М. Таривердиев.Воспоминание.

И вдруг потянет к белому стиху,

без удержу,

как лодку на фарватер,

так нашу неразумную праматерь

тянуло к первородному греху.

Окончится засилье волшебства

и явятся

не втиснутые в рифму,

ценимые по льготному тарифу,

простые и понятные слова.

 

И канут в мир,

дай бог их не спугнуть

как чистого младенца в крике первом,

не будет ни метафор,

ни гипербол,

а только жизнь,

а только смысл и суть.

Ах, наша жизнь!

Коробка скоростей.

Не тщись понять

как этот мир печален.

Печальны мы,

живём среди развалин

своих, чужих ли судеб и страстей.

Считаем запоздалые рубли

и прочь бежим!

От тягот и лишений

потёртые,

усталые мишени.

По нам,

по нам

все пушки мира

пли.

(…Та девочка, которая была

моею самой первою любовью,

бессонницей моей неразделённой, –

той девочки уже на свете нет.

Есть женщина, с которой я знаком

с тех давних пор – треть жизни, четверть века,

но судьбы наши так непараллельны,

что пусть в гробу застрелится Эвклид,

а им уже вовек не пересечься.

Но по ночам я вижу странный сон:

распахнут мир, и раннею весною

стою один у старых школьных стен.

Ещё я мальчик, полный ожиданья,

ещё живут мои учителя,

и всё – ещё, и лишь одно – уже:

уже известно таинство рожденья

ничтожных, но рифмующихся слов,

и сладкий хмель в душе моей, а мимо,

а мимо эта девочка идёт,

предмет моей любви и воздыханий.

Я ей кричу: останься, подари

на память мне хоть пару нежных слов,

улыбку, взгляд,

руки прикосновенье,

и счастлив я – на много дней вперёд,

кричу, зову, а девочка уходит,

уходит, как проходит сквозь меня…

Я ей гляжу вослед – и просыпаюсь,

и горько мне, и стыдно, как тогда,

как будто это был не сон, а явь,

как будто вот она – рукой подать –

прошла и не оставила надежды…

О, жалкая ирония судьбы!..

А может, это к лучшему, а может,

когда б не эта первая, смешная,

ничем не замутнённая любовь,

во мне бы не жило напоминанье

о детстве и о юности, в которых

она была, как светлое пятно?..

Пути Господни неисповедимы.

Ах, девочка, узнать бы наперёд,

какой нам образ жизни уготован,

какие люди ожидают нас,

где камень на дороге, чтоб споткнуться,

узнать, что жизнь – всего лишь вечный повод

найти врагов и потерять друзей.

Вот – встретились…)

и тянет,

тянет к белому стиху,

плывут слова

торжественно и слитно,

плывут,

как поминальная молитва,

как тихий плач ребёнка на духу.

Умолкли пушки,

остановлен бег

и ночь неслышно летопись листает,

а белый стих,

как белый снег

ложится в душу

и не тает.

*  *  *