То, что показано в фильме, относится к тому, что я для себя не могу объяснить ничем. Это никак нельзя внести в рамки человеческого. Всего лишь за час фильм разворачивает перед  зрителем бездну ада, без костров и кипящей смолы, но с неугасимыми страданиями души.
Законы революционного да и не только революционного времени требуют того, чтобы у преступлений не оставалось свидетелей. Поэтому молодому лейтенанту НКВД, которому впервые довелось командовать расстрелом "врагов народа", свидетелем которого стала случайно оказавшаяся на месте казни деревенская свадьба, приходится выбирать: подчиниться ли приказу или же самому вскоре оказаться на месте тех, кто только что смотрел на него из ямы ненавидящими и молящими глазами. И он подчиняется приказу. Казалось бы, всё просто, на войне как на войне, и приказы обсуждать не принято, а инстинкт самосохранения заставляет забывать о многих моральных принципах. Но на самом деле всё очень непросто. Люди, дающие приказы об уничтожении невинных, и люди, покорно выполняющие эти приказы - это верх сумасшествия этого мира. Я не понимаю, как тысячи людей могли видеть в этом  что-то само собой разумеющееся. Я не понимаю, как может даже мелькнуть мысль о том, чтобы у людей, с которыми ты минуту назад разговаривал, которые смотрели на тебя своими живыми глазами, которые дышали и двигались, думали о чём-то, мечтали и жили, вдруг по одному твоему слову хлынет кровь из груди и обледенеет взгляд. Я не понимаю, как можно не умереть в ту же секунду после этого. Он думал, что выбрал жизнь, а на самом деле он выбрал два ада - прижизненный и посмертный. Он выбрал смерть, потому что даже оставшись телесно живым, он умер сам для себя, потому что, зная о том, что совершил, человек перестаёт уважать сам себя, а жизнь без самоуважения - растворение кислотой. 
Всё это можно было бы хоть как-то объяснить, если бы не один момент, который наталкивает на истинное осознание сути происходящего. Только у преступлений не должно быть свидетелей, а те, кто искренне считают себя правыми, не будут скрывать своих деяний. А они скрывали. Значит, понимали, что творят зло, но всё равно творили. Мир, где люди с полным осознанием творят зло, чувствуя за собой не столько вину, сколько страх перед возможным ответом, даже нельзя назвать миром. Это Чёрная Пустота. 
Если бы у меня был свой собственный бог, то я бы попросила, чтобы он отпустил меня отсюда.