Получаю пощечины. Рычу. Отворачиваюсь. Зализываю раны. Подставляю вторую щеку, зло глядя в глаза. Говорю: "Ну, давай, я - кроток!".
Они облачаются в наряды ангелов. Им гармония икон церковных - словно ветер в паруса крыльев.
Я мучаюсь щетиной, копытами, рогами. Цепляюсь за мир и скрежещу.
Они поют хором, елейными устами злословят тех, кто за дверями.
Не пытаюсь войти, когда сказано: "Двери! Двери!". Иду мимо и ловлю на кожу редкие капли такого искреннего такого нежного дождя.
.... ! Ты ждешь от меня кротости, а получаешь только хитрости!
Ты ждешь от меня понимания, а получаешь обвинения в суровости!
Ты хочешь осветить меня, а я бегу прочь от света, думая, что - лишь тень.
.... ! О Тишине лишь прошу, в которой услышу совесть, если она осталась!
А если и нет совести, а все - театр, то никто и не услышит этих строк, что здесь сказаны, хотя, может быть, кто-то и прочтет.