Андрей Коваль

Стояла лютая жара,
Луга мутило.
По небу, всё из серебра,
Ползло светило.
Хрустели лужи под ногой
Слона шального,
Шумел сурово лес нагой
Листвою новой.

Держал я свой тернистый шлях
В родную хату
Под пенье ветра в тополях
И птиц порхатых.
Я брёл, покорный, как судьба,
И то и дело
Стирал устало пот со лба
И иней -- с тела.

Вдруг вижу: прямо на краю
Бензозаправки
Лежит, как гурия в раю
На мёрзлой травке
Едва заметный господин,
Звезда экрана;
Как Бог и как Анчар, один,
Кругом -- охрана.

Тут, вычищая из ушей
Остатки пищи,
Казнив попутно пару вшей
На плахе лбища
И не вполне удачно встав
На ножки "иксом",
Он рявкнул, заблагоухав
Вчерашним "Твиксом":

"Сеньор, сахиб, эфенди, пан
Ясновельможный!
Храни Вас Вишну, Птах и Пан!
Скажите, можно ль"
(Тут он, не в силах чувства скрыть,
Задёргал носом)
"Мне к Вам смиренно обратить
Себя с вопросом?"

Я, разумеется, кивнул,
Качнув султаном,
Затем изящно колыхнул
Прокатным станом
И, пробуждая смех и страх
Сноровкой редкой,
Вмиг оказался на ногах,
Как наши предки.

"Я человек!", отметил он,
"Звучу я гордо.
Меня здесь знает каждый слон,
Любая хорда.
Мой замок тут, недалеко,
В пяти парсеках;
Гоню я птичье молоко
На лесосеках".