[524x698]
Романковский шлях, огибая верховья балок, то углублялся далеко в степь, то возвращался к Днепру и отличался от остального пространства степи лишь множеством белеющих в траве рогатых воловьих черепов. Здесь проводник нужен был, чтобы указать место водопоя да предупредить об опасности - никому бы в голову не пришла мысль удалиться, от синеющего между холмами Днепра, в глубь раскаленной солнцем степи, или мучить коней, сойдя с водораздела и преодолевая волны, следующих один за другим друмлинов, сокращать путь к Романковским Кручам и Самаро-пустынской переправе. Агафон памятуя о следующем за ними волке то и дело оглядывался, и всякий раз ему казалось, что неутомимый преследователь отстал, стронув выводок не успевших взматереть джиков, или увлекшись погоней за зайцем тумаком, затерялся в лабиринтах глодовников. Но скрадывавший след переярок, неизменно показывался поначалу справа, после сзади и, наконец , слева всегда против солнца и всегда там где его хорошо было видно.
Самийло и Семен не оглядывалися – им не было дела до волка – будь он хоть оборотень, хоть ведьмак, - дорога была для них такой же важной и серьёзной работой как война или охота. Казакам не пришло бы в голову, преодолевая степь, - будь то верхом или на своих двоих - обращать внимание на усталость попутчиков, - сами они не знали усталости. Однако, жалея изнывающих от зноя лошадей они, поглядывая на обогнувшее горизонт солнце, стали высматривать между тенистыми уймищами место для отдыха.
-Кажись там, - Самийло указал рукоятью плети на дно балки, где заманчиво зеленела в просвете грушевника поляна, расцвеченная желтыми пятнами луговых ирисов. - Там и мочвара должна быть, не Бог весть что, но трем коням... - он провёл плетью у себя под подбородком показывая, что в любом случае воды больше чем нужно.
Они уже почти спустились в яругу, заворачивая коней по направлению к месту привала, когда послышался нарастающий стук и на противоположном склоне, показалось, быстро приближающееся к ним небольшое облачко пыли.
- Что за чорт, - озадаченно крякнул Самийло.
- Не наш ли волк-попутчик от жары взбесился ? – нахмурился Семен. - Уж больно шибко чешет.
- Не, не волк это, это ... это...- он не находил слов – А ну в сторону, в сторону, хлопцы, не то зашибет - и он пришпорил тревожно прядающего ушами жеребца. За ним поспешили убраться с дороги и его удивленные попутчики – мимо них на огромной скорости, подпрыгивая на кочках и срубая ступицей метелки пижмы, вихляя и швыряясь гравием, с грохотом промчалось деревянное колесо от Обдав путников грязью из ручейка змеящегося в неглубоком водорое, оно не снижая скорости, поскакало вверх по склону и скрылось за бугром, с которого только что съехали казаки. Все трое стояли молча, как вкопанные и, только когда сошел со слуха стук ускакавшего в степь точила, видавшие виды воины, лязгнув безупречными зубами, прикрыли раскрытые в изумлении рты.
- Что это было, козаки? – обрёл дар речи Агафон и перекрестился.
- А чорт и был! – сплюнул Самийло. - Ты чего, Семен, не шмальнул в это долбанное точило из лепажа?!
- А ты чего не шмальнул был?!
- Это в чорта-то?!
- А хоть бы и в чорта!
- Ну вот ты не шмальнул, а за тобой и я - не!
- Ага, значит во мне дело, - надвинул шапку на глаза Семен, не смея перечить старшему, но в душе не признавая за собой вину – что, вот, не выстрелил во-время по бешенному колесу.
- А ты чего, грамотей, стоял – хоть бы покрестил бы хоть марУ эту, что ли – вспомнил он про Агафона.
- Я бы, покрестил, если бы оно...- инок развел руками, как бы говоря, что уж больно не по правилам все происходило.
- Я бы! Оно бы! - перекривил монаха Самийло. – Кабы не я - оно бы вам бошки попоотрывало! Стояли они ... – Сказать было нечего- Самийло и вправду отвел беду. Семен с Агафоном пристыжено притихли.
- Ну чего уж теперь – теперь его не догонишь, далеко поди укатилось... Семен с Агафоном согласно покивали - да, несомненно –далеко, и все трое с облегчением вздохнули от этой мысли.