Спал я плохо, но не потому, что мне было холодно, неудобно или просто непривычно. Проблема была в искусственном глазу, который ночью продолжал следить за окружающим миром и поэтому перегружал информацией неприспособленный к этому человеческий мозг. У этого глаза вообще была масса достоинств – он имел стопроцентное зрение, способность приближения, слежки, видения в темноте. Но у него был один огромный недостаток – он не был своим, и когда-то давно, когда я задумал все это, вызывал огромное отторжение у тела. Свой «родной» я потерял в лабораториях Пчеловодова, когда был еще молод и глуп, он просто не выдержал перенапряжения в работе и ослеп, его пришлось заменить. В тех же лабораториях, примерно тогда же я и заменил руку, изуродованную взрывом оборудования. Память о тех временах навсегда останется на моем теле. Впрочем, я не о чем не жалел, разве что только о том, что не модернизировал свое тело до конца, пока у меня была такая возможность. Пока я был молод, и организм мог справиться с приращением идентичных натуральным органов и конечностей. Теперь это не имело смысла. Смысл имело только желание выжить. Любыми способами.
Хоть я и не спал нормально уже трое суток, проснувшись, после короткого тревожного сна, я чувствовал себя бодро. В номере было темно, киборг толи спал, толи прикидывался, проверять я не стал. Для начала мне нужно было найти ноутбук, как следует продумать свои действия, чтобы не обложатся и в этот раз.
Он все-таки не спал. Я краем своего искусственного глаза засек короткое слабо заметное движение, когда я остановился у двери.
- Куда это ты!? – спросил он раздраженно. Голос был совсем не сонным.
- Пойду поищу себе мальчика, - ухмыльнулся я, и мне не нужно было смотреть на него, чтобы знать, как он поморщился.
В коридоре было непривычно тихо. После вчерашнего шума казалось, что все живое здесь вымерло, иначе просто не может царить такой тишины. Она была страшной и противоестественной.
Но мои мысли были заняты другим. Мне вспомнилась одна история, больше напоминавшая выдумку или легенду, которую рассказывали в лабораториях, где я работал, старшие товарищи. Ее бережно передавали из уст в уста и всячески почитали, без сомнения веря в ее подлинность. Я никогда не задумывался о том, насколько это может соответствовать правде, хотя слышал ее много-много раз от совершенно разных людей. Эта история рассказывала про ученого, который был основателем нашей – уже не нашей – лаборатории. Он был очень увлечен своим делом, верил в то, что однажды создаст идеальную машину, найдет лекарство от бессмертия и рецепт всеобщего счастья. Много кто из известных мне людей бредил подобными идеями, это меня не удивляло.
Но когда его бросила любимая женщина – кто-то говорил, что жена, ушедшая к другому, кто-то, что просто абстрактная особа, которую он любил, не менее сильно, чем свое детище, он немного спятил. Точнее совсем спятил, разочаровался в идеях гуманизма и захотел создать что-то для себя. Идеальную женщину, идеальную машину, идеальное существо, которое никогда не пойдет на измену и всегда будет хранить ему верность и любовь. Поговаривали, что он работал над этим проектом год, не выходя из лаборатории, где он заперся и месяц из этого года без еды и сна. В конце-концов ему удалось создать то, что он хотел. Он дал своему детищу имя Альфа, первую букву греческого алфавита и был чрезвычайно горд собой. Альфа была точной копией человека, только лучше, чище, мудрее, прекраснее. Конечно же ученый влюбился в нее и искусственная женщина отвечала ему такой взаимностью, какой не ответила бы не одна, созданная богом.
Но Пчеловодов узнал об этом и обвинил в том, что ученый создал себе игрушку для любовных утех, плевав на долг, перед городом и в наказание забрал у него Альфу, а ему велел разработать партию новых в его личное пользование. Ученый покорно согласился и меньше, чем через неделю свел счеты с жизнью – он сжег себя заживо в собственной лаборатории, чтобы никто не мог восстановить его чертежей. А Альфа так и осталась в руках Пчеловодова, ожесточилась от горя и стала орудием казни для всех, кто ослушается его воли, ведь, как любили говорить мои коллеги, чтобы красиво завершить эту историю «тот, кто умеет любить лучше всех, лучше всех умеет и убивать».
Мы по молодости частенько блуждали в лабиринтах наших лабораторий в поисках места последнего пристанища того ученого. Мы верили в подлинность этой истории и однажды нам даже удалось найти какой-то замурованный ход, за которым мы, как нам казалось, видели обгорелые руины былого великолепия. Мы готовы были залезть туда, восстанавливать из пепла какие-то данные, лишь бы получить себе чертежи идеального человека, которые нам приходилось создавать с нуля...
Я спустился вниз и застал мутанта за прилавком, он протирал грязные мутные стаканы. В зале царил порядок, как будто вчера здесь не произошло бойни.
- Доброй ночи, - улыбнулся он мне своим изуродованным лицом, - не спится?
- Угу, - кивнул я, интересовал меня собственно, один вопрос. Хозяин «ночлежки» сам дал его мне, словно прочитав мои мысли.
- Мне удалось достать для вас кое-что, - сказал он и вытащил из-под прилавка старый потертый ноутбук, на котором лежал свернутый в несколько раз провод.
- Великолепно! – возликовал я, - вы сделали меня самым счастливым человеком на свете, - я помолчал, обдумывая то, что собираюсь сказать. Все-таки после трех суток без сна мой мозг изрядно подвисал, словно старый компьютер тех времен, когда киборги были не более чем плодом воображения писателей-фантастов.
- Послушай... – начал я, - а не найдется ли у тебя какого-нибудь оружия. Мне нужно что-то легкое и маленькое.
Мутант хмыкнул, почесал голову, обтянутую жесткой, как резина кожей и полез под стойку искать то, о чем я его просил. После некоторой возни там он вытащил оттуда старый пистолет, бывший призраком давно исчезнувшего государства. На нем были какие-то символы на давно умершем и не используемом языке, я встречался с ним, расшифровывая разработки того, что в учебниках истории называли «третьим рейхом». То, что было написано в этих книгах казалось мне не меньшими сказками, чем история про идеального робота и любовь человека и машины. Но в каждой выдумке всегда есть доля правды.
- А кофе ты мне не нальешь? – спросил я напоследок и получил от мутанта тоскливый взгляд и чашку какого-то черного дурно пахнущего варева.
Я взял все данное им и уселся на самый дальний столик у зашторенного окна. Стекло было местами треснутым и через трещины в нем дул холодный пыльный ветер с окраин.
Я включил ноутбук, чтобы проверить его технические характеристики. Мне в голову пришла одна интересная мысль, которую нужно было обязательно воплотить в реальность.
Но для начала мне было интересно узнать, кого пустили по нашему с мальчишкой-киборгом следу. Может быть, как раз ту самую Альфу, легенда о которой случайно всплыла в моей памяти. Или не случайно?