Этой ночью небо особенно красивое, звёзд совсем не видно, но это только придаёт некую загадочность. Если открыть жалюзи, можно увидеть высокие многоэтажки, в которых светятся вечерние огоньки. Кто-то под лампой читает женский романчик, возможно, Жорж Санд или Эмилию Бронте; кто-то смотрит ненужную телевизионную программу, которую к следующему утру забудет. Кто-то подобно зомби сидит перед   компьютером и монотонно нажимает кнопку мыши, кто-то пытается уснуть под толстым слоем одеял, разгоняя мысли прочь. А я, как обычно, с улыбкой стою у окна, держа чашку кофе в руках, которое ещё больше подпитывает бессонницу, и угадываю, чем же занимаются мои соседи через дорогу. Вообще я больше люблю гляссе, чем экспрессо: мороженное, плавающее сверху, так похоже на корабль с белыми парусами, бороздящий морские просторы.
     И перед глазами встает картина: девочка лет четырнадцати в синем платьице с бретельками на хрупких плечиках прыгает с камня на камень, затем, смеясь, бежит к берегу моря, а волны нежно касаются её голеньких ножек и словно от электрического разряда резко подаются назад. Она прищуривает глаза от утреннего солнца и всматривается в безоблачное небо, где, как чёрные галочки из блокнота летают кричащие чайки. Шумит морской прибой, туман расстилается этим молочно-белым морем, а на горизонте плывёт одинокий парусник. И кажется, что они сейчас одни в целом мире. Девочка и парусник…
     Приоткрываю окно – и в комнату мгновенно залетают бодрящие звуки жизни: машина, мчащаяся по шоссе, разбрызгивает дождевые лужицы; музыка приглушенно доносится из соседнего квартала; слышен разговор соседей этажом ниже о бытовых проблемах. И так хочется сбежать от этой городской суеты в какой-то тихий домик у моря. Чтобы звук играющего фортепиано проносился по всей комнате, пронизывая белые стены и мраморный пол, вырывался из настежь открытого окна и катился по оживлённым ветром деревьям и траве. Там, на позолоченном крючке висит клетка, прутья которой выглядят, как хрупкий лед, покрытый инеем, в ней вместо птицы, нашли своё пристанище лепестки пахучих роз. Они так похожи на уста молодой игривой девушки, с щёк которой никогда не сходит румянец. Как ветвь цветущей китайской вишни изгибается она, пританцовывая возле окна в лунном свете. Платье, ставшее тускло-сиреневым в темноте, свободно развивается на ветру.  
    Сейчас она так не похожа на ту девочку, которая бегала по морскому берегу. Таинственные ночные просторы меняют нашу сущность, и даже окружающая нас действительность становится немного другой. Делая неторопливые шаги, она наблюдала за своей тенью, которая перемещалась из одного оконного отражения в другое. Шёлковые ленточки на белых балетках   аккуратно обвивают фарфоровые лодыжки, а снежного цвета лилия, заплетенная в каштановые волосы, придаёт внешности средневековую экстравагантность. Улыбнувшись, девочка подбежала к коту, лежащему на подоконнике, и что-то прошептала ему на ухо. Тот, недовольно мяукнув, повернулся в сторону окна и поднял свой взор на звёздную глубь.    
    Мы в одно и то же время смотрели на одно и то же небо: я, кот и моя девочка лет четырнадцати…