[показать]
 
  "ИСКУССТВО КРОЙКИ И ШИТЬЯ " 
          (Булат Окуджава)    
        ( заметки с лекций) 
 
Один из моих учебных курсов называется – «Творческий процесс».
 Однажды я предложил студентам задание – стать гидом по «костюмерной» литературного персонажа.Через неделю начались первые экскурсии. На большом экране проектора замелькали знакомые лица.
 Понтий Пилат в белом плаще с кровавым подбоем ; Коровьев с его жокейской шапочкой и в клетчатых подтянутых брючках ( "Мастер и Маргарита"); Остап Бендер в лаковых штиблетах с замшевым верхом апельсинового цвета ( «Двенадцать стульев»); Киса Воробьянинов - в лунном жилете, обсыпанном серебряной звездой; Чичиков - в его фантастическом фраке несуществующего, придуманного Гоголем цвета наваринского дыму с пламенем. («Мёртвые души»).
 Мне хотелось, чтобы ребята, ведя свои поиски, готовясь к этим необычным экскурсиям, убедились: костюм, «скроенный» в творческой «лаборатории» писателя - мастера, сливается с персонажем, как бы прирастает к нему, создавая облик, дорисовывая портрет, характер, а иногда и определяя судьбу – как шинель гоголевского Акакиия Акакиевича Башмачкина или костюм-футляр чеховского учителя Беликова.
 - Портрет – костюм, - говорил один из наших гидов, - может предстать самой неожиданной метафорой. Вот Михаил Булгаков живописует облик бухгалтера Прохора Петровича: вместо человека – сидящий за огромным письменным столом пустой костюм, который, погрузившись в работу, водит по бумаге сухим пером. Пройдёт время, и бухгалтер вернётся в свой костюм, на место, как некогда нос гоголевского майора Ковалёва. Только ничего от этого не изменится, потому что пустое место в этом мире – сам бухгалтер. Костюм –всего лишь альтернатива Прохору Петровичу. Как и он – ему. Оба легко взаимозаменяемы. 
Ребята «демонстрировали моды» Ренессанса – эта эпоха любила пурпурно-красный, тёмно-голубой, ярко-оранжевый и удушливо -фиолетовый цвета и оттенки.  Считалось, что именно они – наиболее жизнелюбивы: «человек – мера всему!» И он погружён в это ярчайшее зарево, отражающее кипение страстей. Любовь, эротика властвуют над миром...
 Белое с голубым... Особый смысл в этом видит Франсуа Рабле, вдохновенный певец Ренессанса.
 «Цвета Гаргантюа были белый и голубой, - этим отец хотел дать понять, что сын для него –радость, посланная с неба... голубой - всё, что имеет отношение к небу» («Гаргантюа и Пантагрюэль»).
 Экскурсии продолжались...