Выставка состоит из нескольких разделов. Так как фотографировать не разрешили, то расскажу о тех картинах, которые удалось найти в Интернете или сосканировать. Первый раздел посвящен портретам, и мы сразу же видим работы Макса Либермана. (Сначала я хотела тут же рассказать о нем, но думаю, что следует и ему, и некоторым другим художникам, чьи картины представлены здесь, посвятить отдельные посты).
Либерман выработал свой собственный, классично-сдержанный стиль портрета, и ему нередко заказывали свои изображения высокопоставленные и знаменитые берлинцы. Он создал портреты людей, прославивших Германию: Пауля фон Гинденбурга, Герхардта Гауптмана, Рихарда Штрауса. Модель (кроме автопортретов), как правило, всегда представлена сидящей, одежда – строгая и простая. Пример этому - портрет Эмиля Ратенау, кузена художника. Эмиль Ратенау - выдающийся инженер и предприниматель, представитель семьи, оставившей заметный след в немецкой и всемирной истории нашего времени, отец Вальтера Ратенау, германского промышленника, сторонника плановой экономики военного типа, министра иностранных дел Германии, убитого ультраправыми.
Напротив выставлена картина Ловиса Коринта – «Портрет Артура Крафта в образе Цезаря Борджиа». Крафт – торговец текстилем, был близок Сецессиону и авангардному театру. Яркие цвета, непринужденная поза персонажа контрастирует с темными тонами полотна Либермана.
А вот еще одна работа Коринта – портрет художника Вальтера Лейстикова, «возмутителя спокойствия», одного из столпов и основателей Берлинского Сецессиона. Коринт очень ценил творчество Лейстикова, написал о нем книгу и создал несколько портретов своего собрата по живописному цеху. На этой картине Лейстиков изображен за работой на берегу озера Грюневальд, которое он так любил рисовать.
Рядом – картина Макса Слефогта, о котором поместил замечательный пост Парашутовhttp://www.liveinternet.ru/users/2010239/post97009876. Это портрет знаменитого португальского баритона Франциско д*Андраде, которого художник не раз запечатлел в роли Дон Жуана, коронной партии певца. Здесь же д’Андраде, cосредоточенно углубившийся в чтение газеты, ничем не напоминает дерзкого героя оперы Моцарта, бросившего вызов судьбе.
