Сказывалась ли её любовь к гимнастике на этом чувстве?
Определенно.
Сказывалась ли любовь не к гимнастике на её полнейшую невозможность сосредоточиться сейчас?
Сто процентов.
Не самый удобный момент, не находите?
Сорок дней до чемпионата страны.
А она тут... влюбилась.
Она отлично помнит ту его победу на Олимпиаде в Атланте, ведь она видела её воочию.
Она наблюдала за каждым его движением. Она замирала перед его приземлениями и прыжками, и отбивала ладони, громко-громко аплодируя ему.
И когда он стоял на пьедестале, и с усталой улыбкой пел гимн своей страны, казалось, что никогда она не может быть счастливее.
Но весь этот восторг, все это счастье, она приписала к обыкновенной радости за одаренного, талантливого и упорного спортсмена. К тому, что именно такие люди становятся чемпионами, а, следовательно – может и она.
Ведь гимнастика – это её стихия. Это то, чем она жила, дышала вот уже четыре года, и то, с чем будет связана абсолютно вся её жизнь.
В общем, любовь ко всему чему только можно, но... не к нему.
Да и... какая любовь может быть в её то годы?
Потом она даже забыла о нем на какое то время, ведь у неё были свои заботы и проблемы. Масса своих забот и проблем. Тренировки, тренировки, тренировки... Ах, да! И, конечно же, ещё тренировки.
Но он, несомненно, оставался в памяти как образец, как эталон, на которого надо равняться. Пример того, к чему нужно стремиться.
Но не как...
- Пейсон!
- А? Что?
- Если ты будешь витать в облаках, а не заниматься, то ты вряд ли сможешь завоевать первое место, - пронзительный взгляд зеленых глаз, и девушка густо покраснев, опустила голову.
Ну вот... Теперь он подумает, что она несерьезно относится к работе, что не уделяет должного внимания тренировкам, и что...
- Пейсон!!!
Саша подбежал к девушке, которая, морщась, потирала ушибленное колено.
- Как ты? – его руки опустились на её ногу, отчего по телу девушки пробежала дрожь, сосредотачиваясь где-то внизу живота.
Глаза тренера на секунду расширились от удивления, и поднялись к лицу Пейсон, как бы ища подтверждение своему неожиданному открытию.
И нашли. О, она даже не сомневалась в том, что её глаза сейчас предали, рассказав ему все. Все, и даже, наверное, чуть больше.
Господи, какой же он...
В зеленых глазах мелькнули непонятные ей искорки, а уголки губ тронула чуть заметная улыбка.
- Эмили, принеси лед в мой кабинет. Остальные продолжают работу! Живо!
- Что вы...?
Она не успела договорить, как он уже бережно поднял её на руки и направился к лестнице.
Опустив девушку на диван, он сунул ей стакан воды, и принялся искать в своей аптечке болеутоляющее.
Почувствовав, как боль потихоньку отступает, она благодарно улыбнулась Саше. Тот вновь прикоснулся к ушибленному месту.
- В следующий раз, не забудь смотреть перед собой. Это простое действие может помочь тебе предотвратить сотрясение мозга.
Показалось. Конечно, показалось! Дура пустоголовая! Пейсон готова была разреветься от досады, и... боли, которая появилась в её сердце.
- Извините... Мне уже лучше, и... надо идти. Учится смотреть перед собой.
Девушка вылетела из кабинета, стараясь не обращать внимания на коленку, которая вновь заныла, и чуть не столкнулась с Эмили.
А Саша смотрел на Пейсон через стекло и уже открыто улыбался.
- Тебе сотрясение, а мне сердечный приступ...