И вновь мы обращаемся к старой рукописи, хранящейся в собрании краеведческого музея, – воспоминаниям Алексея Степановича Улыбина. В прошлый раз мы прошлись вместе с ним по Тюменской ярмарке 1906 года, по некогда огромной Базарной площади, изменившейся с тех пор до неузнаваемости. Сегодня мы попробуем взглянуть глазами этого старожила на быт тюменцев столетней давности, познакомиться с праздниками и забавами того времени.

 Маслянка 

Масленицу или Маслянку, как чаще называли этот праздник в народе, тюменцы отмечали широко, с размахом. Начиная с четверга масляной недели, хозяйки пекли горы блинов, а в субботу и воскресенье разворачивалось настоящее пиршество – «обжорство и пьянство», как пишет Алексей Степанович. На столы выставлялись гречневые крупчатные блины, которые ели со скоблёным молоком, домашним мороженым с сыром, икрой и маслом. К блинам добавлялись пироги с изюмом, торты, плюшки, пельмени, пиво домашнее и покупное, вино, водка и прочие напитки и закуски.

Отведав всего, что «бог послал», тюменцы отправлялись на променад, особенно популярно было катание на лошадях. Катались главным образом от Городской Думы (ныне – музей) до ул. Голицынской (Первомайская), поскольку дальше город фактически заканчивался, сменяясь Базарной площадью и рабочими предместьями. Иногда повозок было так много, что полицейские организовывали одностороннее движение, направляя поток транспорта вкруговую – с ул. Царской (Республики) на ул. Спасскую (Ленина).

Вечером в воскресенье, на исходе масляной недели, доедали последние яства – пельмени и рыбные пироги, готовясь к 40-дневному Великому посту. Наутро, в чистый понедельник набожные тюменцы отправлялись по знакомым, кланяясь в ноги и прося прощения за грехи – вольные или невольные. Хозяева кланялись в ответ, также просили прощения и говорили: «Бог простит». Во всё время поста нельзя было есть скоромные продукты: мясо, молоко, яйца, масло. На смену им приходили: картофельный суп, жареная на постном конопляном масле капуста, редька с квасом, лук, груздёвые пироги, да солёные огурцы.

Затем ходили говеть в церковь – стояли обедню и вечерю, исповедовались, причащались и, получив отпущение грехов и оставив на тарелке священника кто полтинник, а кто и рубль, уходили. В приходской книге при этом делалась запись, подтверждавшая, что такой-то прихожанин действительно был у причастия. Ведь православная церковь со времён Петра I была частью государственной системы и неукоснительно следила за идеологическим воспитанием своей паствы. Но, наконец, заканчивались 40 дней поста и приближался новый праздник – Пасха.

Пасха

Начинался он с визитов к именитым гражданам – не всем, конечно, а только тем, с кем были знакомы лично. Служащие, приказчики и чиновники обходили (а чаще – объезжали) начальство, поздравляли, пожимали протянутую им руку, выпивали рюмку вина или водки и удалялись. Если хозяина не было дома, то оставляли визитную карточку – знак уважения и признательности. Но, как правило, гостей ожидал радушный приём и к вечеру они завершали свой путь в полуобморочном состоянии от «рюмочек» и «чарочек».

Ну и, конечно, какая Пасха без хорошего застолья! Специально к этому празднику тюменцы варили и жарили мясо, делали холодец, рыбу копчёную и фаршированную, коптили окорок, стряпали пироги всех видов – сладкие, рыбные и мясные. В лавке приобретались пиво, вино и водка, консервы, икра, килька, конфеты и фрукты. Гости собирались обычно к часу дня, с ходу подходили к столу и «согревались», что чем пожелает. Часок спустя, после взаимных поздравлений и подарков усаживались за стол. Начинали обычно с ухи или щей с лапшой и свининой, на третье подавали компот или желе. Всё это перемежалось звоном бокалов, быстро наполнявшихся и опустошавшихся. Затем, пока гости выходили покурить, со стола убирали и подавали чай или кофе с домашним пирожным, конфетами, тортами и яблоками. По окончании «чаевания» столы убирались и начиналось настоящее веселье. Сперва гости пели и плясали под гармонь и граммофон. Затем вновь заносили столы и начинали резаться в карты.

В 7 вечера устраивался ужин и чай. При этом обычно подавались мясные пельмени, приносившиеся безо всяких ограничений и поглощавшиеся сотнями. Наконец, в 8-9 вечера гости отправлялись по домам – наиболее крепкие пешком, а большинство на лошадях. На следующий день всё повторялось с одним только отличием – теперь в гости отправлялись вчерашние хозяева.

Кулачные бои 

Впрочем, всё сказанное выше больше относится к тюменцам зажиточным – купцам, мещанам, чиновникам. Простонародье же смотрело на вещи куда проще. Любимой забавой тюменских пролетариев по праздничным и просто воскресным дням были кулачные бои – стенка на стенку. Бились обычно часов с 10 утра в заранее условленных местах. Так в одном из переулков по ул. Иркутской (Челюскинцев) сражались город (т.е. центр) и Городище. У завода Машарова (станкостроительный) дрались город и Сараи (район Малыгина). На реке у водокачки по ул. Водопроводной сходились в битве Зарека и пристанские.

Частенько стычки происходили прямо в школах и на школьных дворах. К Потаскуйским училищам, размещавшимся в доме купа Андрея Текутьева (институт регионального образования на углу Водопроводной и Советской) приходили сарайские драться с городскими. Азарт боя был настолько велик, что на получасовой перемене в него вступал даже учитель Абышев. Улыбин вспоминает, что сражение прекращалось только после звонка на урок. Вышедшие из боя озорники долго не могли успокоиться и тогда учитель читал им подходящую историю – про Бородино или Куликовскую битву – и все постепенно приходили в себя.

Кулачный бой нельзя назвать банальной дракой – здесь были свои порядки и традиции, которые строго соблюдались. Бой затевали малыши-забияки, за ними в схватку ввязывались парни постарше, а затем и вовсе бородачи. Алексей Степанович вспоминает, что бились «напористо, жестоко», так что от ударов лопались перчатки и рукавички. Кто уже не в силах был стоять, припадал на колено и так отдыхал, либо вовсе выходил из боя. И горе тому, кто пытался сжульничать, спрятав в рукавице свинцовую перчатку – его окружали и избивали до полусмерти.

Впрочем, порой стычки происходили и безо всякого плана, представляя собой чистую импровизацию. Дед автора воспоминаний, неграмотный печник Павел, сам не раз принимавший участие в боях, вспоминал забавный случай такого рода. Однажды утром на второй день Пасхи священник Спасской церкви вместе с псаломщиком возвращались с традиционного обхода прихожан (во время которого собирались деньги и подарки) в изрядном подпитии. Проходя мимо вышеупомянутого переулка по ул. Иркутской, святой отец не устоял перед соблазном и вступил в бой.

Сложно судить, что было тому виной – растраченная во время визитов физическая форма или же численный перевес противника, но в сражении представитель церкви потерпел поражение. При этом в глубокой грязи были потеряны не только калоши, но и нагрудный крест с цепью. По счастью, супостаты его оказались людьми благородными и, выудив на следующий день крест и калоши, доставили их попу. В знак примирения вчерашние неприятели выпили четверть ведра водки и на том разошлись.

Пасхальные пироги, масленичные катания, бои в тюменских переулках – кто-то скажет: мелочь, пустяк, кому всё это нужно? Но из таких мелочей, деталей и складывается память нашего города, как из детских воспоминаний формируется прошлое взрослого человека. В следующий раз мы перелистнём последние страницы воспоминаний нашего старожила: побываем вместе с ним на пожаре, сходим на охоту, услышим голоса грузчиков на пристани, пройдёмся по старым улицам нашего древнего города.

Станислав Белов