[250x309]
Смешно, но не очень…


Когда проходят годы, вспоминается прошлое и так точно, как –будто это было вчера.
В 1946 году я окончил УВМШ (Уфимская военно-музыкальная школа) с отличием и был направлен воспитанником в московский образцовый оркестр военной академии имени Фрунзе. Этот духовой оркестр, один из многих оркестров военных академий Москвы, которые обслуживали все мероприятия на Красной площади (военные парады, правительственные похороны и др.)
В оркестре, куда я прибыл, было музыкантов 70. Все высокой квалификации, и им были доступны к исполнениют труднейшие произведения классики и современной музыки. Я не имел оркестрового опыта и дирижер не сразу разрешил быть на репетициях и концертах оркестра. Через какое-то время я был допущен и влился в его состав. Так началась моя военно-оркестровая карьера. Описывать ее очень долго – 39 лет службы в армии.
Пишу для того, чтобы рассказать, как было иногда в моей практике: «Смешно, но не очень…»



Диссонанс


Летом оркестр военной академии имени Фрунзе выступал с концертами на открытой эстраде центрального парка культуры и отдыха имени Горького (выступали в парках: МВО, Эрмитаже, Измайловском и других местах). Выступления оркестра всегда имели успех. В концертах исполнялись произведения русских классиков: Чайковского, Глинки, Мусоргского, Римского-Корсакова; зарубежных композиторов: Бетховена, Моцарта, Бизе, Верди, Шопена; советских композиторов: Шостаковича, Дунаевского, Глиэра, Хачатуряна и многих других.
В этот теплый июльский вечер должны были звучать произведения М.И. Глинки. На сцене сидели солидные квалифицированные музыканты в парадной форме, да и дирижер был полковник Панфилов (известный в наших кругах военный дирижер). На концертной площадке большая масса, сидящих на скамейках и стоящих, отдыхающих в парке людей.
Концерт обычно начинался помпезным представлением ведущего: « Выступает образцовый оркестр, дважды краснознаменной, ордена Ленина военной академии имени Михаила Васильевича Фрунзе. Увертюра к опере «Руслан и Людмила».
Вышел дирижер, поднял руки, взмахнул палочкой и зазвучала искрометная, блестящая, красивейшая музыка увертюры. Оркестр сыграл ее виртуозно. Публика неиствовала аплодисментами и криками: «Браво». Все: и оркестр и публика, были в приподнятом настроении. После увертюры прозвучали еще несколько произведений Глинки.
И вот ведущий объявляет: «Вальс из оперы «Иван Сусанин». Все спокойны, все внимание на дирижера. Он взмахнул палочкой… и полилась, вернее, прозвучала такая фальш в музыке, что некоторые музыканты оторопели, некоторые хохотали, у публики, как видно «завяли уши». Они хохотали, свистели, улюлюкали. Дирижер побледнел и ушел за сцену.
Провал! Позор! У профессионалов это редчайший случай на сцене. Диссонанс – соединение 2-х или 4-х звуков не удовлетворяющее музыкальное чувство. Этому есть синонимы: дисгармония, кокофония, кошачий концерт, неблагозвучие, разногласие. Все это в концерте прозвучало. Гам публики утих и ведущий объявил следующее концертное произведение: «Полонез из оперы «Иван Сусанин». Дальше шло все благозвучно. После концерта не стали разбираться в случившемся. Однако, библиотекарь, который комплектовал нотный репертуар для концерта (раскладывал оркестровые ноты в папки) решил, что «подложить свинью» мог только Гофман. Я легко транспонировал и легко играл полтона ниже, полтона выше того, что написано в нотах. Достаточно одному музыканту сыграть так и это вызовет такое звучание – диссонанс. А так играть умеют не все. «Это Гофман»- решил библиотекарь сержант Холодков (сверхсрочнослужащий).
Концерт окончился. Все зачехляли инструменты, и он при всех «врезал» мне в лицо, разбив до крови нос. Все положительно смотрели на Холодкова, мол, молодец, нашел сразу виновника провала концерта. Когда пришли в нашу музыкальную студию и проверили ноты вальса, то оказалось, что за день до концерта Холодков пришел в музстудию выпившим и по пьяни вложил в папки для концерта ноты вальса в разных тональностях. Он – хам, даже не соизволил передо мной извиниться за разбитый нос. Диссонанс!








И снова смешно, но не очень…


Физкультурный праздник.


Лето 1946 года – год после войны, несмотря на радость, в честь победы в Великой Отечественной войне, народ был озадачен настоящим и будущим. Время ликования закончилось, начались будни, довольно тяжелые, восстановление разрушенного народного хозяйства. Время было напряженное и пасмурное.
Для того, чтобы как-то отвлечь народ от такой жизни, летом этого года в Москве, на стадионе «Динамо», состоялся физкультурный праздник. К нему очень усердно готовились. Устроители этого праздника знали, что на нем будет присутствовать вождь. Не дай бог какие-нибудь неполадки, можно лишится многого. Естественно, стадион был оцеплен милицией и каждого, входящего на стадион, проверяли.
Начался праздник. На трибуне в белых костюмах стояли Сталин и члены Политбюро ЦКВКП(б). На поле стадиона стоял сводный оркестр московского гарнизона из пятисот военных музыкантов под управлением лауреата сталинской премии военного дирижера генерал-майора С.Чернецкого. Под музыку маршей прошли стройно спортивные колонны (большинство были, переодетые в белые костюмы, солдаты). После парада были показаны различные спортивные коллективные упражнения, выступления чемпионов по различным видам спорта. В заключение состоялся футбольный матч между командами ЦСКА – Динамо.
Сталин и все присутствующие были довольны. Руководители праздника были счастливы тем, что Сталину понравился этот праздник. Всем участникам физкультурного праздника выданы письменные благодарности, подписанные Сталиным и были подарены белые костюмы.
Через пару месяцев в Москву, с правительственным визитом, приехал премьер-министр Англии Черчиль. Сталин решил повторить праздник для такого важного гостя, и были даны соответствующие указания.
Время было тяжелое, жили очень бедно, получали мизерную зарплату. Была карточная система – продуктов не хватало. Для музыкантов сверхсрочников каждая возможность приобрести деньги было счастьем. А тут… повторяется физкультурный праздник! После первого праздника одна часть музыкантов продала костюмы, другая часть продала и пропила костюмы. Только солдаты и воспитанники использовали костюмы для самовольных отлучек в парк культуры и отдыха на танцах. В парке находилось полно военных патрулей, которые вылавливали самовольщиков, а мы в белых костюмах!
А что сверхсрочники? Они бросились в спортивные магазины Москвы и пригорода, склады спортивной одежды. И отдать должное, с трудом, но они приобрели костюмы.
А у сверхсрочника Холодкова (Героя рассказа «Диссонанс») все было сложнее и трагичнее. Холодков был трубач не высокой квалификации и получал самую низкую зарплату в оркестре. Немного ему доплачивали за работу в нотной библиотеке оркестра, эту зарплату он пропивал, а жена и трое детей мучались - голодали. Правда утром на службу он приходил после похмелья, но, относительно, трезвый, голодный и просил у курящих окурок папиросы. Тем не менее, музыканты-сверхсрочники отламывали кусочки от своих бутербродов, кторые брали на службу перекусить. Он несчастный человек – пьяница. А что ему делать? Где взять деньги? Пропил. А придти на службу нужно в белом костюме. Он был «фантазер» и вот что придумал. Свои белые кальсоны укоротил, подшил нижнюю часть, погладил их, обмазал черные полуботинки мелом и утром встал в строй, отъезжающего на стадион «Динамо», оркестра. Впопыхах выезда на него не обратили внимание, но когда приехали туда, построились, проверяли документы и щупали со всех сторон. Все, входящие на стадион, проверялись, невзирая на личность.
А тут Сталин и Черчиль! Музыканты, надеясь, что Холодкова в кальсонах, стоящего в первой шеренге, совсем рядом с правительственной трибуной, пока не увидят. Если увидели бы Сталин и Черчиль, то это была бы мировая сенсация.
Музыканты, понимающие всю сложность обстановки, разошлись по сторонам. Холодков остался один на обозрение всех.
Когда полковник Панфилов увидел его, то побледнел, побагровел и не мог сказать ни одного слова. Он представил себе: «Если бы этого «красавца» увидел министр обороны, тем более Сталин или Черчиль, то… нельзя предположить, что было бы со мной?». Холодков был арестован и отправлен на гаупвахту. Полковник решил его уволить из армии, но музыканты, жалея несчастного, уговорили полковника не увольнять Холодкова. А парад и праздник прошли замечательно.








Смешно….

Собачка

Случилось это в 1952 году на военном параде в Москве на Красной площади. Коротко опишу начало парада. Обстановка такая: оркестр вел с музыкой по Москве парадный рассчет военной академии имени Фрунзе. Впереди со знаменем шел трижды герой советского союза полковник Покрышкин и знаменный взвод, оркестр, а дальше участники парада академии. На Красной площади оркестр вливался в сводный тысячатрубный оркестр, а академия – в парадный расчет.
За несколько минут до десяти часов на трибуне появлялись Сталин, Политбюро ЦКВКП(б), министры, маршалы. На гостевых трибунах гости – выдающиеся люди. Ровно в десять раздавалась команда командующего парадом генерала Артемьева: «Парад, смирно, равнение направо!». Из ворот спасской башни, под музыку встречного марша оркестра, на красивой белой лошади, выезжал красавец-всадник. Он гордо сидел в седле на лошади, и мне казалось, что скачет сказочный герой. Это был трижды герой советского союза, министр обороны маршал Г.К.Жуков. Объехав войска и поздравив участников с праздником, поскакал под музыку Глинки «Славься» к мавзолею. Он поднимался на трибуну мавзолея, читал приказ министра обороны, затем звучал гимн советского союза, и на этом кончалась вступительная часть парада. После этого звучал голос командующего парадом: «Парад, смирно! К торжественному маршу…по батальонно…, первый батальон прямо,…остальные направо!» На площади тихо – ни одного звука… и вдруг, командующий парадом замолк. Делов том, что на пути продвижения парада войск мимо мавзолея, выбежала собачка: беленькая, пушистая – красавица. Она бежала, металась из стороны в сторону, громко визжала и лаяла. Слышно всем, потому что тишина, хоть на площади стояло около двух тысяч человек, может и больше, была необыкновенная.
Собачка мчалась мимо мавзолея, где стоит на трибуне правительство, а затем, от испуга поворачивала обратно и так несколько раз. Выходить из строя нам не разрешалось. Некоторое замешательство. Парад не двигался с места. Если он двинется с места, то собачку раздавит. Все молчали. Один из операторов, снимающих парад, погнался за собачкой и прогнал ее до спасской башни кремля. Проблема была решена. На трибуне мавзолея Сталин улыбнулся, улыбнулось все Политбюро ЦКВКП(б). А гости на трибунах громко хохотали.
Послышался голос командующего: «Шагом марш!» И парад продолжился.
Никто не мог понять, каким образом эта красивая собачка попала на Красную площадь. Была одна версия, что какая-то женщина из гостей пришла с собачкой, а та от нее убежала.


…и не очень.

Пи-пи.


В конце сороковых годов майские и ноябрьские праздники на Красной площади начинались в 10, а заканчивались в 17 -18 часов. В течение полутора часов проходили войска, военная техника, пролетали самолеты, мимо трибуны проходил тысячный военный оркестр, и начиналась демонстрация. До 1951 года так и было. Майский парад переносился музыкантами не плохо. Было теплей, чем в ноябре. Ноябрьские праздники, музыканты переносили тяжело. Простоять на холоде с 8 00 до 17 30 (бывало снег, дождь, ветер) проблематично. Отдушиной было то, что оркестр в 13-30 частями водили организованно кушать в ресторан «Москва».
А, в общем, музыкантам на площади было очень холодно. Но самая большая проблема – справить малую нужду. Проще говоря, хотелось пи-пи (писать). Дело не шуточное. Туалетов поблизости не было. Нам не разрешалось куда-нибудь уходить. Многие музыканты играли и прыгали на месте, потому что «лопался» мочевой пузырь. А на холоде еще больше хочется пи-пи. Музыканты народ ушлый. Говорят: «Голь на выдумки хитра». Что они придумали. В оркестре десять шеренг по сто человек. Последняя шеренга была басы – большие медные инструменты. Несколько из них брали как туалет. Музыкантов заслоняли коллеги, и они справляли малую нужду в басы. Затем их опорожняли и начинали снова. Это происходило под большим сектором и незаметно. Для демонстрации трудящихся оркестр играл не напротив правительственной трибуны, а отходил на другую сторону Красной площади, к ГУМу.
Сталин все время присутствовал до конца демонстрации на трибуне. Мавзолея. К 1952 году Сталин стал плохо себя чувствовать. Он уже не мог стоять на трибуне парад и демонстрацию. Все заканчивалось в 13-30, потому, что демонстрацию перекрывали далеко от красной площади, в районе Пушкинской площади. Нам музыкантам было удобно – меньше по времени были заняты на параде и демонстрации (мы играли беспрерывно). Холод в ноябре лучше переносился, справлять малую нужду в басы уже не нужно было. Вот такие воспоминания о пи-пи на Красной площади в Москве.