Хелена Берта Амалия Рифеншталь
22 августа 1902 года . Берлин Германская империя. - 8 сентября 2003 (101 год), Пёккинг, Бавария.
Она снова в центре внимания. В европейский прокат вышел новый документальный фильм "Рифеншталь" (режиссер Андрес Бойс). Правда, сенсации не получилось. Основные съемки перекочевали из давнего трехчасового фильма «Прекрасная и ужасная жизнь Лени Рифеншталь» (режиссер Раей Мюллер). В 2001 году именно этот фильм стал главным событием фестиваля «Послание к человеку». Тогда фрау Лени прибыла в Петербург собственной персоной.
Никто до последнего момента не знал: приедет ли она? Захочет ли общаться с прессой и встречаться с публикой? Про нее было доподлинно известно, что в довершение ко всем своим злоключениям и весьма солидному возрасту, она умудрилась попасть в авиакатастрофу, после которой не полагалось оставаться в живых. Но она выжила, как выживала всегда. Только до конца дней ее мучили страшные боли в переломанной спине. И каждые два часа она принимала какие-то убойные обезболивающие, затруднявшие ее ориентацию в пространстве и контакты с миром.
Тем не менее 22 июня (я хорошо запомнил, что это был день начала ВОВ) Лени Рифеншталь появилась в душном зале отеля Grand Hotel Europa, проскользнув на сцену юркой ящеркой в чем-то золотисто-розовом. В жизни она показалась мне как-то худее и меньше ростом, чем на экране. Лицо было абсолютно неподвижно после нескольких пластических операций. Как маска мумии. Но глаза живые. Всевидящие, всепонимающие.
Публика вначале растерялась, а потом устроила Лени стоячую овацию, на которую она явно не рассчитывала. Как, впрочем, и на приз, который ей потом вручили. Но секундное смятение она подавила усилием воли, предложив после овации кротким, тихим голосом задавать ей любые вопросы. Похоже, она мгновенно оценила этот ошеломленный и влюбленный зал, посчитав свои риски минимальными.
Как ни странно, тогда поклонники Лени явно преобладали над упрямыми и непреклонными дознавателями правды. Первых интересовали исключительно ее новации в области документального кино, бесстрашные погружения с камерой в подводный мир, жизнь в африканских поселениях с нубийцами, чью красоту она не уставала воспевать в своих фотоальбомах. Об этом Лени готова была рассказывать долго и с видимым удовольствием.
Впрочем, не обошлось без вопросов о Гитлере, о ее связях с верхушкой III Рейха, о «Триумфе воле» и работе на фашистскую пропаганду.
Лени смиренно выслушивала опасные вопросы, ответы на которые у нее были заготовлены и отрепетированы еще 50 лет назад во времена судебных процессов 1946 года, когда ее пытались посадить за сотрудничество с нацистами. Ничего нового она и на этот раз не сказала.
Членом партии НСДАП никогда не была - это факт. Пропагандой не занималась. Для этого у Геббельса была собственная армия профессионалов. Всю жизнь служила красоте. Schonheit («Красота») - любимое, ключевое слово. Гитлеру верила. Да и как она могла не верить, если сам сэр Уинстон Черчилль сказал в 1935 году, что завидует Германии, у которой есть такой фюрер. Про погромы и преследования евреев знала и даже пыталась за кого-то заступаться, но получила строгую отповедь фюрера и требование никогда к нему не обращаться с такими просьбами. Геббельс был мерзким. Грязно приставал к ней, хотел переспать. Она дала отпор, на который мало кто из ее коллег отваживался. Впрочем, это обстоятельство не помешало ей появляться на светских и официальных приемах у министра пропаганды.
Ощущает ли она себя ответственной за преступления фашистского режима? Скорбный взгляд ввысь. Да, как и все немцы. Но - мгновенный и острый взгляд в зал - и Эйзенштейн, и Пудовкин, и Дзига Вертов тогда тоже должны чувствовать себя ответственными за преступления сталинского режима. Кстати, ее «Олимпию» Риббентроп презентовал Молотову, когда приезжал подписывать в Москву злосчастный пакт о ненападении. Сталину ее фильм понравился. Буквально за несколько дней до начала войны с Германией Лени получила официальное письмо с предложением рассмотреть возможность съемок документального фильма про достижения СССР. Что делать, тираны любили ее кино...
Почему она не эмигрировала, как большинство ее коллег? А зачем? Ее никто не выгонял, не лишал работы, не ущемлял в правах. Почему она должна была уезжать? О лагерях смерти Лени узнала только после войны. Тогда она ничего про них не знала. С 1941 года она снимала день и ночь свою многострадальную «Низину», последний художественный фильм, за который потом долго судилась с французами, реквизировавшими пленки в 1945 году. Больше ничего снять ей так и не дали. Ни художественное кино, ни документальное. Имя Рифеншталь- проклятое. Лени произнесла это с торжествующей улыбкой, будто речь шла не об общественном остракизме, которому она была подвергнута в послевоенной Германии, а о присуждении ей Нобелевской премии. Впрочем, с премиями у нее было все в порядке. Как раз накануне ее приезда в СПБ Хуан Антонио Самаранч вручил ей в Лозанне Золотую медаль Международного Олимпийского комитета, которую ей присудили еще в 1948 году, но вручить почему-то все эти годы никак не могли. Дождалась!
Было понятно, что поймать Ленни навряд ли удастся. Она пугливо ускользала, убегала, исчезала. И дело даже не в какой-то ее особой изворотливости или изощренности. Вовсе нет! Послание, с которым Лени приехала в СПБ и которое попыталась донести до сознания общественности, было очевидно в своей ницшеанской прямоте.
Вот его главные тезисы. Чтобы творить, художник должен быть свободным от любого прессинга, от любых обязательств, в том числе и моральных. Художник выше политики, выше всего сиюминутного и конъюнктурного. За свои творения он ответе только перед Всевышним, собственной совестью и своим талантом. И никакой нюрнбергский трибунал не может иметь над ним власть. Как, впрочем, и все эти расследователи, пытающиеся найти на нее новый компромат и непременно уличить во лжи. Ничего у них не получится. Нет у нее страха. Как, впрочем, нет и чувства стыда. Ей так мало осталось жить, что она не видит смысла тратить последние силы на покаяние и извинения, которые все от нее ждут. А зачем? Будто это что-то может изменить или кого-то воскресить?
Именно поэтому в качестве объекта для своих последних съемок она избрала подводный мир. Погрузиться в полнейшую тишину. Уйти от всех ненавидящих, любящих, восхваляющих, проклинающих, - от всех, кому все еще есть до нее дело. Уйти на дно. В самом прямом смысле. И там остаться среди абсолютной красоты и тишины подводного царства. Это как раз вариант для Лени.
Правда, год назад в водах у острова Лидо наблюдался неожиданный всплеск - новый фильм «Рифеншталь», где были обнародованы якобы малоизвестные эпизоды из ее биографии. Как например, казнь евреев в польском Коньске, к которой она, как утверждают авторы фильма, была косвенно причастна. На самом деле этот эпизод тоже был в фильме Мюллера. Остались фотографии, где Лени стоит, потрясенная увиденным ужасом. Или ее многочасовые телефонные разговоры с бывшим министром вооружения и военного производства Третьего рейха Альбертом Шпеером, давним другом и соседом по баварскому поместью, с которым она встретила свою респектабельную, ухоженную и неплохо обеспеченную старость. Или ее выступления на немецком ТВ, всегда имевшие высокие рейтинги и неизменно собиравшие обширную почту от многочисленных поклонников, тайных и явных нацистов. Их письма Лени бережно хранила.
Но даже авторы «Рифеншталь» были вынуждены признать, что героиня успела хорошо потрудиться, тщательно отредактировав содержимое всех 700 коробок своего архива. Никаких следов не осталось. Новым биографам поживиться особенно нечем. Золотая ящерка мелькнула, сверкнула и вновь спряталась среди черных камней.
Сегодня ей исполнилось бы 123 года.
