Андрей Коваль

БЛИТИРИ 1.

       Внезапно человек теряет привычку. Жутко, пусто, неуютно. Человек садится с ногами в кресло, уткнувшись носом в мягкое, смежает веки и сидит, спустив мысли с поводка. Он в тёмном необжитом лабиринте с бесконечными лестницами, пустыми комнатами (как на стройке, на великих и невеликих стройках, где человеку доводилось бывать и даже отчасти работать в юности). Текут непривычные звуко-минуты: гудит какое-то электричество, медленно и равномерно бухает сердце. Случайный голос прохожего под окном — как ядерный взрыв посреди Сахары. Или Соноры. Сонорный звук.

       “Вот именно”, — подумалось ему.

       Как-то раз он забрёл на стройку, во внутренности возводимого Левиафана — в поисках тишины. Путь указывал хохлатый жаворонок, нервно подёргивавший хвостом. Человек помедлил на пороге, вдыхая застоявшуюся влагу, и с опаской побрёл по лабиринтам: без провожатого, без заветного клубочка. Тишина нашлась, хоть и не так скоро. Как и всякая тишина в рамках здешнего, она не была абсолютной и потому ткалась из звуков: капели, каких-то потрескиваний, шорохов, чьих-то едва слышных вздохов. Были, впрочем, ещё звуки. Сонорные. Их природу определить было невозможно.

       Человек лежал там на спине, доверив своё тело заляпанным цементом доскам, на уровне этажа второго-третьего. Жёлтый свет ламп ещё сильнее запутывал паутину воздухопроводов. Изгиб самой толстой трубы, ведущей в глубь зала, был по-драконьи неуклюж.

       Человек полежал. Кряхтя, сполз вниз. Вышел.