Ветер, холодный ветер приобнял меня за плечи и сказал, шёпотом, сказал мне:
- Я тебя прощаю, - тут он начал улыбаться. Я почувствовал, что ветер улыбается мне, я всегда чувствовал, когда он улыбается.- Я прощаю тебя, теперь ты можешь. Теперь ты можешь уходить. Спокойно уходить
И он заплакал, отпустил мои плечи из своих объятий и ушёл. И я тоже простил его. Я простил этот ветер за то, что ушёл он, оставив меня одного. Плакать. Оставив меня одного плакать.
Вдруг пошёл дождь. Пронизывающий. Пронизывающий моё тело насквозь дождь. Плач. Плакали в тот вечер мы втроем: я, ветер и небо. Небо не понимало, почему, зачем мы отпустили друг друга. А ветер знал. Ветер знал, что мы не можем быть рядом. Мы больше не можем быть рядом.
Я обернулся. Я обернулся, и пускай моё лицо заливал дождь, я всё же увидел удаляющийся ветер. Я улыбнулся вслед удаляющемуся ветру. Я знал, что он знал, что я прощу его, так же как и он простил меня. Я простил ветер. Ветер, и теперь я мог уходить.
Я знал, что никогда более не смогу любить, улыбаться, плакать, грустить. Грустить. Я больше не смогу ничего, от этого плакал ветер, а не по тому, что прощался со мной навсегда. Плакал ветер, и поэтому плакал я.
Дождь. Дождь не переставал ласкать моё тело, гладить лицо, прикасаться к спутанным волосам. К моим волосам. Он будто хотел смыть мои грехи. МОИ грехи.
Моя футболка мешала мне, мои шорты мешали дождю, мои трусы мешали в принципе. 
И снял это всё, оставив только кроссовки, которые были наполнены дождём. Которые не мешали никому.
Теперь дождю не мешало ничего, как впрочем, и мне.
Я поднял лицо к небу и глотал дождь, что бы он оказался внутри меня.
Я знал, что скоро. Скоро всё. Скоро всё случится, а ждать уже не было сил.
Мне было стыдно перед ветром за своё тело пред ветром, перед небом. За своё тело. Но я чувствовал благодарность дождя, который хотел помочь мне.
Я знал. И он знал. И ветер, любовь моя, знал. Много кто знал, что скоро меня не будет. Что скоро меня не станет.
Время 6 утра. Не знаю. Не знаю почему, но я чувствовал это. Об этом мне, наверное, напел дождь.
Я увидел ранних людей. Ранних людей, которые увидели меня. Они были шокированы мной. И тут началось. Началось. Ось. Ь…
Постепенно тело моё начало неметь. А вены, обиженные, вздуваться и разрываться изнутри. Из нутра. Я не чувствовал боль. Боль. Ведь всю боль из меня забрал ветер. Я чувствовал только. Только. Только, что кровь смешивается с дождём. Этот запах коктейля из крови и дождя.
Кто-то закричал, но никто. Никто-то. Никто не подошёл ко мне.
Я чувствовал. Я чувствовал, как всё внутри взрывалось и сгорало, но как-то, как данное. Я не ощущал боли или сожаления. Сожаления. Что я вру оно, конечно было, ведь я мог чувствовать в последний раз. Я знал, что так и должно было случиться.
Гроза разорвала небо и пронзила воздух до земли сквозь меня.
Больше меня не было. Были только слёзы ветра. И лучи одинокого солнца, которые согревали такие же одинокие кроссовки.


(Dolphin – ботинки)
13/V/2007