42. В ожидании вердикта
«Каждая девушка мечтает выйти замуж. Я тоже мечтала, но не вообще, а только по большой любви. И вот свершилось! Но почему он решил сделать мне предложение? Неужели у нас наступил кризис, и Дин пытается внести стабильность? Брак никогда ещё не спасал отношения. Надо поговорить с ним об этом». После ужасов в подвале мы каждую ночь спали в обнимку, боялись однажды проснуться и не застать рядом с собой возлюбленного. Вот и сегодня у меня опять затекла рука, подсунутая под его тело.
- Ди-и-ин, Динни, просыпайся, - аккуратненько бужу его.
Он неохотно начинает ворочаться, потягиваться и зевать. Я целую его в гладенькую грудь, а он запускает пальцы в мои волосы, часто моргает и улыбается:
- Доброе утро, нам уже пора вставать? – его сонный голос звучит хрипло.
- Малыш, мне поговорить с тобой надо. Ты вчера насчет свадьбы серьёзно говорил?
- Конечно, серьёзно! – не то возмутился, не то удивился он.
- Тогда объясни мне, зачем тебе это понадобилось? У нас же и так всё нормально.
- Ты что уже не хочешь? – как-то испуганно вскрикнул Дин. – Вчера согласилась, а сегодня передумала?
- Нет-нет, ты неправильно меня понял. Я не передумала, я просто не понимаю, почему ты решил узаконить наши отношения.
- Потому что для меня твоё согласие означает то, что ты связываешь свою судьбу с моей на всю жизнь, - он присел, смешно поправил свои волнистые локоны и сделался мега серьёзным. – Закон тут совсем ни при чём. Ты абсолютно права, мне по контракту брак запрещен. Я хочу, чтобы мы с тобой обвенчались, чтобы были женаты только перед Богом, а статус наших отношений перед людьми меня не волнует. Что скажешь?
- Так нельзя. Ты католик?
- Да.
- Тогда венчание проводится только по предъявлению свидетельства о регистрации светского брака.
- Я знаю. Но если ты согласна, мы вместе пойдем к священнику, к епископу, к самому Папе Римскому. Когда они увидят, как сильно мы любим друг друга, они нам разрешат, я уверен.
- Динька, какой же ты наивный! – воскликнула я. – В церкви царит точно такая же бюрократия, как и в государственном устройстве.
- Но законы церкви написаны людьми, а значит они – не абсолютная истина.
- Вот тут ты прав. Ладно, давай сходим в храм, пообщаемся со священником, а там уже посмотрим, удастся ли что-нибудь сделать. В принципе, я согласна и на гражданский брак. Я просто хочу, чтобы ты был рядом и мне неважно, как это будет называться.
«Замужеством или сожительством», - добавила я про себя.
- Хорошо. Договорились. Как тебе собор в Ганновере? Тамошний настоятель должен помнить меня. Я хоть и не особо набожный, но в детстве несколько раз бывал там с Тимом и мамой… Помню, что про нас там шушукались, как про маленьких демонят. Потому мы, кстати, и назвались сначала «Бесы». А отец Илия всегда к нам относился, как и к другим прихожанам, не считал нас порождением зла.
- Ты, Дин, порождение зла?! Это просто возмутительно! Если ты носишь черную одежду, майки и украшения с черепами и красишься, это не значит, что у тебя тёмная душа. У тебя же такие ангельские глаза, самые прекрасные на свете, - я любовалась тем, о чём говорила. На бледном личике Диньки от этого зарделся румянец, а на щеках появились маленькие ямочки.
Сказано – сделано. Под конвоем Сайруса и Товия (другим мы не были склонны доверять) ранним утром следующего дня мы приехали к главному ганноверскому собору. Закутанные в плащи с капюшонами, в кепках и очках от солнца мы скрылись за дверьми величественного храма. Всё великолепие местной готики я опишу позднее, а сейчас приведу часть нашего разговора с отцом Илией.
- Здравствуй, Дин. Я давно тебя здесь не видел, ты стал такой знаменитый…
- Это Ангелина – моя невеста. У нас к Вам много вопросов. Мы бы хотели обвенчаться в этой церкви, это возможно?
- Ну, если к этому нет препятствий…
- Что является препятствием?
- Присядьте, дети мои. Я вам всё расскажу.
Мы послушались и разместились на лавочке в отдельной комнатке настоятеля.
- Церковь не разрешает жениться близким родственникам; людям, уже обвенчанным; а также тем, кто убил своего супруга, чтобы вступить в брак с новым.
- Что за ужасные вещи вы говорите?! – воскликнули мы.
- Также препятствием является импотенция одного из брачующихся.
- Нет-нет, с этим у нас всё в порядке! – мы оба смутились.
Отец Илия окинул нас умиленным взглядом:
- Вы такие одинаковые: мимика, жесты, интонация, да и внешне чем-то похожи. Вы и впрямь созданы друг для друга.
- Вот и мы так думаем, - закивали мы, хватаясь за руки.
- Где же ты, Дин, её нашел? В столице?
- Да. В столице… России!
- Ангелина, ты русская?
- Да.
- А по вероисповеданию?
- Православная.
- С этим тоже нет проблем, это же ветвь христианства. Но ты, Дин, должен дать обещание, что будешь крестить и воспитывать детей в католической вере. Я запишу это в специальном формуляре. А ты, Ангелина, должна знать, что он дал такое обещание. Это я тоже зафиксирую. Но все равно разрешение на венчание «смешенной» пары дает епископ. Ясно? Согласны?
- Угу, - кивнул Шульц.
- Да, конечно, - ответила я.
- Также предупреждаю вас о том, что католическая вера запрещает использование любых противозачаточных средств: от таблеток и спиралей, до презервативов. Есть другие способы планирования семьи.
- Спасибо, мы знаем. Мы с некоторых пор ничем и не пользуемся.
«Ну, ёлки, и разговор! Я уже, кажется, цвета томата, да и Дин весь пунцовый сидит и глупо улыбается. Такие интимные подробности… Добить что ли настоятеля?»
- Святой отец, а можно мне одеть фату – символ невинности невесты, если я уже не девственница?
Мужчины синхронно поперхнулись от моего бесстыдства в храме Божьем.
- Вы сами ответили на свой вопрос, - протянул отец Илия. – Но в принципе традиционно это не возбраняется… Это наша первая встреча, в течение трех месяцев вам предстоит еще девять визитов.
- Три месяца – это слишком долго, - Дин вскочил с места.
- Да, и у нас не будет свободного времени на такое количество встреч, - поддержала я его.
- А когда у вас назначена регистрация официального брака? – спросил священник.
- Мы.. Эмм..
«Ну, Дин! Что ты теперь скажешь?»
- Я артист, у меня в трудовом контракте прописан пункт о запрете на светский брак. Мы хотели обвенчаться тайно.
- Это невозможно, - с сожалением покачал головой отец Илия.
- Но ведь в Средние века венчали! – встряла я.
- Но сейчас Новое время и новые законы.
- Но законы Божьи никто не переписывал и Библию тоже! – сама от себя таких речей не ожидала. Что на меня нашло?
- Правильно. Мы любим друг друга и хотим скрепить наши отношения.
- Несомненно, вы очень милые и влюбленные, это видно, но я не уверен, что вы готовы к семейной жизни. Супружество – не забава, это большая ответственность. Ты, Дин, так и будешь прятать ото всех свою жену? И на вопрос «Кто эта девушка?» всем врать? Это, по-вашему, правильно? По-христиански?
Мы уставились в пол, сказать было нечего, ведь, в сущности, он говорил правду.
- Спасибо за очень поучительный разговор, - процедил Дин, еле сдерживая обиду. - Пойдем, милая, если нас не поняли тут, уже нигде не поймут.
Мы развернулись и направились к двери.
- Не расстраивайся, мой хороший. Это ничего не меняет. Бог у каждого в душе, а церковь всего лишь мощный инструмент владения умами общества, воздействия на верующие массы.
- Постойте! – окликнул нас настоятель. Мы оглянулись. – Епископ – очень хороший человек, я поговорю с ним, и мы вместе составим прошение Папе Римскому – Бенедикту XVI. Ввиду специфичности ситуации только он может дать разрешение на такой брак. Вам же я советую не отчаиваться, ведь, как ни неприятно мне это признавать, вы правильно сказали: законы, правила, обеты, клятвы и обряды придуманы людьми, а Бог един и он во всём сущем, в том числе в вас самих. Я помогу вам, чем смогу.
- Спасибо Вам огромное, только, умоляю Вас, никому ни слова, о том, что я хочу жениться и что у меня есть невеста.
- Естественно. Как тайна исповеди.
- До свидания. Мы будем очень ждать Вашего звонка.
…
Ожидание вердикта Папы Римского могло затянуться надолго. Мы в любом случае не собирались устраивать пышную церемонию. Обо всём, как всегда, знал лишь Тим. Уж не представляю себе, объявил ему Дин о своем решении до того, как сделал мне предложение, или после, но особого огорчения на его лице я не замечала. Может, наконец старший перестал ревновать младшего ко мне, понял, что для него так лучше. Мне это неизвестно. Проходили дни, настал последний уик-енд февраля - время отправиться в Лос-Анжелес в кинотеатр «Кодак» на вручение премии «Оскар». Напомню, что «Adrenalin» были номинированы на него за лучшую песню – саунд-трек к фильму «Братья по разуму». Сюжет картины – очень грустная история о двух братьях, разлученных при рождении. Один остается в Америке, а другого увозят в Германию. Они взрослеют, у них по-разному складываются судьбы: «немец» живет в полноценной любящей его семье, а «американец» ведет полускитальческий образ жизни в бедных кварталах Нью-Йорка. Однако Соединенные Штаты начинают военную операцию в одном из ближневосточных государств, набирают добровольцев, и один из братьев поступает на службу в армию по контракту. Судьба приводит второго в зону конфликта в качестве дипломата. Они встретятся, подружатся. Сначала у них возникают трудности в общении из-за разницы культур, воспитания и социального положения, но вскоре они замечают, что мыслят совершенно одинаково. В сюжетную линию включена сложная политическая подоплека, но простому обывателю будет намного интереснее наблюдать именно за отношениями братьев, которые оказываются на одной стороне и во всем друг друга поддерживают. Когда в финале одного из них смертельно ранят, другой отдаст ему свою кровь и тогда в больнице они узнают, что они разнояйцовые близнецы. Обретя друг друга, они сразу же расстанутся, так как раненый всё же умрет. Это, пожалуй, самый сильный момент фильма. И не только из-за талантливой игры актеров, но и благодаря фоновой песне, написанной и исполняемой близнецами Шульц.
Ты - мой лучший друг,
Разомкну порочный круг,
Стану призрачной мечтой,
Буду рядом я с тобой.
Твой крик в тишине,
Я услышу везде,
Ты только позови,
Мы больше не одни.
Re: Твоя сила всегда со мной,
Я прошу тебя: «Постой!»
Ты так быстро не беги,
Я спотыкаюсь. Подожди!
Моя душа – твоё отражение,
И за каждым движением
Скрывается суть -
Мы встретимся когда-нибудь.
Я смотрю в твои глаза,
Но с тобою мне нельзя,
Я продолжу путь один,
Стану я непобедим.
Re: Твоя сила всегда со мной,
Я прошу тебя: «Постой!»
Ты так быстро не беги,
Я спотыкаюсь. Подожди!
Прости, что был я далеко
И врозь нам было нелегко.
За нас двоих я помолюсь,
Прости, что здесь я остаюсь.
Я не хочу тебя терять,
Но мне тебя не удержать.
Я сделал всё, что мог,
Ты не вернешься на порог.
Re: Твоя сила всегда со мной,
Я прошу тебя: «Постой!»
Ты так быстро не беги,
Я спотыкаюсь. Подожди!
(Примерный перевод)
- Дин, где твой костюм? – спросила я Шульца.
- Ну, уж нет! Я не одену смокинг.
- На таком мероприятии ты просто обязан выглядеть подобающе.
- Да ты что! Я в жизни не носил костюмов. Я буду в куртке, и плевать на всех. Что мне простому немецкому парню из провинции вообще делать на этом «Оскаре», как ни шокировать публику? Тем более что мы там петь будем, я не могу выйти на сцену в смокинге. Бе-е-е!
- На красной ковровой дорожке в кожаной куртке ты будешь выглядеть убого!
- Я?! Никогда! Я просто создан для того, чтобы ходить по красным дорожкам.
- Дин, ты сам себе противоречишь!
- Ну и ладно!
Ушел. Появился через час в костюме и с шухером на голове.
- Ну, как?
Я подняла большой палец вверх.
- Точно?
- Угу. Шикарно, на все сто.
- Думаешь это неплохой фон для золотой статуэтки?
- Отличный. Только… - я замялась.
- Что?
- Да так. Ничего.
- Нет уж, договаривай!
- Ты обещаешь не обижаться?
- Да.
- Вам не дадут «Оскара».
- Почему это? Наша песня лучшая! И фильм – лучший!
- Фильм награду получит, а вы – нет, - я разочарованно вздохнула.
- Это твоё очередное предсказание?
- Да, но оно основано, скорее, на логике. Все давно обсуждают, что песня очень похожа на «Вдвоем» с вашего второго альбома, просто адаптирована под данное кино. Академики не проголосуют за неё.
- Жаль. Я очень расстроюсь.
- Не надо, малыш. Она очень трогательная. И ты её любишь, и я, и все фанаты. Подумаешь, какие-то шесть тысяч человек – члены киноакадемии, это же не весь мир, свет на них клином не сошелся.
- Ладно, жду тебя на банкете после церемонии.
- Ты там в зале к Кире Найтли не приставай, - пошутила я, а про себя подумала: «А ведь если она заинтересуется Дином, он вполне может с ней и позаигрывать. Куда мне – обычной девушке – до холеных голливудских див?»
- Геля, не ревнуй, - хитро покосился он, - не надо мне никаких Кир. Я буду там думать только о премии и о тебе, а точнее - наоборот – о тебе и о премии.
Эта поправка вселила в меня надежду на то, что Шульц встал на путь исправления. Его эгоизм и тщеславие немного пошли на убыль. Хотя, скорее всего, они просто повернулись ребром.
…
Всё-таки Дину было очень обидно не получить «Оскара», академики отдали предпочтение другой песне. Хоть Биг Босс и утверждала, что всё «на мази», в реальности всё оказалось не так радужно. Или после нашей январской стычки в казино, она решила проучить мальчишку и перестала работать в этом направлении. Так или иначе, на афте-пати Шульц-младший был чернее грозовой тучи и уговорил меня уйти пораньше. Мне эта звездная тусовка тоже была не особо по душе. Парни из Ганновера и я чувствовали себя там, как черные вороны среди элитных голубей. Так что незаметно мы ретировались и поехали любоваться закатом на побережье. Понемногу прохладный морской воздух успокоил Дина, он отвлекся от волнительных событий вечера. Снова стал милым, домашним, моим…
43. Новый альбом
…
Как мы ни старались быть осторожными, но слухи обо мне и Дине расползались по Интернету и бульварным газетёнкам с космической скоростью. Прямых доказательств не было, но взглядов в сторону, размытых силуэтов на темных фотографиях и болтовни «очевидцев» было вполне достаточно для создания новых тем на форумах: «У Дина есть девушка. Кто же она?», «Правда ли, что Дина похитили из-за подружки?», «Близнецы Шульц + их кузина = шведская семья???» А я всё сидела и составляла от имени группы всякого рода обращения, где пыталась завуалировано опровергнуть эти сведения, Дин же аккуратненько их переписывал от руки, и мы размещали его автограф на официальных сайтах и сдавали в редакции журналов.
Перед выходом альбома новый видео-клип был необходим как воздух, но времени на съемки не было совершенно. Тогда было принято решение сделать его в стиле аниме, как и комикс, выпускаемый в Северной Америке и Европе. (Кстати, совершенно неожиданно для нас легкая юмористическая книжка с картинками пришлась по вкусу не только фанатам «адреналинцев»). Всего за два съемочных дня были записаны движения ребят для аниматоров. Очень забавно было наблюдать за обвешенным датчиками и проводами Дином, играющим героя японского мультика; Тимом, постоянно запутывающимся, спотыкающимся и оттого беспрерывно матерящимся; Генрихом, размахивающим воображаемым оружием и Ульрихом, на прыжок которого с предполагаемого дерева ушло пятнадцать дублей и гигабайты виртуальной памяти.
…
Возникло впечатление, что я где-то на потолке вишу вниз головой, от этого к мозгу прилила кровь, и он функционирует ненормально. Во рту страшный сушняк... Маленькая тощая бледная поганка, которую зовут, кажется, Дином, завалила меня сверху своими костями, лапает меня и зачем-то лезет целоваться. У неё – поганки – язык даже суше моего, так что царапает мне нёбо, как наждаком, да ещё этот гвоздь посередине… «Тоже мне плотник, столяр или как его там, короче, строитель». Делаю усилие и переворачиваю нас. Стало полегче, когда это странное создание оказалось снизу. Смотрю на него внимательнее: черное, чумазое, лохматое. «Ой, чур, меня!» Чудище недовольно что-то промычало и сделало ещё один кувырок. Я упала спиной на нечто мягкое, и меня с грохотом засыпало всё тем же суповым набором. На этом сюрреализм не закончился: то, на что мы рухнули, простонало, крякнуло и стряхнуло нас обоих на пол…
«Что же это такое?!» Понемногу придя в себя, я окинула взглядом комнату. Мы с Дином, слабо соображая, сидели на ковре в нашем номере в окружении пустых бутылок. Пару минут назад мы проснулись и, перекувырнувшись несколько раз, свалились с постели на спящего на полу Ульриха. С трудом поднявшись на ноги, я осмотрелась: на диванчике в дальнем углу на груди у «ненавистного» Генри мирно посапывал Тим. Мой гнусный характер очнулся гораздо раньше моего сознания, потому я сделала Шульцу-младшему знак, приложив указательный палец к губам, и на цыпочках двинула в сторону гитаристов. По пути я отыскала свой мобильник и, подкравшись к «сладкой парочке» зафиксировала компрометирующую позу на видео. Когда я вернулась к сидящему на коленях Дину и показала ему съёмку, мы оба разразились безудержным хохотом, пробудившим всю группу.
Настало время вспомнить вчерашний день и презентацию альбома «Adrenalin».
- Слушай, Геля, когда мы только познакомились, ты как-то иначе одевалась, а теперь всё больше гламурных платьев, коротких юбок и туфлей на высоких каблуках, - заметил Дин поутру.
- Просто я не хочу быть твоим клоном. Мы и так всё делаем одинаково и выглядим одинаково, должна же я хоть чем-то от тебя отличаться.
- Ты и так отличаешься от меня полом! – заржал Шульц. – А ты можешь в честь презентации одеться в рок-стиле?
- Ради тебя – всё, что угодно.
На том и порешили.
Нервозность перед премьерой висела в воздухе. Казалось, если сейчас бросить какой-нибудь предмет или запустить радиоуправляемый самолетик, то он завязнет в пространстве, наполненном волнительным ожиданием. Генри и Тим настукивали мелодии новых песен ногами и перебирали пальцами так, будто играют на гитарах, Дин распевался, а Улли ушел в себя почти безвозвратно. Внезапно в гримерке всё стихло до такой степени, что стало слышно биение сердца – одного общего трепещущего сердца группы «Adrenalin». Синхронные вдох и долгий выдох и вперед – навстречу судьбе, журналистам, критикам и просто ценителям, ждущим в зале первого выступления по новому плей-листу.
Всё проходило на ура, под бурные овации собравшихся в мюнхенском клубе гостей. Я сидела с Майером за одним из ближайших к сцене столиков и потягивала из бокала кока-колу через трубочку. Вдруг ребята заиграли песню «Не зря», я прибалдела.
- А разве она вошла в альбом? – спросила я у Роберта.
- Да, Дин согласился в последний момент. До сих пор не верю, что тебе удалось переубедить этого упрямца.
Пел он, прямо-таки скажем, через силу. Видно было, что он борется с собой, стараясь не сорваться на первоначальную версию текста. Я перестала смотреть на него, чтобы он, глядя мне в глаза, не исполнил оригинал.
По завершении всего за кулисами уже лилось рекой шампанское, но радостным и возбужденным участникам коллектива-триумфатора и менеджменту предстояла пресс-конференция. После неё для успокоения нервов мы немного погуляли в центральной части города. Дин, как всегда без умолку болтал о том, как же он ждет завтрашнего утра, отзывов, и цифр, отражающих объем продаж. И вдруг он утих, положил подбородок мне на плечо и прошептал:
- Аж не верится, что всё это возможно, - его руки сомкнулись у меня на талии. – Такой успех в творчестве и…
- Что и? Договаривай!
- Сегодня мне позвонил отец Илия. Папа римский дал разрешение на наше с тобой венчание.
- Обалдеть! Дин, это же великолепно, - поворачиваю голову и целую его. – Можно уже и о платье подумать.
- Я бы хотел, чтобы оно у тебя было черное с красным.
- Нет, я не согласна. Фата будет белая, значит и платье черное с белым.
- Надо посмотреть.
- Ты его точно до свадьбы не увидишь, потому что нельзя.
- Нельзя жениху невесту в подвенечном платье видеть, а не само платье.
- Нет-нет-нет. Оно будет для тебя сюрпризом, - настаивала я.
- Хорошо. А я буду как обычно одет.
- Ну, ясно, что не раздет!
- Я имел в виду стиль.
- Тебе легко, а где я такое эксклюзивное платье возьму? К дизайнерам нам нельзя обращаться, а то просочится информация.
- У меня мама портниха, с ней вместе и придумаете, и сошьете. Вы же мои самые талантливые и любимые женщины. Я уверен, что у вас получится лучше, чем у самого именитого кутюрье.
«Обожаю, когда ты вот так тихо говоришь, и когда стоишь вот так сзади. Я чувствую себя в полной безопасности, заслоненной от всего остального мира»…
На афте-пати мы оторвались на славу. Мы были навеселе, когда к нам подошел невысокий молодой человек и поздравил Дина с выходом нового диска. Шульц сглотнул слюну и замялся на какое-то время, затем протянул ему руку и пожал её, сказав:
- Спасибо, Ральф. Рад тебя видеть здесь. Знакомься, это Ангелина – главный специалист в Adrenalin Corporation. Ангелина, это Ральф – мой, то есть наш, - Дин кивнул в сторону Тима, - хороший друг.
«Так, понятно, он не из группы посвященных в нашу тайну».
- Очень приятно.
«Хотя на самом деле не очень. Какой-то он странный, совсем не обрадованный и, как мне кажется, его поздравления не особо искренние. Его что-то гложет. Может быть, зависть?»
- Ты присаживайся, не стесняйся, - пригласил его Тим за наш столик.
Дин достал сигарету. «Мальчик напрягся, потому закурил», - заключила я.
- Нет, благодарю, мне уже пора идти, - отказался Ральф. - Дин, у тебя сейчас тур, тебе некогда, но ты б хоть иногда что ли звонил старому другу.
- Угу, ты прав. Я позвоню.
- Ну, пока.
- Счастливо, - хором попрощались мы втроём.
- Что за друг, Дин? Почему я про него ничего не знаю и прежде не видела?
- Мы раньше очень близко общались, я считал, что он меня во всём понимает, нам было весело и легко, но потом наши пути разошлись, - как-то невнятно пояснил Шульц.
- Да, в общем, у Дина с тех пор, как он с тобой познакомился, времени на друзей не осталось, - Тиму удалось гораздо лучше подобрать слова. Вероятно, он меньше выпил, и его язык ещё не заплетался.
- Дин, пошли танцевать! Смотри, как Майер отплясывает! – воскликнула я.
- Нет, я не танцую.
- Почему? – переспросила я, а про себя подумала: «Ничего себе он не танцует! На сцене так отрывается и крутит задницей, что любой позавидует!»
- Только девушки могут себе это позволить всегда и везде, потому что делают это хорошо.
- Но ваш Про так не считает, - не отступала я.
- Иди, потанцуй с ним.
- А ты не будешь ревновать?
Он улыбнулся:
- Нет… если только совсем чуть-чуть.
Ну, я решила не отказывать себе в удовольствии и зажечь по полной. Наш беснующийся нетрезвый дуэт заслужил бурю аплодисментов. Близнецы наблюдали за всем этим «безобразием» и беспрерывно ржали.
…
- У меня предложение отметить успех в узком семейном кругу, - шепнул нам с Тимом Дин в лифте.
- А есть чем? – воодушевленно отозвался брат.
- Не уверен…
- Тогда надо звать Генри, у него всегда есть заначка, - надоумила я ребят.
- Точно, - закивал Дин.
- Ни фига себе узкий семейный круг! – возмутился Тимми.
- Мы – одна большая семья. Пригласим Ульриха, и все будут в сборе, - отрезал солист.
Отправка смс-ок не помогла, также как и звонки. Пришлось с заговорщическим видом перемещаться по коридорам и стучать в номера к Генри и Улли. Не имеет смысла рассказывать, что мы пили, сколько и за что. Потом, кажется, еще и пели. Последнее, что я помню, это желание Дина пойти спать и наши с ним перегонки до кровати по очень мудреной траектории.
И вот мы сидим с ним утром, а вернее – днем, на полу и смеёмся над Тимом и Генрихом. Но голова у меня скоро треснет и в ней бьется лишь одна ясная и прозрачная мысль – цитата из фильма «Ирония судьбы»: «Пить надо меньше, меньше надо пить».