Я - здесь, ты -сейчас- до банальности сыграна повесть,
мы под откос набираем скорость,
чтоб не прошляпить лето,
а где-то за горизонтом
на завтрак отличницам подают солнце,
которое притворилось яичницей.
И никакого лука!
[вечером положено целоваться]
чтобы никто не застукал,
врываться на полной в жизнь
и где-то 120 мимо твоих дней рождений,
не считая года,
обусловленные загрузками
реальных программ:
дом – работа- сто грамм
и где-то между
утро в гранёном стакане
полного ежевики
бросать на постель «Вероники…»*
после сверхдозы снотворного,
и, не дождавшись позорного,
«Детка, всё может быть»
плыть
или делать вид, что переболело,
стараться не думать о снах,
проведённых в твоих одеялах,
мы как два сапога- вроде бы пара,
да только у каждого своя нога.
Держишь опять за рукав и говоришь:
«ОТПУСКАЮ»
и я полетела бы к раю на алых тугих парусах.
Это совсем несложно,
больше того- возможно,
если шутить всерьёз.
А мороз… так он не бывает зимой,
чаще случается летом
С УТРА,
сжимает горло очередным «мне пора»
по эпидермису мелкой дрожью.
Рассвет зевает у лап вокзала,
я –здесь, ты- сейчас
и капельку не хватает нас... тех нас...
в последнем ряду кинозала.
* - «Вероника решает умереть» Коэльо |