В  четвертый раз  за  то  же число  лет перед ними встала проблема: что
подарить на  день  рождения  молодому  человеку  с  неизлечимо  поврежденным
рассудком. Желаний он не имел. Творения человеческих рук  представлялись ему
либо  ульями зла,  дрожащими в пагубном оживлении, которое только он и  умел
воспринять,  либо грубыми  приспособлениями, негодными к использованию в его
отвлеченном  мире.

В последний раз, когда их сын  пытался покончить с собой,  выбранный им
способ был,  по словам  доктора, шедевром изобретательности; он преуспел бы,
если  бы  не  завистливый сосед-пациент,  решивший, что  он учится летать  и
помешавший  ему. Чего он хотел на самом деле,  так это продрать в своем мире
дыру и сбежать.

Система его безумия стала предметом подробной  статьи,  напечатанной  в
ученом ежемесячнике, впрочем, задолго до того она  и  муж сами ее разгадали.
"Мания упоминания" -  так назвал ее Герман  Бринк. В этих случаях  - очень
редких  - больной воображает, будто  все, что  происходит  вокруг, содержит
скрытые  намеки на  его существо и  существование. Он исключает  из заговора
реальных людей,  - потому что считает себя  намного умнее всех  прочих. Мир
явлений тайно следует  за ним, куда б он ни направлялся.  Облака в  звездном
небе медленными знаками сообщают друг другу немыслимо  доскональные сведения
о нем. При наступлении ночи деревья, темно  жестикулируя, беседуют на  языке
глухонемых  о  его  сокровеннейших  мыслях.  Камушки,  пятна,  блики солнца,
складываясь в узоры, каким-то ужасным  образом составляют послания,  которые
он обязан перехватить.  Все сущее -  шифр, и он - тема всего. Одни филеры,
такие  как  стекла,  тихие  заводи, суть  равнодушные соглядатаи, другие  -
пиджаки в магазинных витринах  -  пристрастные  свидетели,  линчеватели  по
натуре; еще другие (грозы, текущая вода), истеричные до безумия, имеют о нем
искаженное  представление  и  нелепо  заблуждаются,  толкуя  его   поступки.
Приходится вечно быть  начеку и каждую минуту, каждый кусочек жизни отдавать
расшифровке волнообразных движений окрестных вещей. Самый воздух, выдыхаемый
им, снабжается биркой и убирается в архив. И если б еще любопытство, которое
он пробуждает, ограничивалось ближайшим его окружением - увы, это не так! С
расстоянием  потоки  неистовых сплетен  ширятся,  становясь  многословнее  и
мощнее.  Плывут над огромными равнинами увеличенные в миллионы раз очертания
его кровяных телец; а еще дальше громады гор, невыносимой крепости и высоты,
выводят на языке гранита и горюющих елей конечную истину его бытия.

Она
думала  о  нескончаемых волнах боли, которую  по какой-то причине приходится
сносить  ей  и  мужу;  о  невидимых  великанах,  невообразимо  терзающих  ее
мальчика; о  разлитой  в мире несметной нежности;  об  участи этой нежности,
которую  либо  сминают,  либо изводят впустую,  либо  обращают  в безумие; о
заброшенных  детях,  самим  себе напевающих песенки по  неметеным  углам;  о
прекрасных сорных  растениях,  которым  некуда спрятаться  от  землепашца  и
остается  только  беспомощно  наблюдать  за его  обезьяньей  сутулой  тенью,
оставляющей за собой искалеченные цветы, за приближением чудовищной тьмы.