Священные животные Древнего Китая.Часть 2
11-02-2010 15:25
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Из всех животных в мифах и легендах особенно почитался тигр, который олицетворял силу, властолюбие, суровость, отвагу и свирепость. Он символизировал также военную доблесть. Изображение тигра находят на бронзовых и фарфоровых изделиях далекого прошлого. Вход в монастыри, правительственные здания, богатые магазины, жилые дома феодалов украшали и оберегали каменные изваяния тигра. Голову хищника рисовали на щитах воинов; ее гравировали на деревянных дверях военных укреплений для устрашения неприятеля. Изображение тигра, вышитое на одежде военных чинов, служило знаком различия. В древние времена, стремясь вселить страх в стан противника, китайские воины в тигровых шкурах шли на врага с дикими криками, напоминавшими рев настоящего тигра. Чтобы тигр наводил ужас на злых духов, голову этого хищника рисовали на стенах жилых домов и монастырей и вышивали на одежде и обуви детей.
Наряду с тигром большим уважением в народе пользовался лев, хотя царь зверей никогда не водился в Китае (китайское слово «лев» — ши происходит от персидского шир). В его честь устраивался танец львов. Обычно по улицам проносили двух ярко окрашенных игрушечных львов, которые состязались друг с другом в борьбе или играли «жемчужиной» — своеобразным шаром. Покрытый материей деревянный каркас льва поддерживали несколько человек. Под бой барабанов и звуки музыкальных инструментов игрушечный лев подпрыгивал, вскидывал голову, махал хвостом, раскрывал пасть.Самой красивой и самой почитаемой среди пернатого племени была причудливая мифическая птица феникс. У нее горло ласточки, клюв петуха, шея змеи, хвост рыбы, лоб журавля, головка утки, расцветка дракона, спина черепахи. Перья у феникса пяти цветов — желтые, белые, красные, синие, черные. Они символизируют пять добродетелей: человеколюбие, долг, пристойность, знание обрядов, верность.
[316x400]
Волшебная птица феникс добра и милосердна: она не клюет насекомых, пищей для нее служат семена бамбука, а жажду она утоляет только из чистого родника. Происхождение птицы феникс связывают с солнцем и огнем, поэтому она символизирует тепло, неотделимое отлета и хорошего урожая. Феникс — эмблема императрицы. Черепаха также считалась священным животным; она олицетворяла долголетие, силу, выносливость. Ее куполообразную спину уподобляли небесному своду, а брюхо - земле. Долголетие черепахи стало символом вечности; верили, что она живет до трех тысяч лет. Священная черепаха имела голову змеи и шею дракона. Ее изваяние служило украшением императорских дворцов и постаментов для памятников на могилах знатных людей.
Обожествлялись и другие живые существа. Широкое распространение получил в народе культ змей, лисиц, обезьян, ящериц, крыс. В народных поверьях змее приписывали свойства водяного божества. Считалось, что через сотни лет змея может перевоплотиться в дракона. По убеждению верующих, сам дракон когда-то произошел от огромной морской змеи или гигантского удава, водившегося в водах реки Янцзы. Этим объяснялись и ритуальные почести, которые воздавались змее во время засухи или наводнения. В 1872 г. управитель города Тяньцзиня после неудачных попыток предотвратить наводнение, угрожавшее городу, покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку. Самоотверженный поступок главы города якобы привел к тому, что вода начала убывать. С тех пор для населения Тяньцзиня и окрестных деревень этот человек превратился в духа воды, принявшего образ маленькой змеи. Спустя некоторое время какой-то крестьянин выловил в воде обыкновенную змейку, которую принял за бога дождя, и доставил ее в городской храм дракона, где этому пресмыкающемуся были оказаны высокие почести.
Когда в начале XX в. воды реки Хуанхэ сильно разлились, видный сановник Ли Хунчжан получил императорское повеление покинуть провинциальную столицу Тяньцзинь и посетить городок на берегу Хуанхэ, где случайно обнаружили змею, спасшуюся от наводнения. Эта змея была доставлена в храм, и сановник Ли Хунчжан, молясь перед ней, просил усмирить разбушевавшуюся стихию. Спасаясь от наводнения, змеи оставляли свои убежища и переселялись на возвышенности. Их принимали за воплощение дракона, умоляли предотвратить бедствие, устраивали пышные процессии в их честь. Сооружались даже особые храмы, посвященные культу змей, где за священными пресмыкающимися присматривали монахи. В городах нередко устраивались торжественные процессии, во время которых в клетках проносили по улицам змей-богинь. После окончания процессии их выпускали на свободу.
Змея считалась покровительницей Великого канала — одного из грандиозных сооружений средних веков. Канал начинается у Пекина и заканчивается у города Ханчжоу, в провинции Чжэцзян; его длина — более 1800 километров. Великий канал - творение многих поколений. Его строительство было в основном завершено в XIII в. Ежегодно перед проходом по каналу джонок с казенным рисом местные власти приносили жертвы змее-покровительнице. Культ змей кое-где сохранился и поныне.В 1972 г. в Малайзии проживает много китайцев, и там есть китайский храм змей на острове Пенанг. Китаец — служитель храма — так объяснил причину обожествления змей. Фантазия древних создала мифическое чудовище — дракона, который стал предметом особого почитания. На земле образ дракона олицетворяет змея — вот почему она считается священной. Добавим, однако, что это не мешало китайцам употреблять в пищу змеиное мясо. На юге Китая один из деликатесов назывался «бой дракона с тигром». Это блюдо состояло из мяса змеи, которая олицетворяла дракона, и мяса кошки, которая олицетворяла тигра. В провинции Гуандун готовили змеиный бульон с лепестками хризантемы и ломтиками лимона, жареную змею с ветчиной и креветками под жирной свининой в томатном соусе, жареную змею с куриной и утиной печенью, тушеные утиные лапки со змеиной кожей в красном соусе.
Сверхъестественными свойствами наделялась лисица: она якобы могла творить чудеса. Считалось, что лисица может вызвать пожар, отравить пищу и вообще причинить человеку вред, а также превратиться в кого угодно. Когда лисице исполняется 50 лет, она способна превратиться в обычную женщину; в возрасте 100 лет — стать прекрасной молодой девушкой или кудесником, владеющим всеми тайнами чародейства; достигнув тысячелетнего возраста, лиса может быть допущена на небо и тогда превратится в «небесную лисицу».
Чаще всего волшебница-лисица старалась, приняв образ красивой женщины, выйти замуж за обыкновенного человека. Разумному мужу, не доискивающемуся до тайны жены, лисица могла принести счастье; стремление же проведать о ее прошлом могло привести к большим неприятностям. Чтобы узнать в женщине лисицу, нужно было рассмотреть ее тень при лунном свете. В этом случае тень даже самой красивой женщины давала точное изображение вытянутой лисьей морды с острыми ушами. В одном рассказе о проделках лисицы говорится: молодой человек, живший в деревне, как-то во время прогулки возле своего дома обратил внимание на проходившую мимо него девушку изумительной красоты. Он страстно влюбился в нее, и вскоре они поженились. Но странное дело: любимая жена утром, перед рассветом, регулярно покидала мужа, пропадая неизвестно где целый день, и возвращалась только с заходом солнца. Муж постоянно упрекал ее за это и требовал объяснить причину столь долгого отсутствия. Но жена не обращала внимания на упреки мужа и обычно отвечала, что навещает свою мать, которая стара и нуждается в ее помощи. Через некоторое время муж почувствовал признаки какой-то странной болезни, стал быстро худеть и в конце концов умер. Его прелестная жена, оказавшаяся лисицей, исчезла. Это она с помощью дьявольского колдовства лишила мужа силы и довела до смерти.
Лисица чрезвычайно осторожна и недоверчива, но решается на самые хитрые проделки, чтобы заручиться доверием смертных. Если человек нравственно испорчен и склонен к разврату, то лисица может причинить ему особенно много бед. Если же человек честен, лисица страшится его прямодушия и избегает его. Нравственно слабая и лживая, она почерпнула свое могущество от темного, холодного начала инь. Честный же человек получает знания и добродетели от животворящего начала ян. Чтобы умилостивить лисицу, ей приносили жертвы. Крестьяне, дабы предохранить себя от ее гнева, рисовали большие белые круги на стенах и ограде домов. Умертвить лисицу считалось большим преступлением, и виновнику грозило серьезное наказание. Проделки лисы прекрасно описаны китайским писателем Пу Сунлином (XVIII в.) в новеллах «Лисьи чары».
[363x384] Обезьяна также считалась одним из священных животных. Особую популярность приобрел герой народных сказаний — царь обезьян, которого называли Сунь Хо-уцзы или Сунь Укун. О нем существовали различные легенды. Воспроизведем одну из них. В Восточном Китае, далеко за морями, находилась гора Хуаго, над крутыми склонами которой возвышался скалистый пик. На самую вершину пика ветер занес яйцо, из которого вылупилась необычная обезьяна. Родившееся существо приветствовало четыре части света, из глаз его исходил блестящий, огненный свет, озарявший дворец Полярной звезды. Молодая обезьяна резвилась на скалистом пике, пила воду из горного ручья и питалась фруктами в лесу, покрывавшем склон горы Хуаго. Подобно оленю и косуле, она проводила ночи на склоне горы, а днем прыгала по скалам. За необыкновенную ловкость ее избрали в обезьяньем мире царем обезьян. Восемнадцать лет царь обезьян Сунь Укун путешествовал по морям и суше и постепенно приобрел манеры и привычки людей, одевался и говорил как обычный человек. Только черты лица выдавали его происхождение. Во время дальних путешествий Сунь Укун познакомился с бессмертным духом по имени Пути, который научил его летать по воздуху и перевоплощаться в 72 различные формы.
Возвратившись на гору Хуаго, царь обезьян убил злого демона Хуньши, жестоко обращавшегося с обезьяньим стадом. Затем он организовал из своих сородичей огромную армию, которая защищала обезьян и обеспечивала мир в этом районе. Так как у царя обезьян не было достойного его оружия, он обратился с просьбой к царю драконов Восточного моря подыскать ему каНебесный свод делился на четыре части, каждая из которых ассоциировалась с каким-нибудь животным: восточная часть — синий дракон, южная — красная птица, западная — белый тигр, северная - черная черепаха. Лишь при учете положения всех четырех частей небесного свода возможно благоприятное действие фын шуй. Поэтому при выборе места для какой-нибудь постройки контур участка должен был походить на одного из четырех названных животных. Так, при строительстве дома или храма нужно было на левой стороне найти участок земли, напоминавший дракона, на правой — тигра, сзади - черепаху и спереди — птицу. Особую важность имели изображения тигра и дракона, так как первый олицетворяет ветер, а второй — воду.
Нужно также, чтобы в гармоническом соотношении находились пять первоэлементов: вода, огонь, дерево, металл, земля. Если, например, вблизи дома или кладбища очертания земли указывали на преобладание огня и дерева, то нужно было опасаться пожара; соединение огня и воды считалось благоприятным, так как они взаимно нейтрализуются. Суеверия, связанные с силами фын шуй, приносили немало вреда, даже создавали препятствия для разработки природных богатств Китая. В свое время во многих районах страны были обнаружены огромные залежи угля и железа, однако население боялось стуком кирки или лопаты потревожить покой таинственных сил, которые могли в отместку ниспослать всевозможные бедствия.
Когда в конце XIX в. в Китае зашла речь о строительстве дальних телеграфных линий, многих страшила мысль, что рытье ям под столбы не только нарушит покой подземных духов, но и озлобит все те таинственные силы, которые господствуют над землей. Если в местности, где проводили телеграф, умирал от оспы ребенок, тонула в канаве свинья или погибал посев, все несчастья приписывались телеграфной сети. Известен такой случай. В одной из провинций телеграфные провода надо было провести через двор крестьянина. Узнав об этом, хозяин дома пришел в страшное смятение и стал упрашивать, чтобы провода отвели на некоторое расстояние от его двора. Несмотря на отчаянные просьбы и слезы, ему было в этом отказано. И тогда он с тревогой стал ожидать бед, которые обрушатся на его двор и семью. Но этого не случилось. Наоборот, жена крестьянина родила мальчиков-близнецов. Это радостное событие, разумеется, тотчас же было приписано благодатному влиянию телеграфных проводов. Молва об этом распространилась далеко в округе. Крестьяне завидовали счастливцу. С тех пор они уверились в том, что проведенные над домом телеграфные провода способствуют благоприятному влиянию таинственных сил.
В китайских деревнях почти все постройки были одинаковой высоты. Объяснялось это все тем же суеверным страхом перед силами фын шуй. Считалось, что всякий дом, возвышающийся над другими, привлекает ветры со всех четырех сторон света и таинственные силы, носящиеся в воздухе, неминуемо сосредоточат на нем свое внимание; все же остальные, более низкие постройки окажутся обделенными. Стоило хотя бы одному дому возвыситься над другими,,как у соседей будто бы начинались загадочные болезни, дохли свиньи, куры переставали нести яйца. Жители такой деревни всеми способами добивались, чтобы ненавистную им высокую постройку снесли или по крайней мере сравняли по высоте с остальными домами. Область влияния сил фын шуй была весьма обширной. Самые разнообразные явления приписывались их таинственному воздействию. Например, если в семье умирал ребенок, то домочадцы приписывали несчастье действию фын шуй, старались оставить проклятый небом дом и переехать в другой — иначе, мол, смерть настигнет еще кого-нибудь.
Как считали верующие, силы фын шуй гораздо чаще оказывали вредное влияние, чем благодетельное, ибо они были злонамеренны по своему существу. Но их вредное влияние могло быть приостановлено и даже изменено в благоприятную сторону, если удавалось вызвать на помощь другую, высшую, силу. Вот почему каждый город или населенный пункт избирал для защиты какой-нибудь предмет неживой природы: скалу, холм и т. п. Местные жители называли это «наш фын шуй». Если же этот предмет имел сходство с каким-нибудь живым существом, ему приписывалась особая сила.
В конце XIX в. в одном из городов Южного Китая был обнаружен холм, напоминавший очертаниями улитку. Его объявили священным. Распространилось поверье, что этот холм обладает способностью собирать в себе все пагубные влияния, исходившие от фын шуй, и превращать их в благодетельные. Холм пользовался такой славой, что каждый чиновник, назначенный на службу в этот город, считал своим долгом в первые же дни посетить холм и поклониться ему, а затем постоянно заботиться о его сохранении. Никто не смел прикоснуться к холму лопатой. Город пользовался хорошей репутацией и процветал, и все это приписывалось волшебному холму.
Подобные холмы или скалы встречались в Китае очень часто. Если же местность не имела естественного, воздвигнутого самой природой защитника от сил фын шуй, население создавало его искусственно. Город без защиты от таинственных сил в глазах суеверных людей был все равно что без стен, и ему грозила гибель. После проникновения в Китай буддизма такой защитой чаще всего служила пагода — многоэтажная башня с небольшими выступами и карнизами с загнутыми краями, увешанными колокольчиками или пластинками, звон которых напоминал «вечную музыку миров». Пагоды обязательно имели нечетное количество этажей — 3, 5, 9, 11 и более. Самая высокая пагода насчитывала 15 этажей. По форме пагоды были квадратные, шести-, восьми-, двенадцатиугольные или круглые. Они сооружались, как правило, в окрестностях города.
Многие пагоды, сохранившиеся и по сей день, являются великолепными памятниками архитектуры. Одно из таких замечательных сооружений — Большая пагода диких гусей (Даяньта), построенная в VII в., во времена династии Тан, в городе Сиани. Грандиозность и величественность Даяньта вызывали изумление. Известные поэты танской династии Цэнь Шэнь и Гао Ши после совместного посещения пагоды написали стихотворение:
Словно могучий источник, рвущийся ввысь из-под почвы, Башня стоит одиноко, к горным чертогам вздымаясь.
Если подняться на башню, к самому верху подняться, Кажется, точно земного ты отрешился навеки.
Лестница кверху стремится, точно по воздуху вьется, Башня же всею громадой давит Китай беспредельный.
Эта постройка прекрасна, зодчего мысль вдохновенна, Видно, что люди трудились, споря в искусстве с богами.
Башни высокие стены солнца лучи заслоняют, Ярус седьмой достигает синего купола неба.
Если посмотришь оттуда, с башни высокой, на землю, То под собою увидишь птицу в парящем полете.
Если ж прислушаться долу, слышны стенания ветра; Встретив нежданно преграду, мечется ветер смущенный.
О важной роли пагод — защитников от злых духов свидетельствует случай, происшедший в начале XX в. в одном городе на юге страны. Жители города попали в беду. Чума косила людей, разливы рек и засуха губили посевы, разоряли народ. Все это объясняли тем, что город был беззащитен от козней таинственных злых духов. Чтобы избавиться от бед, решено было обратиться к двум известным геомантам. Те посоветовали выстроить в городе две пагоды: у восточных и у западных ворот.
Горожане, напуганные постоянными бедствиями, охотно жертвовали деньги на постройку. Вскоре оба сооружения были закончены, и жители приободрились. Все успокоились, уверенные, что отныне они вне опасности, и злые духи уже не посмеют приблизиться к городу. Хотя бедствия по-прежнему навещали жителей, они твердо верили в силу пагод. Суеверия и мистика распространялись не только на различные предметы и явления природы, но, например, и на такие абстрактные понятия, как цифры. «Когда люди научились уже неплохо считать и оперировать отвлеченными числами, — замечает А. И. Бородин в книге "Число и мистика", — они заметили, что в окружающем их мире много зависит от числовых соотношений. По прошествии определенного количества дней в природе начинается новый цикл развития. Высота звука, издаваемого струной, определяется длиной этой струны. Все это, естественно, натолкнуло людей на мысль о божественной сущности чисел». Суть числовых суеверий и числовой мистики состоит в том; что отдельным числам приписывается таинственное значение. Числовая мистика получила большое распространение в старом Китае: в глазах древних китайцев почти все цифры обладали кабалистическим значением, и это использовалось прорицателями для предсказания судьбы. Так, цифра «1» приносила несчастье. Цифра «3» связывалась с тремя основными силами — небом, землей, человеком, тремя источниками света — солнцем, луной, звездами, тремя родами уз: между государем и чиновниками (справедливость), между сыном и отцом (любовь), между мужем и женой (согласие), тремя легендарными правителями — Яо, Шунем и Юем. Цифра «4» была связана с понятием четырех «чудесных животных»: единорог, феникс, дракон, черепаха. Цифра «5» символизировала счастье и считалась кабалистической, потому что было пять стихий: земля, вода, огонь, дерево, металл. Цифра «7» — символ сердечности и добродетели. Цифра «8» ассоциировалась с Буддой и т. п. В годы правления маньчжурского императора Цянь-луна (1736—1796) в Храме неба проводились большие ремонтные работы. Был дан строжайший императорский наказ: везде должны были применяться нечетные цифры, прежде всего «3» и «9», а также кратные им числа. Диаметр самого верхнего яруса в храме был 9 чжанов (чжан равен 3,2 м), диаметр среднего яруса — 15 чжанов, диаметр нижнего яруса — 21 чжан. Каждому ярусу соответствовала круглая каменная площадка в основании храма. Первая площадка была сложена из 9 камней, вторая — из 18, третья — из 27 и т. д. Длина дорожек от верхнего яруса к среднему и от среднего к нижнему составляла 9 шагов. В молитвенном ритуале также присутствовала числовая символика. Во время молебствий небу император 3 раза становился на колени и совершал челобитье по 3 раза. Музыканты исполняли 9 ритуальных фрагментов; духу неба дарили 9 кусков шелка.
* * *
Процедура преклонения перед духом, лишенным материальной оболочки, была довольно сложной. Действительно, как можно молиться духу, если тот «парит» где-то в воздухе и его невозможно ни видеть, ни осязать? Желание наглядно «воссоздать» образы духов породило пантеон идолов, которые были ближе верующему, чем, так сказать, «духи вообще». В самом деле, китаец, находясь в буддийском или даосском храме, хотел иметь дело с «конкретным» духом, а не с какой-то абстракцией. Так возникло поверье о возможности воплощения духа в какой-либо предмет. По убеждению верующих, в идолах, изваянных руками людей, живут божества.
Идолов делали из металла, камня, дерева или глины. Чаще всего каркас будущего божества покрывался известковым раствором, а затем листовым железом или позолотой. Иногда внешняя сторона статуи раскрашивалась различными красками. Статуя идола тщательно обрабатывалась умелыми мастерами и могла своим видом оказать глубокое эмо циональное воздействие на верующих. Лик божества явно выражал различные чувства: любовь, сострадание, хорошее настроение, задумчивость, ярость или гнев. Каждый раз после того, как новая статуя идола была изваяна, раскрашена и позолочена, она торжественно переносилась в храм, где уже находился точно такой же идол. Участники торжества падали на колени перед божеством-ветераном, умоляя его отдать часть пребывающей в нем чудодейственной силы новой статуе.
Золе курительных палочек, приносимых в дар божеству, приписывалась чудодейственная сила. Отсюда произошел широко распространенный в Китае обычай носить на груди в виде амулета мешочек с золой. Из стоявшей на алтаре курительной чаши старого идола брали немного золы и насыпали в чашу у пьедестала нового идола. Затем нового идола переносили в тот храм, для которого он был предназначен, и водружали на алтарь. Водворив в храм новую статую, жрец смазывал идолу глаза, рот, нос и уши (а иногда руки и ноги) красной тушью или кровью. Этим способом новому богу «открывали» органы чувств. После такой операции идол-бог, по убеждению верующих, получал возможность общаться с внешним миром. Теперь он уже был в состоянии выслушать обращенные к нему мольбы и отзываться на них; мог насладиться жертвенными дарами и благоуханием фимиама. Существовала и такая форма превращения статуи в идола. Покупатель приходил в мастерскую скульптора, платил за статую, забирал ее с собой и в счастливый день (по астрологическим данным) приглашал мастера к себе домой. Зажигались свечи и курительные палочки, возносились молитвы, и в это время мастер размещал внутри идола сделанные из серебра «жизненные органы» — легкие, сердце, печень, дыхательное горло, пищевод и т. д. После этого через маленькое отверстие в спине статуи он вкладывал какое-либо живое существо (муху, комара, птичку, змею, ящерицу). Отверстие сразу же запечатывалось — прежде чем «душа могла убежать». На этом превращение статуи в идола еще не заканчивалось. Нужно было совершить последний, наиболее важный, акт церемонии — вселить в идола душу. Для этого, поставив статую на предназначенное ей место, мастер брал кисточку, обмакивал ее в тушь и затем просил присутствующих затаить дыхание. В это мгновение он произносил заклинание и прикасался кисточкой к глазам статуи, после чего идол считался готовым для поклонения.
Во время ремонтных работ в храмах на глаза идола наклеивали полоски бумаги: это была вежливая просьба к богу покинуть на время жилище, потому что шум и грязь могли его оскорбить. Любое непочтение к богам-идолам рассматривалось общественным мнением как богохульство. Вот как в годы молодости поплатился за свое непочтительное отношение к идолам великий китайский революционер-демократ Сунь Ятсен (этот случай описан в книге Поля Лейн-бержера «Сунь Ятсен и Китайская Республика»).
Сунь Ятсен хорошо помнил, как в детстве родители водили его в деревенский храм, где он должен был падать ниц перед деревянными изображениями святых. Став юношей, он понял, что храм с изображением идолов — это символ отсталости и суеверия народа. Однажды вместе с товарищами Сунь зашел в храм и остановился перед деревянной фигурой идола. Его спутники опустились на колени и приготовились отвешивать земные поклоны. Сунь Ятсен заставил их встать. Затем он подошел к идолу и схватил его за палец. Все, кто был с ним, застыли в ужасе.
— Почему мы должны молиться богу, сделанному из дерева? — крикнул Сунь.— Этот бог не может помочь даже себе. Как же он сможет помочь нам? Смотрите, сумеет ли бог помешать мне сломать ему палец. С этими словами Сунь изо всех сил потянул за деревянный палец, вырвал его и переломил. Показывая этот кусочек дерева присутствующим, он сказал:
— Теперь вы видите, что за бог призван защищать нашу деревню. Я сломал ему палец, а он по-прежнему лишь скалит зубы. Юноши, насмерть перепуганные таким поступком, бросились бежать из храма.
Этот эпизод вскоре стал известен всей деревне, и имя молодого Сунь Ятсена было предано анафеме. Старые и молодые заходили в храм посмотреть, как обезображен святой. Отцы говорили сыновьям:
— Держитесь подальше от этого сумасшедшего. Богохульству его обучили иностранцы. Такой чудовищный поступок принесет нам несчастье. Молодой Сунь совершил кощунство. Он обесчестил своих родителей, обесчестил родную деревню. И за это должен поплатиться. — Так рассудили старики и вынесли приговор: изгнать отступника из деревни. Куда — никого не интересовало. Важно было одно: человек, осквернивший храм не может оставаться с теми, кто почитает духов. Изгнание китайца из родных мест считалось страшным наказанием. Об этом говорили так: «Для китайца нет более ужасного наказания, как исключение его из состава семьи; ни одно несчастье не пугает его так сильно. Что сталось бы с его душой, если бы он был проклят своими? Стремясь избавиться от этой ужасной кары, он готов пожертвовать всем, даже жизнью». Как видно, молодой Сунь Ятсен подвергся особенно суровому наказанию.
Хотя идолы считались божествами, они, как и служители культа, несли ответственность за свои ошибки. Иногда верующие бранили богов, плевали в них, «изгоняли» из святых мест, хлестали и даже ломали священные таблички, выражая недовольство. Однажды идола доставили в суд за сообщничество в деле, в котором был замешан жрец, служивший в храме. По обычной судебной процедуре судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками. В 1890г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того как идол не захотел послать дождь страдавшему от зноя городу, его в наказание вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем.
В 1892г. на юге Китая, в районе Фучжоу, в период длительной засухи вспыхнула чума, от которой погибло много крестьян. Оставшиеся в живых роптали на бога-врачевателя за его бездеятельность. Чтобы наказать бога, его бумажное изображение посадили в бумажную лодку и пустили по реке. Затем из ружей открыли стрельбу по этой лодке. Таким способом крестьяне намеревались наказать бога-врачевателя и преодолеть пагубное влияние злых духов. Как-то во время длительной засухи крестьяне усиленно упрашивали дракона вызвать дождь. Поскольку их молитвы оставались тщетными, возмущенные верующие вытащили изображение дракона из храма и с проклятиями бросили его в грязную канаву. Но вот пошел дождь: дракон одумался и решил исправить свою оплошность. Тогда крестьяне достали его из канавы, тщательно обмыли и водворили на прежнее место.
В конце XIX в. в Фучжоу скоропостижно скончался высокопоставленный чиновник. Виновными в его смерти были признаны божества*из кумирни, расположенной недалеко от города. Об этом донесли императору. Последний повелел поступить с виновными духами по всей строгости. В кумирню была направлена полиция. Трех идолов доставили в судебное присутствие, предварительно в целях предосторожности завязав им глаза. Их судили и приговорили к телесному наказанию, которое тут же и было приведено в исполнение. После этого проученных истуканов водворили на прежнее место.
Население города Гуанчжоу и его окрестностей в 1905 г. сильно страдало от засухи. Идол в храме, где обыкновенно молились о ниспослании дождя, не спешил удовлетворить просьбы прихожан. Тогда губернатор распорядился снять часть кровли над божеством, полагая, что, оказавшись под лучами нещадно палящего солнца, оно поспешит ниспослать спасительную влагу. Однако дождя все не было. Когда же наконец он пролился, то в наказание за столь долгое промедление идола заставили мокнуть под дождем, по-прежнему не закрывая над ним крыши. Впрочем, найдя и это наказание недостаточным, губернатор покарал саму пагоду, продав всю ее утварь.
Известен и такой случай. Судья в городе Гуанчжоу в 1908 г. продолжительное время молился о ниспослании дождя, но все его мольбы были безрезультатны. Разумеется, во всем был виноват демон засухи. Решили его наказать. Сделали фигуру демона засухи из бумаги и бамбука. Судья приказал полицейским арестовать изображение демона, надеть на него цепи, доставить в суд и поставить на колени. Когда все было исполнено, судья, ударив по столу, громким голосом разбранил демона — виновника засухи — и приказал его обезглавить. Однако чиновники принялись упрашивать судью предоставить «виновному» трехдневную отсрочку. Если по истечении этого срока дождь не пойдет, тогда привести приговор в исполнение. Судья кивком головы дал понять, что согласен с таким решением. Бумажного идола вынесли из зала суда и водрузили на городскую стену. Через три дня раздались раскаты грома и хлынул ливень. Конечно же, это приписали одумавшемуся демону засухи. Автор книги «Очерки китайской жизни» Д. В. Путята по этому поводу замечает: «Изобилие богов и духов, обладающих, по мнению китайцев, теми же психологическими качествами и инстинктами, как и живущие люди, привело к обычаю третировать их с той степенью вольности, за которой, казалось бы, само понятие о божестве совершенно исключается, заменяясь представлением о материальной ответственной причине. Бога чествуют жертвоприношениями и курениями, если имеют в нем нужду или боятся его; им пренебрегают, когда надобность в нем миновала; к нему относятся пренебрежительно и даже жестоко наказывают, когда он не оправдал доверия или скомпрометировал себя».
Чтобы умилостивить духов, им приносили жертвы, которые чаще всего сжигались, но иногда закапывались в землю. Место, где совершались жертвоприношения, называлось алтарем. Первые алтари представляли собой кучу хвороста, который сгорал вместе с жертвенными предметами. Считалось, что дым от сожженной жертвы, поднимаясь к небу, достигает обители духов. Поэтому алтарь обычно возводили под открытым небом. Позже его стали устраивать на возвышении из камня, глины или земли. Верующий, собиравшийся принести жертву, должен был подготовить себя к этому обряду постом и воздержанием, чтобы мысль его могла всецело сосредоточиться на внутренней сущности предстоящего акта. Пост, длившийся обыкновенно до десяти дней, призван был «обновить дух». Перед каждым большим жертвоприношением принято было избегать пирушек, веселых музыкальных представлений и других удовольствий.
Древний ритуал предусматривал большое разнообразие жертвенных предметов. Первое место среди них занимали животные. Наиболее благородными дарами считались рогатый скот, лошадь, овца, свинья, собака и курица. Можно было приносить в жертву и диких животных: медведя, кабана, лося, антилопу, а также птиц и рыб. Выбор жертвенного животного зависел от того, какому именно духу оно предназначалось, и от того, какое общественное положение занимал жертвующий. Когда к покровителям земли и посевов обращался император, он приносил в жертву быка или теленка (князья в таких случаях довольствовались овцой). При императорском дворе существовал целый штат служащих: они занимались отбором жертвенных животных, уходом за ними и убоем.
Тот, у кого не хватало средств, чтобы принести в жертву животное, ограничивался рисом, пшеном, овощами или чаем. В качестве жертвоприношений нередко выставлялись дыни. Это имело определенное символическое значение: большое количество семян сулило большое потомство в семье, причем состоящее из сыновей; зеленый цвет дыни — цвет юности; круглая форма — символ полного согласия в семье. Наиболее ценным из всех жертвоприношений считался нефрит — полудрагоценный, «священный» камень, издавна служивший предметом восхищения и мистической поэтизации китайцев. Нефрит всегда холоден, даже в самые жаркие дни; он символизировал целомудрие и чистоту. Кусочки нефрита клали в рот и нос умершего — это придавало силу и жизнестойкость духу покойного. Символом неба считался нефритовый диск, а квадратное отверстие в нем означало землю. Император использовал такой диск при обращении к небу.
Китайцы обожествляли и другой минерал — яшму. Вот что писал об этом камне академик В. А. Алексеев: «В литературе — это самый классический и изысканный образ. Яшма чиста, струиста, тепла, влажна, одновременно легка и тверда. Она не грязнится, не зависит от окружающей ее температуры и, следовательно, есть лучший образ благородного человека, не зависящего от условий жизни. Яшма в руке поэта — это стихи. Яшма в порошке — это разбросанные на бумаге перлы каллиграфа (а каллиграфия в Китае ценится наравне с живописью). Яшма — это красивая девушка, это человеческая доблесть; яшма — это милый, прекрасный человек, ибо чистое сердце его сквозит и струится, как яшма. Наконец, яшмовый сок — это вино... Решительно все лучшее — это яшма».
Древний обычай предусматривал принесение жертв духам, так сказать, в натуральном виде, однако затем они были заменены символическими жертвами. Немецкий китаевед Вильгельм Грубе в 1912 г. по этому поводу писал: «Сжигание жертвенной бумаги, изображающей деньги, бумажных одежд и вообще бумажных предметов есть обычай, который на каждом шагу встречается в китайском народном культе. Свое объяснение он находит в вере, по всей вероятности, даосского происхождения, что всякое существо — безразлично, одушевленное ли оно или неодушевленное, — имеет двойственную натуру: одну — материальную, видимую, а другую — имматериальную, невидимую». Обязательными предметами при жертвоприношениях были курительные палочки, благовонные свечи, хлопушки и «жертвенные деньги». Курительные палочки изготовлялись из сандалового дерева, кедра и различных пахучих трав. Они зажигались маленькими пучками (примерно 25 штук в пучке) и издавали аромат, которым наслаждались боги. Если же палочки зажигались не пучком, а по отдельности, то обычно их было не более трех. Они ставились в специальный, наполненный пеплом сосуд, находившийся непосредственно перед идолом. Свечи пропитывались растительным маслом, зажигались по две и обязательно одновременно с курительными палочками (последние могли зажигаться и без свечей).
Важную роль в жертвоприношениях играли хлопушки бао чжу, или бао чжан (букв, «жечь бамбук»). Они известны с V в., хотя широко применять их начали лишь в XII в. Люди верили, что треск горящего бамбука может отогнать злых духов и принести счастье. Когда в Китае был изобретен порох, обрезки бамбука стали начинять порохом и прикреплять к ним фитили: взрыв таких хлопушек был куда громче, чем треск горящих пустотелых обрезков бамбука. Впоследствии стали использовать разнообразные бумажные хлопушки с порохом и фитилем. Часто хлопушки соединялись в громадную связку (до 10 тысяч штук). Хлопушками не только отгоняли злых духов, но и приветствовали добрых.
Духи, оказывается, обладали такими же потребностями, как и живые люди: они, например, всегда нуждались в деньгах. Чтобы удовлетворить эти потребности, им приносили в жертву имитированные бумажные «жертвенные деньги», которые сжигали перед изображением божеств, а также на могилах во время какого-либо религиозного обряда. «Жертвенные деньги» в дымообразном состоянии достигали потустороннего мира, где превращались... в настоящие. «Если, — замечает Вильгельм Грубе, — богам предлагают жертвенные дары, то это отнюдь не следует считать чисто символическим актом; напротив, и тут в основе лежит представление, что боги в самом деле вкушают от поднесенных им яств и напитков, хотя при этом ограничиваются только их невещественной субстанцией. Этим представлением объясняется также обычай сожжения бумажных вещей. Они вовсе не уничтожаются процессом сожжения, а только лишаются своей телесной оболочки, так как лишь в своей бестелесности они могут быть употреблены богами». Тексты молитв и просьб, обращенных к божествам, читались перед их изображениями, а потом сжигались под треск хлопушек.
Обращения верующих к божествам можно подразделить на два вида: просьбы и благодарственные молитвы. Просьбы (или жалобы) чаще всего касались здоровья, долголетия, обильного урожая, избавления от недорода и мора. Благодарственные молитвы возносились после-жат-вы, а также после стихийных бедствий. В мае 1890 г. пожар уничтожил значительную часть города Гирина. В донесении императору об этом печальном событии губернатор провинции Чжан Шунь писал, что только «благодаря его, губернатора, молитвам духу-покровителю города бедствие не приняло более широких размеров». Донесение произвело благоприятное впечатление, и император повелел заготовить табличку с соответствующей надписью — выражение признательности его императорского величества «духу-покровителю города за проявление чудесной помощи».
Вера во всесилие духов сохранялась вплоть до XX в. даже в правящей верхушке феодального Китая, которая, казалось бы, должна была быть более просвещенной, чем народ.Летом 1904 г. в окрестностях Пекина два месяца не выпадали дожди. Посевам угрожала гибель. Вдовствующая императрица Цыси десять дней подряд молилась, умоляя богов ниспослать дождь. Она не принимала мясной пищи три дня и запретила резать свиней в пределах Пекина, дабы вызвать милость богов, ведавших дождем. Цыси повелела всем придворным «омыть тело и сполоснуть рот», чтобы предстать перед богами «с чистой плотью». Одетая в простой серый халат, вдовствующая императрица воткнула в волосы ивовую ветку и приказала сделать то же самое всем придворным, ибо ива вызывает дождь. Молебствия проходили в покоях Цыси. В центре комнаты был поставлен большой стол. На нем расположили несколько листов желтой бумаги, нефритовую тушечницу с ярко-красным порошком и две маленькие кисточки для писания иероглифов. По краям стола поставили большие вазы с ветками ивы.
Повелительница Китая встала на колени на специально приготовленную для нее желтую подушечку, взяла ветвь сандалового дерева и положила ее в жаровню, наполненную горящими углями. Вслед за ней встали на колени все присутствующие и громким голосом произнесли молитву: «Мы молимся небу и просим Будду сжалиться над нами и спасти бедных крестьян от голода. Мы готовы принести жертвы. Умоляем небо послать нам дождь». Молитвы повторялись три раза, и каждый раз совершалось троекратное челобитие. Так Цыси проявляла «заботу» о тех, кто ее кормил. В указе императора Китая Гуансюя от 4 ноября 1907 г. говорилось:
«Во Динбу, временный губернатор провинции Шаньдун, сообщая об уровне воды в реке Хуанхэ, доносит нам, что в промежуток времени с лета до осени этого года воды реки сильно выступили из берегов. Благодаря особому покровительству духов этой реки и серьезным работам, выполненным чиновниками, заведующими рекой, воды отступили и вошли в свои берега. Ныне спокойное состояние восстановлено. Мы этим очень довольны. . Поэтому посылаем названному губернатору десять кусочков ладана, которые он с благоговением воскурит от нашего имени перед Храмом дракона, покровителя этой реки, и возблагодарит от нашего имени духов реки за их защиту и выразит им таким образом нашу признательность».
Вера в потусторонние силы сохранялась в народе и после крушения феодальной монархии. Русский китаевед И. Г. Баранов, посетивший в 1934 г. Ляодунский полуостров, обнаружил большое число храмов духов. «В городах, а также при выезде из деревень, на морском берегу, на перекрестках дорог или в живописных уголках среди гор, — писал он, — путешественник часто находит древний китайский монастырь или одинокую кумирню. Кое-где эти кумирни построены из кирпича, а кое-где они лишь наскоро сложены из простых грубых камней. Обыкновенно они настолько невелики по размерам, что даже ребенок не в состоянии войти в них. Внутри их умещаются только священные для китайцев иероглифические надписи.
Все подобного рода находки наглядно свидетельствуют о тех верованиях, которые до сих пор властвуют над душой китайского простолюдина».И. Г. Баранов осмотрел кумирню, поставленную на берегу Ляодунского полуострова местными рыбаками, жившими здесь же в убогих хижинах. В ней находились три деревянные доски со следующими надписями. На левой доске: «место отрока, загоняющего рыбу в сети»; на средней доске: «место царя драконов четырех морей»; на правой доске: «место воеводы, усмиряющего волны». Ученый наблюдал, как китайские рыбаки 21 августа 1934 г. отдавали дань уважения божествам моря: взрывали хлопушки и жгли жертвенную бумагу.
В одной из деревенских кумирен И. Г. Баранов обнаружил три дощечки-таблички с именами духов, которым была посвящена кумирня. На одной значилось «дух лисицы», на второй — «божество ивы» и на третьей — «дух хорька». Крестьяне особенно боялись хорька, дурному влиянию которого приписывали нервные заболевания. В борьбе со злыми духами прибегали к разнообразным способам. В храмах трудились жрецы-заклинатели, в обязанность которых входило изгнание злых духов. Об их «работе» можно судить по рассказу очевидца. В назначенное время, о котором заранее было сообщено зсем живущим недалеко от храма, жрец-заклинатель, дождавшись, когда собралось много зрителей, выбежал из расположенной в дальней части помещения темной комнаты, где он готовился к предстоящей схватке с духами. Он был обнажен до пояса, готовый погибнуть, если необходимо, хотя смерть жреца рассматривалась как крайняя мера.
В правой руке жрец-заклинатель держал наточенный огромный меч, в левой — черный флаг с изображением семи звезд: по поверью, они оказывали пагубное влияние на злых духов. Вид у заклинателя был свирепый, в зубах — кинжал, рукоятка которого касалась шеи. Затем жрец-заклинатель вышел на открытое место перед храмом и искусно изобразил приступ ярости. Так выражался гнев богов по адресу злых духов, которые осмелились беспокоить верующих. Жрец метался словно одержимый и наносил удары мечом не только по невидимым силам в воздухе, но и по собственной оголенной спине. Это был, однако, трюк, весьма забавный для всякого, кто не заражен суеверием. Каждый раз, когда он наносил удар по собственной спине, у непосвященных замирало сердце: острый, сверкающий на солнце меч вот-вот обрушится на бесстрашного заклинателя. Вскоре все поняли, однако, что эта странная попытка человека поразить самого себя с помощью таких убийственных ударов на самом деле не связана с какой-либо опасностью.
Внимательно приглядевшись к этой сцене, можно было обнаружить двух людей с палками в руках, находившихся за спиной заклинателя. Они внимательно следили за его движениями и каждый раз, когда должен был последовать удар, ловко вставляли палки между мечом и спиной заклинателя, оберегая его от ранений. Быстрые и ловкие, они неотступно следовали за жрецом, куда бы он ни устремлялся. Когда вся эта трюковая программа была завершена, жрец обратился к злым духам с речью. В вежливых выражениях он предупреждал: если они немедленно не покинут эту местность, все их существование станет сплошным несчастьем для них. После этого жрец еще раз рассек мечом воздух в различных направлениях, как бы намекая духам, что именно ожидает их в будущем, если они откажутся повиноваться.
Извилистые реки, мягко округленные контуры холмов, как считалось, обеспечивали благополучие, тогда как крутые повороты рек, отвесные скалы сулили особую опасность. Значит, везде, где можно, следовало избегать прямых линий, которые считались излюбленным путем движения злых духов. Вот почему крыши на старых китайских домах приподняты к краям: изогнутая кровля мешала злым духам проникнуть в дом. На карнизах крыш помещались лепные изображения стражей и зверей, которые были призваны отгонять злых духов. В старом Пекине нельзя было встретить два рядом стоявших дома на одной линии: обязательно один из них выдвинут несколько вперед. И это объяснялось тем, что злые духи могли двигаться только по прямой линии: встретив угол, они удалялись в пространство и рассеивались. На коньке крыши ставили глиняную собачку с открытой пастью, готовую схватить пролетавших злых духов.
Поскольку злые духи предпочитали прямой путь, проселочные дороги почти всегда прокладывались извилистыми. Длинные прямые каналы в городах считались удобным путем для передвижения темных сил, поэтому каналы то и дело прерывались искусственными островками или бесчисленными мостиками разной высоты. Прямые улицы также были опасны: чтобы затруднить движение злых духов, через улицу с крыши на крышу перекидывали доски, к которым прикрепляли спускавшиеся перпендикулярно вниз вывески; у въезда на главные улицы городов в этих же целях ставили каменные столбы, сооружали башни, на которые вешали колокола. В каждом дворе против входных ворот строили небольшую «отражающую стену» (инби) — она мешала злым духам проникнуть во двор. Обычно стена воздвигалась перед главными воротами жилого дома, реже — в центральной части внутреннего двора. В храмах и монастырях инби сооружалась перед главными воротами или перед самим зданием. При строительстве различных сооружений, дорог и каналов, при рытье колодцев и каменоломен важнейшая задача состояла в том, чтобы не допустить проникновения злых духов, носящихся над самой землей. Считалось, что злые духи приходят с северными ветрами, а добрые — с южными.
Перед строящимся домом к столбу, вкопанному в землю, прикрепляли полоску бумаги с молитвой-просьбой к божествам об удаче. Такие молитвы мешали злым духам подниматься в воздух с земли. К балкам для крыши прикрепляли талисманы и наклеивали на них молитвы — так строение защищалось от огня. После того как дом был построен, происходила церемония «посвящения» его тем или иным небесным покровителям, к которым была обращена молитва. «Летом 1907 г., — писал французский путешественник Жан Род, — когда холера производила в Китае громадные опустошения, я видел в Шанхае в китайских кварталах международной концессии целые улицы с протянутыми по ним веревками, на которых были развешаны изображения монет и образцы красивых одежд из раскрашенной бумаги, предназначенные для умилостивления злых духов. По реке вечером шныряли джонки, с которых пускали массу ракет для устрашения самых зловредных духов — духов утопленников».
Во избежание всякого рода несчастий надо было злых духов кормить и поить, удовлетворять их разнообразные потребности. Когда невесту переносили в паланкине из дома отца в дом жениха, злых духов, попавшихся на пути, пытались умилостивить кусками жареной свинины. При входе невесты в дом жениха у дверей рассыпали рис и горох. Во время погребальной церемонии перед рытьем могилы обязательно преподносили мясо и вино духу, которому принадлежало место захоронения. Когда покойника несли к могиле, по дороге разбрасывали «жертвенные деньги» — так откупались от нечистой силы. При постройке мостов и общественных зданий неизвестные духи одаривались подарками. Рыбаки каждый вечер должны были бросать в воду рис и сжигать «жертвенную бумагу», чтобы умилостивить водяных духов.
Не всегда злые духи довольствовались жертвами: подчас людям приходилось вступать с ними в упорную борьбу. Прежде чем открыть дверцу паланкина с принесенной в нем невестой, необходимо было выстрелить в воздух из лука. Накануне Нового года для устрашения таинственных сил взрывали хлопушки. Были даже профессиональные «борцы со злыми духами»: они облачались в шкуры диких животных, вооружались секирой и мечом и в таком виде устрашали нечистую силу. Чаще всего эта церемония устраивалась во время похоронных процессий. Суеверный человек, возвратившись с кладбища, должен был принять меры против злых духов, которые могли проникнуть с ним в дом. У входа раскладывался костер из сухой травы. Вернувшийся с кладбища перешагивал через огонь; дух же не мог перескочить костер и оставался снаружи.
Не пускать злых духов в дом помогали божества ворот — изображения военачальников Цинь Шубао и Ху Цзиндэ в полном вооружении (с секирой, луком, стрелами, цепью и плетью). Как повествует легенда, злые духи преследовали императора Тайцзуна (626-650): они бросали к нему в спальню черепицу и не давали ему сомкнуть глаз. Когда император сообщил об этом своим министрам, военачальники Цинь Шубао и Ху Цзиндэ выразили желание встать у дверей дворца и охранять владыку Поднебесной от нечистой силы. Император согласился и провел ночь совершенно спокойно — злые духи не осмелились явиться к нему. Чтобы обеспечить себе спокойствие на будущее и не утруждать военачальников, император приказал нарисовать их портреты и наклеить на наружные двери дворца. Злые духи исчезли. С тех пор изображения бесстрашных военачальников наклеивались на ворота жилых домов и присутственных мест. Глубоко уважая и опасаясь духов, верующие в то же время считали, что им свойственны человеческие слабости и дурные инстинкты. Поэтому разрешалось, когда того требовали обстоятельства, обмануть божество, подкупить его, наказать, успокоить, наградить и т. д.
Моряки были убеждены в том, что в морской пучине обитают злые духи, вызывающие тайфуны. Стараясь обмануть духов, моряки бросали в воду бумажную джонку. Злой дух набрасывался на игрушечное суденышко, топил его, а в это время настоящая джонка успевала уйти от опасного места. Верили в такое неписаное правило: если китайское судно шло в море в одном направлении с каким-либо иностранным кораблем, капитан делал все возможное, чтобы пересечь путь следования чужого корабля, хотя бы это грозило столкновением и гибелью. Китайский моряк шел на подобный риск, потому что, по его глубокому убеждению, злые духи неотступно преследовали его судно. Если же оно пересекало дорогу большому кораблю, то злые духи набрасывались на этот последний как на более ценную добычу и оставляли в покое китайцев.
В Южном Китае изготавливали бумажные куклы по числу членов семьи. Каждая кукла носила имя того человека, которого она заменяла. Куклы по кругу клали в корзину, а в центре ставили тарелку с мясом в качестве приманки для духов болезней, которые могли очутиться в организме любого члена семьи. Благодаря этому болезнь человека переходила в бумажную куклу-заменитель. Затем каждую куклу раскачивали, приговаривая: «Кукла, кукла, если появится болезнь, прими ее на себя». После этого кукол сжигали, а пепел их развеивали по ветру. Если в семье умирали один за другим несколько сыновей, то при рождении мальчика его называли женским именем, чтобы обмануть злого духа и уберечь новорожденного.
В борьбе со злыми духами важная роль отводилась амулетам и талисманам, предохранявшим человека от различных напастей. Они были самых различных видов и использовались по-разному. Их изготовляли из камня, металла, бумаги и других материалов. Разница между амулетом и талисманом состояла в том, что амулет вешали на тело, а талисман имел более широкое применение. Применение талисманов было многообразно, как, впрочем, и их ассортимент. Баранье копыто вешали у дверей как талисман от воров. В новогоднюю ночь голову барана вывешивали у ворот, к дверям и окнам приклеивали листы бумаги с изображением тигра, прикрепляли ивовые ветки, чтобы предотвратить беду. Петух считался символом смелости, отваги и храбрости. В ночь под Новый год петуха ощипывали и вывешивали на воротах — так хозяева дома ограждали себя от несчастий.
Для лечения от лихорадки или предохранения себя от этой болезни нужно было написать на бумаге имена восьми духов лихорадки, а затем проглотить бумагу вместе со сладостями. С этой же целью сжигали полоску желтой бумаги, пепел размешивали в воде, а затем ее выпивали. Некоторые конфуцианские книги («Книга перемен», «Великое учение» и др.) также служили своеобразными талисманами. Для изгнания злых духов книги клали под подушку спящему или рядом с его кроватью. Тот, кто, гуляя в одиночестве, повторял цитаты из этих книг, также имел надежду отогнать от себя злых духов. В качестве талисмана использовались и религиозные тексты. Красные или желтые полоски бумаги с надписями религиозного содержания наклеивались на притолоки, двери и стены домов. Такие талисманы носили с собой или проглатывали, предварительно скатав их в маленькие шарики. Постель новобрачных охранялась от злых духов положенными под нее древними китайскими монетами или бумажным талисманом в виде меча.
Чтобы умилостивить речного духа, ему обыкновенно приносили в жертву петуха, но так как это было обременительно для бедного рыбака, то на корме лодки прикрепляли деревянное или глиняное изображение петуха: пусть дух знает, что хозяин лодки в любую минуту готов принести требуемую жертву. Рыбак рисовал на носу своей лодки глаза: пусть владыка-дракон ведает, что за его кознями неотступно следят и ему не так-то просто провести хозяина лодки. В прибрежных районах Китая, когда джонка отправлялась в плавание, рыбаки били в гонги и взрывали хлопушки, отпугивая злых духов, которые могли спрятаться где-нибудь рядом и причинить вред джонке и ее команде.
Желая ускорить наступление хорошей погоды, закрывали северные ворота города; призывая дождь, закрывали южные ворота города. Так делалось потому, что север был связан со стихией воды, а юг - со стихией огня. Во время долгой засухи местные власти издавали специальные прокламации, призывавшие население не убивать скот, чтобы умилостивить богов буддийского пантеона. При засухе сооружались также алтари для бога дождя — дракона, а при наводнении - алтари духа огня. Перед такими алтарями глава местной власти утром и ночью совершал поклонения. Жители гор держали белых кур, собак и кошек. Горные духи не осмеливались проникнуть в жилище, где водились эти животные. Верили, что некоторые растения и животные способны ограждать людей от вредоносного действия злых духов. Такими охранителями человека были ива, персиковое дерево, бамбук, полынь, аир, тигр, собака, баран, петух, домашний гусь.
С верой в злые и добрые таинственные силы связаны и многочисленные приметы, определявшие поведение китайцев: заползет змея в дом — жди смерти кого-нибудь из близких; залетит летучая мышь — обитатели дома будут вознаграждены счастьем; во дворе каркает ворона, глядя прямо на дом, не миновать беды — случится пожар, кража, болезнь или какие-нибудь другие неприятности; сорока ранним утром прилетит во двор, усядется на дерево и застрекочет — к счастливому событию в жизни хозяев дома. Ласточка совьет гнездо во дворе—к счастью хозяев, а покинет без видимой причины гнездо — к несчастью. Крик совы предвещал смерть кого-либо в том селении, где крик был слышен. Кукушка сулила разлуку тому, кто слышал ее крик первым. Если к пешеходу пристанет чужая собака, он разбогатеет. Когда к человеку прибилась чужая кошка, его ожидает бедность. Кто увидит пробегающую по комнате мышь, тому повезет.
Злые духи, оказывается, не были настолько храбрыми, чтобы ничего не бояться, поэтому спасались бегством, если чувствовали опасность: длинную тонкую перекладину, прибитую на двери, принимали за меч и тотчас рассеивались; зная, что духи боятся зеркал, крестьяне обычно клали маленькое зеркальце возле кровати. В домах иногда делали двери круглой формы, напоминавшие солнце, — нечистая сила не осмеливалась через нее проникнуть. Суеверный страх перед многочисленными духами породил целую армию прорицателей, которые за небольшое вознаграждение были готовы дать совет любому желающему и по любому вопросу. Они обычно сидели за маленьким столиком, обложенным листками с гадательными формулами. Их таинственный и строгий вид, проницательный взгляд и скупые жесты — все это внушало доверие. С помощью гадательных формул, сообразуясь с изменениями природных явлений — сменой света и тьмы, четырех времен года, восходом и заходом солнца и луны, они предсказывали: будет ли счастливая жизнь; предвидится хорошая или плохая жатва; удачный или неудачный ожидается брак; какого доктора пригласить для лечения больного ребенка; кто родится — девочка или мальчик; кто украл вещь; как наказать обидчика; можно ли надеяться на успешную торговую сделку, или потребуется помощь для возмещения убытков и т. д. Когда на семью обрушивались одна за другой невзгоды, прорицатель обычно советовал выкопать всех усопших родственников из могил и захоронить в новом месте, потому что прежнее место захоронения приносило только несчастье.
Предсказатель судьбы мог, сообразуясь с движениями черепахи, поворотом ее шеи, «выражением ее глаз», давать благоприятный или неблагоприятный прогноз. Гадание на иероглифах было проще. Пожелавший узнать свою судьбу брал наудачу бумажку с написанным на ней иероглифом, выражавшим какое-либо понятие. Взглянув на иероглиф, прорицатель предсказывал будущее. По форме головы или строению тела предсказывали судьбу и определяли характер человека. Издавались даже сборники предсказаний, в которых можно было прочесть такие откровения: широколицый тщедушный человек будет счастлив; удел человека, не наклоняющего голову при ходьбе, — бедность; обладатель блестящих глаз достоин уважения; женщине, имеющей необычно большие белки глаз, суждено убить мужа; человека с «собачьим носом» ожидает долголетие, а с «лошадиным ртом» — гибель от голода; «широкоротым» уготована счастливая судьба: богатство и знатность.
Предсказание прорицателя оформлялось различными способами: то он производил таинственные вычисления, то вытягивал жребий — листок, на котором были написаны мистические знаки. На основании таких «данных» давались соответствующие советы. Прорицатели нередко использовали и заранее заготовленные заклинания: на листе бумаги в определенной комбинации писали предостережения от действия злых духов и выражали пожелания счастья, богатства и многодетности. Такие бумажные заклинания, якобы имевшие мистическую силу, вывешивались на стенах домов, в спальнях, на воротах и т. д. Как правило, предсказания не сбывались, но это не беспокоило прорицателей: можно было найти множество уловок для оправдания. В книге Дж. Макгована «Люди и обычаи современного Китая» описан такой случай. Один пожилой китаец серьезно заболел: сильные приступы лихорадки причиняли ему невероятные страдания. Об этом известили сына больного, жившего в другой местности, советуя ему немедленно выехать домой, если он желает увидеть отца живым. Расстроенный таким ужасным сообщением, сын отправился в ближайший храм и обратился к прорицателю с просьбой узнать у идола, успеет ли он прибыть домой до смерти отца. Прорицатель, доведя себя до состояния транса, необходимого для общения с идолом, дал ответ: если сын не прибудет в родной дом в такое-то время, то никогда больше не увидит отца.
Случилось, однако, так, что благодаря принятой вовремя большой дозе хинина отец начал поправляться от мучившей его лихорадки и к прибытию сына совершенно выздоровел, хотя прорицатель предсказал его смерть именно в этот день. Сын, понятно, был очень рад такому обороту событий. Вернувшись к месту своей службы, он стал укорять прорицателя за ложное предсказание. Последний на это спокойно ответил: «Смерть вашего отца была предопределена свыше, но затем из-за жалости к вам как к сыну божество решило даровать вашему отцу жизнь. Поэтому в благодарность за божественную милость вам следовало бы сделать приношение в храм». Так без тени смущения прорицатель оправдал собственное шарлатанство.Английский путешественник А. Литл в книге «Китай изнутри» приводит случай, который произошел в 1898 г. в Нанкине. Одна молодая замужняя женщина была сильно опечалена тем, что редко получала письма от мужа, который находился по торговым делам вдалеке от дома. Много раз через друзей она просила его вернуться, но он не возвращался. В конце концов, отчаявшись, она пригласила прорицателя, который, как говорили в городе, обладал сверхъестественными знаниями и мог объяснить прошлое, истолковать настоящее и предугадать будущее человека. Раскрыв свою таинственную книгу, прорицатель сделал вид, будто погружен в глубокое размышление и испытывает сильное беспокойство. Обращаясь к опечаленной женщине, он дрожащим голосом произнес: «О женщина! Ваш муж много раз менял занятия. Его повсюду преследовал рок. Теперь у него нет денег. Тяжелобольной, он лежит в заброшенном доме далеко-далеко отсюда». Услышав эти слова, женщина горько заплакала. Прорицатель стал ее утешать и тут же, быстро перевернув несколько страниц своей книги, весело воскликнул: «Спасен!» Затем он объяснил женщине, что счастливая звезда была покрыта черной тучей и, если звезда снова будет излучать свет, ее муж выздоровеет и заработает много денег.
В то время как прорицатель, стоя на коленях, усердно молился богам, чтобы они вырвали мужа страдающей женщины из когтей дьявола, закрывшего черной тучей счастливую звезду, дверь неожиданно отворилась и на пороге появился человек. За его плечами был мешок, наполненный слитками серебра и золота. Это был долго отсутствовавший муж. Жена с радостным криком побежала к нему навстречу. Прорицатель был весьма сконфужен. Испугавшись возмездия, он бросился бежать, поскользнулся, упал, вывихнул себе ногу и поранил голову. Муж, не желая омрачать радость своего возвращения, не стал преследовать и наказывать незадачливого предсказателя. Престиж гадателя покоился исключительно на суеверии толпы, внимавшей всему, что он скажет. Предсказания, которые по счастливой случайности сбывались, увеличивали его популярность. Если же предсказание оказывалось ложным, у жрецов всегда наготове было объяснение: вопрошавший недостаточно искренне верит в идола и толкователя его воли.
Суеверные люди страдали не столько от злых духов, сколько от прорицателей: их невежественные рекомендации нередко были непосредственной причиной смерти верующего. Однако ни власти, ни родственники пострадавшего не осмеливались наказать прорицателей. Им все прощалось: они ведь пользовались покровительством богов, чью волю пунктуально исполняли. Никто не решался выразить недовольство действиями прорицателя: разгневанные боги могли немедленно отомстить за это, ниспослав оскорбителю всевозможные бедствия и тяжкие страдания. И хотя многие сомневались в достоверности предсказаний, однако в силу отсталости, забитости и суеверия они обращались по любому случаю за помощью к прорицателям. Последние выступали даже в роли врачей, что нередко приводило к трагическому исходу.
Однажды к лекарю-колдуну обратились с просьбой узнать у идола, какое лекарство нужно дать больному, чтобы облегчить его страдания. После необходимых заклинаний, вступив в общение с идолом, лекарь схватил кисть и написал рецепт. Родственники больного отправились в аптеку. Аптекарь, ознакомившись с рецептом, пришел в ужас и объяснил: прописанное лекарство — сильный яд и назначенной дозы достаточно, чтобы лишить жизни шесть человек. Перепуганные родственники поспешили к колдуну и передали ему слова аптекаря. Прорицатель разгневался, назвал аптекаря чурбаном, который ничего не смыслит в искусстве врачевания и еще смеет сомневаться в средстве, указанном богом. С этими словами он выпил сам это лекарство и через некоторое время скончался в страшных мучениях.
27 апреля 1908 г. «Пекинский вестник» поместил в разделе уголовной хроники такое сообщение. Бедная семья — муж, жена и недавно родившаяся девочка — жила на грани голода. И вот отец семейства решил обратиться за помощью к прорицателю. Последний, выслушав рассказ несчастного человека, заявил, что причиной их невыносимой жизни является недавно родившаяся девочка и надо ее умертвить. Вернувшись домой, глава семьи заставил свою жену утопить ребенка в канаве. Это ужасное поручение она выполнила беспрекословно, как божье веление. Многие исследователи жизни феодального Китая отмечали особую роль суеверий и предзнаменований в жизни китайского народа. «Ни один народ, — писал в конце XIX в. американский китаевед К. Вильяме, — не порабощен в такой степени страхом неизвестности, как китайский. И никто не прибегает столь часто к таким средствам, которые бы удостоверяли, будет ли успешно осуществлено задуманное дело, или потребуется помощь для возмещения убытков».
Понятно, что со временем описанные взгляды и представления менялись, и все же китайский народ продолжал верить в добрых и злых духов. Суеверия были широко распространены в китайском народе во времена маньчжурского господства. Победа китайской революции в октябре 1949 г. и образование Китайской Народной Республики создали благоприятные условия для успешной борьбы с суевериями. И тем не менее пережитки религиозного дурмана все еще дают о себе знать и по сей день.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Священные животные Китая
Из всех животных в мифах и легендах особенно почитался тигр, который олицетворял силу, властолюбие, суровость, отвагу и свирепость. Он символизировал также военную доблесть. Изображение тигра находят на бронзовых и фарфоровых изделиях далекого прошлого. Вход в монастыри, правительственные здания, богатые магазины, жилые дома феодалов украшали и оберегали каменные изваяния тигра. Голову хищника рисовали на щитах воинов; ее гравировали на деревянных дверях военных укреплений для устрашения неприятеля. Изображение тигра, вышитое на одежде военных чинов, служило знаком различия. В древние времена, стремясь вселить страх в стан противника, китайские воины в тигровых шкурах шли на врага с дикими криками, напоминавшими рев настоящего тигра. Чтобы тигр наводил ужас на злых духов, голову этого хищника рисовали на стенах жилых домов и монастырей и вышивали на одежде и обуви детей.
Наряду с тигром большим уважением в народе пользовался лев, хотя царь зверей никогда не водился в Китае (китайское слово «лев» — ши происходит от персидского шир). В его честь устраивался танец львов. Обычно по улицам проносили двух ярко окрашенных игрушечных львов, которые состязались друг с другом в борьбе или играли «жемчужиной» — своеобразным шаром. Покрытый материей деревянный каркас льва поддерживали несколько человек. Под бой барабанов и звуки музыкальных инструментов игрушечный лев подпрыгивал, вскидывал голову, махал хвостом, раскрывал пасть.Самой красивой и самой почитаемой среди пернатого племени была причудливая мифическая птица феникс. У нее горло ласточки, клюв петуха, шея змеи, хвост рыбы, лоб журавля, головка утки, расцветка дракона, спина черепахи. Перья у феникса пяти цветов — желтые, белые, красные, синие, черные. Они символизируют пять добродетелей: человеколюбие, долг, пристойность, знание обрядов, верность.
[316x400]Волшебная птица феникс добра и милосердна: она не клюет насекомых, пищей для нее служат семена бамбука, а жажду она утоляет только из чистого родника. Происхождение птицы феникс связывают с солнцем и огнем, поэтому она символизирует тепло, неотделимое отлета и хорошего урожая. Феникс — эмблема императрицы. Черепаха также считалась священным животным; она олицетворяла долголетие, силу, выносливость. Ее куполообразную спину уподобляли небесному своду, а брюхо - земле. Долголетие черепахи стало символом вечности; верили, что она живет до трех тысяч лет. Священная черепаха имела голову змеи и шею дракона. Ее изваяние служило украшением императорских дворцов и постаментов для памятников на могилах знатных людей.
Обожествлялись и другие живые существа. Широкое распространение получил в народе культ змей, лисиц, обезьян, ящериц, крыс. В народных поверьях змее приписывали свойства водяного божества. Считалось, что через сотни лет змея может перевоплотиться в дракона. По убеждению верующих, сам дракон когда-то произошел от огромной морской змеи или гигантского удава, водившегося в водах реки Янцзы. Этим объяснялись и ритуальные почести, которые воздавались змее во время засухи или наводнения. В 1872 г. управитель города Тяньцзиня после неудачных попыток предотвратить наводнение, угрожавшее городу, покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку. Самоотверженный поступок главы города якобы привел к тому, что вода начала убывать. С тех пор для населения Тяньцзиня и окрестных деревень этот человек превратился в духа воды, принявшего образ маленькой змеи. Спустя некоторое время какой-то крестьянин выловил в воде обыкновенную змейку, которую принял за бога дождя, и доставил ее в городской храм дракона, где этому пресмыкающемуся были оказаны высокие почести.
Когда в начале XX в. воды реки Хуанхэ сильно разлились, видный сановник Ли Хунчжан получил императорское повеление покинуть провинциальную столицу Тяньцзинь и посетить городок на берегу Хуанхэ, где случайно обнаружили змею, спасшуюся от наводнения. Эта змея была доставлена в храм, и сановник Ли Хунчжан, молясь перед ней, просил усмирить разбушевавшуюся стихию. Спасаясь от наводнения, змеи оставляли свои убежища и переселялись на возвышенности. Их принимали за воплощение дракона, умоляли предотвратить бедствие, устраивали пышные процессии в их честь. Сооружались даже особые храмы, посвященные культу змей, где за священными пресмыкающимися присматривали монахи. В городах нередко устраивались торжественные процессии, во время которых в клетках проносили по улицам змей-богинь. После окончания процессии их выпускали на свободу.
Змея считалась покровительницей Великого канала — одного из грандиозных сооружений средних веков. Канал начинается у Пекина и заканчивается у города Ханчжоу, в провинции Чжэцзян; его длина — более 1800 километров. Великий канал - творение многих поколений. Его строительство было в основном завершено в XIII в. Ежегодно перед проходом по каналу джонок с казенным рисом местные власти приносили жертвы змее-покровительнице. Культ змей кое-где сохранился и поныне.В 1972 г. в Малайзии проживает много китайцев, и там есть китайский храм змей на острове Пенанг. Китаец — служитель храма — так объяснил причину обожествления змей. Фантазия древних создала мифическое чудовище — дракона, который стал предметом особого почитания. На земле образ дракона олицетворяет змея — вот почему она считается священной. Добавим, однако, что это не мешало китайцам употреблять в пищу змеиное мясо. На юге Китая один из деликатесов назывался «бой дракона с тигром». Это блюдо состояло из мяса змеи, которая олицетворяла дракона, и мяса кошки, которая олицетворяла тигра. В провинции Гуандун готовили змеиный бульон с лепестками хризантемы и ломтиками лимона, жареную змею с ветчиной и креветками под жирной свининой в томатном соусе, жареную змею с куриной и утиной печенью, тушеные утиные лапки со змеиной кожей в красном соусе.
Сверхъестественными свойствами наделялась лисица: она якобы могла творить чудеса. Считалось, что лисица может вызвать пожар, отравить пищу и вообще причинить человеку вред, а также превратиться в кого угодно. Когда лисице исполняется 50 лет, она способна превратиться в обычную женщину; в возрасте 100 лет — стать прекрасной молодой девушкой или кудесником, владеющим всеми тайнами чародейства; достигнув тысячелетнего возраста, лиса может быть допущена на небо и тогда превратится в «небесную лисицу».
Чаще всего волшебница-лисица старалась, приняв образ красивой женщины, выйти замуж за обыкновенного человека. Разумному мужу, не доискивающемуся до тайны жены, лисица могла принести счастье; стремление же проведать о ее прошлом могло привести к большим неприятностям. Чтобы узнать в женщине лисицу, нужно было рассмотреть ее тень при лунном свете. В этом случае тень даже самой красивой женщины давала точное изображение вытянутой лисьей морды с острыми ушами. В одном рассказе о проделках лисицы говорится: молодой человек, живший в деревне, как-то во время прогулки возле своего дома обратил внимание на проходившую мимо него девушку изумительной красоты. Он страстно влюбился в нее, и вскоре они поженились. Но странное дело: любимая жена утром, перед рассветом, регулярно покидала мужа, пропадая неизвестно где целый день, и возвращалась только с заходом солнца. Муж постоянно упрекал ее за это и требовал объяснить причину столь долгого отсутствия. Но жена не обращала внимания на упреки мужа и обычно отвечала, что навещает свою мать, которая стара и нуждается в ее помощи. Через некоторое время муж почувствовал признаки какой-то странной болезни, стал быстро худеть и в конце концов умер. Его прелестная жена, оказавшаяся лисицей, исчезла. Это она с помощью дьявольского колдовства лишила мужа силы и довела до смерти.
Лисица чрезвычайно осторожна и недоверчива, но решается на самые хитрые проделки, чтобы заручиться доверием смертных. Если человек нравственно испорчен и склонен к разврату, то лисица может причинить ему особенно много бед. Если же человек честен, лисица страшится его прямодушия и избегает его. Нравственно слабая и лживая, она почерпнула свое могущество от темного, холодного начала инь. Честный же человек получает знания и добродетели от животворящего начала ян. Чтобы умилостивить лисицу, ей приносили жертвы. Крестьяне, дабы предохранить себя от ее гнева, рисовали большие белые круги на стенах и ограде домов. Умертвить лисицу считалось большим преступлением, и виновнику грозило серьезное наказание. Проделки лисы прекрасно описаны китайским писателем Пу Сунлином (XVIII в.) в новеллах «Лисьи чары».
[363x384] Обезьяна также считалась одним из священных животных. Особую популярность приобрел герой народных сказаний — царь обезьян, которого называли Сунь Хо-уцзы или Сунь Укун. О нем существовали различные легенды. Воспроизведем одну из них. В Восточном Китае, далеко за морями, находилась гора Хуаго, над крутыми склонами которой возвышался скалистый пик. На самую вершину пика ветер занес яйцо, из которого вылупилась необычная обезьяна. Родившееся существо приветствовало четыре части света, из глаз его исходил блестящий, огненный свет, озарявший дворец Полярной звезды. Молодая обезьяна резвилась на скалистом пике, пила воду из горного ручья и питалась фруктами в лесу, покрывавшем склон горы Хуаго. Подобно оленю и косуле, она проводила ночи на склоне горы, а днем прыгала по скалам. За необыкновенную ловкость ее избрали в обезьяньем мире царем обезьян. Восемнадцать лет царь обезьян Сунь Укун путешествовал по морям и суше и постепенно приобрел манеры и привычки людей, одевался и говорил как обычный человек. Только черты лица выдавали его происхождение. Во время дальних путешествий Сунь Укун познакомился с бессмертным духом по имени Пути, который научил его летать по воздуху и перевоплощаться в 72 различные формы.Возвратившись на гору Хуаго, царь обезьян убил злого демона Хуньши, жестоко обращавшегося с обезьяньим стадом. Затем он организовал из своих сородичей огромную армию, которая защищала обезьян и обеспечивала мир в этом районе. Так как у царя обезьян не было достойного его оружия, он обратился с просьбой к царю драконов Восточного моря подыскать ему каНебесный свод делился на четыре части, каждая из которых ассоциировалась с каким-нибудь животным: восточная часть — синий дракон, южная — красная птица, западная — белый тигр, северная - черная черепаха. Лишь при учете положения всех четырех частей небесного свода возможно благоприятное действие фын шуй. Поэтому при выборе места для какой-нибудь постройки контур участка должен был походить на одного из четырех названных животных. Так, при строительстве дома или храма нужно было на левой стороне найти участок земли, напоминавший дракона, на правой — тигра, сзади - черепаху и спереди — птицу. Особую важность имели изображения тигра и дракона, так как первый олицетворяет ветер, а второй — воду.
Нужно также, чтобы в гармоническом соотношении находились пять первоэлементов: вода, огонь, дерево, металл, земля. Если, например, вблизи дома или кладбища очертания земли указывали на преобладание огня и дерева, то нужно было опасаться пожара; соединение огня и воды считалось благоприятным, так как они взаимно нейтрализуются. Суеверия, связанные с силами фын шуй, приносили немало вреда, даже создавали препятствия для разработки природных богатств Китая. В свое время во многих районах страны были обнаружены огромные залежи угля и железа, однако население боялось стуком кирки или лопаты потревожить покой таинственных сил, которые могли в отместку ниспослать всевозможные бедствия.
Когда в конце XIX в. в Китае зашла речь о строительстве дальних телеграфных линий, многих страшила мысль, что рытье ям под столбы не только нарушит покой подземных духов, но и озлобит все те таинственные силы, которые господствуют над землей. Если в местности, где проводили телеграф, умирал от оспы ребенок, тонула в канаве свинья или погибал посев, все несчастья приписывались телеграфной сети. Известен такой случай. В одной из провинций телеграфные провода надо было провести через двор крестьянина. Узнав об этом, хозяин дома пришел в страшное смятение и стал упрашивать, чтобы провода отвели на некоторое расстояние от его двора. Несмотря на отчаянные просьбы и слезы, ему было в этом отказано. И тогда он с тревогой стал ожидать бед, которые обрушатся на его двор и семью. Но этого не случилось. Наоборот, жена крестьянина родила мальчиков-близнецов. Это радостное событие, разумеется, тотчас же было приписано благодатному влиянию телеграфных проводов. Молва об этом распространилась далеко в округе. Крестьяне завидовали счастливцу. С тех пор они уверились в том, что проведенные над домом телеграфные провода способствуют благоприятному влиянию таинственных сил.
В китайских деревнях почти все постройки были одинаковой высоты. Объяснялось это все тем же суеверным страхом перед силами фын шуй. Считалось, что всякий дом, возвышающийся над другими, привлекает ветры со всех четырех сторон света и таинственные силы, носящиеся в воздухе, неминуемо сосредоточат на нем свое внимание; все же остальные, более низкие постройки окажутся обделенными. Стоило хотя бы одному дому возвыситься над другими,,как у соседей будто бы начинались загадочные болезни, дохли свиньи, куры переставали нести яйца. Жители такой деревни всеми способами добивались, чтобы ненавистную им высокую постройку снесли или по крайней мере сравняли по высоте с остальными домами. Область влияния сил фын шуй была весьма обширной. Самые разнообразные явления приписывались их таинственному воздействию. Например, если в семье умирал ребенок, то домочадцы приписывали несчастье действию фын шуй, старались оставить проклятый небом дом и переехать в другой — иначе, мол, смерть настигнет еще кого-нибудь.
Как считали верующие, силы фын шуй гораздо чаще оказывали вредное влияние, чем благодетельное, ибо они были злонамеренны по своему существу. Но их вредное влияние могло быть приостановлено и даже изменено в благоприятную сторону, если удавалось вызвать на помощь другую, высшую, силу. Вот почему каждый город или населенный пункт избирал для защиты какой-нибудь предмет неживой природы: скалу, холм и т. п. Местные жители называли это «наш фын шуй». Если же этот предмет имел сходство с каким-нибудь живым существом, ему приписывалась особая сила.
В конце XIX в. в одном из городов Южного Китая был обнаружен холм, напоминавший очертаниями улитку. Его объявили священным. Распространилось поверье, что этот холм обладает способностью собирать в себе все пагубные влияния, исходившие от фын шуй, и превращать их в благодетельные. Холм пользовался такой славой, что каждый чиновник, назначенный на службу в этот город, считал своим долгом в первые же дни посетить холм и поклониться ему, а затем постоянно заботиться о его сохранении. Никто не смел прикоснуться к холму лопатой. Город пользовался хорошей репутацией и процветал, и все это приписывалось волшебному холму.
Подобные холмы или скалы встречались в Китае очень часто. Если же местность не имела естественного, воздвигнутого самой природой защитника от сил фын шуй, население создавало его искусственно. Город без защиты от таинственных сил в глазах суеверных людей был все равно что без стен, и ему грозила гибель. После проникновения в Китай буддизма такой защитой чаще всего служила пагода — многоэтажная башня с небольшими выступами и карнизами с загнутыми краями, увешанными колокольчиками или пластинками, звон которых напоминал «вечную музыку миров». Пагоды обязательно имели нечетное количество этажей — 3, 5, 9, 11 и более. Самая высокая пагода насчитывала 15 этажей. По форме пагоды были квадратные, шести-, восьми-, двенадцатиугольные или круглые. Они сооружались, как правило, в окрестностях города.
Многие пагоды, сохранившиеся и по сей день, являются великолепными памятниками архитектуры. Одно из таких замечательных сооружений — Большая пагода диких гусей (Даяньта), построенная в VII в., во времена династии Тан, в городе Сиани. Грандиозность и величественность Даяньта вызывали изумление. Известные поэты танской династии Цэнь Шэнь и Гао Ши после совместного посещения пагоды написали стихотворение:
Словно могучий источник, рвущийся ввысь из-под почвы, Башня стоит одиноко, к горным чертогам вздымаясь.
Если подняться на башню, к самому верху подняться, Кажется, точно земного ты отрешился навеки.
Лестница кверху стремится, точно по воздуху вьется, Башня же всею громадой давит Китай беспредельный.
Эта постройка прекрасна, зодчего мысль вдохновенна, Видно, что люди трудились, споря в искусстве с богами.
Башни высокие стены солнца лучи заслоняют, Ярус седьмой достигает синего купола неба.
Если посмотришь оттуда, с башни высокой, на землю, То под собою увидишь птицу в парящем полете.
Если ж прислушаться долу, слышны стенания ветра; Встретив нежданно преграду, мечется ветер смущенный.
О важной роли пагод — защитников от злых духов свидетельствует случай, происшедший в начале XX в. в одном городе на юге страны. Жители города попали в беду. Чума косила людей, разливы рек и засуха губили посевы, разоряли народ. Все это объясняли тем, что город был беззащитен от козней таинственных злых духов. Чтобы избавиться от бед, решено было обратиться к двум известным геомантам. Те посоветовали выстроить в городе две пагоды: у восточных и у западных ворот.
Горожане, напуганные постоянными бедствиями, охотно жертвовали деньги на постройку. Вскоре оба сооружения были закончены, и жители приободрились. Все успокоились, уверенные, что отныне они вне опасности, и злые духи уже не посмеют приблизиться к городу. Хотя бедствия по-прежнему навещали жителей, они твердо верили в силу пагод. Суеверия и мистика распространялись не только на различные предметы и явления природы, но, например, и на такие абстрактные понятия, как цифры. «Когда люди научились уже неплохо считать и оперировать отвлеченными числами, — замечает А. И. Бородин в книге "Число и мистика", — они заметили, что в окружающем их мире много зависит от числовых соотношений. По прошествии определенного количества дней в природе начинается новый цикл развития. Высота звука, издаваемого струной, определяется длиной этой струны. Все это, естественно, натолкнуло людей на мысль о божественной сущности чисел». Суть числовых суеверий и числовой мистики состоит в том; что отдельным числам приписывается таинственное значение. Числовая мистика получила большое распространение в старом Китае: в глазах древних китайцев почти все цифры обладали кабалистическим значением, и это использовалось прорицателями для предсказания судьбы. Так, цифра «1» приносила несчастье. Цифра «3» связывалась с тремя основными силами — небом, землей, человеком, тремя источниками света — солнцем, луной, звездами, тремя родами уз: между государем и чиновниками (справедливость), между сыном и отцом (любовь), между мужем и женой (согласие), тремя легендарными правителями — Яо, Шунем и Юем. Цифра «4» была связана с понятием четырех «чудесных животных»: единорог, феникс, дракон, черепаха. Цифра «5» символизировала счастье и считалась кабалистической, потому что было пять стихий: земля, вода, огонь, дерево, металл. Цифра «7» — символ сердечности и добродетели. Цифра «8» ассоциировалась с Буддой и т. п. В годы правления маньчжурского императора Цянь-луна (1736—1796) в Храме неба проводились большие ремонтные работы. Был дан строжайший императорский наказ: везде должны были применяться нечетные цифры, прежде всего «3» и «9», а также кратные им числа. Диаметр самого верхнего яруса в храме был 9 чжанов (чжан равен 3,2 м), диаметр среднего яруса — 15 чжанов, диаметр нижнего яруса — 21 чжан. Каждому ярусу соответствовала круглая каменная площадка в основании храма. Первая площадка была сложена из 9 камней, вторая — из 18, третья — из 27 и т. д. Длина дорожек от верхнего яруса к среднему и от среднего к нижнему составляла 9 шагов. В молитвенном ритуале также присутствовала числовая символика. Во время молебствий небу император 3 раза становился на колени и совершал челобитье по 3 раза. Музыканты исполняли 9 ритуальных фрагментов; духу неба дарили 9 кусков шелка.
* * *
Процедура преклонения перед духом, лишенным материальной оболочки, была довольно сложной. Действительно, как можно молиться духу, если тот «парит» где-то в воздухе и его невозможно ни видеть, ни осязать? Желание наглядно «воссоздать» образы духов породило пантеон идолов, которые были ближе верующему, чем, так сказать, «духи вообще». В самом деле, китаец, находясь в буддийском или даосском храме, хотел иметь дело с «конкретным» духом, а не с какой-то абстракцией. Так возникло поверье о возможности воплощения духа в какой-либо предмет. По убеждению верующих, в идолах, изваянных руками людей, живут божества.
Идолов делали из металла, камня, дерева или глины. Чаще всего каркас будущего божества покрывался известковым раствором, а затем листовым железом или позолотой. Иногда внешняя сторона статуи раскрашивалась различными красками. Статуя идола тщательно обрабатывалась умелыми мастерами и могла своим видом оказать глубокое эмо циональное воздействие на верующих. Лик божества явно выражал различные чувства: любовь, сострадание, хорошее настроение, задумчивость, ярость или гнев. Каждый раз после того, как новая статуя идола была изваяна, раскрашена и позолочена, она торжественно переносилась в храм, где уже находился точно такой же идол. Участники торжества падали на колени перед божеством-ветераном, умоляя его отдать часть пребывающей в нем чудодейственной силы новой статуе.
Золе курительных палочек, приносимых в дар божеству, приписывалась чудодейственная сила. Отсюда произошел широко распространенный в Китае обычай носить на груди в виде амулета мешочек с золой. Из стоявшей на алтаре курительной чаши старого идола брали немного золы и насыпали в чашу у пьедестала нового идола. Затем нового идола переносили в тот храм, для которого он был предназначен, и водружали на алтарь. Водворив в храм новую статую, жрец смазывал идолу глаза, рот, нос и уши (а иногда руки и ноги) красной тушью или кровью. Этим способом новому богу «открывали» органы чувств. После такой операции идол-бог, по убеждению верующих, получал возможность общаться с внешним миром. Теперь он уже был в состоянии выслушать обращенные к нему мольбы и отзываться на них; мог насладиться жертвенными дарами и благоуханием фимиама. Существовала и такая форма превращения статуи в идола. Покупатель приходил в мастерскую скульптора, платил за статую, забирал ее с собой и в счастливый день (по астрологическим данным) приглашал мастера к себе домой. Зажигались свечи и курительные палочки, возносились молитвы, и в это время мастер размещал внутри идола сделанные из серебра «жизненные органы» — легкие, сердце, печень, дыхательное горло, пищевод и т. д. После этого через маленькое отверстие в спине статуи он вкладывал какое-либо живое существо (муху, комара, птичку, змею, ящерицу). Отверстие сразу же запечатывалось — прежде чем «душа могла убежать». На этом превращение статуи в идола еще не заканчивалось. Нужно было совершить последний, наиболее важный, акт церемонии — вселить в идола душу. Для этого, поставив статую на предназначенное ей место, мастер брал кисточку, обмакивал ее в тушь и затем просил присутствующих затаить дыхание. В это мгновение он произносил заклинание и прикасался кисточкой к глазам статуи, после чего идол считался готовым для поклонения.
Во время ремонтных работ в храмах на глаза идола наклеивали полоски бумаги: это была вежливая просьба к богу покинуть на время жилище, потому что шум и грязь могли его оскорбить. Любое непочтение к богам-идолам рассматривалось общественным мнением как богохульство. Вот как в годы молодости поплатился за свое непочтительное отношение к идолам великий китайский революционер-демократ Сунь Ятсен (этот случай описан в книге Поля Лейн-бержера «Сунь Ятсен и Китайская Республика»).
Сунь Ятсен хорошо помнил, как в детстве родители водили его в деревенский храм, где он должен был падать ниц перед деревянными изображениями святых. Став юношей, он понял, что храм с изображением идолов — это символ отсталости и суеверия народа. Однажды вместе с товарищами Сунь зашел в храм и остановился перед деревянной фигурой идола. Его спутники опустились на колени и приготовились отвешивать земные поклоны. Сунь Ятсен заставил их встать. Затем он подошел к идолу и схватил его за палец. Все, кто был с ним, застыли в ужасе.
— Почему мы должны молиться богу, сделанному из дерева? — крикнул Сунь.— Этот бог не может помочь даже себе. Как же он сможет помочь нам? Смотрите, сумеет ли бог помешать мне сломать ему палец. С этими словами Сунь изо всех сил потянул за деревянный палец, вырвал его и переломил. Показывая этот кусочек дерева присутствующим, он сказал:
— Теперь вы видите, что за бог призван защищать нашу деревню. Я сломал ему палец, а он по-прежнему лишь скалит зубы. Юноши, насмерть перепуганные таким поступком, бросились бежать из храма.
Этот эпизод вскоре стал известен всей деревне, и имя молодого Сунь Ятсена было предано анафеме. Старые и молодые заходили в храм посмотреть, как обезображен святой. Отцы говорили сыновьям:
— Держитесь подальше от этого сумасшедшего. Богохульству его обучили иностранцы. Такой чудовищный поступок принесет нам несчастье. Молодой Сунь совершил кощунство. Он обесчестил своих родителей, обесчестил родную деревню. И за это должен поплатиться. — Так рассудили старики и вынесли приговор: изгнать отступника из деревни. Куда — никого не интересовало. Важно было одно: человек, осквернивший храм не может оставаться с теми, кто почитает духов. Изгнание китайца из родных мест считалось страшным наказанием. Об этом говорили так: «Для китайца нет более ужасного наказания, как исключение его из состава семьи; ни одно несчастье не пугает его так сильно. Что сталось бы с его душой, если бы он был проклят своими? Стремясь избавиться от этой ужасной кары, он готов пожертвовать всем, даже жизнью». Как видно, молодой Сунь Ятсен подвергся особенно суровому наказанию.
Хотя идолы считались божествами, они, как и служители культа, несли ответственность за свои ошибки. Иногда верующие бранили богов, плевали в них, «изгоняли» из святых мест, хлестали и даже ломали священные таблички, выражая недовольство. Однажды идола доставили в суд за сообщничество в деле, в котором был замешан жрец, служивший в храме. По обычной судебной процедуре судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками. В 1890г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того как идол не захотел послать дождь страдавшему от зноя городу, его в наказание вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем.
В 1892г. на юге Китая, в районе Фучжоу, в период длительной засухи вспыхнула чума, от которой погибло много крестьян. Оставшиеся в живых роптали на бога-врачевателя за его бездеятельность. Чтобы наказать бога, его бумажное изображение посадили в бумажную лодку и пустили по реке. Затем из ружей открыли стрельбу по этой лодке. Таким способом крестьяне намеревались наказать бога-врачевателя и преодолеть пагубное влияние злых духов. Как-то во время длительной засухи крестьяне усиленно упрашивали дракона вызвать дождь. Поскольку их молитвы оставались тщетными, возмущенные верующие вытащили изображение дракона из храма и с проклятиями бросили его в грязную канаву. Но вот пошел дождь: дракон одумался и решил исправить свою оплошность. Тогда крестьяне достали его из канавы, тщательно обмыли и водворили на прежнее место.
В конце XIX в. в Фучжоу скоропостижно скончался высокопоставленный чиновник. Виновными в его смерти были признаны божества*из кумирни, расположенной недалеко от города. Об этом донесли императору. Последний повелел поступить с виновными духами по всей строгости. В кумирню была направлена полиция. Трех идолов доставили в судебное присутствие, предварительно в целях предосторожности завязав им глаза. Их судили и приговорили к телесному наказанию, которое тут же и было приведено в исполнение. После этого проученных истуканов водворили на прежнее место.
Население города Гуанчжоу и его окрестностей в 1905 г. сильно страдало от засухи. Идол в храме, где обыкновенно молились о ниспослании дождя, не спешил удовлетворить просьбы прихожан. Тогда губернатор распорядился снять часть кровли над божеством, полагая, что, оказавшись под лучами нещадно палящего солнца, оно поспешит ниспослать спасительную влагу. Однако дождя все не было. Когда же наконец он пролился, то в наказание за столь долгое промедление идола заставили мокнуть под дождем, по-прежнему не закрывая над ним крыши. Впрочем, найдя и это наказание недостаточным, губернатор покарал саму пагоду, продав всю ее утварь.
Известен и такой случай. Судья в городе Гуанчжоу в 1908 г. продолжительное время молился о ниспослании дождя, но все его мольбы были безрезультатны. Разумеется, во всем был виноват демон засухи. Решили его наказать. Сделали фигуру демона засухи из бумаги и бамбука. Судья приказал полицейским арестовать изображение демона, надеть на него цепи, доставить в суд и поставить на колени. Когда все было исполнено, судья, ударив по столу, громким голосом разбранил демона — виновника засухи — и приказал его обезглавить. Однако чиновники принялись упрашивать судью предоставить «виновному» трехдневную отсрочку. Если по истечении этого срока дождь не пойдет, тогда привести приговор в исполнение. Судья кивком головы дал понять, что согласен с таким решением. Бумажного идола вынесли из зала суда и водрузили на городскую стену. Через три дня раздались раскаты грома и хлынул ливень. Конечно же, это приписали одумавшемуся демону засухи. Автор книги «Очерки китайской жизни» Д. В. Путята по этому поводу замечает: «Изобилие богов и духов, обладающих, по мнению китайцев, теми же психологическими качествами и инстинктами, как и живущие люди, привело к обычаю третировать их с той степенью вольности, за которой, казалось бы, само понятие о божестве совершенно исключается, заменяясь представлением о материальной ответственной причине. Бога чествуют жертвоприношениями и курениями, если имеют в нем нужду или боятся его; им пренебрегают, когда надобность в нем миновала; к нему относятся пренебрежительно и даже жестоко наказывают, когда он не оправдал доверия или скомпрометировал себя».
Чтобы умилостивить духов, им приносили жертвы, которые чаще всего сжигались, но иногда закапывались в землю. Место, где совершались жертвоприношения, называлось алтарем. Первые алтари представляли собой кучу хвороста, который сгорал вместе с жертвенными предметами. Считалось, что дым от сожженной жертвы, поднимаясь к небу, достигает обители духов. Поэтому алтарь обычно возводили под открытым небом. Позже его стали устраивать на возвышении из камня, глины или земли. Верующий, собиравшийся принести жертву, должен был подготовить себя к этому обряду постом и воздержанием, чтобы мысль его могла всецело сосредоточиться на внутренней сущности предстоящего акта. Пост, длившийся обыкновенно до десяти дней, призван был «обновить дух». Перед каждым большим жертвоприношением принято было избегать пирушек, веселых музыкальных представлений и других удовольствий.
Древний ритуал предусматривал большое разнообразие жертвенных предметов. Первое место среди них занимали животные. Наиболее благородными дарами считались рогатый скот, лошадь, овца, свинья, собака и курица. Можно было приносить в жертву и диких животных: медведя, кабана, лося, антилопу, а также птиц и рыб. Выбор жертвенного животного зависел от того, какому именно духу оно предназначалось, и от того, какое общественное положение занимал жертвующий. Когда к покровителям земли и посевов обращался император, он приносил в жертву быка или теленка (князья в таких случаях довольствовались овцой). При императорском дворе существовал целый штат служащих: они занимались отбором жертвенных животных, уходом за ними и убоем.
Тот, у кого не хватало средств, чтобы принести в жертву животное, ограничивался рисом, пшеном, овощами или чаем. В качестве жертвоприношений нередко выставлялись дыни. Это имело определенное символическое значение: большое количество семян сулило большое потомство в семье, причем состоящее из сыновей; зеленый цвет дыни — цвет юности; круглая форма — символ полного согласия в семье. Наиболее ценным из всех жертвоприношений считался нефрит — полудрагоценный, «священный» камень, издавна служивший предметом восхищения и мистической поэтизации китайцев. Нефрит всегда холоден, даже в самые жаркие дни; он символизировал целомудрие и чистоту. Кусочки нефрита клали в рот и нос умершего — это придавало силу и жизнестойкость духу покойного. Символом неба считался нефритовый диск, а квадратное отверстие в нем означало землю. Император использовал такой диск при обращении к небу.
Китайцы обожествляли и другой минерал — яшму. Вот что писал об этом камне академик В. А. Алексеев: «В литературе — это самый классический и изысканный образ. Яшма чиста, струиста, тепла, влажна, одновременно легка и тверда. Она не грязнится, не зависит от окружающей ее температуры и, следовательно, есть лучший образ благородного человека, не зависящего от условий жизни. Яшма в руке поэта — это стихи. Яшма в порошке — это разбросанные на бумаге перлы каллиграфа (а каллиграфия в Китае ценится наравне с живописью). Яшма — это красивая девушка, это человеческая доблесть; яшма — это милый, прекрасный человек, ибо чистое сердце его сквозит и струится, как яшма. Наконец, яшмовый сок — это вино... Решительно все лучшее — это яшма».
Древний обычай предусматривал принесение жертв духам, так сказать, в натуральном виде, однако затем они были заменены символическими жертвами. Немецкий китаевед Вильгельм Грубе в 1912 г. по этому поводу писал: «Сжигание жертвенной бумаги, изображающей деньги, бумажных одежд и вообще бумажных предметов есть обычай, который на каждом шагу встречается в китайском народном культе. Свое объяснение он находит в вере, по всей вероятности, даосского происхождения, что всякое существо — безразлично, одушевленное ли оно или неодушевленное, — имеет двойственную натуру: одну — материальную, видимую, а другую — имматериальную, невидимую». Обязательными предметами при жертвоприношениях были курительные палочки, благовонные свечи, хлопушки и «жертвенные деньги». Курительные палочки изготовлялись из сандалового дерева, кедра и различных пахучих трав. Они зажигались маленькими пучками (примерно 25 штук в пучке) и издавали аромат, которым наслаждались боги. Если же палочки зажигались не пучком, а по отдельности, то обычно их было не более трех. Они ставились в специальный, наполненный пеплом сосуд, находившийся непосредственно перед идолом. Свечи пропитывались растительным маслом, зажигались по две и обязательно одновременно с курительными палочками (последние могли зажигаться и без свечей).
Важную роль в жертвоприношениях играли хлопушки бао чжу, или бао чжан (букв, «жечь бамбук»). Они известны с V в., хотя широко применять их начали лишь в XII в. Люди верили, что треск горящего бамбука может отогнать злых духов и принести счастье. Когда в Китае был изобретен порох, обрезки бамбука стали начинять порохом и прикреплять к ним фитили: взрыв таких хлопушек был куда громче, чем треск горящих пустотелых обрезков бамбука. Впоследствии стали использовать разнообразные бумажные хлопушки с порохом и фитилем. Часто хлопушки соединялись в громадную связку (до 10 тысяч штук). Хлопушками не только отгоняли злых духов, но и приветствовали добрых.
Духи, оказывается, обладали такими же потребностями, как и живые люди: они, например, всегда нуждались в деньгах. Чтобы удовлетворить эти потребности, им приносили в жертву имитированные бумажные «жертвенные деньги», которые сжигали перед изображением божеств, а также на могилах во время какого-либо религиозного обряда. «Жертвенные деньги» в дымообразном состоянии достигали потустороннего мира, где превращались... в настоящие. «Если, — замечает Вильгельм Грубе, — богам предлагают жертвенные дары, то это отнюдь не следует считать чисто символическим актом; напротив, и тут в основе лежит представление, что боги в самом деле вкушают от поднесенных им яств и напитков, хотя при этом ограничиваются только их невещественной субстанцией. Этим представлением объясняется также обычай сожжения бумажных вещей. Они вовсе не уничтожаются процессом сожжения, а только лишаются своей телесной оболочки, так как лишь в своей бестелесности они могут быть употреблены богами». Тексты молитв и просьб, обращенных к божествам, читались перед их изображениями, а потом сжигались под треск хлопушек.
Обращения верующих к божествам можно подразделить на два вида: просьбы и благодарственные молитвы. Просьбы (или жалобы) чаще всего касались здоровья, долголетия, обильного урожая, избавления от недорода и мора. Благодарственные молитвы возносились после-жат-вы, а также после стихийных бедствий. В мае 1890 г. пожар уничтожил значительную часть города Гирина. В донесении императору об этом печальном событии губернатор провинции Чжан Шунь писал, что только «благодаря его, губернатора, молитвам духу-покровителю города бедствие не приняло более широких размеров». Донесение произвело благоприятное впечатление, и император повелел заготовить табличку с соответствующей надписью — выражение признательности его императорского величества «духу-покровителю города за проявление чудесной помощи».
Вера во всесилие духов сохранялась вплоть до XX в. даже в правящей верхушке феодального Китая, которая, казалось бы, должна была быть более просвещенной, чем народ.Летом 1904 г. в окрестностях Пекина два месяца не выпадали дожди. Посевам угрожала гибель. Вдовствующая императрица Цыси десять дней подряд молилась, умоляя богов ниспослать дождь. Она не принимала мясной пищи три дня и запретила резать свиней в пределах Пекина, дабы вызвать милость богов, ведавших дождем. Цыси повелела всем придворным «омыть тело и сполоснуть рот», чтобы предстать перед богами «с чистой плотью». Одетая в простой серый халат, вдовствующая императрица воткнула в волосы ивовую ветку и приказала сделать то же самое всем придворным, ибо ива вызывает дождь. Молебствия проходили в покоях Цыси. В центре комнаты был поставлен большой стол. На нем расположили несколько листов желтой бумаги, нефритовую тушечницу с ярко-красным порошком и две маленькие кисточки для писания иероглифов. По краям стола поставили большие вазы с ветками ивы.
Повелительница Китая встала на колени на специально приготовленную для нее желтую подушечку, взяла ветвь сандалового дерева и положила ее в жаровню, наполненную горящими углями. Вслед за ней встали на колени все присутствующие и громким голосом произнесли молитву: «Мы молимся небу и просим Будду сжалиться над нами и спасти бедных крестьян от голода. Мы готовы принести жертвы. Умоляем небо послать нам дождь». Молитвы повторялись три раза, и каждый раз совершалось троекратное челобитие. Так Цыси проявляла «заботу» о тех, кто ее кормил. В указе императора Китая Гуансюя от 4 ноября 1907 г. говорилось:
«Во Динбу, временный губернатор провинции Шаньдун, сообщая об уровне воды в реке Хуанхэ, доносит нам, что в промежуток времени с лета до осени этого года воды реки сильно выступили из берегов. Благодаря особому покровительству духов этой реки и серьезным работам, выполненным чиновниками, заведующими рекой, воды отступили и вошли в свои берега. Ныне спокойное состояние восстановлено. Мы этим очень довольны. . Поэтому посылаем названному губернатору десять кусочков ладана, которые он с благоговением воскурит от нашего имени перед Храмом дракона, покровителя этой реки, и возблагодарит от нашего имени духов реки за их защиту и выразит им таким образом нашу признательность».
Вера в потусторонние силы сохранялась в народе и после крушения феодальной монархии. Русский китаевед И. Г. Баранов, посетивший в 1934 г. Ляодунский полуостров, обнаружил большое число храмов духов. «В городах, а также при выезде из деревень, на морском берегу, на перекрестках дорог или в живописных уголках среди гор, — писал он, — путешественник часто находит древний китайский монастырь или одинокую кумирню. Кое-где эти кумирни построены из кирпича, а кое-где они лишь наскоро сложены из простых грубых камней. Обыкновенно они настолько невелики по размерам, что даже ребенок не в состоянии войти в них. Внутри их умещаются только священные для китайцев иероглифические надписи.
Все подобного рода находки наглядно свидетельствуют о тех верованиях, которые до сих пор властвуют над душой китайского простолюдина».И. Г. Баранов осмотрел кумирню, поставленную на берегу Ляодунского полуострова местными рыбаками, жившими здесь же в убогих хижинах. В ней находились три деревянные доски со следующими надписями. На левой доске: «место отрока, загоняющего рыбу в сети»; на средней доске: «место царя драконов четырех морей»; на правой доске: «место воеводы, усмиряющего волны». Ученый наблюдал, как китайские рыбаки 21 августа 1934 г. отдавали дань уважения божествам моря: взрывали хлопушки и жгли жертвенную бумагу.
В одной из деревенских кумирен И. Г. Баранов обнаружил три дощечки-таблички с именами духов, которым была посвящена кумирня. На одной значилось «дух лисицы», на второй — «божество ивы» и на третьей — «дух хорька». Крестьяне особенно боялись хорька, дурному влиянию которого приписывали нервные заболевания. В борьбе со злыми духами прибегали к разнообразным способам. В храмах трудились жрецы-заклинатели, в обязанность которых входило изгнание злых духов. Об их «работе» можно судить по рассказу очевидца. В назначенное время, о котором заранее было сообщено зсем живущим недалеко от храма, жрец-заклинатель, дождавшись, когда собралось много зрителей, выбежал из расположенной в дальней части помещения темной комнаты, где он готовился к предстоящей схватке с духами. Он был обнажен до пояса, готовый погибнуть, если необходимо, хотя смерть жреца рассматривалась как крайняя мера.
В правой руке жрец-заклинатель держал наточенный огромный меч, в левой — черный флаг с изображением семи звезд: по поверью, они оказывали пагубное влияние на злых духов. Вид у заклинателя был свирепый, в зубах — кинжал, рукоятка которого касалась шеи. Затем жрец-заклинатель вышел на открытое место перед храмом и искусно изобразил приступ ярости. Так выражался гнев богов по адресу злых духов, которые осмелились беспокоить верующих. Жрец метался словно одержимый и наносил удары мечом не только по невидимым силам в воздухе, но и по собственной оголенной спине. Это был, однако, трюк, весьма забавный для всякого, кто не заражен суеверием. Каждый раз, когда он наносил удар по собственной спине, у непосвященных замирало сердце: острый, сверкающий на солнце меч вот-вот обрушится на бесстрашного заклинателя. Вскоре все поняли, однако, что эта странная попытка человека поразить самого себя с помощью таких убийственных ударов на самом деле не связана с какой-либо опасностью.
Внимательно приглядевшись к этой сцене, можно было обнаружить двух людей с палками в руках, находившихся за спиной заклинателя. Они внимательно следили за его движениями и каждый раз, когда должен был последовать удар, ловко вставляли палки между мечом и спиной заклинателя, оберегая его от ранений. Быстрые и ловкие, они неотступно следовали за жрецом, куда бы он ни устремлялся. Когда вся эта трюковая программа была завершена, жрец обратился к злым духам с речью. В вежливых выражениях он предупреждал: если они немедленно не покинут эту местность, все их существование станет сплошным несчастьем для них. После этого жрец еще раз рассек мечом воздух в различных направлениях, как бы намекая духам, что именно ожидает их в будущем, если они откажутся повиноваться.
Извилистые реки, мягко округленные контуры холмов, как считалось, обеспечивали благополучие, тогда как крутые повороты рек, отвесные скалы сулили особую опасность. Значит, везде, где можно, следовало избегать прямых линий, которые считались излюбленным путем движения злых духов. Вот почему крыши на старых китайских домах приподняты к краям: изогнутая кровля мешала злым духам проникнуть в дом. На карнизах крыш помещались лепные изображения стражей и зверей, которые были призваны отгонять злых духов. В старом Пекине нельзя было встретить два рядом стоявших дома на одной линии: обязательно один из них выдвинут несколько вперед. И это объяснялось тем, что злые духи могли двигаться только по прямой линии: встретив угол, они удалялись в пространство и рассеивались. На коньке крыши ставили глиняную собачку с открытой пастью, готовую схватить пролетавших злых духов.
Поскольку злые духи предпочитали прямой путь, проселочные дороги почти всегда прокладывались извилистыми. Длинные прямые каналы в городах считались удобным путем для передвижения темных сил, поэтому каналы то и дело прерывались искусственными островками или бесчисленными мостиками разной высоты. Прямые улицы также были опасны: чтобы затруднить движение злых духов, через улицу с крыши на крышу перекидывали доски, к которым прикрепляли спускавшиеся перпендикулярно вниз вывески; у въезда на главные улицы городов в этих же целях ставили каменные столбы, сооружали башни, на которые вешали колокола. В каждом дворе против входных ворот строили небольшую «отражающую стену» (инби) — она мешала злым духам проникнуть во двор. Обычно стена воздвигалась перед главными воротами жилого дома, реже — в центральной части внутреннего двора. В храмах и монастырях инби сооружалась перед главными воротами или перед самим зданием. При строительстве различных сооружений, дорог и каналов, при рытье колодцев и каменоломен важнейшая задача состояла в том, чтобы не допустить проникновения злых духов, носящихся над самой землей. Считалось, что злые духи приходят с северными ветрами, а добрые — с южными.
Перед строящимся домом к столбу, вкопанному в землю, прикрепляли полоску бумаги с молитвой-просьбой к божествам об удаче. Такие молитвы мешали злым духам подниматься в воздух с земли. К балкам для крыши прикрепляли талисманы и наклеивали на них молитвы — так строение защищалось от огня. После того как дом был построен, происходила церемония «посвящения» его тем или иным небесным покровителям, к которым была обращена молитва. «Летом 1907 г., — писал французский путешественник Жан Род, — когда холера производила в Китае громадные опустошения, я видел в Шанхае в китайских кварталах международной концессии целые улицы с протянутыми по ним веревками, на которых были развешаны изображения монет и образцы красивых одежд из раскрашенной бумаги, предназначенные для умилостивления злых духов. По реке вечером шныряли джонки, с которых пускали массу ракет для устрашения самых зловредных духов — духов утопленников».
Во избежание всякого рода несчастий надо было злых духов кормить и поить, удовлетворять их разнообразные потребности. Когда невесту переносили в паланкине из дома отца в дом жениха, злых духов, попавшихся на пути, пытались умилостивить кусками жареной свинины. При входе невесты в дом жениха у дверей рассыпали рис и горох. Во время погребальной церемонии перед рытьем могилы обязательно преподносили мясо и вино духу, которому принадлежало место захоронения. Когда покойника несли к могиле, по дороге разбрасывали «жертвенные деньги» — так откупались от нечистой силы. При постройке мостов и общественных зданий неизвестные духи одаривались подарками. Рыбаки каждый вечер должны были бросать в воду рис и сжигать «жертвенную бумагу», чтобы умилостивить водяных духов.
Не всегда злые духи довольствовались жертвами: подчас людям приходилось вступать с ними в упорную борьбу. Прежде чем открыть дверцу паланкина с принесенной в нем невестой, необходимо было выстрелить в воздух из лука. Накануне Нового года для устрашения таинственных сил взрывали хлопушки. Были даже профессиональные «борцы со злыми духами»: они облачались в шкуры диких животных, вооружались секирой и мечом и в таком виде устрашали нечистую силу. Чаще всего эта церемония устраивалась во время похоронных процессий. Суеверный человек, возвратившись с кладбища, должен был принять меры против злых духов, которые могли проникнуть с ним в дом. У входа раскладывался костер из сухой травы. Вернувшийся с кладбища перешагивал через огонь; дух же не мог перескочить костер и оставался снаружи.
Не пускать злых духов в дом помогали божества ворот — изображения военачальников Цинь Шубао и Ху Цзиндэ в полном вооружении (с секирой, луком, стрелами, цепью и плетью). Как повествует легенда, злые духи преследовали императора Тайцзуна (626-650): они бросали к нему в спальню черепицу и не давали ему сомкнуть глаз. Когда император сообщил об этом своим министрам, военачальники Цинь Шубао и Ху Цзиндэ выразили желание встать у дверей дворца и охранять владыку Поднебесной от нечистой силы. Император согласился и провел ночь совершенно спокойно — злые духи не осмелились явиться к нему. Чтобы обеспечить себе спокойствие на будущее и не утруждать военачальников, император приказал нарисовать их портреты и наклеить на наружные двери дворца. Злые духи исчезли. С тех пор изображения бесстрашных военачальников наклеивались на ворота жилых домов и присутственных мест. Глубоко уважая и опасаясь духов, верующие в то же время считали, что им свойственны человеческие слабости и дурные инстинкты. Поэтому разрешалось, когда того требовали обстоятельства, обмануть божество, подкупить его, наказать, успокоить, наградить и т. д.
Моряки были убеждены в том, что в морской пучине обитают злые духи, вызывающие тайфуны. Стараясь обмануть духов, моряки бросали в воду бумажную джонку. Злой дух набрасывался на игрушечное суденышко, топил его, а в это время настоящая джонка успевала уйти от опасного места. Верили в такое неписаное правило: если китайское судно шло в море в одном направлении с каким-либо иностранным кораблем, капитан делал все возможное, чтобы пересечь путь следования чужого корабля, хотя бы это грозило столкновением и гибелью. Китайский моряк шел на подобный риск, потому что, по его глубокому убеждению, злые духи неотступно преследовали его судно. Если же оно пересекало дорогу большому кораблю, то злые духи набрасывались на этот последний как на более ценную добычу и оставляли в покое китайцев.
В Южном Китае изготавливали бумажные куклы по числу членов семьи. Каждая кукла носила имя того человека, которого она заменяла. Куклы по кругу клали в корзину, а в центре ставили тарелку с мясом в качестве приманки для духов болезней, которые могли очутиться в организме любого члена семьи. Благодаря этому болезнь человека переходила в бумажную куклу-заменитель. Затем каждую куклу раскачивали, приговаривая: «Кукла, кукла, если появится болезнь, прими ее на себя». После этого кукол сжигали, а пепел их развеивали по ветру. Если в семье умирали один за другим несколько сыновей, то при рождении мальчика его называли женским именем, чтобы обмануть злого духа и уберечь новорожденного.
В борьбе со злыми духами важная роль отводилась амулетам и талисманам, предохранявшим человека от различных напастей. Они были самых различных видов и использовались по-разному. Их изготовляли из камня, металла, бумаги и других материалов. Разница между амулетом и талисманом состояла в том, что амулет вешали на тело, а талисман имел более широкое применение. Применение талисманов было многообразно, как, впрочем, и их ассортимент. Баранье копыто вешали у дверей как талисман от воров. В новогоднюю ночь голову барана вывешивали у ворот, к дверям и окнам приклеивали листы бумаги с изображением тигра, прикрепляли ивовые ветки, чтобы предотвратить беду. Петух считался символом смелости, отваги и храбрости. В ночь под Новый год петуха ощипывали и вывешивали на воротах — так хозяева дома ограждали себя от несчастий.
Для лечения от лихорадки или предохранения себя от этой болезни нужно было написать на бумаге имена восьми духов лихорадки, а затем проглотить бумагу вместе со сладостями. С этой же целью сжигали полоску желтой бумаги, пепел размешивали в воде, а затем ее выпивали. Некоторые конфуцианские книги («Книга перемен», «Великое учение» и др.) также служили своеобразными талисманами. Для изгнания злых духов книги клали под подушку спящему или рядом с его кроватью. Тот, кто, гуляя в одиночестве, повторял цитаты из этих книг, также имел надежду отогнать от себя злых духов. В качестве талисмана использовались и религиозные тексты. Красные или желтые полоски бумаги с надписями религиозного содержания наклеивались на притолоки, двери и стены домов. Такие талисманы носили с собой или проглатывали, предварительно скатав их в маленькие шарики. Постель новобрачных охранялась от злых духов положенными под нее древними китайскими монетами или бумажным талисманом в виде меча.
Чтобы умилостивить речного духа, ему обыкновенно приносили в жертву петуха, но так как это было обременительно для бедного рыбака, то на корме лодки прикрепляли деревянное или глиняное изображение петуха: пусть дух знает, что хозяин лодки в любую минуту готов принести требуемую жертву. Рыбак рисовал на носу своей лодки глаза: пусть владыка-дракон ведает, что за его кознями неотступно следят и ему не так-то просто провести хозяина лодки. В прибрежных районах Китая, когда джонка отправлялась в плавание, рыбаки били в гонги и взрывали хлопушки, отпугивая злых духов, которые могли спрятаться где-нибудь рядом и причинить вред джонке и ее команде.
Желая ускорить наступление хорошей погоды, закрывали северные ворота города; призывая дождь, закрывали южные ворота города. Так делалось потому, что север был связан со стихией воды, а юг - со стихией огня. Во время долгой засухи местные власти издавали специальные прокламации, призывавшие население не убивать скот, чтобы умилостивить богов буддийского пантеона. При засухе сооружались также алтари для бога дождя — дракона, а при наводнении - алтари духа огня. Перед такими алтарями глава местной власти утром и ночью совершал поклонения. Жители гор держали белых кур, собак и кошек. Горные духи не осмеливались проникнуть в жилище, где водились эти животные. Верили, что некоторые растения и животные способны ограждать людей от вредоносного действия злых духов. Такими охранителями человека были ива, персиковое дерево, бамбук, полынь, аир, тигр, собака, баран, петух, домашний гусь.
С верой в злые и добрые таинственные силы связаны и многочисленные приметы, определявшие поведение китайцев: заползет змея в дом — жди смерти кого-нибудь из близких; залетит летучая мышь — обитатели дома будут вознаграждены счастьем; во дворе каркает ворона, глядя прямо на дом, не миновать беды — случится пожар, кража, болезнь или какие-нибудь другие неприятности; сорока ранним утром прилетит во двор, усядется на дерево и застрекочет — к счастливому событию в жизни хозяев дома. Ласточка совьет гнездо во дворе—к счастью хозяев, а покинет без видимой причины гнездо — к несчастью. Крик совы предвещал смерть кого-либо в том селении, где крик был слышен. Кукушка сулила разлуку тому, кто слышал ее крик первым. Если к пешеходу пристанет чужая собака, он разбогатеет. Когда к человеку прибилась чужая кошка, его ожидает бедность. Кто увидит пробегающую по комнате мышь, тому повезет.
Злые духи, оказывается, не были настолько храбрыми, чтобы ничего не бояться, поэтому спасались бегством, если чувствовали опасность: длинную тонкую перекладину, прибитую на двери, принимали за меч и тотчас рассеивались; зная, что духи боятся зеркал, крестьяне обычно клали маленькое зеркальце возле кровати. В домах иногда делали двери круглой формы, напоминавшие солнце, — нечистая сила не осмеливалась через нее проникнуть. Суеверный страх перед многочисленными духами породил целую армию прорицателей, которые за небольшое вознаграждение были готовы дать совет любому желающему и по любому вопросу. Они обычно сидели за маленьким столиком, обложенным листками с гадательными формулами. Их таинственный и строгий вид, проницательный взгляд и скупые жесты — все это внушало доверие. С помощью гадательных формул, сообразуясь с изменениями природных явлений — сменой света и тьмы, четырех времен года, восходом и заходом солнца и луны, они предсказывали: будет ли счастливая жизнь; предвидится хорошая или плохая жатва; удачный или неудачный ожидается брак; какого доктора пригласить для лечения больного ребенка; кто родится — девочка или мальчик; кто украл вещь; как наказать обидчика; можно ли надеяться на успешную торговую сделку, или потребуется помощь для возмещения убытков и т. д. Когда на семью обрушивались одна за другой невзгоды, прорицатель обычно советовал выкопать всех усопших родственников из могил и захоронить в новом месте, потому что прежнее место захоронения приносило только несчастье.
Предсказатель судьбы мог, сообразуясь с движениями черепахи, поворотом ее шеи, «выражением ее глаз», давать благоприятный или неблагоприятный прогноз. Гадание на иероглифах было проще. Пожелавший узнать свою судьбу брал наудачу бумажку с написанным на ней иероглифом, выражавшим какое-либо понятие. Взглянув на иероглиф, прорицатель предсказывал будущее. По форме головы или строению тела предсказывали судьбу и определяли характер человека. Издавались даже сборники предсказаний, в которых можно было прочесть такие откровения: широколицый тщедушный человек будет счастлив; удел человека, не наклоняющего голову при ходьбе, — бедность; обладатель блестящих глаз достоин уважения; женщине, имеющей необычно большие белки глаз, суждено убить мужа; человека с «собачьим носом» ожидает долголетие, а с «лошадиным ртом» — гибель от голода; «широкоротым» уготована счастливая судьба: богатство и знатность.
Предсказание прорицателя оформлялось различными способами: то он производил таинственные вычисления, то вытягивал жребий — листок, на котором были написаны мистические знаки. На основании таких «данных» давались соответствующие советы. Прорицатели нередко использовали и заранее заготовленные заклинания: на листе бумаги в определенной комбинации писали предостережения от действия злых духов и выражали пожелания счастья, богатства и многодетности. Такие бумажные заклинания, якобы имевшие мистическую силу, вывешивались на стенах домов, в спальнях, на воротах и т. д. Как правило, предсказания не сбывались, но это не беспокоило прорицателей: можно было найти множество уловок для оправдания. В книге Дж. Макгована «Люди и обычаи современного Китая» описан такой случай. Один пожилой китаец серьезно заболел: сильные приступы лихорадки причиняли ему невероятные страдания. Об этом известили сына больного, жившего в другой местности, советуя ему немедленно выехать домой, если он желает увидеть отца живым. Расстроенный таким ужасным сообщением, сын отправился в ближайший храм и обратился к прорицателю с просьбой узнать у идола, успеет ли он прибыть домой до смерти отца. Прорицатель, доведя себя до состояния транса, необходимого для общения с идолом, дал ответ: если сын не прибудет в родной дом в такое-то время, то никогда больше не увидит отца.
Случилось, однако, так, что благодаря принятой вовремя большой дозе хинина отец начал поправляться от мучившей его лихорадки и к прибытию сына совершенно выздоровел, хотя прорицатель предсказал его смерть именно в этот день. Сын, понятно, был очень рад такому обороту событий. Вернувшись к месту своей службы, он стал укорять прорицателя за ложное предсказание. Последний на это спокойно ответил: «Смерть вашего отца была предопределена свыше, но затем из-за жалости к вам как к сыну божество решило даровать вашему отцу жизнь. Поэтому в благодарность за божественную милость вам следовало бы сделать приношение в храм». Так без тени смущения прорицатель оправдал собственное шарлатанство.Английский путешественник А. Литл в книге «Китай изнутри» приводит случай, который произошел в 1898 г. в Нанкине. Одна молодая замужняя женщина была сильно опечалена тем, что редко получала письма от мужа, который находился по торговым делам вдалеке от дома. Много раз через друзей она просила его вернуться, но он не возвращался. В конце концов, отчаявшись, она пригласила прорицателя, который, как говорили в городе, обладал сверхъестественными знаниями и мог объяснить прошлое, истолковать настоящее и предугадать будущее человека. Раскрыв свою таинственную книгу, прорицатель сделал вид, будто погружен в глубокое размышление и испытывает сильное беспокойство. Обращаясь к опечаленной женщине, он дрожащим голосом произнес: «О женщина! Ваш муж много раз менял занятия. Его повсюду преследовал рок. Теперь у него нет денег. Тяжелобольной, он лежит в заброшенном доме далеко-далеко отсюда». Услышав эти слова, женщина горько заплакала. Прорицатель стал ее утешать и тут же, быстро перевернув несколько страниц своей книги, весело воскликнул: «Спасен!» Затем он объяснил женщине, что счастливая звезда была покрыта черной тучей и, если звезда снова будет излучать свет, ее муж выздоровеет и заработает много денег.
В то время как прорицатель, стоя на коленях, усердно молился богам, чтобы они вырвали мужа страдающей женщины из когтей дьявола, закрывшего черной тучей счастливую звезду, дверь неожиданно отворилась и на пороге появился человек. За его плечами был мешок, наполненный слитками серебра и золота. Это был долго отсутствовавший муж. Жена с радостным криком побежала к нему навстречу. Прорицатель был весьма сконфужен. Испугавшись возмездия, он бросился бежать, поскользнулся, упал, вывихнул себе ногу и поранил голову. Муж, не желая омрачать радость своего возвращения, не стал преследовать и наказывать незадачливого предсказателя. Престиж гадателя покоился исключительно на суеверии толпы, внимавшей всему, что он скажет. Предсказания, которые по счастливой случайности сбывались, увеличивали его популярность. Если же предсказание оказывалось ложным, у жрецов всегда наготове было объяснение: вопрошавший недостаточно искренне верит в идола и толкователя его воли.
Суеверные люди страдали не столько от злых духов, сколько от прорицателей: их невежественные рекомендации нередко были непосредственной причиной смерти верующего. Однако ни власти, ни родственники пострадавшего не осмеливались наказать прорицателей. Им все прощалось: они ведь пользовались покровительством богов, чью волю пунктуально исполняли. Никто не решался выразить недовольство действиями прорицателя: разгневанные боги могли немедленно отомстить за это, ниспослав оскорбителю всевозможные бедствия и тяжкие страдания. И хотя многие сомневались в достоверности предсказаний, однако в силу отсталости, забитости и суеверия они обращались по любому случаю за помощью к прорицателям. Последние выступали даже в роли врачей, что нередко приводило к трагическому исходу.
Однажды к лекарю-колдуну обратились с просьбой узнать у идола, какое лекарство нужно дать больному, чтобы облегчить его страдания. После необходимых заклинаний, вступив в общение с идолом, лекарь схватил кисть и написал рецепт. Родственники больного отправились в аптеку. Аптекарь, ознакомившись с рецептом, пришел в ужас и объяснил: прописанное лекарство — сильный яд и назначенной дозы достаточно, чтобы лишить жизни шесть человек. Перепуганные родственники поспешили к колдуну и передали ему слова аптекаря. Прорицатель разгневался, назвал аптекаря чурбаном, который ничего не смыслит в искусстве врачевания и еще смеет сомневаться в средстве, указанном богом. С этими словами он выпил сам это лекарство и через некоторое время скончался в страшных мучениях.
27 апреля 1908 г. «Пекинский вестник» поместил в разделе уголовной хроники такое сообщение. Бедная семья — муж, жена и недавно родившаяся девочка — жила на грани голода. И вот отец семейства решил обратиться за помощью к прорицателю. Последний, выслушав рассказ несчастного человека, заявил, что причиной их невыносимой жизни является недавно родившаяся девочка и надо ее умертвить. Вернувшись домой, глава семьи заставил свою жену утопить ребенка в канаве. Это ужасное поручение она выполнила беспрекословно, как божье веление. Многие исследователи жизни феодального Китая отмечали особую роль суеверий и предзнаменований в жизни китайского народа. «Ни один народ, — писал в конце XIX в. американский китаевед К. Вильяме, — не порабощен в такой степени страхом неизвестности, как китайский. И никто не прибегает столь часто к таким средствам, которые бы удостоверяли, будет ли успешно осуществлено задуманное дело, или потребуется помощь для возмещения убытков».
Понятно, что со временем описанные взгляды и представления менялись, и все же китайский народ продолжал верить в добрых и злых духов. Суеверия были широко распространены в китайском народе во времена маньчжурского господства. Победа китайской революции в октябре 1949 г. и образование Китайской Народной Республики создали благоприятные условия для успешной борьбы с суевериями. И тем не менее пережитки религиозного дурмана все еще дают о себе знать и по сей день.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Священные животные Древнего Китая.Часть 2 | _A_S_I_A_ - A S I A |
Лента друзей _A_S_I_A_
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»