МАРТЫНОВ, УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
                                             Глава 13

  Сейчас, в Знаменском, он  перебирает  иногда свои давние  кавказские «твореия»…
… Рисунки карандашом и акеварели , как ему говорят сведущие люди,  весьма недурны. Особенно – «Машук».
Он и здесь упрямо соперничал с Лермонтовым! Хоть и сознавал – не угнаться…
  Как и в изящной словесности. Что бы ни выходило из-под его пера непроизвольно обретало лермонтовские интонации, его напевность и мелодию.
  Нет, он не хотел подражать Майошке – хотел  возражать, перечить.  Полемизируя с «Бэлой», написал  повесть «Гуаша», герой которой Долгорукий –   противостоит Печорину, его эгоцентризму. Он романтичен, Готов любить вечно и быть верным своей любви. «Гуаша», полагал Мартынов, - вызов Лермонтову, его холодному и циничному Печорину.
  Всё так, но нет главного – священного дара, озарения свыше.. Человек умный, образованный  и небездарный, с хорошим вкусом, Мартынов это чувствовал, но смириться не  умел, Не мог простить своему другу-сопернику  простоты и прозрачности слога. Той легкости, с которой создавал свои шедевры Мишель. Всего того, чего не мог простить пушкинский Сальери Моцарту.
    Явно протестуя против лермонтовского  «под небом места много всем», он с  каким-то мстительным ожесточением и кровожадностью написал свою«Горскую песню», которой очень дорожил и считал не хуже лермонтовских кавказских песнопений.- и ритм, и рифмы, и мелодия, на его взгляд, были безупречны. Как безупречен был и вызов миролюбивому Майошке: никогда  ВСЕМ  не будет места под ясным небом…

   Я убью  узденя! (уздень - черкесский  дворянин: - А.Г.)
   Не дожить ему дня!
  Дева плачь ты заранее о нём!
  Как безумцу любовь,
  Мне нужна его кровь
  С ним на свете нам тесно вдвоём.

  Не только с узденём, но и с другом-соперником было тесно  на свете Николаю Мартынову.
 
  Но даже самому себе  никогда бы не сознался –    зависть к таланту  поручика Лермонтова  всё же покалывала майора Мартынова.
  Сплетничают, что и она прибавила  точности  его выстрелу  на дуэли.
  Чепуха, конечно…
                               ( продолжение следует)