужчина, на лице его ничего не дрогнуло, лишь в глазах можно было заметить легкую улыбку.
- Ну, вы сами понимаете, что они породистые. - Хозяйка все же решает их предупредить.
- Это обойдется вам в десять тысяч, - она честна с ними, уйдут – будут другие клиенты.

Взгляд девушки, держащей на руках щенка, становится умоляющим.
- Хорошо, - мужчина чуть усмехается, однако легко отсчитывает яркие цветные бумажки.

У помойного ведра ела собака, тощая, похожая больше на скелет. Такие живы лишь милосердием нескольких людей. Одна из тех, кто еще не побывал в забитом, тесном, грязном приюте. Дитя улиц в гонке со смертью. А улица - она никогда не была милосердной; среди тех, кто мог кинуть в нее камень, бесконечность машин, носящихся, не ведающих правил, и простого обычного голода. Собака просто устала. Но она продолжает свой путь, без цели, без надежды.
Женщина с мальчиком случайно оказываются рядом. Она пугается и быстрее пытается увести сына.
- Запомни, никогда не трогай бродячих животных руками, - для собаки ее голос лишь набор звуков, она не знает слов, она не знает, что это про нее. Но она все равно испуганно поджимает хвост под живот и пугливо старается уйти подальше от людей, от их голосов, которые никогда не влекли за собой для нее ничего хорошего.

Путь без цели, череда; это и есть выживание - просто жить, без надежды без счастья. Собака поднимает голову; луны не видно, звезд тоже нет, все закрыто душным городским смогом. Она не видит луну, она никогда ее не видит, но она знает, луна все равно там, на небе, она никуда не делась.

Луна наблюдает за своей старшей сестрой с легкой грустью. Луна многие тысячи лет смотрела на прекрасную голубую планету, менявшуюся, но неизменную, единственно живую среди девяти планет, медленно описывающих круг вокруг своей звезды, дарующей тепло и свет…

Собака начинает выть, протяжно, дико - так выли ее первые собратья, ушедшие в безопасность за людские костры. Словно пытаясь рассказать невидимой, закрытой дымом луне о том, что такое ее жизнь. Но луна не может ответить.

- Пошла прочь, псина! – кричит человек из соседнего дома, и собака пугается этого резкого, неприветливого окрика, и она снова бежит. И снова без цели.

Луна ее не видит.

3
Мужчина раздраженно взглянул на часы, а потом тихо выругался на этих «медленно пасущихся ослов». Он опаздывал на важное заседание. Хорошо хоть, что в машине есть кондиционер – при такой жаре автомобиль превращался в печку. Звонкая трель мобильного телефона заставила его болезненно поморщиться, однако он все же взял трубку, молча некоторое время выслушивая упреки с другой стороны.
- Да я все еще в пробке стою, - мужчина заметно раздражается. – Да откуда я знаю на сколько? Понятия не имею! Как-как! Жарко, вот как, у меня кондиционер все топливо сожрет, я тебе говорю, если мы с места не сдвинемся.

Мужчина с раздражением кидает навороченную трубку на соседнее сидение и высовывается из окна. Впереди, до самого горизонта нескончаемый поток машин, позади, впрочем, ничуть не меньше. В бессильной ярости он ударяет ладонью по рулю. Медленно-медленно, словно муравьи, машины ползли вперед вдоль всего шоссе; в небе мирно светило солнце, становилось все жарче.

Женщина, возраста лет около тридцати, сидела в кабинете врача. Взгляд усталый, измученный она не спала уже несколько ночей, - умоляющий, словно в надежде, что этот врач подарит ей шанс. Старик-доктор вздыхает; что он может сделать? Он должен быть честен, профессия обязывает.
- Боюсь, что опухоль у вас злокачественная, - произносит он. – Я не хочу врать вам и не стану приукрашивать действительность, у вас рак легких.
- Но, но… но как… - беспомощно лепечет женщина; она ждала этих слов, но надеялась на какое-то чудо, надеялась, что вот сейчас доктор скажет, что с ней все в порядке, она здорова, она будет жить.
– Доктор, но я не курю и вообще…
- Вы сами знаете ситуацию, - врач вздыхает. – Экология, загрязнения, воздух, которым мы дышим… Все это может стать причиной вашего заболевания. Не исключается наследственная предрасположенность.
- Сколько… - ее голос срывается, губы дрожат, едва сдерживая слезы. – Сколько мне осталось?
- Примерно полгода, максимум год, - бесстрастно произносит врач, чувствуя себя ее палачом.

Мерно качается вагон метро; кажется, что мир рухнет? А нет, он продолжает жить, двое подростков обсуждают новую «крутую» игрушку, пожилая дама нервно говорит с кем-то по телефону. Станция, люди, лица мелькают, как кадры в фотоальбоме - чужие, не знающие бед, счастливые.

Набережная; какой-то парень выкуривает очередную сигарету, сердце сжимается. Она больна, хотя никогда не курила, он здоров, ежедневно выкуривая пол пачки. Пока жив…

Вода шумит, шумит так же, как шумела всегда. Миновали миллиарды лет, менялась жизнь, удивительнейшие ее формы. А вода шумит все так же, как и тогда, когда Первое создание решилось выйти на сушу. Оттуда пошли все.

Женщина, молча, смотрит; блики солнца, чей-то смех. Мир не изменился, ни на секунду. Скольких уничтожили? И ради чего? А что увидят ее дети? Она боится, боится смерти, как и любой другой, потому что это страх каждого живого существа. Почему она? Почему сейчас? Никто не ответит. Кто-то свалит на судьбу, кто-то скажет, что сама виновата.

Громко и печально кричат чайки, в высоком небе вовсю сияет солнце, предвещая жаркий денек. По набережной ходят люди, парень докуривает сигарету и бросает ее на асфальт, притаптывая ногой, а затем удаляется. Смертельно больная женщина смотрит на воду, пытаясь найти ответы. Глухо шумел прибой.

4
По раскаленному песку бежал ребенок, девочка, два светлых хвостика ее были растрепаны; она, смеясь, коснулась босыми ногами воды. И тут же с веселым визгом отбежала на песок. Ее мать лежала на полотенце, наблюдая за дочерью поверх книги, сквозь солнечные очки мир казался темнее.
- Далеко не заплывай, - кричит она.

На пляже сотни людей; вот в стороне уже плавает мальчик постарше, полный мужчина то ли спит, то ли просто закрыл глаза, две девушки вошли в воду уже по пояс. Девочка, смеясь, касается босой ступней воды, а затем отдергивает ногу, и во все стороны летят брызги. Она смеется и брызгается на мелководье, а капли воды сияют на солнце, подобно самым драгоценным бриллиантам.

Женщина изредка поглядывает на дочь, отвлекаясь от легкого детектива, она уже поняла, кто преступник в романе, но дочитать, как дойдет до этого героиня – все равно интересно.
Девочка наконец-то входит в воду, моментально покрываясь гусиной кожей – вода холодная, слишком резкий контраст с жарким, солнечным днем. И вот она уже плывет, вдали она видит другой берег реки, он кажется таким далеким, и его касается небо.

Девочка выбегает на раскаленный песок, она уже замерзла и теперь поспешно кутается в теплое махровое полотенце. Ее мать уже дочитала книгу, и теперь они собираются домой. Дома ждет свежая гроздь винограда и сочная, свежая дыня; муж уже звонил и спрашивал когда они домой. Девочка допивает остатки лимонада из пластиковой бутылки и облизывает губы.
- Идем, мам, идем! – восклицает она, откидывая пустую бутылку в сторону.
- Хорошо-хорошо, идем, - женщина идет впереди, за ней вприпрыжку, то и дело обгоняя и оглядываясь, бежит светловолосая девочка лет семи.

А на пляже лежит брошенная пластиковая бутылка, у самой кромки воды.
Нахлынувшие волны и уносят ее далеко отсюда…

На берегу умирал дельфин, медленно погибая без привычной воднойстихии, и он был не одинок, несколько десятков морских млекопитающих тихо гибла на солнце. Их удача, если их, выбросившихся на берег, найдут, тогда у некоторых есть шанс на спасение. Но павшие все равно будут.

Солнце мирно смотрело на них из-за низких туч. Оно видело эту планету с момента ее рождения. Сейчас - иссушая палящими лучами; оно было таким всегда, но под водой даже само солнце казалось голубоватым, более тусклым, просвечивающим сквозь толщу океана.
И оттуда, с высоты солнца, эта планета казалась всего лишь маленьким голубовато-белым шариком. Но она жила, она дышала, единственная из всех.

Дельфин умирал, умирали и другие, медленной, странной смертью, когда вода, самое безопасное место, их дом, превращалась в ловушку.

По глади воды медленно расползалось маслянистое, черное нефтяное пятно. И по нему с яростной скоростью бежал голубовато-синий огонь, огонь на воде…Танкер медленно уходил под воду; вскоре его снова поднимут, залатают. Скоро.

По небу скользили равнодушные облака, не белые, а какие-то грязно-серые. И лишь солнце светило все так же.

5
Взмах крыльев мотылька над Атлантикой способен вызвать ураган в Тихом океане.

Работа написана на конкурс "Спасем планету" на сайте http://wildwarriors.narod.ru/