[250x333]
***
он говорит: «останься, прошу, останься!»
а про себя нашептывает – «уйди…»
в этом нелепом, непостижимом танце
вертится сердце в тесной его груди.

время ползет плющом по щербатым стенам,
воздух сжимается, давит со всех сторон…
он умоляет господа снизить цену –
все ведь торгуются с богом, не только он.

дождь заливает город вторые сутки,
небо – чернее самых ужасных снов.
он обращается к господу ради шутки –
старец-то вряд ли способен спасти любовь.

но, онемев под утро от этой пляски,
он понимает, что получил ответ –
чистое небо новые дарит краски,
и никакого выбора больше нет.

***
ИСПОВЕДЬ

он топтался на месте: «мне стукнуло тридцать семь.
у меня за плечами лишь горы пустых бутылок.
говоря откровенно – если бы сдать их все,
то на эти деньги я мог бы отгрохать виллу
или, может быть, даже три раза объехать мир,
или все раздать бездомным, больным, пропащим…
но в итоге из них получился прекрасный тир –
я стреляю по стеклам бессмысленным настоящим.»
он топтался на месте: «пушок над ее губой
стал совсем незаметным, как будто бы мы не рядом.
каждый новый день проигрывать этот бой,
собирая упорно ее ледяные взгляды…»
он топтался на месте: «все то, что имело вес
превращается в пепел на линии фаренгейта …
я – тщеславный Марсий в далекой стране чудес,
подобравший случайно твою роковую флейту.»
он топтался на месте, безмолвно вторя часам,
отмерявшим все ту же бессмысленность на запястье
«нет уж, господи, знаешь, теперь ты сам
назови мне причину в твоей оставаться власти.»

***
я пишу тебе. в этом доме все ручки – хлам,
их хватает едва ли на то, чтоб поставить точку.
не спеши читать – оцени загибы угла,
это нервными пальцами мялось в паузах. впрочем,
не о том, на свою беду, открываю рот,
и не так, как умеешь ты, изливаю душу;
я пишу потому, что гиеной во мне орет
тот, кого ты никак не захочешь слушать.

***

серебристой тонкой вязью, извиваясь и зверея,
как в безудержном потоке, как на лезвии ножа,
я вращаюсь по орбите, я сворачиваю шею,
пламенею, леденею – но не смею возражать.
проводи меня до двери, проведи меня по краю,
раскрои меня на ленты, на изысканный ажур.
я по-прежнему на сцене, я по-прежнему играю –
твой сценарий бесконечен, мой прекрасный драматург!

***

последний день войны. пылают небеса –
взбирается рассвет над выжженной столицей.
последние слова не в силах описать
ту совокупность чувств, что замерла на лицах.
последний день войны. становится светлей,
повсюду мишура осколочных снарядов,
и можно встать с колен, но ужас, будто клей,
нас – близких и чужих – удерживает рядом.
последний день войны. и все бы хорошо.
и снова будет день. и ночь. и так по кругу.
но только никогда не разойдется шов,
которым мы с тобой приклеены друг к другу.

***

нет никакой гарантии, это опыт.
это – уникальный эксперимент.
вам отпускается время, оно же – топит
в мутных своих глубинах. в один момент
ты превращаешься в точку небесной сферы,
ты превращаешься в пыль на краю земли,
когда твой внутренний доктор откроет двери
и скажет: простите, мы сделали, что смогли.


О пропаганде

у каждого теперь находятся слова
и лепятся снежки зомбированной глины.
а у меня магнит, написано «Москва»
и рядом флаг висит, конечно Украины.

за эти вот дела в любые времена
повесят, заклеймят, все древо оклевещут.
«в своем ли ты уме? в стране идет война,
а ты тут у себя такие держишь вещи!»

летят, летят снежки, наращивая ком,
вбирая по пути остатки интеллекта,
а я под новый год прилежно чищу комп
и нахожу альбом «любимый Питер.лето»

а давеча еще, в ужаснейшей пыли
(со шкафа лень сметать, простите. виновата),
чихая и бранясь, нарыла костыли
и вспомнила с теплом друзей, каток, Саратов.

я знаю, что война. я вижу, что беда,
но буду повторять еще неоднократно,
что это лишь игра, страна моя — плацдарм,
бильярдное сукно, страйкбольная площадка.

страна моя кипит в горячечном бреду,
и вместо сыновей встречает похоронки,
а дяди наверху кладут свою елду
на каждую семью, на каждую воронку

по обе стороны. кто толще тот и прав —
нет ничего страшней, чем перемена формы.
протухшего слона давно сожрал удав
и знаей себе поет про новые реформы

у каждого теперь находятся слова
и лепятся снежки, диагнозы, причины…
но в этой суете не стоит забывать
откуда у тебя взялась внезапно глина?


декабрь 2014