«…Нас так долго учили
Любить твои запретные дары…»
Что я все время пытаюсь показать, это что США – страна большая и очень непростая. Она заслуживает того, чтоб ее любили за то, что она есть, а не подгоняли под придуманные и оторванные от реальности образы в своей голове. Большинство из «наших», тех, кто в ней никогда не был, или был недолго и в качестве гостя или туриста, любят красивый образ, который они придумали по принципу «все так же, как у нас, но только бесконечно лучше». Об этом «бесконечно лучше», как и свойственному нам качеству «предельности» как-нибудь потом. Но и США, и Европа – это не «все так же, как у нас, только лучше», это – «другое». Увиденная глянцевая картинка Европы из окна автобуса во время турпоездки или во время 2-3-10-дневной прогулки по вымытым центральным улицам с заходами в кафешки и магазинчики для туристов отличаются от реальной Европы так же, как недельный отдых у бассейна в Турции от десятилетий жизни в сельской глубинке где-то у озера Ван, например, в окружении туземцев.
Так же и США. Существует «страна граждан», «страна не-граждан» (что, в общем, достаточно похоже), и существует «страна как дипстейт». То, как мы представляем себе США по рассказам и фильмам – это «страна граждан выше среднего уровня». Это даже не «страна граждан-реднеков и работников забегаловок и бензоколонок». И да, вы – любой из нас может оказаться в этом мире в частном порядке, затратив сколько-то лет и сил на эмиграцию и адаптацию (скорее, конечно, в «стране граждан-реднеков», чем в «стране высшего среднего или высшего класса»). Но пока вы не уехали туда и не ассимилировались, вы будете находиться под влиянием США как дипстейт. Даже если в голове вы будете держать красивую картинку «страны граждан», США будет влиять на вашу жизнь и формировать ее как дипстейт, а не «страна граждан». Потому что для нее вы – не граждане, и ими никогда не станете.
И если вы хотите как-то прогнозировать свою жизнь, планировать ее или хотя бы понимать, что происходит, нужно это знать. Нет, конечно, можно продолжать фантазировать про блистающий мир ушастых эльфов, где все «так же, как то самое лучшее, что я могу придумать, только еще намного-намного лучше», но это иллюзия. И, как иллюзия, она приведет вас никуда.
И хочу повторить еще раз – США, такая, какой она есть – страна настолько большая, сложная и красивая, что она заслуживает того, чтоб ее любить. Но любить ее настоящую, а не придуманную картинку в своей голове.
Касты в современном мире
Стратификация общества – давно не тайна. Об этом пишут и рассказывают так много, что не знать об этом в наши дни сложнее, чем знать. Литературы хватает. И я говорю очевидные, давно известные вещи до такой степени, что мне даже стыдно пересказывать такие бородатые истории.
Деньги делятся на:
- Старые деньги – капиталы, сколоченные лет 300-500 назад и ранее. В наши дни это старые роды, вложившие капитал в отрасли, землевладение и производство, привязанное к территории и земле. Это те еще, помните, Голландская Ост-Индская (серебро, шелк, наркотики, 17в.), Вест-Индская компания (работорговля, пиратство-ака-каперство, 17 в.) с участием англичан, деньги, выкачанные испанскими и португальскими колониями, венецианцы, натравившие братьев своих юных, безземельных младших сыновей английских и франкских сеньоров на Византию. (Про этих последних, есть кое-что в Інформаційно-психологічне противоборство. Еволюція та сучасність. Ред. Я.М. Жарков, В.М. Петрик, М.М. Присяжнюк; Інформаційна безпека. Соціально-правові аспекти. В.В. Остроухов, В.М. Петрик, М.М. Присяжнюк. Со своими, резкими акцентами.) А помните, откуда известная всем Джен Эйр получила свое наследство, сделавшее ее завидной невестой? От дяди на Мадейре, где он занимался работорговлей и имел плантации с рабами же. Арабелла Бишоп, племянница владельца плантаций, полковника Бишопа, купившего бывшего врача Питера Блада для работ на плантации. Все это так давно обрело статус законности, а люди стали частью истеблишмента – того самого, описанного позже в «Унесенных ветром» высшего общества Юга, в которое нельзя попасть, даже купив поместье и женившись на дочке хозяина. В нем можно только родиться.
- Новые деньги – капиталы, созданные в течение последних 300-200 лет. По большей части в результате игр на бирже, финансовых пирамид. Первые пирамиды, кстати, описаны еще Троллопом, и не то, чтобы я много его читала, просто взяла томик в библиотеке в МП, почитать перед сном. Возможно, это было «Замок Ричмонд» или «Дети герцога», не помню. Но это 70-е 19в. В «Маленьком парижанине», известном нам в виде многочисленных экранизаций «Горбуна». Это где-то середина 19в. Великолепно кстати, описано новое явление, с которым тогда только столкнулись и еще толком не понимали механики, только видели его последствия. И описано достаточно смутно, но нам, пережившим «Алису» и МММ, информации достаточно. Это также столь любимые конспирологами Ротшильды и Рокфеллеры, деньги, созданные ссудами (Помните, «Скупой рыцарь» Пушкина, ростовщик из «Скупого» Мольера) и аферами, вроде вовремя пущенного слуха о битве при Ватерлоо (чему принято приписывать возвышение Ротшильдов, и что было обыграно Дюма в «Графе Монте-Кристо» в эпизоде с персиками телеграфиста) или афере с Панамским каналом («Идеальный муж» Уайльда, «Остров пингвинов» Франса).
- Умные деньги – капиталы, созданные тоже аферами и игрой на бирже, но чуть менее столетия, с 40-50х гг. 20в. Хорошо описана механика в Стариковской серии, у Перкинса («Исповедь экономического убийцы») и др., более категоричных в суждениях Коулмана и Фурсова. Это капиталы, созданные в виде накруток цены (прибавочной стоимости) к продукту, создания финансовых пузырей, сращивания чиновничества с финансами. И не надо «ля-ля» и «бу-бу-бу». Что такое, по-вашему институт лоббирования? Когда должностное лицо, сенатор (депутат Рады по-нашему) официально и законно получает большие деньги от бизнеса за выдвижение и проталкивание закона, который будет выгоден заплатившему? Вообще это называется подкупом должностного лица и дачей взятки в особо крупном размере, т.е. той самой коррупцией. И, кстати, помните, как создал свое состояние будущий министр сэр Роберт Чилтерн из того же «Идеального мужа»? – продав биржевому маклеру информацию о плане государственного проекта.
А теперь следите за руками. Владельцы производств и земель – «старые деньги». Владельцы банков – «новые деньги».
Сращенный с государством бизнес – «умные деньги».
Нанятый бизнесом чиновник может называться министром, президентом, членом какого-нибудь совета или комитета ЕС, но это, в любом случае – наемный работник, получающий зарплату. Сегодня у него есть зарплата белая, есть черная, есть легальный доход от… и от… полулегальный от… и от… и нелегальный от… Завтра он выходит в тираж или отправляется на пенсию. Может быть, пока все идет тихо и всего хватает на всех, ему остается пенсия и какой-то доход, рента. В ситуации слома истории и исторических формаций, пенсию могут и не оставить, если самим мало.
Директор банка может принимать решения, определяющие жизнь тысяч (миллионов) вкладчиков, но обычно он только транслирует решения настоящих хозяев. Это – наемный работник на зарплате с долей от доходов предприятия.
Владелец банка, он же владелец заводов, газет и пароходов – обычно владеет целой отраслью или несколькими. Потому что глупо иметь только один завод, производящий, например, вычислительную технику, если конкурент может открыть другие такие же заводы, изобрести новую технологию и разорить тебя. Создаются ТНК – транснациональные корпорации с производствами в разных странах. Яркие талантливые стартаперы перекупаются – покупается контрольный пакет акций, потому что новичку всегда нужны деньги, а проблемы ему всегда можно создать. Особенно, если ты держишь на зарплате сенаторов, членов комитетов и судов и диктуешь, какие законы принять, чтоб сделать выгодной или невыгодной работу тому же стартаперу. Выкупив контрольный пакет акций талантливого стартапера-изобретателя, ты затем принимаешь решение о том, нужно ли пускать в дело его изобретение или тебе невыгодно развитие этой отрасли (потому что придется модифицировать, обновлять, выстраивать новую цепочку производства-сбыта, куда-то деть старые товары и производственные мощности, договариваться с другими владельцами ТНК). И в этом деле тебе помогает владение контрольными пакетами акций в ведущих СМИ. Если ты держишь на зарплате медиа-магнатов, то тебе нет необходимости подкупать отдельных журналистов и отслеживать, что пишут талантливые и честные Невзоровы и Гордоны. Потому что за этим следит работающий на тебя медиа-магнат, который следит за редакторами отдельных СМИ.
Понятно, что просто физически невозможно, чтобы количество владельцев ТНК было слишком большим. Понятно, что у них всегда есть родственники – дети, внуки, двоюродные внуки, племянники и племянники племянников. И всех их нужно кормить и содержать, и отнюдь не все из них умны, трудолюбивы и трудоспособны. И родственники есть у работников банков, СМИ, чиновников и их слуг.
Насколько сильно они стремятся смешиваться, впуская в свое закрытое общество людей из других слоев? Ну, ровно настолько, насколько вы хотите, чтоб ваша дочь или сын привели в дом человека на несколько уровней ниже по той градации, которую вы себе выстроили. И снова не надо «ля-я». Градация есть всегда, как бы либеральны вы ни были во всех абсолютно вопросах, но внутри вас есть эта шкала: «такой-то превосходит меня по… а такой-то ниже меня по… а такие-то вообще недолюди». (И еще Текккерей в «Ярмарке тщеславия» с присущей ему язвительностью прошелся по чинопочитанию либералов. Была у Беккиного мужа такая тетушка, которая обожала в Бекки ее низкое происхождение и то самое «куриосити» - ровно до того момента, пока Бекки не оказалась родственницей). Как бы вы ни выстраивали эти шкалы и где бы ни располагали себя на ней, вы не захотите, чтоб ваши дети жили, делились заработанным вами и рожали детей от тех, кто значительно ниже. А так – нет, конечно, нет никаких запрещающих законов и тайных заговоров. Только самая обычная психология людей.
Лена Миро (как говорят, коллективная фигура, делающая деньги на рекламе и потакании вкусам уставших женщин, которым нужно хоть иногда видеть, что кому-то еще хуже) как-то пафосно вопросила/л/ли: «ну вот почему, почему, на такой-то, известной модели и просто красавице не женится ее мужчина после десятилетий совместной жизни и трех прижитых детей, а на такой-то, дочери олигарха и политика и бывшей жене другого олигарха, все женятся?» Если бы не зарабатываемые коллективом Миро деньги, можно было бы, и правда, поверить в такую наивность, несмотря даже на указанный в вопросе ответ. Ну, потому и женятся, что эта – дочь олигарха, и не женятся на той – потому что она просто девочка с глухого полустанка. Потому что одну есть кому защитить, за ней стоят деньги и возможность связей, отношений и будущего бизнеса. А за другой – только внешность и дети.
Браки всегда были финансовым предприятием. Браки и сейчас остались финансовым предприятием. Свобода выбора любви есть там, где нечего делить – нет капитала. И мы еще вернемся к этому вопросу где-нибудь в разделе «про женский вопрос».
Насколько важным был вопрос наследования видно по тому, как настойчиво этот вопрос проходит через всю мировую литературу и мифологию. Но сосредоточимся на последних веках. Помните основную интригу «Женщины в белом»? Сейчас она вообще не в моде, а последние экранизации потеряли нить. Очень сложно современному человеку объяснить, что такое было – быть незаконнорождённым (бастардом/ублюдком) еще до 80х 20в. Еще сложнее объяснить, чем это чревато в вопросах наследования – тем, кому и наследовать-то особенно нечего. Поэтому режиссеры извращаются, как могут. А интрига состояла в том, что незаконорожденный сын лорда подделывает документ о браке родителей, чтоб получить наследство. И если это узнают, его ждет не какое-то общественное порицание, и даже не тюрьма, а смертная казнь, скорее всего, через повешение. И он идет на преступление, устраняя свидетелей подлога, а заодно – и нелюбимую жену, принесшую ему деньги в приданном. «Без семьи», и снова Франция-Англия, знакомая всем с детства история мальчика и его пуделей. Наследника похищают маленьким, перевозят через Ла-Манш и отдают на воспитание крестьянам, а второго сына много лет притравливают мелкими дозами яда. Но это Англия, это закон о майорате в действии, о последствиях которого писала всегда и Дж.Остин. Уже во Франции этот вопрос решается полностью при помощи завещания и адвокатского права. И тут картину творящегося в вопросах о наследовании показывает Бальзак в своей «Человеческой комедии». Помните, «Гобсек» - молодой адвокат ведет дела аристократической семьи, в которой умирающий отец оставляет все деньги старшему сыну, потому что он единственный из его детей – действительно его ребенок. Остальные – дети жены от любовника. Ну, вот как-то так и было. Ромен Роллан, «Очарованная душа» - уже начало 20в. После смерти отца Аннета узнает о существовании сводной сестры, но все наследство остается Аннете, которая решает поделиться с сестрой и наладить отношения. Вот как раз персонаж, живущий на ренту со «старого капитала».
И совсем иначе все в Китае, где вопросы наследования решались кардинально другим образом – все имущество отца в равномерных долях разделялось между всеми детьми (законными, от законных жен) отца (правда, детям от наложниц доставалось уже тоже в соответствии с завещанием и доброй волей основного наследника, будь то старшая жена или старший сын, берущий на себя управление кланом). Потому и сильна была не семья-ячейка общества, а семья – большой род, состоящий из сотен и тысяч людей. Ячейка общества богатела и беднела быстро, а средством обогащения выступало служение государю.
Но возвращаемся англосаксам. Не могу отказать себе в удовольствии и не упомянуть «Снобы» Джулиана Феллроуза, автора сценария всем известного «Аббатства Даунтон», на минуточку, уже 6 сезонов за 10 лет. Ниже я дам несколько цитат, может, немного длинных, но они того стоят.
Представителям высших классов английского общества присуща глубокая подсознательная потребность читать свое отличие от других в окружающих их вещах. Для них нет ничего более удручающего (и менее убедительного), чем попытка заявить права на определенное социальное положение или статус, определенное происхождение или воспитание без необходимого реквизита и обязательного набора знакомств. Им и в голову не придет отделывать однокомнатную квартирку в Патни, не отметив ее случайным акварельным портретом своей бабки в кринолине, парой-тройкой пристойных антикварных вещей и какой-нибудь реликвией из своего привилегированного детства. Все эти вещи – своего рода знаковая система, указывающая посетителю, какое место хозяин отводит самому себе в классовой иерархии. Но более всего прочего настоящим отличительным знаком, лакмусовой бумажкой для них является то, удалось ли семье сохранить свой фамильный дом и имения.
В такую семью волей случая попадает (вернее, прорывается на танке) девушка среднего класса, Эдит, выйдя замуж за баронета. Скучноватого, но вполне добропорядочного и неплохого человека.
Она уже начала понимать, что делом чести в этом мире было ни в коем случае не выражать восхищения любым проявлениям богатства, каким бы фантастическим оно ни было. Отмечать, что богатство любого масштаба не есть что-то обычное, земное, мирское, значило рисковать выглядеть мелкобуржуазно. Люди могут принять тебя за представителя среднего класса – части общества, свою непринадлежность к которой многие из них со страстью доказывали всю жизнь неизвестно кому. У этого правила есть исключения. Можно воскликнуть: «Какая прелесть!» – но таким образом, чтобы скорее проявить великодушие, нежели действительно высказывать изумление. А еще лучше: «Дорогая, это просто роскошно!» Таким образом вы показываете, что интерьер, меню, что угодно – чрезмерно и опасно граничит с вульгарностью.
И еще одна интересная игра, описываемая Фелроузом:
Выговорив это, Эдит поняла, что впервые произнесла вслух эти нелепые прозвища. До замужества она про себя решила, что будет называть будущих свекра со свекровью Хэрриет и Джон, но от миссис Фрэнк так и веяло исключительностью, принадлежностью к узкому кругу, и это настойчивое ощущение заставило ее переменить решение, потому что, по правде говоря, что бы она там ни говорила своим друзьям, ей не хотелось быть «этой чужой» невесткой. Она не хотела, чтобы люди сочувствовали леди Акфильд, что Чарльз не нашел себе лучшей партии. Она хотела, чтобы ее свекровь поздравляли с тем, какая у нее способная невестка, какой у ее невестки хороший вкус, какая она очаровательная и как с ней интересно. Так Эдит получила свой первый урок – почему в Англии не было революций и что остановило столь многих людей, жаждущих перемен, от жены Эдуарда IV до Рэмси Макдональд лучший способ справиться с беспокойным чужаком – впустить его, обратить его в свою веру, дать ему проникнуться ею со всей истовостью неофита, и вы глазом не успеете моргнуть, как он станет plus Catholique que le Pape [14] . Выучив урок, Эдит не стала лучше относиться к тем, кто ей его преподал, но у нее снова закружилась голова, когда она осознала, что теперь стала одной из них. Она почувствовала себя могущественной. Она обернулась и улыбнулась Чарльзу.
…
Группа остановилась на террасе, щедро увитой бугенвиллеями, где на мраморном постаменте стоял большой торс работы Родена. Все ахали и восхищались. Миссис Фрэнк подошла к Кэролайн и принялась расспрашивать ее об общих знакомых. Похоже, ей было неприятно, что ее не пригласили на свадьбу Чарльза, потому что многие из ее вопросов заканчивались словами «они, наверное, были на приеме», и Кэролайн снова и снова приходилось признавать, что да, были. Имена расходились кругами по глубокой лазурной глади средиземноморского неба, пока они переходили с террасы на террасу. Видели ли они Эстерхейзи с супругой? Полиньяков? Девонширов? Меттерников? Фрескобальди? Имена, вырванные из исторических трактатов, имена, запомнившиеся Эдит на уроках истории, посвященных Испании, правлению Филиппа II, или Ризогрименто, или Французской революции, или Венскому конгрессу. И тем не менее вот они все, лишенные всякого реального значения. Они стали всего лишь картами, крупными козырными картами в игре в имена. Ставки были высоки, и Эдит с некоторым изумлением и удовольствием заметила, что Джейн Камнор и Эрик отстали на несколько шагов и идут рядом с Тиной, очевидно стремясь избежать того ощущения, что их оставили за бортом, которое они так любили вызывать у других. Кэролайн и Чарльз были невозмутимы. Было ясно, что, несмотря на все миллионы Фрэнков, брат и сестра могли ответить именем на каждое имя, да еще и добавить парочку сверху. Так что время прошло за перечислением герцогинь в окружении искусства, взлелеянного деньгами. Через час сорок пять минут они снова вернулись во дворец у моря.
На террасе был подан чай «в английском стиле», имеется в виду – в стиле американского отеля, и три лакея в белоснежных ливреях стояли наизготове. Миссис Фрэнк рассадила гостей. Девушка Питера, Боб и Аннет к этому моменту были уже почти раздавлены и втайне мечтали вернуться поскорее на виллу и превратить этот унизительный визит в забавный анекдот. Эрик подошел последним, красный от напряжения и заметно злой от того, что оказался исключенным из разговора, вращавшегося весь вечер вокруг его жены. Он плюхнулся в шезлонг рядом с Эдит и схватил предложенную чашку.
Миссис Фрэнк обратила свое внимание к новобрачной:
– Скажите, Хилари Уэстон была на вашей свадьбе? От кого-то я слышала, что она застряла в Канаде.
Эрик фыркнул, искоса взглянув на нее:
– Какой смысл спрашивать Эдит, старушка? Придется подождать, пока ее немного поднатаскают.
Эдит его проигнорировала. Милостью провидения случилось так, что она довольно долго разговаривала с миссис Уэстон у входа. Она поблагодарила своего ангела-хранителя и с готовностью ответила хозяйке через голову Эрика, не удостоив его и словом:
– Нет, вы знаете, она все-таки приехала Гален остался во Флориде и не смог вернуться. Я думаю, они это имели в виду.
Миссис Фрэнк кивнула, бросив странный взгляд на Эрика:
– Она столько всего успевает! Я чувствую себя по сравнению с ней настоящей лентяйкой.
И двинулась дальше. Эдит прошла испытание. Эрик откинулся в шезлонге и посмотрел на нее:
– Неплохо вывернулась. Десять из десяти.
Она непонимающе посмотрела на него, не уступая ни пяди отвоеванной земли:
– Ты знаком с Хилари?
– Уж не хуже тебя.
Эрик встал и присоединился к Кэролайн, которая стояла у края террасы. Этот маленький словесный пинг-понг странным образом освежил Эдит, установив безо всяких сомнений, что в этой семье Эрик был ей врагом. Больше незачем было притворяться. И самое приятное, что в первом раунде победила Эдит.
А что же США? Спросите вы, и будете правы. Ведь речь у нас идет о США, а я пока что хожу и хожу кругами по Европе.
А США – достойный наследник Европы. Вы же помните, что основы культуры, политики и цивилизационный курс США писался ВАСПами – Белыми Англо-Саксонскими Протестантами. Наследниками этих англичан, голландцев, немцев, датчан и французов (в меньшей степени). И все следы стратификации американского общества произрастают отсюда. Разделение на людей высшего класса и т.н. «белую шваль» тонкой линией проходит через «Унесенных ветром», «Историю любви» Э.Сигала, «Лунную долину» Д.Лондона и его же гавайские рассказы и др. Есть оно и в ну настолько, казалось бы, «розовом девчачьем кино» как «Блондинка в законе». Просто надо знать, куда смотреть. Да, да, я когда-то точно так же пренебрежительно относилась к девчачьему кино и пр. комедиям, как и положено разумному человеку. Помнится, в те дни одновременно на экраны вышла вторя часть «Властелина колец» - вещь, чуть ли не сакральная для почитателей Толкиена и фэнтези в целом, и «Блондинка в законе» и моя соседка по второй уже квартире, дочь ректора университета в Киргизстане, сказала, что пойдет на «Блондинку». Чем безмерно шокировала меня, потому что для меня тех времен эти два фильма и близко не стояли. Но годы идут. Вынуждена признать, что переоценила значение таких простых фильмов для культуры и психологии. Потому что когда знаешь, куда смотреть, высмотреть можешь интересное.
Так что же «Блондинка»? – Дочь нувориша, представителя «умных денег» и модели, это яркая дочь класса «белой швали», несмотря на все деньги папы, позволившие ей учиться в престижном колледже и входить в узкую группу избранных – «сорорити групп», «сестринство» (подробнее о роли «сестринств» и «братств» в книгах по английским же университетам, а также Саттон «Орден «Череп и кости»). Вот именно к одной из таких групп принадлежала Элли. А группы эти создают вертикальные связи. Именно через них юные девочки и мальчики завязывают нужные связи с нужными людьми, именно через них они потом делают карьеры. Что тоже продемонстрировано во второй серии, когда Элли получает возможность выступить в Сенате через связи другой представительницей своей закрытой группы. Как бы анекдотически не обыграли ситуацию в фильме, но показывают они именно то, что показывают. Так в чем же проблема Элли, что придает ей вектор движения и оказывается тем «волшебным пенделем», сдвинувшим с места и так обласканную жизнью довольную всем недалекую девочку? А просто то, что ее бойфренд, выходец из круга «старых денег» перед окончанием колледжа говорит ей: «Понимаешь, ты красивая, у нас хороший секс, у нас были отношения несколько лет, но ведь это такая игра. Ты не нашего круга. Для меня уже подобрали девочку моего круга, она совсем не такая красивая, она вообще даже не блондинка (статус блондинки – еще одна сакральная фигура в культуре США, и об этом мы тоже поговорим в «женском вопросе»), но моя жизнь расписана на десятилетия вперед. Ты просто не нашего круга». После чего, как водится в женских комедиях, Элли доказывает кто есть ху… и выходит замуж за другого представителя белой швали, попавшего в Гарвард по такой же квоте (при том, что самого бойфренда Элли в Гарвард приняли по звонку папы, и об этом говорится открыто), по которой попала в него она сама. Даже ради супероптимистичного конца розового женского романа пойти против реальности в этом вопросе оказалось для авторов немыслимо.
И подумайте вот еще о чем. Между Элли и ее бойфрендом – очень небольшая разница. Оба американцы, оба молоды, оба богаты, оба из примерно одной субкультуры. И даже при этом Элли для них – чужая, посторонняя, не настолько человек, чтоб с ней можно было иметь семейные связи, бизнес и детей. А кто для них такие, как Джей Ло? А иностранцы-европейцы, китайцы и голодающие дети Африки…
И тут приходите вы и говорите: ну как же, всеобщий гуманизм, все люди братья, все равны, и давайте мол брататься и все всех любить.
Да, отвечают вам, гуманизм-то гуманизм, общечеловеческие ценности, они как бы, это, того, да, ценны. Но понимаешь, мы же писали это для вас, а не для нас…
И да, все люди братья, «нет ни иудея ни эллина» и все равны перед Богом и т.д. Но это верно для культуры, построенной на христианстве, откуда и взят этот тезис. Но в какой степени современный мир – это мир, основанный на христианстве? В какой степени он был на нем основан, и что от христианства осталось в нем сейчас?
Чтоб разобраться в этом, мне придется поднять свои конспекты из КДАиС и другие учебники и рассмотреть, как происходило зарождение и распространение христианства по Европе, в каком виде куда он дошел. Ведь были места, куда он попал только в виде уже искаженных сект, места, куда дошел, но позже, места, где был изменен, и места, где его никогда и не было. Как изменения в доктрине или подмена понятий отразилась на культуре и политике целых стран, где это привело к бунтам и смертям. И почему миролюбивое изначально движение ислама переродилось и подпало под влияние узкой секты. Но я не уверена, что вы готовы к такой лекции, да и для меня ее написать – часы работы.