Стоит чуть поднять голову наверх, как по всему позвоночнику, начиная от шеи, разливается острая, впивающаяся сотнями острых иголок боль. Губы привычно кривятся в горькой усмешке, удачно сумев не проронить ни звука.
Жалко. Беспомощно. Противно.
Улыбка прекрасно всё скрывает. Конешно, ведь губы всегда можно растянуть в широкой улыбке и сделать вид, что всё в порядке.
Пока дома никого нет, проходишь на кухню и берёшь какую-то мазь. Судя по приятному ощущению на шее, тёплому и, пожалуй, даже приятному, мазь всё же та.
Боль начинает потихоньку уходить, оставляя за собой лишь ноющее напоминание в районе шее.
И будто в отместку за всё.
Ощущаешь чьи-то пальцы на своём подбородке, резко дёргающими голову ввех - до ярких искр в глазах из-за новой, пронзающей боли.
И не замечаешь ничего вокруг - ни удивлённого взгляда на своём скривившемся от боли лице. Ни слов извинения.
Вскакиваешь со своего насиженного места и сбегаешь по лестнице вниз, а после на улицу. Быстрым прикосновением к перилам стираешь с них всю успевшую выпасть росу.
Выбегаешь за калитку и бежить вперёд -туда, где в свете фонарей исполняют свой причудливый танец мотыльки. Пробегаешь всю улицу на одном дыхании, а после останавливаешься, запыхавшись от столь нелюбимого, но в тоже время необходимого бега.
Жадно глотая ртом воздух, невольно бросаешь взгляд назад - туда, где ещё можно разглядеть горящий прямоугольник окна, а в нём чью-то тёмную фигуру, исчезающую сразу же после того, как замечает твою остановку.
Как же я рад, что наконец вернулся.