И.Босх. Стол со сценами, изображающими 7 смертных грехов
Центр: изображение Христа Воскресшего
[579x700]Первородный грех
Мы вспоминаем их с трудом, но постепенно все семь встают на свое место: гордыня, зависть, гнев, леность, алчность, чревоугодие, похоть.
[700x396]Зависть
[622x499]сладострастие
Тщеславие
Чревоугодие
[225x350]Но кто именно сформулировал этот список? Потому что на протяжении долгого времени на этот счет не было единого мнения, и перечень грехов постоянно менялся. Возможно, для того, чтобы уравновесить семь даров Святого Духа и семь заповедей блаженства, число грехов также было сведено к семи: хотя временами оно увеличивалось до 8, и даже до 12.
Один из псевдоэпиграфов Ветхого Завета, так назваемый Завет двенадцати патриархов перечисляет в качестве тяжких грехов ложь, блуд, чревоугодие, убийство, тщеславие, гордыню, коварство и несправедливость — всего восемь. Примерно в 20 г. до Р.Х. Гораций приводит свой список из семи грехов: алчность, тщеславие, зависть, гнев, лень, похоть, а также неумеренную любовь к вину. Другие списки, относящиеся к тому же времени, упоминают также «злоязычие», «высокомерие», «неправедное дерзновение» и «незрелое суждение». Каким бы серьёзным ни было это занятие, оно, как видим, может быть и чрезвычайно увлекательным.
Надо заметить, что ранние списки грехов как правило имели под собой астрологическую базу, где отдельные грехи обозначают соответствующих демонов, каждого из которых необходимо победить, чтобы попасть на небеса. Такое мнение разделял, кстати, и апостол Павел, который в своем Послании Римлянам в качестве главных грехов называет себялюбие, злобу, гордыню и безразличие к другим людям. В других отрывках Павел подчеркивает грехи плоти — нечистоту, ненависть и всевозможные излишества. Книга Откровения называет также неправду, идолопоклонство, неверие, нечистоту и трусость.
Стоики учили тому, что всякий грех является одинаково опасным. Раннехристианские писатели были с этим не согласны. Они отметили, что в соответствии с Писанием, некоторые грехи оказываются более тяжкими, чем другие, и составили свои списки, взяв за основу списки язычников и очистив их от нежелательных элементов.
Так св. Августин говорил, что грехи бывают трех видов — те, которые возникают из нетвёрдости, те, что возникают из невежества, и те, что становятся результатом «врождённой порочности». Позже он провёл ещё одну известную классификацию и разделил грехи на три класса — грехи мысли, слова и дела.
В 383 году Евагрий Понтийский, возможно первый монах, ставший известным писателем, использовал этот список ведущих грехов для нарождавшейся монашеской традиции. В это время уже начинало возникать определённое согласие по поводу списка кардинальных грехов. Это видно из того, что перечень грехов следующего великого их классификатора, Иоанна Кассиана, в значительной степени соответствует списку Евагрия: чревоугодие, блуд, алчность, тщеславие, гнев, гордыня, леность и уныние (в буквальном переводе — добровольная грусть). Кассиан исключил из этого списка зависть, которую он считал вторичной по отношению к гордыне.
Первоначально Кассиан жил в Вифлееме, но потом, после того, как он стал зачинщиком восстания в Константинополе, ему пришлось бежать на Запад, и он осел в Марселе. 
[585x450]
Здесь он основал монастырь и научал прованских монахов принципам египетской аскетики. Возможно, под влиянием Августина, источником всякого зла он считал гордыню.
Известный нам сегодня список грехов был формально кодифицирован св. Папой Григорием Великим, который в своих комментариях на книгу Иова также выделил гордыню, которую он считал корнем или как он говорил «вожаком» всех грехов. Кроме того, он заменил блуд на сладострастие, включил в список тщеславие, объединил леность и уныние. Возможно сознавая ту важность, которую отводил этому греху Августин, он сохранил зависть. Алчность он включил в список как «любовь к деньгам».
[400x400] П. Брейгель, 7 смертных грехов
И именно Папа Григорий добавил к слову грех прилагательное «смертный». Свой список он рассматривал по его словам как «классификацию обычных опасностей для души в ординарных условиях жизни». Он считал, что все грехи связаны друг с другом и последовательно вытекают друг из друга: гордость ведет к тщеславию, тщеславие к зависти, зависть к гневу, гнев к унынию, следствием которого в свою очередь становятся чревоугодие и похоть. Как замечательно сказал Чосер, грехи действительно «подобны своре», они как «ствол дерева, от которого отходят ветви».
Существовало также разделение грехов на «хладные» — гордыня, зависть и гнев — то есть отвержение общества, монашеского или какого-то ещё; и грехи «горячие» — алчность, чревоугодие и похоть — которые носят более телесный характер. Эти три последних греха Данте расположил в четвертом, третьем и втором кругах ада соответственно, как если бы они были не столь опасны.
[700x542] Гнев
Зависть
Тщеславие (гордыня)
Похоть (Сладострастие)
Сребролюбие (Алчность)
Чревоугодие
В другом месте, в своем комментарии к Данте, Сейерс замечает: «Грех, который по-английски называется ленью, коварен и его довольно трудно определить». Замечательно, что в предметном каталоге Лондонской библиотеки есть карточка, на которой просто написано: «Грех — см. Лень». Ни одному другому греху не оказано такой чести. Обширность понятия лености должно заставить нас всё время быть настороже. Возможно, что каждая эпоха заново формулирует свои семь смертных грехов в соответствии со своей собственной перспективой.
Лень
Интересно, что папа Григорий составлял списки и вторичных грехов, которые считал результатом основных. Так для Григория «злые споры» являются детьми гнева, а нравственное разложение следствием похоти. Злонамеренность естественно проистекает из алчности, и так далее. Кассиан считал «непристойные мысли» побочным продуктом блуда, а убийство — следствием гнева. Кассиан сосредотачивается скорее на внешних проявлениях греха, в то время как Григорий более заинтересован в том, чтобы обнаружить тот внутренний вред, который они вызывают. В этом смысле оба они отражают каждый свою среду. Для Кассиана, на Востоке, было важно то, что монах делает, а не что он думает. Для Григория грех в первую очередь находится в разуме. Он был подлинным человеком Запада, культуры вины, а не культуры стыда. Совершить прелюбодеяние в своем сердце значило для него то же самое, что совершить его на самом деле.
Страшный суд
Семь смертных грехов остаются в значительной степени исторической конструкцией. Фома Аквинский, например, уделяет этому списку очень мало внимания, лишь вскользь упоминая его в Сумме.
На самом деле, если подумать, то попытка свести наши грехи к неким семи основным, это условность. И сейчас, когда уже заканчивается Великий пост,автор предлагает свой собственный список, сравнимый с известным нам перечнем, но включающим и грехи, более характерные для нашего времени.
Он выглядит следующим образом: жестокость, лживость, ненависть, предубеждения (включая и расовые), предательство или коварство, непостоянство или переменчивость, а также трусость (которую тот же Аквинат, кстати, считал очень серьезным грехом, поскольку он подразумевает неверность). Но в конечном итоге, попытки кодифицировать грех, это игра. Всё равно, что вспоминать имена семи гномов: Соня, Счастливчик, Тупица, Драчун, Ворчун, Чихун и Умник.
Ричард Коэн
Обжорство
В противовес грехам существует также и перечень главных добродетелей. Вот изображение главных добродетелей на саркофаге бл. Августина
ВЕРА НАДЕЖДА ЛЮБОВЬ (FIDES SPES CARITAS) СПРАВЕДЛИВОСТЬ БЛАГОРАЗУМИЕ СТОЙКОСТЬ УМЕРЕННОСТЬ (JUSTITIA PRUDENTIA PATIENTIA TEMPERANTIA)