Вот уже несколько часов Басон безуспешно бороздил просторы ночного неба, погрязшего в тяжёлых тучах, в поисках своего хозяина и друга по совместительству.
«Очень странно…обычно, он никогда не оставляет меня в гуандао на долгое время, да и уровень его фурёку даже в стабильном состоянии намного выше, чем сейчас… только бы успеть вовремя! »
Вообще-то, Лен запрещал встревать в свои дела, поскольку его уверенности в себе позавидовали бы многие, однако, этот приказ, как уже выяснилось, дух успешно проигнорировал. Он был готов выслушать все упрёки и возмущение со стороны Тао, взамен на его безопасность.
-Да ещё и эта тёмная энергия просто зашкаливает, - уже вслух продолжил свои мысленные причитания Басон. Пролетая над районом частного сектора, он внезапно почувствовал нечто такое, от чего остановился так резко, словно перед ним выросла Китайская стена.
-Понаставили барьеров! – пробурчал Басон, изучая внушительную вмятину в силовом поле, выросшем пятиметровой стеной вокруг роскошного особняка.
-Откуда могла взяться столь мощная фурёку в таком месте? Насколько я помню, в этом городе не было никого, хоть как-то связанного с миром духов, кроме нас с хозяином – он повнимательнее пригляделся к зданию – оно было воплощением аристократизма и утончённого вкуса, которым несомненно обладал его архитектор. Стены цвета слоновой кости вырастали прямо из сердца ухоженного сада, предоставляя обитателям возможность наслаждаться живописным видом из любого окна, и заканчивались крышей, аккуратно уложенной плитками черепицы цвета свежих трюфелей. Многочисленные балконы и мансарды, окаймлённые перилами, представляли собой грамотное сочетание совершенно разных стилей прошлых эпох и современности.
Дух Лена не мог не узнать это здание. Оно входило в список архитектурных памятников и было признано одним из самых красивых в этом городе. Он точно знал об этом, потому что только вчера лицо его владелицы мелькало на одном из каналов, раздражённо переключаемых Леном, который безнадёжно пытался отыскать хоть что-нибудь стоящее его придирчивого внимания и в итоге остановился именно нём.
Басон нахмурился, напряженно вспоминая её имя, но, прежде, чем ему это удалось, на лоджии особняка показалась его обладательница.
Нечеловеческая красота девушки поражала своим таинственным великолепием – тонкий силуэт был облачен в чёрное шёлковое платье, подол которого едва не скользил по мраморному полу. Копна серебристых волос гладкими волнами ниспадала на плечи и почти неуловимо касалась спины, придавая фарфоровой коже ещё более неестественный оттенок – она будто излучала лунный свет. Во всей этой ледяной ослепительности было странным видеть яркий огонь, притаившийся в её глазах – он завораживал своим искристым свечением, но будто не принадлежал ей. Не должен был, потому что его живая и яркая красота не подходила этой девушке. Впрочем, она так, похоже, не считала, поэтому заставила пламя в глазах застыть и покрыться льдом.
-С вами всё в порядке, госпожа? – рядом с девушкой появился светловолосый мужчина и учтиво поклонился.
-Альфред, неужели я не могу просто подышать свежим воздухом? - послышался мелодичный голос.
«Интересно, эта ли тьма, которую я почувствовал несколько секунд назад, выпила из неё искры жизни? Или она принадлежит ей самой?» - Басон подобрался настолько ближе, насколько это было возможно, чтобы уловить малейшие детали их разговора.
«Возможно, я немного рискую, но, всё-таки, что-то подсказывает мне, что эта девушка точно связана с исчезновением господина Лена…»
-Вы выглядите взволнованной, - заметил слегка обеспокоенный голос.
-Вот ещё! С чего это вдруг мне волноваться? – её смех был похож на переливчатый звон хрусталя, - уж не думаешь ли ты, что это тебе посвящены мои переживания? – тонкий палец уткнулся в грудь мужчины.
-Ну что вы, госпожа! Я ни на секунду не допускал такой мысли, - поспешил заверить её собеседник и аккуратно убрал от себя её руку, - но мои мысли, к сожалению, заняты лишь вами.
Красавица, тихо засмеявшись, подплыла к краю веранды, подставляя молодое личико лунному свету.
-А ты бы хотел, чтобы в них не было места для меня? – Басон поморщился – в игре девушки скользила отборная фальшь. Неужели её воздыхатель настолько увлечён её красотой, что не замечает этого? На древнего духа нахлынули воспоминания о его жизни в далёком прошлом. Тогда он безумно любил девушку, которая принадлежала знатному роду и не желала иметь ничего общего с обыкновенным человеком. Тогда Басон решил стать самураем при императорском дворе. С титулом самурая он мог получить почёт, славу, уважение и завидное положение в обществе – этого должно было хватить, чтобы заставить возлюбленную обратить на него внимание. Ну, даже если этого и не случилось бы, её родители, наверняка, заинтересовались бы им, поскольку они безумно любили свою дочь и хотели дать ей надёжную защиту, а ведь в Китае в то время не было никого сильнее самураев. С того момента Басона приняли в храм при императорском дворе и стали обучать боевым искусствам, которые были тесно связаны с конфуцианством. Это отнимало очень много сил и времени. Ученики должны были постоянно прогрессировать в своих достижениях. Для этого их часто направляли в близлежащие поселения, для того, чтобы они защищали их от набегов кочевников. В свободное от тренировок время он постоянно упражнялся в совершенствовании контроля над своими эмоциями и чувствами – это могло прибавить ему выдержки в бою, а так же сделать его сердце закалённым для предстоящих битв. Через несколько месяцев, он зарекомендовал себя, как один из лучших воинов империи, неоднократно продемонстрировав свой талант в боях за спасение человеческих жизней. После этого его сразу же отправили на службу при императорском дворе, где он и повстречался с возлюбленной Май Ли. Императорская дочь благосклонно одарила его своим вниманием. Она говорила, что никогда не встречала такого доблестного и искусного воина прежде, и о том, что для неё великая честь даже просто находиться рядом с ним. Басон не мог поверить своему счастью – хоть оно и стоило ему немалых усилий, что-то настораживало его в такой скорой победе. И, увы, его подозрения вскоре подтвердились. В один из тихих вечеров он, как всегда, отправился в сад, на который выходили окна покоев принцессы, чтобы вновь услышать её прекрасный голос. И он его услышал… Май Ли действительно говорила о чём-то, но кем был её собеседник самурай не знал. Но даже то, что его возлюбленная мило щебетала с другим, не заставило его остаться. Он просто решил уйти и уже на выходе из прекрасного садика до него донёсся возмущённый крик девушки:
-Басон?! – воин застыл на месте, не понимая, каким образом его обнаружили, но дальше последовало то, что сразу же устранило это предположение.
-За кого ты меня принимаешь?! На Юн, ты же знаешь, что я принадлежу только тебе, и никакие деревенские дикари не смогут изменить этого! Даже если облачатся в сверкающие доспехи и славу, к ней прилагающуюся.
-Тогда как ты объяснишь ваше вчерашнее воркование здесь же? – словно насмехаясь, произнёс парень.
-Ты ведь знаешь, что мои родители пойдут на всё, лишь бы оградить меня от любой, даже самой ничтожной опасности, а вот уж каким способом им это удастся, вряд ли их волнует.
-Даже то, что тебе приходится общаться с таким сбродом? – в голосе парня так и скользило отвращение.
-Видимо, так и есть, однако, ими легко управлять - пара штрихов притворства, и эти простолюдины готовы последовать за мной хоть в пучины ада.
-Я рад, что ты столь дальновидна, но не перестарайся.
Больше ничего, кроме звука жадно глотаемого воздуха, как если бы это было от поцелуев, не донеслось до ушей храброго воина.
Сердце самурая заметно потяжелело, будто бы поглотив боль, рождающуюся от всего, сказанного принцессой, любовь которой никогда ему не принадлежала.
В тот день он поклялся себе, что никогда больше не позволит своей душе оказаться доступной такому чувству, как любовь. Он убедился, что это чувство несёт в себе лишь малую толику и то призрачного счастья, а вот страдания и боли хватает с запасом на всю оставшуюся жизнь.
Дав себе обет отречения, Басон с головой ушёл в военное дело, находя любое, даже незначительное сражение единственным смыслом своей обречённой на одиночество жизни. Бой за боем его чувства всё больше походили на ломти хлеба, оставленные на открытом воздухе и превратившиеся в чёрствые сухари, и, в конце концов, самурай погиб, совершенно забыв истинный смысл когда-то дарованной ему жизни.
Когда же его нашёл Лен, он был рад стать его духом, потому что у мальчика, обладающего потрясающей силой воли и на редкость мощной фурьёку грозового направления смысл жизни также заключался именно в цели стать наисильнейшим из шаманов. Они, возможно, так никогда и не стали бы теми, кем являлись сейчас, если бы не Йо Асакура со своей компанией, напомнивший, что помимо силы в жизни так же есть место и для дружбы, и не обязательно последнее.
Немного позже, в жизни Лена Тао, ставшего самым молодым хозяином своего семейства появилось место и для любви. Правда, она была отнюдь не такой тёплой и прекрасной, какой её обычно видит большинство людей. Она была обречена с самого рождения умереть от одиночества. Шаман долго отрицал собственные чувства со всей силой данного ему от рождения упрямства и, конечно же, несгибаемой гордости – он бы скорее умер, чем признался в своей слабости, а именно так он воспринимал то чувство, что заставляло его сердце трепетать лишь при одном неосторожно брошенном на неё взгляде. Сколько бы он ни пытался избегать её, быть с ней ледяным и высокомерным, трепет в груди и не думал исчезать, поэтому шаман решил отдалиться от неё. Лен прекрасно видел, что Анна испытывает чувства к Йо Асакуре идентичные его собственным по отношению к ней, поэтому, чтобы избежать глупых ситуаций и не предать дружбу с обладателем Амедамару, парень решил уступить. Уехать, как можно дальше, прикрываясь стремлением сделать всё, чтобы быть самым лучшим из глав семейства Тао – нет, это желание, само собой, имело для него очень большое значение, но оно не являлось настоящей причиной его последующего отъезда.
И вот теперь они здесь. Правда, его господину так и не удалось подавить эту слабость, да, может, это и к лучшему – ведь теперь Анна Кияма была рядом с ним.
Дух выпустил невольную улыбку – он был бы счастлив уже оттого, что его хозяин, наконец, смог бы обрести любовь в её полной, настоящей…подлинной форме…и тогда уже абсолютно неважно, какое прошлое заставило его потерять истинный путь самурая – путь, который ему указывало не лезвие его катаны, а желание жить в мире без кровопролития и жестокости. Главное, что настоящее стало бы именно тем, что так давно искала его тревожная и буйная душа.
От выпадения в ностальгию духа защитил разъярённый крик некогда переливавшегося звоном хрусталя голоса.
Басон, поморгав и тем самым возвращая к реальности своё астральное тело, вновь взглянул на девушку с молочной кожей и поразился, насколько преображается женщина в гневе. Сейчас её волосы буквально искрились от напряжения, будто софиты от множества вспышек цифровиков – у его господина тоже был такой сверкающий от нажатия на кнопку прибор – нещадно осыпали её со всех сторон. В глазах бушевал настоящий пожар. Дух только мог догадываться, что творилось в душе девушки – ведь именно глаза считаются её зеркалом.
«Что же могло так сильно разозлить её?» - недоумевал дух. На лоджии по-прежнему стоял лишь мужчина во фраке и его буквально метающая молнии взглядом госпожа.
-Ты - идиот! – яростно выкрикнула девушка, приложив слайдер о колонну. Надо ли говорить, что от бедного телефона осталось лишь воспоминание?..
-Миледи, Вам не стоит так нервничать из-за какой-то шестёрки, - попытался вразумить её светловолосый.
-Шестёрки?! – девушка одной рукой приподняла статного мужчину вдвое крупнее её и притеснила ко всё той же колонне – в глазах Железной Девы – дух лишь сейчас узнал в ней старую знакомую - полыхало кровавое пламя, готовое выплеснуть из любой её жертвы всю жизнь.
-Ты что считаешь, я бы препоручила какому-то подхалиму столь ответственное задание?!
-Я всего лишь забочусь о Вас, - смиренно отозвался Альфред, совершенно не сопротивляясь действиям своей хозяйки.
Ещё мгновение девушка буравила его взглядом, а потом осторожно опустила на мощёный редким камнем пол.
-Прости, я не должна была срывать зло на тебе, - тихо произнесла Железная Дева.
-В этом нет Вашей вины! – запротестовал мужчина, положив ей руки на плечи, чтобы понять окончательно ли ему удалось привести Джин в себя.
Девушка глубоко вдохнула ночной воздух:
-Ты прав! Виновен он! – одним взмахом руки она заставила появиться в воздухе мужчину преклонных лет и, не заботясь о его дряхлости, дала ему рухнуть у её ног.
-Ну, и чем ты объяснишь свой досадный промах? – грозно вопросила девушка, больно схватив мужчину за клок сёдых потрёпанных волос.
-Я всего лишь выполнял Ваше поручение! – в страхе пролепетал мужчина, не оставляя слабых попыток вывернуться из рук хозяйки.
-Похоже, твои дряхлые мозги окончательно заржавели, если ты даже не помнишь сути своего задании. Я не нуждаюсь в таких устаревших моделях слуг. Сгинь! – по приказу железной девы с кончиков её пальцев сорвалось серебряные нити воды, поглотившие сначала человеческую оболочку её слуги – металя, а затем и его самого, оставив лишь горстку ржавчины на идеально гладком камне.
-Зачем же вы так, госпожа? Он ведь был неплохим металем, - заметил Альфред.
-Неплохим, не значит, хорошим, - отрезала девушка, - надеюсь, его следующее возрождение будет качественнее нынешнего – лёгкая волна смыла след от гибели её слуги.
-Альфред, мы сейчас же отправляемся на озеро Хитори! Нельзя терять ни минуты! я не хочу, чтобы Лен погиб из-за дурацкой оплошности этого болвана!
-Как скажете, госпожа, а что вы намерены делать с сопровождавшей его девушкой?
-Той, о которой мне докладывала Наюми (староста, которую Анна поставила на место не так давно) и ту, которая была настоящей целью Михиро? – хмыкнула Джин.
-Именно.
-Я завершу то, чего так и не смог сделать этот неудачник! – пообещала дева и вместе со своим подчинённым исчезла в серебристом тумане.
Господин…Анна…Михиро оказался предателем…о Господи! Басону нужно во что бы то ни стало опередить Джин, если он желает настоящего счастья своему хозяину, он обязан спасти Киояму!
водятся"