Настроение сейчас - 4 градуса до мороженки

Солнечно-рыжей Сказочнице, Ангелу-Хранителю и очень доброй волшебнице))

Котелок, издав победное «бздэмммм» полетел на пол, прокатился колесом и замер под столом, похоронив под собой взбитый крем. Остатки крема веселыми кляксами украсили стул, ножку стула и пол. «Вот я растяпа…» растеряно сказала Ольди, покосилась на то место, где ещё минуту назад стоял котелок, уперла руки в бока и решительно изрекла: «Я как чувствовала, что с этим кремом у меня не сложится!»

«Мдау» согласно подтвердила Каэри, большой пушистый Мэйн кун, а если по простому – наглый огромный котяра, доставшийся Ольди в подарок, весенней шуткой судьбы, не иначе. А как прикажете величать такой вот экзотический подарок на 1 апреля? Конечно, когда неугомонный дядя ворвался в дом, принеся с собой запах табака, австралийских танцев, турецкого кофе и чилийской жары, котёнок помещался у него за пазухой. А через полгода это облако шерсти потребовало собственную кровать и добрых 5 квадратных метров жилого места. Но надо признать, более сговорчивого и понятливого компаньона у Ольди до этого дня не было.

-Ну что смотришь? Тебе убирать. А потом – топать в магазин за новой порцией. И ты в этот раз не отвертишься. Со мной пойдешь. Вот. А то давно у нас продавщицы не пуганные…

После этих слов Каэри одним прыжком пересекла комнату и с усердием, достойным похвалы, принялась за уборку. Крем был вкусный, язык – розовый и длинный, а завистливые взгляды хозяйки превращали еду в настоящее пиршество. Не выдержав, Ольди макнула палец в крем.
-Я осторожно, он ведь только с низу грязный, а сверху – самое то! Вдвоем дело пошло быстрее, и через каких-то пять минут полы сияли чистотой, Каэри поправляла лапой сплетенный из кожи и цветных лент ошейник, а Ольди подпрыгивала на месте от нетерпения и ожидания очередного приключения.

Сказать, что Каэри производила впечатление, это ничего не сказать. Когда на балкон второго этажа выходила Ольди, в цветной легкой юбке, розовых очках и с улыбкой от уха до уха – любо-дорого посмотреть – в каждом окрестном окне появлялось по лицу любопытной старушки, мальчишки бросали свои дела и горстью стеклянных шариков рассыпались по улице, занимая строго отведенные позиции, готовясь смотреть запоминать и заливисто хохотать, потому что прогулка Ольди и Каэри стало любимым развлечением жителей городка города М.

Тут стоит пояснить, что городок М был небольшим, состоял он в основном из приземистых двухэтажных домишек, с черепичными треугольными крышами всех мастей, уютными чердачками и мансардами, с ухоженными садами, где росли высокие деревья, увешанными забавными шариками. Каждый дом, чьи окна выходили на улицу, имел балкончик – в цветах и с цветными скульптурами: гномы, кошки, русалки, лягушки, поварята, улитки и иногда цветные вертушки. Конечно, были тут и Новостройки – район, выросший меньше чем за год на месте кукурузного поля, и Старый Город, место обитание лоточников, булочных и туристов.

Вот их то и ходила «удивлять» Ольди, и, по мнению доброй половины города, Каэри можно было по праву считать ещё одним туристским аттракционом. Она не давала скучать никому, а её проказы всегда были смешными, но никогда – грубыми или обидными. Она любила залезть на крышу и изображать флюгер, вскочить в седло к бронзовому рыцарю на коне и дополнять гордым видом скульптурную композицию, а потом мягкой каплей стечь вниз под ноги или белкой вспрыгнуть на ближайшее дерево, откуда с детским невинным, но настырным видом, выклянчивать шарик мороженого. А потом благодарить поцелуем в нос. Поверьте, когда кошка кладет вам лапы на плечи, томно смотрит в глаза а потом лижет в нос, в вас закрадываются смутные сомнения, касательно её происхождения. Детям нравиться, они визжат, взрослые пугаются, они кричат, камеры щелкают, звучат проклятья и возгласы на иностранных языках, собак раздирают противоречия – не то влюбиться, не то погнаться, но и то и другое страшно, а Ольди знай гуляет себе по площади с независимым видом, и смотрит, смотрит, смотрит.

Она и сама не знает, чего ищет, раз за разом приходя на площадь с ленточкой, сумкой абрикосов, в розовых очках, бесенятами в глазах и загадочной улыбкой на лице. Абрикосами можно весело жонглировать, угощать малышей или кормить воронов. С Каэри невозможно скучать, с ней можно…с ней можно всё, с этой огромной каштановой проказницей, с медовыми глазами и очень добрым сердцем. Они бродят по Старому городу до сумерек, пугают и удивляют прохожих, едят мороженное и взбитые сливки в небольших кафе, где у Каэри всегда есть своя мисочка и бесплатный стакан молока, а потом, следуя по светлой стороне улицы, по тем местам, куда еще не добралась тень от домов, они идут в парк. Это очень важно – дойти по солнцу. Впитать в себя закатный свет, намотать на руку солнечный ветерок и улыбнуться последнему лучику, который уходя, погладит тебя по макушке.

Каэри и Ольди идут в парк. По крышам и заборам, по чужим садам и проулкам. По следам уходящего солнца к старому Дубу Бадум. И ничего смешного, если не верите, придите и посмотрите на табличку, вбитую под ним. На ней когда-то были указаны дата посадки и имя человека, но дуб пережил их всех, и человека, и его потомков, и табличку. А буквы, что остались на ней, складываются в слово «Ба…д.у..м».

-Ты сегодня на промысел или играем в морских котиков? Ольди висит на нижней ветке, не спеша подтягиваться. Каэри втягивает воздух, облизывает нос, убегает. Ольди забирается на свою любимую ветку и выкладывает на ладонь три последних абрикоса. Такие желтые и спелые, и в веснушках. Или в корице, как сегодняшнее мороженное. Ветка над головой мягко покачнулась, с неё свесился пушистый хвост и завис прямо перед лицом Ольди.
-Каэри, давай уже, не тяни. Я же вижу, ты чего-то раздобыла. И усмири свой хвост, будь так добра.
Хвост исчез, а на колени к Ольди упал белый бумажный пакет, полный маленьких, поджаристых сырных слоеных язычков.
-Мммм ты молодчина, отработала сегодняшний крем!
-Мряу… Мрууум. Хрум. Хрум, - рздалось с ветки.
Следующие четверть часа прошли в дружном молчании и хрустении. А когда закончились язычки и наступил вечер, крона дерева опустела, в окне двухэтажного домика по улице Ф. зажегся свет, мелькнул хвост, и наступила ночь…

Каэри выбралась из комнаты ночью, как всегда через окно, как всегда одна, пока Ольди посапывала во сне – ярком, цветном. Сегодня ей снились небесная лазурь, парашюты и вишневый сок. Через окно на дерево, именно здесь начинается знакомый маршрут по крышам, так, чтобы не скрипнула ни одна черепица, не проснулись канарейки, не увидели ее пробег соседские коты и собаки.
Из своего детства она помнила мало, но ярче всего – небольшую коробку, в которую дядя под вечер складывал разные найденные за день вещи, которые пахли смехом и радостью. Букет цветов, детский мячик, письмо, леденец или серебряную монетку. А на утро коробка исчезала. Каэри очень нравилась эта игра. Поэтому, поселившись в этом городе, она завела себе такую же коробку, на чердаке одного из домов, с яркой красно-зеленой вывеской. Каждую ночь она складывала туда свою добычу – разные интересные, найденные ей (и обычно потерянные кем – то вроде Ольди) вещи, а наутро коробка исчезала. Сегодня она несла три абрикосовые косточки, оранжевый шнурок от ботинка и маленький мячик. Хорошая добыча. Также бесшумно и грациозно, как и пришла, Каэри растворилась в городе и отправилась досматривать свои, кошачьи сны.

А через месяц по городу пронеслась весть: Цирк едет! Будут клоуны, акробаты, жонглеры, дикие звери, и конечно же – сладкая вата, море игрушек, сладостей и шуток. И Представление! Самое настоящее. Ольди места себе не находила от радости, все думала, гадала, мечтала, прийти заранее, посмотреть хоть одним глазком на приготовления, репетиции и на то, как же живут актеры вне сцены? Какие они, как одеваются, как себя ведут?

Поэтому накануне, растолкав возмущающуюся Каэри ни свет ни заря, Ольди отправилась нести их вахту на дереве Бадум в городской парк, чтобы ничего не пропустить, ни минуточки, а может даже и заглянуть внутрь, туда, за кулисы… Каэри устроилась на ветке поудобней и, демонстративно отвернувшись, продолжил спать.

-Это что же получается, я тут одна за всех должна отдуваться и за всеми четырьмя сторонами следить?
Но Каэри проигнорировала вопрос, лишь переложила хвост по-удобнее.
-Ну и пожалуйста.

Солнышко еще и не думало подниматься, ночная прохлада залезала под рубашку, ветка была насиженной и удобной, а платок на плечах – шерстяным и таким теплым, что хотелось закутаться с носом, зажмуриться и заурчать от удовольствия и предвкушения, ведь скоро приедет цирк и может быть она сможет, одни глазком… чуть-чуть… помочь…, а леопарды будут? И ваты надо купить обязательно… и что-то такое важное она хотела…


Что-то пушистое щекотало лицо. Ольди улыбнулась улетающему сну и проснулась.
-Ой! Мы на дереве. Каэри.. Каэри! Смотри! Цирк ! Он ой…Мы что же, все проспали? Каэри, он тут кажется вокруг нас а мы …
-Мдаууу.
-… а мы посреди манежа. Это же даже лучше, чем партер. Отсюда видно, всё и закулисье!

В закулисье творилось форменное безумие. Сначала Ольди казалось, что там полный бардак и никто не знает, чем себя занять ,все только мешают и глазеют по сторонам. Но потом оказалось что каждый готов прийти на помощь, а смех – это незаменимый элемент цирка, тут им пропитано все – одежда, манеж, колпак клоуна, усы леопарда. А то что беспорядок, да это только кажется. Когда вот они с Каэри бредут по улицам, то все думают, что кое-как. А если знать ,что идут они по следам заходящего солнца, то сразу становится ясно, что к чему. Также и здесь. А весь переполох был вызван тем, что…

-Каэри, тебе не кажется, что на заметили?

На них действительно смотрели. Актеры и циркачи, дрессировщики и акробаты, стояли и улыбались девочке и её кошке, сидящим на дереве прямо посередине манежа. А выходя на сцену, делали вид, что ничего не происходит. Смотрели на них и соседские мальчишки. Не дождавшись Ольди, они прибежали сюда, а теперь надрывали животики, смотря, как Каэри играет в Чеширского кота – то с одной стороны дерева объявится, то с другой, потом нырнет в листву и нет её. Веселились жители города, посмеивались и злорадствовали тихонько, как так она слезет, но ни актеры, ни зрители особого виду не подавали, всё ждали, что же будет?

-Каэри ,из тебя получится прекрасный Чешир, да не вертись ты ,смотри, сейчас клоуны выступать будут, вон, пакет пирожных тащат.. стой.. .стой, куда? Вернись, сладкоежка! Ой, что сейчас начнется…

Ольди зажала рот ладошкой, чтобы не рассмеяться. А Каэри тем временем спустилась на нижнюю ветку, примерилась и, изображая из себя как минимум Шер-Хана, спрыгнула под ноги клоунам. Ольди затаила дыхание - растеряются или нет? Но клоуны дружно схватились за руки, прижались друг к другу и стали медленно пятиться. Каэри напустила на себя самодовольный и устрашающий вид и, утробно урча, стала надвигаться. Два шага вперед. Два шага назад. Клоуны остановились и стали шушукаться. После долгих споров и пререканий, из пакета было извлечено одно пирожное и в качестве откупа оставлено на пути страшного зверя. Публика дружно зааплодировала и стала ждать развязки. Ольди нашла глазами хитро улыбающуюся Мадам Шерри, заведующую кондитерской. Всё ясно, пирожные её, а значит без всего пакета Каэри не уйдет.

Зверь между тем задумчиво понял глаза к небу, прожевал угощение, оценил пирожные как прекрасные, встал на задние лапы… Бедные клоуны переглянулись и дали стрекача, бросив пакет со сладостями на манеж. Каэри в сладость погонялась за ними, схватила пакет и растворилась в кроне дерева. Публика ликовала, номер был спасен, а Ольди помахала Мадам Шерри, в знак благодарности, та в ответ помахала ей платком.

… Программа шла своим чередом и Ольди еще ни разу в жизни не чувствовала себя такой счастливой. Вот это приключение, думала она, жуя пирожное и стараясь не испачкаться. Ну, хотя бы не перепачкаться всей, как Каэри. Она ждала конца представления и одновременно хотела, чтобы оно не кончалось, а длилось. Она уже придумывала, как они вместе с Каэри будут выступать на площади Старого города, и мальчишек можно будет позвать, как вдруг…

На манеж вышел седой галантный джентльмен, в черном фраке, цилиндре, красивыми усами и резной тростью. Ольди силилась разобрать узор и понять, какое же животное венчает рукоять, но незнакомец перехватил ее и дважды хлопнул в ладоши. На манеж вынесли большой ящик.
-Постой, фокусы уже были… Эй, Каэри, ты чего так разволновалась?

-Дамы и господа!, между тем начал джентльмен. гЕо голос был звучным и тягучим, волнующим и утверждающим. - Вот мы и подошли к финальной части нашего представления. Это волшебный сундук, из древней Индии, вместивший в себя ни один клад. Каждый раз, открывая его, мы обнаруживаем там самые необычные и дорогие сокровища города, в котором выступает наш цирк!
Сейчас я порошу выйти на эту сцену владельцев вещей, коли таковые отыщутся! Итак,…!

Он откинул крышку и Ольди уставилась.. на оранжевый шнурок, мячики для жонглирования, все разные, ленты, расческу, веер, который она потеряла в прошлом году и так и не нашла… Да как же это так? А рядом с ящиком уже красовалась Каэри, выжидающе смотрела, когда же спуститься её хозяйка.

Ольди спрыгнула с ветки, жутко смущаясь – вот тебе и представление на площади, одна, посреди манежа, не зная, что делать и сказать… Она откинула челку и уже смелее подняла глаза на Джентльмена во Фраке, ища в нем поддержку и ответы на вопросы, на все вопросы, которые она когда либо задавала в своей жизни.

Он клонился перед ней в поклоне, оставив одну руку за спиной и сказал так, чтобы услышала только она:
-Улыбнись, девочка, для начала улыбнись. Это самое важное. А теперь – твори что хочешь, сейчас – Твой Номер.

Губы сами растянулись в улыбке, под коленку толкнулся привычный теплый шоколадный бок. Она подняла глаза и увидела – лица, десятки лиц, смотрящих, ожидающих. А ещё – глаза, радостные, знакомые и не очень, ожидающие и смеющиеся, лучистые и глубокие, детские и взрослые. И улыбки. Но не у всех. И еще… она поняла, в этот самый миг, что может и должна, просто обязана сейчас сделать так, чтобы эти улыбки остались на лицах ещё немножко, еще чуть-чуть, еще- целую вечность. И они останутся, пока…

Пока летят в воздух волшебные шары, пока вьется лента, пока кошка ловит обруч на шею и прихорашивается с ним ,будто, модница примеряющая колье. Пока зажигается и гаснет лампа, пока дурачится с малышней. И ради этих улыбок, ради этого задора и смеха не жалко ничего и возможно все – вновь и вновь подкидывать в воздух цветные шары, ловить на лету абрикосовые косточки, стоять на голове и изображать самолёт. Потому ,что пока катится котелок, сбитый с головы Джентльмена во фраке прыжком Каэри, катится, и раздается смех, разливается хохот и люди – счастливы, и ты в этом мире - счастливее всех.