Однажды ...
Было это во времена слома времён, перемены эпох. Не будем вдаваться, к добру это было или нет, но наступила всеобщая неразбериха и хаос. Все бросились заниматься бизнесом и всяческим предпринимательством. И, вот, некие предприниматели из сопредельной внезапнонезависимой страны решили, что им позарез необходим рекламный ролик о местном чуде природы. В Великой степи действительно есть замечательное явление – карстовые пещеры. На много километров под раскаленной степью простираются прекрасные своей нетронутой первозданностью пещеры. Частью затопленные водой галереи этих пещер соединяют огромные залы, причудливо изукрашенные самой природой скульптурами сталагмитов и сталактитов. Словом Рай для спелеологов. Так вот эту красоту решено было поставить на коммерческую основу.
До места съёмки нас должен был доставить вертолёт. Напомню что, Афганская война только, только закончилась. Граница прикрыта лишь местами там, где службу несут российские войска. И повсюду через эти бреши идут караваны с проклятым зельем. Нам в сопровождение дали опытного проводника из местных степняков и лётчика – видавшего виды ветерана «афганца». Всего в нашей группе было шесть человек: я – оператор, мой ассистент, проводник, лётчик, штурман и кто-то из местного начальства.
Погода стояла ясная и удушающее жаркая. Лететь надо было часа три. Под нами раскинулась Великая степь. Сверху это было удручающе однообразное зрелище. Я снял пару общих планов через открытую боковую дверь и задремал. Внезапно, монотонный вой двигателя поперхнулся и зачихал. Нас тряхнуло и машина дала крен на правый борт. Запахло палёным. В общем нас подстрелили.
Не ведаю, каким чудом пилоту удалось выровнять машину и благополучно её посадить. Едва мы коснулись поверхности земли, как он заорал на нас, чтобы мы убирались из горящего вертолета, как можно быстрей и, как можно дальше. Не помню, как далеко мне удалось отбежать, но вдруг земля подо мной содрогнулась и чудовищно тяжёлая лапа поддала мне в спину и по ушам…
Свет вернулся также внезапно, как и пропал. А вот сознание и слух как-то не очень торопились. Первое, что я разобрал…. Нет, сначала до меня дошло, что я скорее жив, чем не жив. А потом перед глазами закачался какой-то маятник. На сером фоне трепыхалось что-то длинное и тонкое. Медленно, медленно восстановилась чёткость восприятия. На тонкой былинке раскачивалась какая-то букашка, деловито пробирающаяся куда-то по своим делам.
А потом вернулись все остальные ощущения. Боковым зрением я видел, что неподалёку от моей головы из земли торчала страшно зазубренная железяка, еще потрескивающая от жара. Не знаю, сколько времени я пролежал вот так, созерцая эту букашку, плывущую в мареве седого от жары неба. Клянусь – ничего прекраснее я не видывал. И не было в тот миг ничего важнее этой картины. Совсем ничего не было. Передо мной явилась Истина во всём блеске своей простоты. Бескрайняя Степь в объятиях вечного Неба и Я … И ничего больше.
Из этой нирваны меня вывел пилот. Он потряс меня за плечо, и что-то коротко спросил. Потом заглянул мне в глаза и протянул фляжку. Знаете у него были удивительные глаза, зеленовато-болотного цвета с рыжими искорками, и они лучились всепонимающей добротой.
- На-ка, крестничек, выпей! Полегчает. –
Во фляжке оказался коньяк. Я отхлебнул немного, пилот тоже.
- Ну и добре! Слава богу, ты живой здоровый, а вот проводнику нашему по степи-то боле не езживать.-
Потом за нами прилетел другой вертолет, уже военный. Оказалось, что в этом районе «погранцы» обложили караван контрабандистов, и нам досталось случайно.
На обратном пути я всё думал о той Истине, что приоткрыл мне Господь. Наверное, князь Андрей лёжа под аустерлицким небом ощутил то же, что и я. Ведь как просто – я и есть весь мир, и весь мир это я. Степь, небо, букашка на былинке, и распростертый в этой вселенной человек, единый со всем этим – вот истинное и вечное, а прочее всё суета …