Стихи . Даниил Хармс .
21-11-2012 21:41
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Измерение вещей
Ляполянов:
За вами есть один грешок:
вы под пол прячете вершок,
его лелеете как цветок,
в случае опаснсти дуете в свисток.
Друзья:
Нам вершок дороже глаза,
наша мера он отсчета,
он в пространстве наша база,
мы бойцы прямых фигур.
К мерам жидкости сыпучей
прилагаем эталон,
сыпем слез на землю кучи,
измеряем лоб соседа
(он же служит нам тетеркой),
рассматривая форму следа,
меру трогаем всей пятеркой.
Любопытствуя больного
тела жар -- температуру,
мы вершок ему приносим,
из бульона варим куру.
Ляполянов:
Но физики считают вершок
устаревшей мерой.
Значительно удобней
измерять предметы саблей.
Хорошо также измерять шагами.
Профессор Гуриндурин.
Вы не правы, Ляполянов.
Я сам представитель науки
и знаю лучше тебя положение дел.
Шагами измеряют пашни,
а саблей тело человеческое,
но вещи измеряют вилкой.
Друзья:
Мы дети в науке,
но любим вершок.
Ляполянов:
Смерть отсталым измереньям!
Смерть науки старожилам!
Ветер круглым островам!
Дюжий метр пополам!
Плотник.
Ну нет,
простите.
Я знаю косую сажень
и на все ваши выдумки мне плевать!
Плевать, говорю, на вашу тетю науку.
Потому как сажень
есть косая инструмент
и способна прилагаться
где угодно хорошо;
при постройке, скажем, дома
сажень веса кирпичей,
штукатурка, да солома,
да тяжелый молоток.
Профессор Гуриндурин:
Вот мы,
глядя в потолок,
рассуждаем над масштабом
разных планов естества,
переходящего из энергии
в основную материю,
под которой разумеем
даже газ.
Друзья:
Наша мера нами скрыта.
Нам вершок дороже глаз.
Ляполянов:
В самых маленьких частичках,
в элементах,
в ангелочках,
в центре тел,
в летящих ядрах,
в натяженьи,
в оболочках,
в ямах душевной скуки,
в пузырях логической науки --
измеряются предметы
клином, клювом и клыком.
Профессор Гуриндурин:
Вы не правы, Ляполянов.
Где же вы слыхали бредни,
чтобы стул измерить клином,
чтобы стол измерить клювом,
чтобы ключ измерить лирой,
чтобы дом запутать клятвой.
Мы несем в науке метр,
вы несете только саблю.
Ляполянов:
Я теперь считаю так:
меры нет.
Вместо меры только мысли,
заключенные в предмет.
Все предметы оживают,
бытие собой украшают.
Друзья:
О,
мы поняли!
Но все же
оставляем Вершок.
Ляполянов:
Вы костецы.
Профессор Гуриндурин:
Неучи и глупцы.
Плотник:
Я порываю с вами дружбу.
в с е
17 -- 21 октября 1929
Ханс Даниил
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Измерение вещей
Ляполянов:
За вами есть один грешок:
вы под пол прячете вершок,
его лелеете как цветок,
в случае опаснсти дуете в свисток.
Друзья:
Нам вершок дороже глаза,
наша мера он отсчета,
он в пространстве наша база,
мы бойцы прямых фигур.
К мерам жидкости сыпучей
прилагаем эталон,
сыпем слез на землю кучи,
измеряем лоб соседа
(он же служит нам тетеркой),
рассматривая форму следа,
меру трогаем всей пятеркой.
Любопытствуя больного
тела жар -- температуру,
мы вершок ему приносим,
из бульона варим куру.
Ляполянов:
Но физики считают вершок
устаревшей мерой.
Значительно удобней
измерять предметы саблей.
Хорошо также измерять шагами.
Профессор Гуриндурин.
Вы не правы, Ляполянов.
Я сам представитель науки
и знаю лучше тебя положение дел.
Шагами измеряют пашни,
а саблей тело человеческое,
но вещи измеряют вилкой.
Друзья:
Мы дети в науке,
но любим вершок.
Ляполянов:
Смерть отсталым измереньям!
Смерть науки старожилам!
Ветер круглым островам!
Дюжий метр пополам!
Плотник.
Ну нет,
простите.
Я знаю косую сажень
и на все ваши выдумки мне плевать!
Плевать, говорю, на вашу тетю науку.
Потому как сажень
есть косая инструмент
и способна прилагаться
где угодно хорошо;
при постройке, скажем, дома
сажень веса кирпичей,
штукатурка, да солома,
да тяжелый молоток.
Профессор Гуриндурин:
Вот мы,
глядя в потолок,
рассуждаем над масштабом
разных планов естества,
переходящего из энергии
в основную материю,
под которой разумеем
даже газ.
Друзья:
Наша мера нами скрыта.
Нам вершок дороже глаз.
Ляполянов:
В самых маленьких частичках,
в элементах,
в ангелочках,
в центре тел,
в летящих ядрах,
в натяженьи,
в оболочках,
в ямах душевной скуки,
в пузырях логической науки --
измеряются предметы
клином, клювом и клыком.
Профессор Гуриндурин:
Вы не правы, Ляполянов.
Где же вы слыхали бредни,
чтобы стул измерить клином,
чтобы стол измерить клювом,
чтобы ключ измерить лирой,
чтобы дом запутать клятвой.
Мы несем в науке метр,
вы несете только саблю.
Ляполянов:
Я теперь считаю так:
меры нет.
Вместо меры только мысли,
заключенные в предмет.
Все предметы оживают,
бытие собой украшают.
Друзья:
О,
мы поняли!
Но все же
оставляем Вершок.
Ляполянов:
Вы костецы.
Профессор Гуриндурин:
Неучи и глупцы.
Плотник:
Я порываю с вами дружбу.
в с е
17 -- 21 октября 1929
Ханс Даниил
Комментарии (46):
вперёд»
Молитва перед сном
28 марта 1931 года в 7 часов вечера
Господи, среди бела дня
накатила на меня лень.
Разреши мне лечь и заснуть Господи,
и пока я сплю накачай меня Господи
Силою Твоей.
Многое знать хочу,
но не книги и не люди скажут мне это.
Только Ты просвети меня Господи
путем стихов моих.
Разбуди меня сильного к битве со смыслами,
быстрого к управлению слов
и прилежного к восхвалению имени Бога
во веки веков.
28 марта 1931
28 марта 1931 года в 7 часов вечера
Господи, среди бела дня
накатила на меня лень.
Разреши мне лечь и заснуть Господи,
и пока я сплю накачай меня Господи
Силою Твоей.
Многое знать хочу,
но не книги и не люди скажут мне это.
Только Ты просвети меня Господи
путем стихов моих.
Разбуди меня сильного к битве со смыслами,
быстрого к управлению слов
и прилежного к восхвалению имени Бога
во веки веков.
28 марта 1931
Радость
Мыс Афилей:
Не скажу, что
и в чем отличие пустого разговора
от разговора о вещах текучих
и, даже лучше, о вещах такого рода,
в которых можно усмотреть
причину жизни, времени и сна.
Сон -- это птица с рукавами.
А время -- суп, высокий, длинный и широкий.
А жизнь -- это времени нога.
Но не скажу, что можно говорить об этом,
и в чем отличие пустого разговора
от разговора о причине
сна, времени и жизни.
Да, время -- это суп кручины,
а жизнь -- дерево лучины,
а сон -- пустыня и ничто.
Молчите.
В разговоре хоть о чем-нибудь
всегда присутствует желанье
сказать хотя бы что-нибудь.
И вот, в корыто спрятав ноги,
воды мутные болтай.
Мы, веселые, как боги,
едем к тете на Алтай.
Тетя:
Здравствуй, здравствуй,
путьша пегий,
уж не ты ли, путник, тут
хочешь буквам абевеги
из чернил приделать кнут?
Я -- старуха, ты -- плечо,
я -- прореха, ты -- свеча.
То-то будет горячо,
коли в ухо мореча!
Мыс Афилей:
Не вдавайтесь,
а вдавейтесь,
не пугайтесь,
а пугейтесь.
Все настигнет естега:
есть и гуки, и снега.
Тетя:
Ну ползи за воротник.
Ты родник и ты крутник.
Мыс Афилей:
А ты, тетя, не хиле,
ты микука на хиле.
Тетя:
Врозь и прямо и вседней,
мокла радости видней.
Хоть и в Библи был потоп,
но не тупле, а котоп.
Мыс Афилей:
Хваду глевла говори.
Кто,-- сказали,-- главари?
Медень в оципе гадай
или <нрзб.>
Тетя:
Я -- старуха без очков,
не видать мне пятачков,--
вижу в морде бурачок,--
Ну так значит -- пятачок!
Мыс Афилей:
Ты, старуха, не виляй,
коку-маку не верти,
покажу тебе -- гуляй! --
будешь киснуть взаперти.
Где контыль? и где монтыль?
Где двудлинная мерла?
Тетя (трясясь):
Ой-де, люди, не бундыль,
я со страху померла.
Мыс Афилей (доставая карандаш):
Прочь, прочь, прочь!
Отойди,
тетя, радости река,
наземь вилы поклади!
Пожалейте моряка.
Тетя:
Ты не ври и не скуври,
вижу в жиле шушность я,
ты мой дух не оскверни,
потому что скушность я.
Мыс Афилей:
Потому что скушность я.
Тетя:
Е, еда мне ни к чему:
ешь, и ешь, и ешь, и ешь.
Ты подумай, почему
все земное -- плешь и грешь?
Мыс Афилей (подхватывая):
Это верно, плешь и грешь!
Когда спишь, тогда не ешь,
когда ешь, тогда не спишь,
когда ходишь, то гремишь,
а гремишь,-- так и бежишь.
Но варенье -- не еда,
сунешь ложку в рот, глядишь --
надо сахару.
Беда!
Тетя:
Ты, гордыни печенег,
полон ласки, полон нег,
приласкай меня за грудь,
только сядем где-нибудь.
Мыс Афилей:
Дай мне руку и цветок,
дай мне зубки и свисток,
дай мне ножку и графин,
дай мне брошку и парафин.
Тетя:
Ляг и спи, и види сон,
будто в поле ходит слон,
нет! не слон, а доктор Булль,
он несет на палке нуль,
только это уж не по-,
уж не поле и не ле-,
уж не лес и не балко-,
не балкон и не чепе-,
не чепец и не свинья,--
только ты да только я.
Мыс Афилей:
Ах, как я рад и как счастлив,
тетя, радости река,
тетя, слива между слив,
пожалейте моряка.
Тетя:
Ну, влепи мне поцелуйчик
прямо в соску и в ноздрю,
мой бубенчик, херувимчик,
на коленки посади,
сбоку шарь меня глазами,
а руками позади.
Мыс Афилей:
Это, тетя -- хм! -- чудная
осенила тебя мысль.
Что ты смотришь, как Даная,
мне в глаза, ища блаженство,
что твердишь ты мне: "одна я
для тебя пришла с вершины
Сан-Бернара...-- тьпфу! -- Алтая,
принесла тебя аршином..."
Тетя:
Ну аршины, так аршины,
ну с вершины, так с вершины.
Дело в том, что я нагая.
Любит кто тебя другая?
Мыс Афилей:
Да, другая, и получше,
и получше, и почище,
посвежей и помоложе!
Тетя:
Боже! Боже! Боже! Боже!
Мыс Афилей (переменив носки):
Ты сама пойми,-- я молод,
молод, свеж, тебе не пара,
я ударю, будто молот,
я дышу -- и много пара.
Тетя:
Я одна дышу, как рота,
но в груди моей мокрота,
я ударю, как машина,
куб навылет в пол-аршина.
Мыс Афилей:
Верно, вижу, ты упряма,
тетя, радости река,
тетя, мира панорама,
пожалейте моряка.
Тетя:
Погляди -- ведь я, рыдая,
на коленях пред тобой,
я как прежде, молодая,
с лирой в пальцах и с трубой.
Мыс Афилей (прыгая от радости):
То-то радости поток!
Я премудрости моток!
11 ноября 1930
Мыс Афилей:
Не скажу, что
и в чем отличие пустого разговора
от разговора о вещах текучих
и, даже лучше, о вещах такого рода,
в которых можно усмотреть
причину жизни, времени и сна.
Сон -- это птица с рукавами.
А время -- суп, высокий, длинный и широкий.
А жизнь -- это времени нога.
Но не скажу, что можно говорить об этом,
и в чем отличие пустого разговора
от разговора о причине
сна, времени и жизни.
Да, время -- это суп кручины,
а жизнь -- дерево лучины,
а сон -- пустыня и ничто.
Молчите.
В разговоре хоть о чем-нибудь
всегда присутствует желанье
сказать хотя бы что-нибудь.
И вот, в корыто спрятав ноги,
воды мутные болтай.
Мы, веселые, как боги,
едем к тете на Алтай.
Тетя:
Здравствуй, здравствуй,
путьша пегий,
уж не ты ли, путник, тут
хочешь буквам абевеги
из чернил приделать кнут?
Я -- старуха, ты -- плечо,
я -- прореха, ты -- свеча.
То-то будет горячо,
коли в ухо мореча!
Мыс Афилей:
Не вдавайтесь,
а вдавейтесь,
не пугайтесь,
а пугейтесь.
Все настигнет естега:
есть и гуки, и снега.
Тетя:
Ну ползи за воротник.
Ты родник и ты крутник.
Мыс Афилей:
А ты, тетя, не хиле,
ты микука на хиле.
Тетя:
Врозь и прямо и вседней,
мокла радости видней.
Хоть и в Библи был потоп,
но не тупле, а котоп.
Мыс Афилей:
Хваду глевла говори.
Кто,-- сказали,-- главари?
Медень в оципе гадай
или <нрзб.>
Тетя:
Я -- старуха без очков,
не видать мне пятачков,--
вижу в морде бурачок,--
Ну так значит -- пятачок!
Мыс Афилей:
Ты, старуха, не виляй,
коку-маку не верти,
покажу тебе -- гуляй! --
будешь киснуть взаперти.
Где контыль? и где монтыль?
Где двудлинная мерла?
Тетя (трясясь):
Ой-де, люди, не бундыль,
я со страху померла.
Мыс Афилей (доставая карандаш):
Прочь, прочь, прочь!
Отойди,
тетя, радости река,
наземь вилы поклади!
Пожалейте моряка.
Тетя:
Ты не ври и не скуври,
вижу в жиле шушность я,
ты мой дух не оскверни,
потому что скушность я.
Мыс Афилей:
Потому что скушность я.
Тетя:
Е, еда мне ни к чему:
ешь, и ешь, и ешь, и ешь.
Ты подумай, почему
все земное -- плешь и грешь?
Мыс Афилей (подхватывая):
Это верно, плешь и грешь!
Когда спишь, тогда не ешь,
когда ешь, тогда не спишь,
когда ходишь, то гремишь,
а гремишь,-- так и бежишь.
Но варенье -- не еда,
сунешь ложку в рот, глядишь --
надо сахару.
Беда!
Тетя:
Ты, гордыни печенег,
полон ласки, полон нег,
приласкай меня за грудь,
только сядем где-нибудь.
Мыс Афилей:
Дай мне руку и цветок,
дай мне зубки и свисток,
дай мне ножку и графин,
дай мне брошку и парафин.
Тетя:
Ляг и спи, и види сон,
будто в поле ходит слон,
нет! не слон, а доктор Булль,
он несет на палке нуль,
только это уж не по-,
уж не поле и не ле-,
уж не лес и не балко-,
не балкон и не чепе-,
не чепец и не свинья,--
только ты да только я.
Мыс Афилей:
Ах, как я рад и как счастлив,
тетя, радости река,
тетя, слива между слив,
пожалейте моряка.
Тетя:
Ну, влепи мне поцелуйчик
прямо в соску и в ноздрю,
мой бубенчик, херувимчик,
на коленки посади,
сбоку шарь меня глазами,
а руками позади.
Мыс Афилей:
Это, тетя -- хм! -- чудная
осенила тебя мысль.
Что ты смотришь, как Даная,
мне в глаза, ища блаженство,
что твердишь ты мне: "одна я
для тебя пришла с вершины
Сан-Бернара...-- тьпфу! -- Алтая,
принесла тебя аршином..."
Тетя:
Ну аршины, так аршины,
ну с вершины, так с вершины.
Дело в том, что я нагая.
Любит кто тебя другая?
Мыс Афилей:
Да, другая, и получше,
и получше, и почище,
посвежей и помоложе!
Тетя:
Боже! Боже! Боже! Боже!
Мыс Афилей (переменив носки):
Ты сама пойми,-- я молод,
молод, свеж, тебе не пара,
я ударю, будто молот,
я дышу -- и много пара.
Тетя:
Я одна дышу, как рота,
но в груди моей мокрота,
я ударю, как машина,
куб навылет в пол-аршина.
Мыс Афилей:
Верно, вижу, ты упряма,
тетя, радости река,
тетя, мира панорама,
пожалейте моряка.
Тетя:
Погляди -- ведь я, рыдая,
на коленях пред тобой,
я как прежде, молодая,
с лирой в пальцах и с трубой.
Мыс Афилей (прыгая от радости):
То-то радости поток!
Я премудрости моток!
11 ноября 1930
Постоянство веселья и грязи
Вода в реке журчит, прохладна,
И тень от гор ложится в поле,
и гаснет в небе свет. И птицы
уже летают в сновиденьях.
А дворник с черными усами
стоит всю ночь под воротами,
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый,
и топот ног, и звон бутылок.
Проходит день, потом неделя,
потом года проходят мимо,
и люди стройными рядами
в своих могилах исчезают.
А дворник с черными усами
стоит года под воротами,
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый,
и топот ног, и звон бутылок.
Луна и солнце побледнели,
созвездья форму изменили.
Движенье сделалось тягучим,
и время стало, как песок.
А дворник с черными усами
стоит опять под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый,
и топот ног, и звон бутылок.
14 октября 1933
Вода в реке журчит, прохладна,
И тень от гор ложится в поле,
и гаснет в небе свет. И птицы
уже летают в сновиденьях.
А дворник с черными усами
стоит всю ночь под воротами,
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый,
и топот ног, и звон бутылок.
Проходит день, потом неделя,
потом года проходят мимо,
и люди стройными рядами
в своих могилах исчезают.
А дворник с черными усами
стоит года под воротами,
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый,
и топот ног, и звон бутылок.
Луна и солнце побледнели,
созвездья форму изменили.
Движенье сделалось тягучим,
и время стало, как песок.
А дворник с черными усами
стоит опять под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый,
и топот ног, и звон бутылок.
14 октября 1933
1http://politikus.ru/uploads/posts/2014-05/1399512085_snayper.jpeg
форекс
(Время Московское MSK ):
00:00 - Начало суток.
01:00 - Закрытие на Американском рынке.
01:00 - Дикие спекулянты выходят на рынок.
03:00 - Дикие спекулянты уходят с рынка.
03:00 - В Японии начинают работу.
03:50 - *Важные экономические данные по Японии.
10:00 - Начало работы в Европе.
12:00 - *Важные экономические данные по Европе.
12:15 - *Важные экономические данные по Европе.
15:45 - *Важные экономические данные в Англии.
16:00 - Начало работы в Америке.
16:30 - *Важные экономические данные по Америке.
17:00 - *Экономические данные по Америке.
17:30 - Открытие фондовых бирж, *экономические данные по Америке.
18:00 - Закрытие Европы, *экономические данные по Америке.
19:00 - Начало Американских активных торгов (до 01:00).
22:15 - *Данные ФОМС.
23:59 - Последняя минута суток.
------------------------------------------------------------------------------
Знаком * отмечены события и страны на календарной основе.
(Время Московское MSK ):
00:00 - Начало суток.
01:00 - Закрытие на Американском рынке.
01:00 - Дикие спекулянты выходят на рынок.
03:00 - Дикие спекулянты уходят с рынка.
03:00 - В Японии начинают работу.
03:50 - *Важные экономические данные по Японии.
10:00 - Начало работы в Европе.
12:00 - *Важные экономические данные по Европе.
12:15 - *Важные экономические данные по Европе.
15:45 - *Важные экономические данные в Англии.
16:00 - Начало работы в Америке.
16:30 - *Важные экономические данные по Америке.
17:00 - *Экономические данные по Америке.
17:30 - Открытие фондовых бирж, *экономические данные по Америке.
18:00 - Закрытие Европы, *экономические данные по Америке.
19:00 - Начало Американских активных торгов (до 01:00).
22:15 - *Данные ФОМС.
23:59 - Последняя минута суток.
------------------------------------------------------------------------------
Знаком * отмечены события и страны на календарной основе.
осужденная интеллигенция
http://norski.livejournal.com/15737.html
http://norski.livejournal.com/15737.html
Ариадна Эфрон
http://ria.ru/history/20050918/41427498.html
http://ria.ru/history/20050918/41427498.html
Ариадна Эфрон
Художница и писательница Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона93 года назад (1912) родилась Ариадна Сергеевна ЭФРОН, дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона
Родилась Ариадна Эфрон в Москве. В 1921 году выехала с родителями за границу. С 1921 по 1924 год жила в Чехословакии, с 1924 по 1937 год - во Франции, где окончила в Париже училище прикладного и училище при Луврском музее. Работать начала с 18 лет; сотрудничала во французских журналах «Россия сегодня»,Э «Франция – СССР», а также в журнале на русском языке «Наш Союз», издававшемся в Париже советским полпредством (статьи, очерки, переводы, иллюстрации). В те годы переводила на французский Маяковского, Безыменского и других советских поэтов. В СССР вернулась в марте 1937 года, работала в редакции журнала «Ревю де Моску» (на французском языке), издававшегося Жургазобъединением; писала статьи, очерки, репортажи; делала иллюстрации, переводила. В 1939 году была арестована (вместе с вернувшимся в СССР отцом) органами НКВД. Ее увели из дома в ночь на 27 августа. «Ранним, ранним утром увозила меня эмгебешная машина из Болшева, в это утро в последний раз видела я маму, папу, брата. Многое, почти все в жизни, оказалось в то утро в последний раз», - писала она через много лет, уже выйдя на свободу в 1955 году и получив полную реабилитацию «за отсутствием состава преступления». Шестнадцать лет она провела в лагерях и ссылках. А потом, в конце жизни, все-таки проехала на пароходе по Енисею, чтобы увидеть эти берега, связанные с самыми страшными воспоминаниями в ее жизни.
Вернувшись в Москву, Ариадна Эфрон подготовила к печати первое посмертное издание произведений своей матери. Работала над стихотворными переводами. Многим она была известна как блистательный переводчик. Еще Ариадна Эфрон была мастером эпистолярного жанра. Ее письма к Пастернаку из ссылки поражают четкостью и упругостью стиля. Но, кроме всего, Ариадна Сергеевна была великолепным художником, прекрасным графиком и акварелистом. Ее работы парижского периода - зарисовки парижских кафе, силуэты бретонок и французских цыган поражают своей четкой линией и зорким, уверенным глазом настоящего мастера. Яркий, сочный мир работ, созданных во Франции, сменился акварелями и рисунками, созданными во время Туруханской ссылки: берега Енисея, тайга под снегом, туруханские домики. Ариадна Сергеевна была человеком необычайно одаренным и во многом так и не реализовавшим свой талант. Скончалась она в Тарусе 27 июня 1975 года.
Художница и писательница Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона93 года назад (1912) родилась Ариадна Сергеевна ЭФРОН, дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона
Родилась Ариадна Эфрон в Москве. В 1921 году выехала с родителями за границу. С 1921 по 1924 год жила в Чехословакии, с 1924 по 1937 год - во Франции, где окончила в Париже училище прикладного и училище при Луврском музее. Работать начала с 18 лет; сотрудничала во французских журналах «Россия сегодня»,Э «Франция – СССР», а также в журнале на русском языке «Наш Союз», издававшемся в Париже советским полпредством (статьи, очерки, переводы, иллюстрации). В те годы переводила на французский Маяковского, Безыменского и других советских поэтов. В СССР вернулась в марте 1937 года, работала в редакции журнала «Ревю де Моску» (на французском языке), издававшегося Жургазобъединением; писала статьи, очерки, репортажи; делала иллюстрации, переводила. В 1939 году была арестована (вместе с вернувшимся в СССР отцом) органами НКВД. Ее увели из дома в ночь на 27 августа. «Ранним, ранним утром увозила меня эмгебешная машина из Болшева, в это утро в последний раз видела я маму, папу, брата. Многое, почти все в жизни, оказалось в то утро в последний раз», - писала она через много лет, уже выйдя на свободу в 1955 году и получив полную реабилитацию «за отсутствием состава преступления». Шестнадцать лет она провела в лагерях и ссылках. А потом, в конце жизни, все-таки проехала на пароходе по Енисею, чтобы увидеть эти берега, связанные с самыми страшными воспоминаниями в ее жизни.
Вернувшись в Москву, Ариадна Эфрон подготовила к печати первое посмертное издание произведений своей матери. Работала над стихотворными переводами. Многим она была известна как блистательный переводчик. Еще Ариадна Эфрон была мастером эпистолярного жанра. Ее письма к Пастернаку из ссылки поражают четкостью и упругостью стиля. Но, кроме всего, Ариадна Сергеевна была великолепным художником, прекрасным графиком и акварелистом. Ее работы парижского периода - зарисовки парижских кафе, силуэты бретонок и французских цыган поражают своей четкой линией и зорким, уверенным глазом настоящего мастера. Яркий, сочный мир работ, созданных во Франции, сменился акварелями и рисунками, созданными во время Туруханской ссылки: берега Енисея, тайга под снегом, туруханские домики. Ариадна Сергеевна была человеком необычайно одаренным и во многом так и не реализовавшим свой талант. Скончалась она в Тарусе 27 июня 1975 года.
АЭ
Жизнь глазами семилетней девочки. Изданы дневники Ариадны Эфрон
19:18 10 марта 2014
Марина Цветаева (справа) с дочерью Ариадной.
Марина Цветаева (справа) с дочерью Ариадной.
Персоны: Марина Цветаева, Ариадна Эфрон
Евгения Коробкова
197
Версия для печати
Часто ли вам приходилось читать толстые книги, написанные семилетней девочкой? А что бы вы сказали, узнав, что семилетний автор книги не только умеет сам писать, но еще разговаривает на нескольких языках?
Такая книга подготовлена сотрудниками Дома-музея Марины Цветаевой. На обложке солидного зеленого тома — худенькая, короткостриженая девочка с невероятно большими «венецианскими» глазами.
Это Аля, Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, автор зеленого тома, названного «Книга детства».
«Это Алины записи, сны, отзывы о книгах, о людях — точная и полная жизнь души шестилетнего ребенка», — писала Марина Цветаева в одном из писем своему знакомому.
Сотрудник музея Елена Коркина собрала в один том дневниковые записи, которые делала Ариадна, когда ей было семь, восемь и девять лет.
— По словам всех, кто знал маленькую Алю, она была необыкновенным ребенком, — говорит составитель книги Елена Коркина. — В пятилетнем возрасте сочиняла стихи, записывала в дневнике свои впечатления о матери, отце, о людях, приходивших в родительский дом.
Марина Цветаева общалась с маленькой дочерью на равных, гордилась ею, восхищалась ее умом и талантами и даже включила Алины стихи в свой поэтический сборник.
(Кстати, стихи маленькой Али вы тоже можете почитать, если запишетесь на экскурсию в Дом-музей Цветаевой.) Марина Ивановна воспитывала свою дочь как гения. Но, к сожалению, жизнь чудо-ребенка сложилась неудачно.
В сталинские времена ее, молодую девушку, арестовали только за то, что она была дочерью своих родителей.
Она могла бы стать блестящей ученой, писательницей и поэтом: не так давно журнал «Знамя» опубликовал великолепные стихотворения Ариадны Эфрон, написанные ею в лагере. Однако вернувшись из лагеря, всю свою жизнь она посвятила тому, что собирала, систематизировала и сохраняла архив матери, поэтессы Марины Цветаевой. Аля любила мать безмерно.
«На самом деле во всей своей жизни, с тех пор, что я помню себя, у меня была только одна любовь — она, — пишет Аля своей тетке Анастасии. — Пусть были затмения, отступления, собственная глупость и молодость — ни отца, ни брата, ни мужа я так не любила, а детей у меня не было и не будет».
В лагере Ариадна работала мотористкой, делала зубной порошок, собирала летом в тайге грибы и клеила корочки из стружки. Однажды, после того как Аля отказалась работать осведомителем (то есть стукачом) в лагере, ее отправили на лесоповал — на тяжелую и беспощадную работу, которая раньше времени сводила в гроб и здоровых мужчин. Но Аля выжила.
Будучи уже взрослым человеком, она не раз признавалась, что выжить на тяжелых работах ей помогла мать. Марина Цветаева трагически погибла, когда Аля была в заключении, но Аля всегда ощущала ее присутствие рядом.
— Я решила жить во что бы то ни стало. Моя жизнь настолько связана с ее жизнью, что я обязана жить для того, чтобы не умерло, не пропало бесповоротно то о ней, что я ношу в себе, — говорила Аля.
Подробнее: http://www.vm.ru/news/2014/03/10/zhizn-glazami-sem...niki-ariadni-efron-238919.html
http://www.vm.ru/news/2014/03/10/zhizn-glazami-sem...niki-ariadni-efron-238919.html
Жизнь глазами семилетней девочки. Изданы дневники Ариадны Эфрон
19:18 10 марта 2014
Марина Цветаева (справа) с дочерью Ариадной.
Марина Цветаева (справа) с дочерью Ариадной.
Персоны: Марина Цветаева, Ариадна Эфрон
Евгения Коробкова
197
Версия для печати
Часто ли вам приходилось читать толстые книги, написанные семилетней девочкой? А что бы вы сказали, узнав, что семилетний автор книги не только умеет сам писать, но еще разговаривает на нескольких языках?
Такая книга подготовлена сотрудниками Дома-музея Марины Цветаевой. На обложке солидного зеленого тома — худенькая, короткостриженая девочка с невероятно большими «венецианскими» глазами.
Это Аля, Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, автор зеленого тома, названного «Книга детства».
«Это Алины записи, сны, отзывы о книгах, о людях — точная и полная жизнь души шестилетнего ребенка», — писала Марина Цветаева в одном из писем своему знакомому.
Сотрудник музея Елена Коркина собрала в один том дневниковые записи, которые делала Ариадна, когда ей было семь, восемь и девять лет.
— По словам всех, кто знал маленькую Алю, она была необыкновенным ребенком, — говорит составитель книги Елена Коркина. — В пятилетнем возрасте сочиняла стихи, записывала в дневнике свои впечатления о матери, отце, о людях, приходивших в родительский дом.
Марина Цветаева общалась с маленькой дочерью на равных, гордилась ею, восхищалась ее умом и талантами и даже включила Алины стихи в свой поэтический сборник.
(Кстати, стихи маленькой Али вы тоже можете почитать, если запишетесь на экскурсию в Дом-музей Цветаевой.) Марина Ивановна воспитывала свою дочь как гения. Но, к сожалению, жизнь чудо-ребенка сложилась неудачно.
В сталинские времена ее, молодую девушку, арестовали только за то, что она была дочерью своих родителей.
Она могла бы стать блестящей ученой, писательницей и поэтом: не так давно журнал «Знамя» опубликовал великолепные стихотворения Ариадны Эфрон, написанные ею в лагере. Однако вернувшись из лагеря, всю свою жизнь она посвятила тому, что собирала, систематизировала и сохраняла архив матери, поэтессы Марины Цветаевой. Аля любила мать безмерно.
«На самом деле во всей своей жизни, с тех пор, что я помню себя, у меня была только одна любовь — она, — пишет Аля своей тетке Анастасии. — Пусть были затмения, отступления, собственная глупость и молодость — ни отца, ни брата, ни мужа я так не любила, а детей у меня не было и не будет».
В лагере Ариадна работала мотористкой, делала зубной порошок, собирала летом в тайге грибы и клеила корочки из стружки. Однажды, после того как Аля отказалась работать осведомителем (то есть стукачом) в лагере, ее отправили на лесоповал — на тяжелую и беспощадную работу, которая раньше времени сводила в гроб и здоровых мужчин. Но Аля выжила.
Будучи уже взрослым человеком, она не раз признавалась, что выжить на тяжелых работах ей помогла мать. Марина Цветаева трагически погибла, когда Аля была в заключении, но Аля всегда ощущала ее присутствие рядом.
— Я решила жить во что бы то ни стало. Моя жизнь настолько связана с ее жизнью, что я обязана жить для того, чтобы не умерло, не пропало бесповоротно то о ней, что я ношу в себе, — говорила Аля.
Подробнее: http://www.vm.ru/news/2014/03/10/zhizn-glazami-sem...niki-ariadni-efron-238919.html
http://www.vm.ru/news/2014/03/10/zhizn-glazami-sem...niki-ariadni-efron-238919.html
дома из бруса
http://dachmir.ru/
http://dachmir.ru/
=
Болезненное взросление, затем не менее болезненное, хоть и более растянутое по времени, увядание. По этому поводу, так тянет напеть песню из сна:
- Май лайф из говно - цитата LM
Болезненное взросление, затем не менее болезненное, хоть и более растянутое по времени, увядание. По этому поводу, так тянет напеть песню из сна:
- Май лайф из говно - цитата LM
диваны и мебель
http://www.mebel-ars.ru/node/139
http://www.mebel-ars.ru/node/139
бинарные опционы
http://metodgromova.ru/metod.html
http://metodgromova.ru/metod.html
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Стихи . Даниил Хармс . | ii- - ё-ё-ё |
Лента друзей ii-
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»