1 Первый день в милицейском РОВД,
- Ну что, может, пойдем, забухаем по старой памяти? – предложил Паша, когда мы вышли, наконец-то, после тренировки на свежий воздух. – Ну, ты даёшь, неужели японцы тоже так же занимаются? Я выдохся полностью, и только столичной двести грамм может восстановить мои силы!
- Паш, ты только четыре часа прозанимался, и уже так расстроился, а там, настоящие окинавские парни, заметь, не японские парни, а именно окинавские парни, занимаются по пять, шесть, и более часов. Хотя, чего греха таить, настоящие мастера каратэ распределяют свои силы именно на пять-шесть часов. Я видел, когда такой один мастер защищался от напавших на него уличных башибузук, он просто раскидал их в стороны ни до одного так и не дотронувшись…
- То есть, как это не дотронувшись? – спросил у меня Паша.
Я поставил свою сумку на землю, и сделал пару шагов в сторону, и показал Паше жестом руки стать напротив меня.
- Коля, я выжатый лимон, а ты словно китайский болванчик с поднятой рукой.
- Я просто покажу то, о чём только что говорил. Ну, тогда ты, Гоша.
Гоша глубоко вздохнул, и, сбросив с плеча свою спортивную сумку, и нехотя стал напротив меня.
- Любой удар, какой хочешь!
Гоша слегка присев в коленях, сделав ко мне шаг навстречу, и почти резкий цуки, а я всего лишь закрылся двойным блоком обеих рук. Кулак его руки остановился от моих рук в десяти сантиметрах, и у него от удивления, расширились глаза.
- Ну, проткни меня! – скомандовал я, но Гоша и второй раз ничего не смог сделать. – Вот это и называется работать, не касаясь своего противник. Я всего лишь защиту поставил, но могу не только контратаковать, но и кинуть…
- Гоша! У ну, дайка, я попробую сам, - сказал заинтересовавшийся идеей Паша.
Гоша не стал возражать, и сразу уступил ему своё место. Паша размеренно проработал на мне серию ударов, но так и не смог дотронуться до моих рук.
- А чего же ты этого нам на тренировках ни разу не показал?
- У вас, у всех низкий уровень развития. Этот уровень открывают только мастерам, которые достигли третьего дана, а вы ведь все остановились в своём развитии на первом дане, и двигаться выше не хотите.
- Я хочу, но Сенсей не хочет, говорит, что для города достаточно и первого дана…
- Да, он прав. Ты, выдыхаешься после четырёх часов, а он, как я знаю, остаётся после вашей тренировки, и ещё продолжает работать по паре часов.
Я поднял сумку, и мы, уже не сговариваясь, пошли в кафе. Паша и Гоша взяли пол литра на двоих, и немного закусить, а я, стакан на моих глазах сделанного фруктового сока из двух апельсинов. После двух повторов по сто грамм, Паша обратился ко мне:
- Может, всё-таки стопочку водочки пропустишь, и тогда станешь как наш человек?
- Нет, дорогой мой друг, предпочитаю дорогие напитки, типа коньяка, или марочного крымского вина, с ними хоть можно договориться, а с вашей самогонно-водкой такого не бывает, они коварны, и в большинстве случаев подводят под монастырь.
- Есть хорошее для тебя предложение, - уже не обращая на мои рассуждения, предложил мне Паша. - У нас появилось одно вакантное место, и наш начальник отдела, прослышав о твоих способностях, просил тебе передать, что, если ты захочешь, можешь придти к нам, и тебя могут повысить в звании до майора, и принять в наш штат. Что ты на это скажешь?
- Да нет, не хочу, я и так скоро получу и у нас звание майора…
- Но, ты, же сказал, что ты в отставке?
- Да, всё правильно, я не отказываюсь от своих слов. Я у своей конторе, так и остался на должности советника. Когда им надо, они оповещают меня, что я срочно им нужен, и по моему приходу, моя служба тут же возобновляется, И лишь сделав всё, что им требовалось от меня, они пишут новый документ, а старый изымают. Вот, летом уволили капитаном в запас, а в следующий раз уже уволят майором. Я могу время от времени вам тоже помогать своими консультациями, только не бесплатно же.
- А вот этого я уже не знаю, если согласен, давай завтра встретимся в нашем управлении, и ты сам им скажешь свои условия, и пусть они уже решают сами на местах. Придёшь завтра к нам в управление? Часам так к десяти. Договорились?
- Хорошо…
На следующий день, я пришёл в расчётное ими время, и точь-в-точь по остаточному времени вышел прямо на Пашу и Гошу, у них как раз закончилось совещание у начальника РОВД. Увидев меня, Паша не сказано обрадовался мне. Мы по-братски поздоровались, перекинулись несколькими, ничего не значащими фразами, и он меня пригласил пройти к его начальнику отдела уголовного розыска.
- Товарищ подполковник, разрешите вам представить нашего с Гошей друга! – обратился и сразу представил меня своему начальнику Паша.
Подполковник сдержанно со мной поздоровался за руку, и пригласил присесть на стул за Т-образный стол. Сколько я раз уже сиживал за подобных стульях за такими же Т-образными столами, и сразу припомнил несколько свежих случаев. Да и те начальники были посолиднее, чем этот подполковник. Подполковник закурил сигарету, и мне предложил закурить, вот на этот раз наши сигареты совпали, у него «Опал», а у меня «Интер», то есть, одной страны изготовителя.
Подполковник с интересом рассматривал меня, а я уже знал всю его подноготную от этого дня, до самого дня его рождения, дальше спускаться уже не было никакого смысла.
- К сожалению, у нас нет такой возможности, чтобы вы работали у нас советником. Я вот здесь посоветовался с моим начальником, и он не нашёл такой у себя возможности…
- Товарищ полковник! – прервал я его разглагольствование, - ну, зачем же мне нагло врать, что вы там с кем-то уже переговорили обо мне. Это наглая ложь прямо с первых минут нашего знакомства, не сделает вас ближе ко мне. Пожалуйста, извинитесь, что нагло врёте мне, и тогда продолжим говорить.
- Что??? Да, кем вы себя возомнили, как вас там…
- Товарищ подполковник! – Я знаю вас несколько минут, но, к тому, же и все ваши секреты, и могу уложить прямо сейчас на обе лопатки. Ни с кем вы ещё сегодня, да и вчера пока не разговаривали, это раз. Злой вы потому, что вам жена не дала себя выебать, потому, что у неё началась менструация, это два. Вчера вы накушались водочки в течение дня, и придя домой, устроили дома разнос вашей семье, это три. Продолжить?
- Не надо, - сразу ответил подполковник. – А откуда вы так информированы?
И я показал указательным пальцем в потолок:
- Оттуда. Там всё видно, кто что делает, что говорит, и многое другое, чего бы вы хотели от них скрыть. Продолжить?
- Мне нечего скрывать от моих парней. Мы уже много лет работаем вместе.
- Хорошо, могу продолжить, - ответил я ему, и, - родились вы в маленьком захалустном городке где-то на Урале. Так, ничего особенного, закончили на одних удовлетворительных оценках десятилетку. Призвались в армию, и попали во внутренние войска. Дослужились до старшего сержанта. Потом поступили в школу милиции, и вас распределили в Луганск. Почти двадцать лет в этом здании, из кабинета в кабинет, и дослужились до звания подполковника. Вы единожды женаты, у вас растут дочь и сын. Всё бы ничего, но вы, как и все в этом здании, любите выпить, а из-за того, что вы приходите домой выпившим, у вас многое в вашей семье не ладится. У вас были любовницы, несколько женщин. Первая вышла замуж, и на этом прервала вашу связь, вторая тоже сама разорвала связь, так как не любит постоянно пьяного вас. Третья, тоже почти на грани разрыва ваших отношений по той же причине, а остальные женщины попросту сторонятся вас. С начальством и своими подчинёнными вы ладите, так как ваш большой и дружный коллектив подобен вам. Работаете вы из рук вон плохо, и сегодня вас всех из-за этого нахлобучили по самое не хочу, но вам не привыкать. Так ведь? Так вот, если хотите, чтобы ваша раскрываемость повысилась до ста процентов, в ваших же интересах пойти и выбить для меня эту должность.
- Ну, знаешь ли! – с вызовом ответил мне подполковник, - такого о себе я ещё никогда и не от кого не слышал. Но, хорошо, пусть будет по-твоему…
- По-вашему, товарищ подполковник, и давайте с уважением относиться друг к другу. Я могу бесконечно долго ещё порассказывать вам ваших тайн из вашей жизни, и то, что вы сейчас обо мне думаете, типа: откуда он узнал обо мне такие подробности? Может быть, парни заложили что-то, а он просто сопоставил, или, всё же, он же из этой конторы, где всё этого легко можно узнать всё и обо всех? Или кто-то из моих любовниц бывших ему всё рассказал? Нет, я не знаю ваших женщин, и в своей конторе уже давно не был, да они вами никогда не интересовались, если вы только не шпион или предатель. У моих товарищей очень серьёзное отношение к своей работе, и почти, стопроцентная раскрываемость. Возьмите трубку телефона, и наберите номер вашего начальника, и расскажите ему обо мне.
Подполковник снова закурил новую сигарету, и затянувшись несколько раз, и позвонил своему начальнику. Полковник, заинтересовавшись мною, сразу захотел встретиться со мной, и ответил приглашением зайти прямо сейчас.
- Пойдёмте все, нас приглашают на ковёр.
Кабинет полковника был втрое поболее, чем тот, из которого мы недавно вышли. Нас пригласили присесть за тот же Т-образный стол у стола полковника.
- Пожалуйста, ваши документы! – вежливо попросил у меня товарищ полковник.
Я передал ему своё удостоверение. Полковник развернул его, внимательно прочитал, и, затем спросил:
- Вы, товарищ, для капитана так молодо выглядите, и вообще, мне кажется, что вы не тот, за кого вы себя выдаёте.
Неожиданно зажглась лампочка на интерфоне, и женский голос сказал:
- Игорь Иванович! Кофе готов!
- Да, Надежда Николаевна, принесите кофе.
Дверь осторожно открылась, и в кабинет вошла совершенно голая и с подносом в руках Надежда Ивановна. Она как в ни в чём небывало прошла к столу, выставила несколько чашек на стол перед собравшимися офицерами, приветливо улыбнувшись, вышла. И я поднял правую руку, щёлкнув ей во след двумя пальцами, чтобы вернуть ей её одежду. Надо было только видеть лица присутствовавших в кабинете двух майоров, подполковника и полковника.
Лишь только закрылась дверь за секретаршей, полковник спросил, ни к кому не обращаясь, кажется, его мысли вслух:
- Что это было, я так ничего и не понял?
Затем полковник быстро встал, и, пройдя быстрым шагом по кабинету, вышел через тамбур, к своей секретарше, но, сразу же и вернулся, продолжил:
- Ничего не понимаю! Что это было? Она там полностью одетая. И за минуту так одеться быстро она бы просто не смогла! Это, это, нет, такое просто невозможно. – Полковник сел в своё кресло, и взяв в руки моё удостоверение, вновь, во второй раз прочитал его содержимое. – Вы так молоды, Н. А. для вашего звания, а уже претендуете на майорскую должность. Всё же докажите ваши возможности. Вот дело, можете ознакомиться прямо здесь и сейчас, и выскажите ваше мнение?!
Я взял папку, которую полковник сдвинул в мою сторону, и с помощью фантома быстро впитал его информацию в себя, и лишь только для вида открыл её, бегло просмотрел страниц, и вновь закрыл папку.
- Ну и что здесь сложного? Чего вы этого человека не берёте?
- То есть, как это не берём? – опешил полковник. – Вы же ещё ничего не успели прочитать, и закрыли папку…
- Товарищ полковник! Я со своими способностями уже полностью вник в суть этой для вас всех сверхсложной задачи, а для меня, это как вам с утра была возможность поставить здесь у стола вашу секретаршу на колени, и дать ей у себя отсосать. Я, что, не правду сказал? Простите, для меня ваша интимная жизнь, как открытая книга. Продолжить?
- Только без таких подробностей, - хмуро и пониженной интонацией ответил полковник, - пожалуйста, если есть у вас, Н. А. такая возможность, то расскажите ваше видение этого дела.
- Здесь всё ясно, как божий день. Тринадцатая жертва ещё жива, и он держит её у себя под домом в подвальном помещении, и ежедневно её насилуя. Ему она почему-то нравится. Я знаю где он в данный момент проживает, - и, говоря последние слова, встал из-за стола, и обогнув стол с сидящими за ним людьми, подошёл к большой карте города. – Вот здесь, в этом месте у речки его дом. К дому подходят две дороги, вот отсюда и отсюда. С этой стороны, заболоченный берег реки, а за рекой, как вы знаете Артёмовский завод, и сплошная кирпичная стена. И хочу сразу предупредить, он хорошо владеет холодным оружием, его действия не предсказуемы. Хорошо знает наручники, и легко может их открыть… Кажется, всё! – и я вновь вернулся на своё место.
- Мы, легко можем это проверить, - ещё стоя у стенда с картой, задумчиво ответил полковник. – И вы уже знаете кто он?
- Да, товарищ полковник, этот человек работает школьным учителем, и преподаёт в школе уроки труда у мальчиков, но, когда заболевает учитель труда в женских группах, легко подменяет её.
- Здесь одна школа, вот здесь, - и полковник ткнул указкой в школу, которая была от этого дома через две улицы, и легко можно выяснить кто этот человек. Ну, что же, если всё это, что вы нам сказали, окажется правдой, с завтрашнего дня можете выходить на работу. Вы свободны.
Полковник отдал мне моё удостоверение, и отпустил меня. Со мной вышли Паша и Гоша, а подполковник остался в кабинете. Проходя мимо секретарши, я окинул взглядом обстановку, и заметил, каким взглядом теперь смотрели на секретаршу Паша и Гоша. А у женщины действительно были классные формы. Молодая женщина что-то быстро печатала на машинке, и на нас взглянула только мельком. Мы вышли в коридор, и уже там, Паша спросил у меня:
- Ты действительно уверен в своей информации?
- Паша, иди домой, тебя там жена трезвого ждёт, и ты получишь любовь к себе от твоей жены по полной её программе.
- А что у меня дома? – заинтересованно спросил меня Гоша.
- Тебя ждут слесарные работы. Зайди в магазин, и купи разводной газовый ключ, обмотку, трёхчетвертной переходник в сборе, так как старый проржавел, и его надо заменить. Всё просто, сделаешь это дело, и тоже с женой можешь заняться сексом, если только захочешь. Женщины любят деловых мужей.
- Блядь! Откуда ты только всё это узнаёшь, и как тебе это только удаётся делать?
- Паша, не бухать надо, а постоянно и ежедневно заниматься праведными делами, и своим духовным развитием. Вот, допустим, если взять наши тренировки. Когда мы все садимся перед нашим Сенсеем на колени, и медитируем в течении десяти минут, что ты сам в этот момент делаешь?
- Медитирую, - серьёзно ответил мне Паша.
- Нет, Паша, это, так называемая твоя медитация, не медитация, ты просто глубоко дышишь, и своим дыханием насыщаешь свой организм кислородом, и тебе этого хватает максимум на пару часов, а потом ты начинаешь уставать. Но, всё, надо делать по-другому, совершенно иначе. Вот как-нибудь, давай вместе останемся после тренировки, и вместе помедитируем на нашего духовного основателя нашего стиля, и совершим наше с ним соприкосновение, и ты совершишь духовный прорыв в этой области. Дело в том, что ты должен научиться выключаться из нашего физического мира, и через эту короткую медитацию научиться переходить в иной, то есть, духовный мир, и только тогда ты научишься выдерживать многочасовые тренировки. Тобой будет руководить твой духовный наставник, и только тогда ты сможешь понять, для чего тебе нужно каратэ.
- Коля, ты меня учишь, как ученика. Что я, совершенно ничего не понимаю!?
- Помнишь вчерашний мой урок?
- Да, конечно, помню, ну и что ты хочешь этим сказать?
- Хочешь, я тебе прямо сейчас докажу, что я не тот, кого вы видите, а совершенно другой человек. У вас здесь тренировочный зал. Пойдём туда, я вам кое-что покажу и докажу на самом деле.
- Что ж, пойдём, - заинтересованно ответил Паша.
И мы по лестнице спустились на первый этаж, через задние двери вышли по двор, где стояли около десяти милицейских машин, кучками стояли милиционеру, и прошли к боковому зданию, где уже с недавних пор существовал спортзал для физподготовки личного состава этого РОВД. В зале с утра до вечера проходили тренировки по боевому самбо, и подготовленные тренеры всё время тренировали милиционеров.
- У меня нет с собой формы, - неожиданно заявил Паша.
Я привлёк моих друзей внимание, и, щёлкнув перед ними пальцами, и тут же нас троих переодел в ослепительно белые кимоно, которые уже были подпоясаны чёрными поясами.
- Ты что сделал? – обалдело спросил у меня Паша.
- Это моя магия. Ну! Пройдём. – В зале уже шла тренировка. На матах стояло два десятка милиционеров, переодетых в серые-зелёные формы самбистских кимоно. – Внимание! – сказал я громко, чтобы меня услышали все. – Сразу извиняюсь за моё хамское поведение, что прерываю вашу тренировку. У меня есть приз, для любого из вас кто меня победит, тот сразу получает сто рублей, - и я поднял новый стольник над собой, и помахал им, чтобы на него посмотрели.
- Простите, у нас здесь тренировка, - за всех ответил тренер, и сделал мне предупреждающий меня жест.
Я, проходя мимо него, выбросил в его сторону левую руку. Между рукой и тренером было примерно с полметра, но, тренера на виду у всех как ветром сдуло к стене, которая стояла за ним в пяти метрах. И став в центре перед всеми, вновь медленно и громко повторил:
- Вот сто рублей новенькая купюра, - и я двумя руками подёргав её в обе стороны, создавая её характерный шелест и хруст, а затем отвёл руку в сторону, и оставил её в двух метрах над полом, и она там зависла недвижимо. – Можете напасть на меня прямо сейчас хоть все вместе, хоть каждый в отдельности, хоть с оружием, или с чем угодно, и если кто-то из вас нанесёт хоть один любой удар, можете смело забрать эти сто рублей.
- А если несколько раз все ударят, - задала уверенная с виду молодая женщина.
- Получите каждый по сто рублей. Ну, что, начнём. А да, я для верности ещё и себе глаза завяжу.
Я медленно прошёл в центр зала на спортивные маты, и меня безоговорочно пропустили в центр, и обступив со всех сторон тесным кругом. Взмахнув рукой, и в руке появилась чёрная лента, и я тут же её сам себе завязал её поверх своих глаз.
- Я – готов, можете нападать!
Вот здесь я показал своё настоящее мастерство, жаль, позабыл их предупредить, что мои удары будут жёсткими и настоящими. Любой, кто пытался что-то сделать со мной, мгновенно получал отпор, и как их тренер отлетал в сторону на несколько шагов.
- Всё? Больше никто не хочет получить приз? – и я сдёрнул повязку.
Абсолютно все лежали на матах в почти бездыханных позах, стояли на ногах только Паша, Гоша, и тренер, который держась обеими руками за свои бока, и морщась от боли, подойдя к первым с его стороны лежащим бойцам, начал пробовать, им, помогать подняться, но, нужно было время, удары были настоящими. В каждый удар была вложена энергетика мастера. И я повернувшись к моим парням, позвал их к себе обеими руками:
- Ну, смелее, чего же вы, смелее?!
- Нет! – закрутил головой Паша, - я всё видел собственными глазами. Я на такое не способен. Спасибо хоть за то, что ты на них показал своё мастерство.
Я оглянулся вокруг себя, и найдя ту молодую женщину, осторожно переступив двоих, перед ней лежащих самбистов, присел перед ней. Она лежала скрючившись в позе эмбриона, и тихо стонала.
- Давай помогу, - сказал я ей, и оторвав её руку, наложил свою ладонь на то место, куда пришёлся мой энергетический удар, и стал исцелять её боль.
Прошло пять минут, и женщина потихоньку расслабилась, и она развернулась на спину, её глаза встретились с моими глазами, и затем она тихо спросила у меня:
- Кто вы?
- Ваш новый сотрудник, и с завтрашнего дня буду работать в архиве.
- Я тоже там временно работаю, - удивлённо ответила мне женщина.
- Давай-ка я сделаю ещё вот так, - и легко переместился на неё, сев на её бёдра, и уже обеими руками стал работать над её животом.
- Ого! – Я вижу, нет, честное слово вижу, - заговорила женщина, - оно выходит из меня, и уходит ваши руки. Что это такое?
Я лишь поднял палец правой руки, предупреждая женщину, чтобы она меня не отвлекала от её исцеления, и когда всё закончилось, оттолкнувшись от мата обеими руками, быстро и легко поднялся на обе ноги, а потом дал руку женщине, и поднял её, словно пёрышко на её ножки.
- Это боевая энергетика. Если бы я её не забрал из вашего тела, то вы бы приходили в себя несколько дней, пока энергетика вашего тела, постепенно бы не переработала её в вашу энергию, энергию вашего тела. Всё элементарно просто.
- А, если серьёзно, и откровенно, что вы нам показали. Что вообще это было?
- Да, так, решил моим друзьям показать высокий уровень каратэ, которому меня научили на Окинаве, а они испугались.
Парни стояли рядом с нами, и тоже прислушивались к нашему разговору.
- Мы не испугались, - решительно оправдался передо мной Паша, - просто со стороны было наглядно видно, что ты говорил правду, и я поостерёгся получить от тебя такой силы энергетический удар. Может быть, уже пойдём?
Я попрощался с девушкой, и мы осторожно обходя ещё лежащих на матах самбистов, прошли ко входу, и пока шли, я их и себя вновь переодел в наши одежды, в которых пришли в этот зал.