Мы устроим на улице танцы у всех на виду,
Ты одела вечернее платье, и солнце переоделось в луну.
Будет жаркое лето в этом году,
Если птицы летают так низко, то это, это к дождю.

И только солнце знает, как надо светить,
Как только снег растает, в нас будет вода,
Как только снег растает, в нас будет вода,
Как только снег растает. в нас будет вода,

Слышишь, ругаются люди в соседней квартире,
Выходит, что мы не одни в этом мире,
Лежим, я у стенки, ты с краю,
Я тебя не люблю - я тебя обожаю.

И только солнце знает, как надо светить,
Как только лед растает, в нас будет вода,
Как только лед растает, в нас будет вода,
Как только лед растает, в нас будет вода.

Вячеслав Бутусов - Солнце

весна. мелкий дождь и душный воздух. а люди все по прежнему прождолжают любить только одну какую-то определеннуюю погоду... странные.... ты выходишь на улицу, когда еще светло, накрапывает дождь, время от времени становящийся немного сильнее. и почему на очках не делают "дворников"? все вокруг серое. серый асфальт, люди, здания и машины. идешь так по улице мерно отбивая ритм каблуками. "Нужно следить за походкой, ох уж эти каблуки, чуть отвлечешься и уже идешь на полусогнутых" а дождь, он теплый, совсем не похож на те льдинки-капельки осени... 

"Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы… Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто.

Она несла желтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!

Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. И не было, вообразите, в переулке ни души. Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и я никогда ее более не увижу...

И, вообразите, внезапно заговорила она: - Нравятся ли вам мои цветы?

Я отчетливо помню, как прозвучал ее голос, низкий довольно-таки, но со срывами, и, как это ни глупо, показалось, что эхо ударило в переулке и отразилось от желтой грязной стены.

Я быстро перешел на ее сторону и, подходя к ней, ответил: - Нет.

Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину!…

Да, она поглядела на меня удивлённо, а затем, поглядев, спросила так: - Вы вообще не любите цветов?

В голосе её была, как мне показалось, враждебность. Я шёл с нею рядом, стараясь идти в ногу, и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал себя стеснённым.

- Нет, я люблю цветы, но не такие, - сказал я.

- А какие?

- Я розы люблю.

Тут я пожалел о том, что это сказал, потому что она виновато улыбнулась и бросила свои цветы в канаву. Растерявшись немного, я всё-таки поднял их и подал ей, но она, усмехнувшись, оттолкнула цветы, и я понёс их в руках. Так шли молча некоторое время, пока она не вынула у меня из рук цветы, не бросила их на мостовую, затем продела свою руку в чёрной перчатке с раструбом в мою, и мы пошли рядом...

Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!

Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита"

Их было двое. В этой промозглой серости. В руках девушки были ярко желтые нарциссы. Небольшое солнышко в унылой повседневности. Улыбка.

А вот и вечер. В мокром асфальте отражаются огни светофоров и машин, от этого улица наполняется пестрыми красками. Красиво. Пыль прибило дождем и от этого свободнее дышится. Легко. Приятно. А в душе просыпается ребенок, и та детская радость - шлепать по лужам, и ни малейших забот, и только искренняя радость. Улыбка. А потом, когда умиротворение волнами разливается по телу, просто останавливаешься посреди улицы... и танцуешь... у всех на виду... А потом немного тоскливо... но незабываемо и немного сказачно...