[Это, конечно, не краеведение, но... что было, то было. Так, что-то вспомнилось...]

Аравия. Участок земли, выжженной солнцем дотла. Здесь нет воды, нет растений и животных, и, кажется, не должно быть людей. Выжить в этом пекле могут лишь горстки бедуинов, суровых и неприхотливых как их верблюды – древнейшие корабли бескрайнего моря пустыни. На протяжении веков её обходили стороной армии всех великих завоевателей и не было сумасшедших, готовых отправиться в этот ад по собственной воле. Аравия долго ждала своего героя и он явился: Томас Эдуард Лоуренс, чистокровный британец, археолог, переводчик и… вождь великого арабского восстания. Кто он?

 

Крестоносец

Детство Лоуренса, родившегося 15 августа 1888 г., прошло в странствиях по Британии и Шотландии. Семья часто переезжала в поисках лучшей жизни, осев в итоге в Оксфорде. Эдуард был способным малым и с шести лет читал запоем, однако школьная зубрёжка вызывала у него стойкое отвращение. Годы спустя он вспоминал школу как совершенно бесполезное и глубоко ненавистное ему учреждение. Куда интереснее было лазить среди развалин древних замков, которых в окрестностях сохранилось великое множество. Так в душе юного британца зародился интерес к воинскому искусству. Особенно поражали воображение Лоуренса крестовые походы в земли таинственного Востока. В мечтах он сам не раз становился во главе великой освободительной армии, идущей через пески. Вот только освобождать он собирался не святой Грааль, а… арабов, земли которых пребывали тогда под властью Османской империи.

 

Странник

Учёба в Оксфорде шла с переменным успехом. Эдуард не слишком жаловал университетские порядки, в особенности всё, что было связано с дисциплиной и расписанием. Собственно в колледже он прожил всего один год, после чего решил заниматься самостоятельно, изучая замки крестоносцев во время путешествий, а не по книгам. С тех пор пустыня вошла в его кровь. Одетый как араб, где пешком, а где на верблюде он обошёл Сирию и Палестину, Египет и Иорданию, Аравию и Ирак. 

Небольшого роста, всегда гладко выбритый, поджарый и голубоглазый Лоуренс вполне мог сойти за туземца. Его обветренное лицо обычно не выражало ничего кроме скуки, однако ни одна деталь или случайно сказанное слово не проходили мимо внимания этого странного чужеземца. Друзья окрестили его «человеком-хамелеоном» и он не имел ничего против такого прозвища. У пустыни свои правила: не верь, не бойся, не проси. Эдуарда они вполне устраивали. Он никому не верил, ничего не боялся и довольствовался самым необходимым. День за днём, год за годом его глаза напряжённо вглядывались в бескрайнее море песков. Он ждал.

 

Доброволец

Первый звонок прозвучал в 1914 г., когда в Европе вспыхнула первая мировая – «Великая война», как её тогда называли. Турция выступила на стороне Германии, оказавшись в числе противников Британской империи, – так для Лоуренса появилась работа. Правда, армейские бюрократы сперва забраковали его, придравшись к небольшому росту. Дуболомы всех времён и народов одинаковы: Наполеон никогда не прошёл бы военную медкомиссию. Но ошибку быстро исправили и в географическом отделе Генштаба появился новый офицер. 

Лоуренс был просто находкой для британского командования на Востоке. Годы одиночных странствий не прошли даром. Только взглянув на пленного и услышав пару сказанных им слов, Эдуард определял его родную местность с точностью до 30 км, после чего неожиданно обращался к нему по-арабски: «А, так ты из Басры! Кстати, как поживает шейх Махмуд аль-Джафари?…». Этот простой приём работал безукоризненно – ошалевшие туземцы рассказывали всё. 

У Лоуренса был и другой, не менее яркий талант – наживать себе врагов. Своенравный и самоуверенный, в кителе без ремня и с вечно расстёгнутым воротничком, он слишком мало обращал внимание на звания и титулы. Его предельно жёсткие и откровенные доклады повергали в шок весь Генштаб. Получив один из них, штабисты схватились за голову и дружно засели за его переделку. Один из них признался позже: «Мы испугались, что после прочтения генерала Муррея хватит удар и английская армия лишится своего командующего». Эдуарда мало заботили подобные мелочи – он просто делал своё дело.

 

Мятежник

Тишина обманчива. Безмолвие пустыни в одно мгновение может взорваться рёвом тысяч верблюдов и боевым кличем бедуинов – бесстрашных воинов Аравии. Они молчали слишком долго и на то были свои причины. Обычно турки не вмешивались в дела жителей песков, разместив свои гарнизоны в немногочисленных городах и соединив их железной дорогой. Арабы же были разобщены, плохо вооружены и к тому же никогда не сражались с регулярной армией. Но ненависть к чужеземцам и безграничная любовь к свободе терзали их сердца… 

Восстание вспыхнуло в июне 1916 г. Повстанцы с ходу захватили священную Мекку и пытались штурмовать Медину, но были отброшены в пустыню. На пятерых арабов приходилась всего одна старая винтовка, во всей армии не было ни одного пулемёта или орудия. Но главное – у них не было вождя, лидера, способного превратить эту разномастную толпу в армию и повести её в бой. 

В отличие от большинства штабистов, Лоуренс был довольно высокого мнения о боевых возможностях войска бедуинов. Свирепые и выносливые они были словно созданы для марш-бросков в пустыне и внезапных яростных атак. Их верблюды легко переносили 100-км походы без воды и пищи, а помимо всадника несли на себе 40 фунтов муки – десятидневный паёк араба. Отряды бедуинов были неутомимы и подвижны как ртуть, но все эти преимущества терялись при столкновении с регулярной армией. Штурм, осада, фланги, фронт – эти слова были для них пустым звуком. Европейские инструкторы опускали руки, столкнувшись с «необучаемыми» арабами. Здесь нужны были европейский разум и восточная душа – нужен был Лоуренс.

 

Дипломат

В октябре 1916 г. британский офицер Эдуард Лоуренс прибыл на Аравийский полуостров с миссией, которая многим в те дни казалась невыполнимой. Ему предстояло разжечь затухавшую искру восстания в гигантский костёр и помочь английской армии вымести турков из этой страны. Нужно было действовать решительно и жёстко, но в то же время предельно деликатно, чтобы не задеть самолюбие вспыльчивых арабских друзей. Смертельная игра на грани фола – это было для Лоуренса. 

Первым делом он потребовал от Генштаба прислать хотя бы несколько орудий. Бедуины презирали смерть и бесстрашно бросались под пули, но панически боялись одного – артиллерийского огня турок. Сама мысль о смерти от снаряда была для них просто невыносима. Пушки и только пушки занимали мысли всех повстанцев от рядового до шейха. Появление первых орудий, присланных англичанами из Египта, привело их в восторг. Лоуренс едва не покатился со смеху, увидев эту древнюю рухлядь времён англо-бурской войны, но вовремя сдержался и не зря. Пускай у артиллериста Расима не было ни дальномера, ни таблиц стрельбы, а взрывные трубки шрапнелей давно покрылись плесенью и чаще взрывались в воздухе, чем у цели - всё это не имело значения. Пушки извергали огонь и жуткий грохот, Расим клялся, что турки погибают сотнями и воодушевлённые бедуины с жаром бросались в атаку. «Слава Аллаху, это настоящие пушки! – воскликнул один из них. – Главное, чтобы они шумели». 

Следующим шагом стали переговоры с шейхами соседних племён. Жители пустыни никогда не отличались дружелюбием и плохо ладили между собой. Однажды воины племени бени-сахр не узнали издалека отряд Лоуренса и без предупреждения обстреляли его. Своё нападение они объяснили просто: «Мы всегда убивали чужеземцев». Убедить этих дикарей сражаться за общее дело было нелегко. Труднее всего шли переговоры с шейхом по имени Ауда. 

В свои 50 лет он был женат 28 раз, тринадцать раз ранен и убил своими руками в бою 75 арабов (такую «нечисть» как турки шейх просто не считал). Ауда совершал набеги при каждом удобном случае, война и грабёж жили в его сердце. Когда полог его шатра впервые распахнулся перед Лоуренсом, мало кто верил, что хладнокровный англичанин сможет приручить этого волка пустыни. Им предстояла непростая беседа… 

Поздним вечером лагерь племени абу-тайи огласился громогласным криком вождя: «Да хранит меня Аллах!». В ту же минуту гревшиеся у костров бедуины стали свидетелями безумного зрелища: выскочивший из своей палатки Ауда схватил валявшийся поблизости камень и со всего размаха ударил себя по зубам – раз, другой, третий… И снова пустыня огласилась криком: «О, великий Аллах! Эти зубы я вставил на деньги турков. Я ел хлеб своего Господа турецкими зубами!». 

К несчастью собственных зубов у вождя оставалось немного и он едва не умер от голода, пока не приехал английский дантист, сделавший шейху зубы из чисто британских материалов. Но это было неважно - отныне Лоуренс мог на него положиться.

 

Стратег

Командовать армией бедуинов оказалось ещё сложнее, чем создать её. Они категорически не признавали дисциплины, вечно ссорились между собой и подчинялись исключительно своим шейхам. Однажды в самом разгаре битвы племя джухэйна неожиданно покинуло свои позиции, едва не погубив весь отряд. Позднее их вождь объяснил свои действия с присущей детям пустыни непосредственностью: «Мы просто устали сражаться на солнцепёке и хотели сварить себе кофе». Племя джухэйна вообще стало головной болью Лоуренса, порой задерживая в пути всю армию. Дело в том, что у них просто не существовало единицы времени меньше дня, а расстояние измерялось либо шагом, либо дневным переходом. К тому же люди джухэйна не могли себе представить чисел больше десятка, что превращало работу командующего в сущую каторгу. 

В промежутках между боями, переговорами и долгими переходами Лоуренс разрабатывал новую стратегию боевых действий. Ход его размышлений был прост и парадоксален одновременно. У турков много людей, но мало других ресурсов – оружия, поездов, стройматериалов. Поэтому уничтожение пушки, моста или поезда будет для них куда более сильным ударом, чем потеря десятка-другого солдат. Арабам же приходилось беречь и людей и материалы, а прямые столкновения с турецкой армией всегда вели к большим потерям. 

Что делать? Лоуренс отвечал однозначно: исчезнуть, пропасть, раствориться в море песков. «Наша война должна проходить без контакта с противником, - говорил он. – Мы должны появляться из пустыни как призраки, атаковать и тут же исчезать снова». Главный принцип – лишить турков мишени. «Многие из них за всю войну не имели случая выстрелить в нас», - вспоминал Лоуренс. Не нужно штурмовать города, пускай турки сидят в них сколько угодно и чем больше их там будет, тем лучше. Отрезанные от мира эти гарнизоны быстро превратятся в лагеря вооружённых военнопленных. Так почти сто лет назад в Аравийской пустыне началась первая в ХХ веке «бесконтактная» война. Ключ к победе был найден.

 

Воин

День и ночь взрывы потрясали просторы Аравии. Отряды бедуинов внезапно появлялись из пустыни и исчезали вновь, оставляя за собой огонь и разрушения. В считанные минуты они закладывали динамитные шашки в дренажные канавы и мгновение спустя тонны песка, рельсов и шпал взлетали на воздух. С телеграфной связью поступали проще. Повалив пару столбов, они привязывали концы проводов к сёдлам верблюдов и гнали их прочь. Турецкие патрули были бессильны перед вездесущими повстанцами, к тому же арабы обычно обходили их стороной. Каждый день отряды военных строителей отправлялись в пустыню, чтобы утром вновь увидеть дымящиеся развалины. Лишённые связи гарнизоны беспомощно прятались за городскими стенами, доедая последние запасы продовольствия. Они не могли ни выполнить приказ, ни даже получить его. Турецкая армия «потеряла» противника и, дрожа от страха, охраняла саму себя. Лоуренсу нравилась эта игра. 

Неутомимый англичанин всегда был в центре событий. К седлу его верблюда был пристёгнут пулемёт Льюис, за спиной болталась укороченная винтовка, захваченная в бою у турков. Первое время Лоуренс делал зарубки на прикладе, но вскоре ему надоела эта бухгалтерия. Его личная охрана из 90 отборных бойцов стала своего рода «спецназом» армии бедуинов. И хотя за время войны 60 из них погибли в боях, новобранцы шли к англичанину толпами. Принцип отбора был прост: Лоуренсу нужны были хорошие наездники, гордые, не дорожащие своей жизнью и не обременённые семьёй. «Британцы называли их головорезами, - вспоминал он. – Но они резали головы только по моему приказу». 

Это была жестокая война. Однажды в деревне, только что оставленной турками, повстанцев встретил мальчик лет четырёх. Он появился из-за серой груды трупов, сделал несколько шагов навстречу всадникам и в полной тишине крикнул: «Не бей меня, дядя!». Один из них спрыгнул с верблюда и опустился на колени рядом с ребёнком. Тот протянул к нему руки, но тут из рваной раны на шее малыша хлынула кровь и он упал замертво. Мгновение спустя лавина ярости накрыла турков. Обезумев от ужаса, они молили о пощаде, но в тот день Лоуренс отдал свой самый жестокий приказ: «Пленных не брать!».

 

Победа?

1 октября 1918 г. арабская армия вошла в Дамаск, где её встретили ликующие толпы и зарево горящих военных складов. Месяц спустя Турция капитулировала, признав своё полное поражение. Офицер Лоуренс мог быть доволен - он многое сделал для этой победы. Но в те дни его лицо редко озарялось улыбкой. И дело даже не в привычной скрытности «человека-хамелеона». Его мучил один вопрос: что дальше? Многодневные переходы с тремя глотками воды, лопнувшая от невыносимой жары кожа, жёсткая как сталь верблюжатина, грязь, кровь, вездесущие вши – всё это осталось позади. Здесь, в этой проклятой пустыне, кишащей змеями и тарантулами, среди невероятно коварных и беспредельно преданных арабов он чётко знал своё место. «Эмир Динамит» остался в прошлом, а кто он теперь? 

Единственной наградой, о которой Лоуренс попросил английское правительство, был чин полковника. Честно говоря, ему было плевать на звания. Просто это позволяло отправиться домой в экспрессе для высших чинов, а не трястись неделю в воинском эшелоне. 

Вернувшись в Европу, Эдуард по совету друзей засел за воспоминания. Его «Восстание в пустыне» стало хитом 1920-х гг., побив все рекорды продаж. Репортёры, презентации, автографы – разве об этом мечтал «крестоносец Востока»? Выход своей неукротимой энергии он находит в своих давних пристрастиях: самолётах и мотоциклах. С авиацией Лоуренсу несказанно «везло»: пережив семь катастроф, он по-прежнему рвался в небо. В 1919 г. самолёт, на котором он летел в качестве пассажира, рухнул в окрестностях Рима. Оба пилота погибли, полковник отделался переломом трёх рёбер и позвоночника, что, впрочем, не сделало его более осторожным. На своём мотоцикле он редко «выжимал» меньше 150 км/час. Просто этот безумный британец всегда жил на максимальной скорости.

 Жизнь пролетела быстро. В 1935 г. Эдуард Лоуренс в последний раз взглянул на этот мир, прежде чем отправиться в самое авантюрное из своих путешествий. Призрак пустыни растворился во мраке вечной ночи.