- Это же Зверь… Тише, тише… - зашептались, зашушукались и замолчали. Родные мои уголовнички, страшно, да? А не было страшно убивать женщин и детей? Или кого там кто из вас убивал? Ну не бойтесь, уголовнички, если кому-то повезет, то в личном деле так и напишут: «От полученных ранений скончался, не приходя в сознание». Это лучший исход, только вот не друг другу решать, когда наступит этот счастливый день для каждого из вас, решать мне. Исключительное такое право.
Этот мой подопечный, судя по всему, не ожидал такого приема, да уж, не по-королевски с ним обошлись. Впрочем, чего он ждал? С таким острым языком, который почему-то не укоротили еще за все его 20 или сколько там ему лет. И с такой, черт бы побрал ее, внешностью. Ваше Высочество, а Вам не говорили, что кровь Вам чертовски к лицу? Пожалуй, стоит бить его чаще… Впрочем, о чем это я? У меня и без того целая очередь напрашивающихся! Я окинул взглядом всех этих уголовников, притихли, черти, мне теперь даже придраться не к кому. Эээй! Заточки на пол, вы окружены! Смешно было бы сказать такое в тюрьме. Но я все-таки не юморист, а надзиратель. И поэтому… Что это?! Шорох?! Дыхание?! Да кто тут посмел в моем присутствии еще и дышать?!
Таааак… Что-то в этой чертовой моей замечательной и любимой тюрьме совсем подзабыли о правилах, черти! Ну ничего, я напомню. Еще один удар по почкам с ноги – как раз в напоминание оборзевшему господину под номером 8477545. Хм… А это ведь идея!
- Кто следующий? – громко спросил я, невзначай поставив ногу ему на спину, и огляделся по сторонам. – Разыгрывается лот №8. «Пинок под зад начищенным до блеска ботинком», - от ударов по этому туловищу, что служит мне теперь, корчась от боли, подставкой для ног, ботинки и впрямь выглядят чистыми, почти как новые. Отличный денек, сэкономлю на гуталине. – Начальная цена… Косой взгляд, ай-ай-ай, господин заключенный, Вам должно быть стыдно, - я оставил в покое этого и схватил за шкирку другого, он тоже сидел с Его Высочеством за одним столом, так что, думаю, есть за что. – Косой взгляд раз, косой взгляд два, косой взгляд три. Продано господину под номером 9358865, - и покупатель получает свой лот в полной мере. У меня все по-честному, как в лотерее. – Мне торги продолжать?! – спросил я, все затихли, сволочи, и Его Высочество тоже помолчал. Может, еще помочь тебе подняться, Принцесса? Подать руку, потом платочком вытереть кровь с прекрасного лица? Прости, приятель, как-нибудь в другой жизни. – А теперь, детки, слушаем сюда внимательно! – и все-таки подать руку и помочь подняться, да, конечно. Я схватил Принца за шкирку, заставляя подняться, и кашлянул для важности, потом торжественно продолжил. – Это мой зэк! – и любой, кто прикоснется к нему, будет иметь дело со мной, ха-ха. Отлично, я не надзиратель, я телохранитель Его Высочества! Нет, это слишком, вроде бы я даже не пил вчера, а в голове такой бред! Боже, Боже, что же на свете-то делается. Ха. - И бить его можно только с моего разрешения. Да и то по праздникам, - добавил я на всякий случай. Нет, ну правда, беспредел какой-то… Обидно даже. Это мой зэк, черт побери, и не хрен никому больше его мучить. Мне что ему на лоб клеймо поставить?! С надписью «личная собственность Гордона»?! – Что застыли, поросята? Ну-ка быстро продолжаем кушать сладкую кашку, а не то дядя-надзиратель по углам поставит, - да, и тогда мало не покажется. Эй, дядя Пит, зачем ты отобрал у меня плетку и шокер? Было так весело, так весело. – Сидеть! – рявкнул я, сели, молодцы. - Кто сейчас же не продолжит трапезу, я не виноват, - сказал я, дернул Принца к себе за руку, бедняга, едва не упал. Ай-ай, разве можно быть таким неосторожным. – Пойдем, - приказал я ему и оглянулся на одного из зэков. – Эй, лысый! Я слежу за тобой, - я жестом дал ему это понять, и еще дал понять, недвусмысленно, что с ним будет, если он еще раз позволит себе что-то лишнее.
- Разве мне не положено… - смотрите-ка, кто заговорил! Смотрите-ка, кто опять нарывается на неприятности. Ну что за человек, а? Мне, право, даже боязно оставлять его наедине – в столовой или, того хуже, в душевой – с этими грубыми неотесанными мужланами, ха-ха. Ну что, собственность Гордона, может, скажешь мне спасибо или, еще уместнее, бросишься мне на шею с криками: «О, мой герой!»?! Нет, молчишь, и опять я веду с тобой бессмысленные мысленные диалоги. Эй, врача мне, врача, но, к несчастью, по страховке мне отчего-то не положен психиатр. Мы шли с Принцем по коридору. Он вышагивал важно, а я плелся следом, и я начал уже сомневаться, что это я его веду, а не он меня.
- Слушай, Принцесса, что и когда тебе положено, решаю здесь я, - заверил его я и любезно открывал перед ним все эти скрипучие решетчатые двери, пока наконец мы не оказались перед воротами.
- Вы надзиратель или начальник тюрьмы, дорогуша? – язвительно спросил Принц. Что? Думал, я шуток не понимаю и сразу бью в лоб? Следовало бы оправдать твои ожидания.
- Зови меня хозяин, не ошибешься, - ответил ему вместо этого я, хмыкнув. На Острове в это утро была на удивление хорошая погода. Ни тебе бури, ни тебе осадков. Что не день экспериментов? Солнце светит, курорт, ей-Богу. Я толкнул своего подопечного вперед, он с каким-то удивлением ступал по сухой, растрескавшейся земле и озирался по сторонам, а я подумал, что к этому ошейнику, который нежно так обнимал-сжимал хрупкую шею Принца, не хватает еще только поводка. Так, для колорита. И для удобства, пожалуй. А еще зэков можно было бы дрессировать, «апорт» там, к примеру, «барьер», «голос». Нужно предложить дяде Питу новаторскую идею. Ну а что? Команды «сидеть» и «лежать» они уже усвоили. – Ты только посмотри, какая чудная погода, - тебе чертовски повезло, что сегодня не день экспериментов. Впрочем, у тебя впереди еще много-много дней. И однажды я, честное слово, сам проведу над тобой лично какой-нибудь эксперимент, так, по дружбе.
- Вы прервали мой завтрак только ради того, чтобы поговорить о погоде? – чертов мальчик, ну я же с тобой вежливо, дружелюбно, а ты опять нарываешься. Что за зэки пошли, а? Все им не так.
- Заткни свой чертов высокохудожественный рот и наслаждайся прогулкой, тебе не скоро снова удастся покинуть эту бетонную коробку. И глупо, чрезвычайно глупо еще с твоей стороны так со мной разговаривать. Я ведь могу навестить тебя этой ночью и… - нет, не могу я жить нормально, без спецэффектов, всего один короткий слабый удар – а то мальчик забывается – а потом его за волосы и прижать к себе, развернув спиной, прошептать на ухо. – И выпотрошу твои кишки, не о такой смерти мечтало Ваше Высочество, не так ли? И поверь мне, Принцесса, это самое нежное из всего, что я могу с тобой сделать… - и оттолкнуть с такой силой, что он снова едва удержался на ногах. – Так что шагай, шагай. И улыбайся. Не на похоронах же, - пока не на похоронах. С таким языком, черт его дери, недолго рыпаться. Если, конечно, снова не появится добрый надзиратель, который тебя спасет и защитит. Как свою собственность.