У тысячи мужчин, влекомых вдоль Арбата
заботами или бездельем дня,
Спросила я: - Скажите, нет ли брата
Меж всеми вами брата для меня?
Это стихотворение Белла Ахмадулина посвятила Азарию Михайловичу Плисецкому.
В ее странной мечте, мольбе о брате, было что-то бесконечно трогательное и даже возвышенное. Мужчин в ее жизни было предостаточно. Но брата - ни одного!
Азарий Михайлович всегда удивлял меня своим умением ладить, договариваться и даже дружить с самым сложными и непостижимыми женщинами.
Почитайте его мемуары «Жизнь в балете». И вы все поймете. Кажется, сама классическая балетная традиция требует от танцовщика быть всегда на полшага позади балерины, как бы немного в тени, на подхвате. И на финальных поклонах он должен отступить, великодушно отдавая ей все аплодисменты, цветы и влюбленные взгляды…
Тут Плисецкий, надо признать, безупречен. Ни одного лишнего признания, ни одного опрометчивого жеста. На нынешний вкус, воспитанный на бесстрашных откровениях и каминг-аутах, Азарий Михайлович даже, может, слишком застегнут в свой балетный колет идеального кавалера. Слишком учтив, закрыт и немногословен.
Вся жизнь Азария Михайловича, начавшись с изнурительной дороги на Север в столыпинском вагоне, пройдет (пусть и в более комфортных условиях) в беспрерывных переездах и путешествиях: Монголия, Куба, США, Китай, Швейцария, Испания… И это не просто гастрольные маршруты, а зачастую места его постоянной работы и жительства.
Со страстью и основательностью профессионального робинзона он обживал разные материки и страны. Благо для этого не так много ему надо: станок в танц-классе для ежедневного балетного экзерсиса, зеркало, чтобы оттачивать свои и чужие движения. Ну и музыка, которую теперь в любых количествах можно приносить с собой в невесомом айфоне.
Мне кажется, секрет долголетнего успеха Азария Плисецкого, балетного педагога –репетитора, заключается не только в доскональном знании классической балетной школы, но в какой-то внутренней пластичности, душевной отзывчивости на другие стили и образ жизни, в его готовности понять других, принять их и даже полюбить.
Недаром он единственный в семье Мессереров-Плисецких самостоятельно овладел несколькими иностранными языками. На фоне безъязыкого и довольно консервативного балетного большинства он всегда выглядел интеллектуалом, полиглотом и просвещенным европейцем. Отсюда и его заграничная карьера, которая благополучно сложилась еще в советские времена и успешно продолжилась в наши дни. Конечно, на каком-то этапе помогло имя, сработала репутация, но не только.
В самом характере и мироощущении Азария есть какая-то спокойная доброжелательность, отсутствие суетливой и нервной подозрительности, так хорошо знакомой людям театра. Жизнь для него не замыкается одной сценой и зрительным залом, не исчерпывается театральными интригами, конфликтами и амбициями. Жизнь – это горячий, как ожог, воздух, который он впервые глотнул полной грудью, спускаясь по трапу в аэропорту Хосе Марти в Гаване. Это загадочный подводный мир, который он не уставал познавать с маской, трубкой и ластами в водах Тихого океана и Атлантики. Это старые камни Европы и Латинской Америки, выученные наизусть, как стихи Ронсара, Рильке или Неруды.
Каждый раз, когда Азарий приходит в класс к своим ученикам, он приносит с собой нечто большее, чем один только набор балетных па. За ним культура, порода, история, кругозор человека, прожившего огромную жизнь, знавшего и дружившего с самыми интересными людьми своего времени.
Их лица, как будто вырванные из тьмы, возникают в его книге: саркастичный Ролан Пети, демонический Морис Бежар, трагически-прекрасный Хорхе Донн, вдохновенная Белла Ахмадулина… Удивительно, что все они в разные годы будут включены в орбиту его судьбы, в чем-то меняя ее навсегда. И Михаил Барышников, чей портрет у Азария получится особенно точным, впервые откроется не только как великий танцовщик, опередивший свое время, но и как глубокий, сложный, страдающий человек, осаждаемый собственными демонами, которые он не перестает укрощать, побеждая их силой собственной воли.
Ну и, конечно, она, Майя Плисецкая! Отношения брата с сестрой были временами напряженными. В них осталось много скрытых обид и ран. Но Азарию Михайловичу удалось от них отстраниться. Это тоже особый дар: не то чтобы забыть или сделать вид, что ничего не было. Нет, конечно, было! Но помнить, знать и… все равно любить. Любить эту необыкновенную женщину, это невероятное космическое создание.
Сейчас при поддержке своего соавтора, замечательного литератора Василия Снеговского , АМ готовит в издательстве «Слово» книгу-альбом, посвященный великой сестре. Собран уникальный материал - фото из семейного архива, письма, записки, распечатки 16-миллиметровой пленки, и совершенно неожиданные признания: «Я всю жизнь занимаюсь только повторением чужих ролей, и еще повторять - нет уже охоты. Да и бороться уже трудно. Вот, Азарик, как обстоят дела. Не суждено, видно, мне что-нибудь создать»…
В России надо жить долго. И сестре, и ее младшему брату много всего удалось. В том числе удостоиться прекрасных стихов лучших поэтов их времени
- Нет брата, - отвечали, - не взыщите,
- Тот пил вино, тот даму провожал,
- И каждый прибегал к моей защите,
- И моему прощенью подлежал.
С днем рождения, дорогой Азарий Михайлович! Живите долго!
Азарий Михайлович Плисецкий. родился 13 июля 1937 года в семье актрисы немого кино Рахиль Мессерер и советского дипломата Михаила Плисецкого. Брат Майи Плисецкой.