Глава 12

[333x500]Это была пятница, вечер, но актовый зал лицея был полон народа. Толпища студентов не давало преподавателям занять свои места, и все взгляды присутствующих были устремлены на сцену. Праздник посвящался Дню Первокурсника, и эти самые студенты не могли пропустить торжество в свою честь. Особенно было много молодых людей с первых курсов, ведь для них здесь все впервые! И так ново! Концерт начала Crazy Girl. Такое прозвище дали студенты старшего поколения Марине Арнольдовне, руководительнице творческого центра лицея. Эта женщина в лет сорока-сорока пяти была ниже среднего роста и носила высоченные каблуки, чтобы казаться выше.
- Здравствуйте! – начала она, - ну, вы, конечно, знаете, зачем мы сегодня здесь собрались! Сегодня День Первокурсника! – зал завизжал. – Мы представим вам сегодня номера наших танцоров, КВНщиков и многих других! Встречайте!
Стоя у самой сцены, чуть по правую руку, Бубнов нехотя улыбнулся Марине Арнольдовне, потому что она посмотрела прямо на него. Ему очень нравились подобные мероприятия, однако ничего сверх естетвннного он в них не находил. Вот и сейчас, даже не смотря на выступающих, он разговорился с Михаилом:
- Так, значит, у тебя с Таней все кончено? – стараясь понять все до конца, спросил Озмарян, который тоже часто захаживал на всякого рода концерты.
- Что, значит, кончено?! Оно даже и не начиналось! – Бубнов тяжело вздохнул и поправил очки. – Ну и ладно! Это, наверное, даже к лучшему! К тому же Таня так ничего и не заподозрила! – когда он говорил, он смотрел на сцену и всем мило улыбался. Мыслями же был совсем в другом месте.
- Ты прав, лучше, что все так вышло, - сделал заключение Озмарян, но тут Алексей отвлекся от разговора. В коротеньких юбочках, гетрах и топах, едва прикрывающих грудь, на сцену вышли три его студентки, в числе которых была Милина. "Интересно! – подумал он, и оставил Михаила наедине со своими размышлениями о преподавательнице английского языка. – А она симпатичная…. И как я этого раньше не заметил?" – скрестив на груди руки, Бубнов восторженно и пристально посмотрел на восемнадцатилетнюю девушку с третьего курса. Милина была крайней слева и поэтому находилась от Алексея дальше всех, однако, заметив все же повышенное к себе внимание со стороны своего преподавателя, девушка занервничала и чуть было не оступилась. Бубнов, наблюдая это, рассмеялся. Он был поражен ее неловкостью и чувствительностью.
Милина же, еле выкрутившись из создавшегося положения, с трудом вспомнила слова известной песни "За четыре моря". Когда же девушки ушли со сцены, Бубнов аплодировал больше остальных. И на самом деле, это было довольно-таки странно, поскольку раньше он никогда не делал этого, а его лицо посещала только ухмылка, а не улыбка. Бубнов почувствовал себя счастливым.
- Вероника возвращается на следующей неделе? – как ушатом холодной воды вернул его на землю Михаил. И надо было же ему задать этот вопрос именно в такую минуту?! Бубнов не расценил случившееся как знак, однако призадумался и предложил другу поскорее отсюда уйти.
На следующий день, опаздывая в лицей, Милина как обычно забежала в учительскую за журналом, но обнаружив, что все на нее подозрительно смотрят, остолбенела. Она сразу догадалась, что это проделки или Озмаряна, или Бэмби (как студенты называли Бубнова). Но что они могли рассказать? Проигнорировав косые взгляды преподавателей, староста группы поспешила на пару. Но в коридоре она случайно столкнулась с Алексеем:
- За четыре моря, за четыре солнца! – крикнул Алеша ей вслед пританцовывая, и Милина, ужаснувшись, поняла в чем дело! Алексей Борисович был первым в списке ее нелюбимых преподавателей, и надо же было случиться, что именно он теперь имеет повод всегда над ней подшутить! Когда Милина вошла в аудиторию, она обнаружила, что Палмыкова еще нет.
- Что мы здесь сидим? Пойдемте на улицу? – предложила тут же она. – Здесь душно, откройте окно!



Вывалив на свежий воздух, полгруппы остановилось под аркой для того, чтобы просто поболтать. Было немного странным, что Владимир Владимирович опаздывает именно в выходной день, однако никого это сильно не волновало. Они болтали, шутили, вели себя словно дети, не смотря на то, что до взрослой жизни выпускников оставалось совсем чуть-чуть.
Но вот все замерли…. Из-за поворота показалась машина сына директрисы лицея – Еременко Андрея Александровича. Большинство из присутствующих на крыльце тут же решили, что им лучше зайти в аудиторию, поскольку Андрей Александрович может подвозить свою мать, а тогда скандала не избежать…. Однако другая половина все же предпочла остаться. И правильно сделала, так как рядом с Еременко сидела не Василиса Гавриловна, а Палмыков. А это нужно было видеть!
Маленький, еле заметный, он почти не был виден в машине, несмотря на то, что сидел на первом сидении от Андрея по правую руку. Владимир держал папку на коленях таким образом, что его руки походили на лапки кенгуру! Наблюдая подобное зрелище, студенты расхохотались:
- Лягушонка в коробчонке приехала! – выкрикнула Сорокина, и когда Владимир зашел в аудиторию, он еще долго не понимал, почему группа перемигивается и открыто улыбается ему.
- Ну, что, пишем контрольную? – спросил он, уже с самого начала предугадав вопль студентов, - ну, ладно, переносим на понедельник. Но это в последний раз! – он сел, отметил отсутствующих, и краем уха услышал доносившийся разговор Сорокиной и Аракелян:
- Да уж не знаю, не знаю! - подозрительно произнесла первая, - еще сбудется сон!
- Не говори глупостей! Сны – это чушь! – отозвалась староста группы.
- Да, я понимаю, что чушь! Но, знаешь, пишут же, что, например, сны с четверга на пятницу вещие! Так что…
Владимир встал со своего тронного места и, став в центре аудитории, стал прислушиваться. Как он понял, суть разговора заключалась в том, что Сорокиной приснился какой-то сон с Милиной и что теперь она боится, что он сбудется. Милина же разубеждает ее в этом. Впрочем, Сорокина сама понимает, что это невозможно. Тогда зачем она спорит? Палмыков не мог не вмешаться:
- А откуда Вы знаете, что такое сон? – он сказал громко и внятно. Так, чтобы его все слышали, и все к нему повернулись.
- Ну, я не знаю, - ответила ему Сорокина, как бы испугавшись столь наглого вмешательства в беседу.
- Э-э-э видите, не знаете, а говорите!
- Ой, а Вы знаете, что такое сон?! – тут же проэкзаменовала его она.
- Ха! Конечно же, я знаю, что такое сон! – Владимир сунул руки в карманы синих джинсов и загадочно улыбнулся.
- И что же это? – выкрикнула Милина.
- Да, объясните! – поддержали все. Палмыков понял, что у него появился уникальный шанс блеснуть интеллектом.
- Ну, вы знаете, строение вселенной? – этот вопрос был очень неожиданным. Конечно же, никто не знал на него ответа. – Ну, как тогда я могу объяснять вам, что такое сон?! Не-е-ет! Значит, не буду!
- Нет, ну Владимир Владимирович! Вы же обещали! Расскажите строение вселенной! – заумоляли его, и ему, кажется, это понравилось. Очень.
- Э! Ну, вы чё? Вы знаете, что значит "строение вселенной"?! Это о-го-го сколько рассказывать! Нет, даже не просите! Потом, на четвертой паре! А сейчас, откройте подраздел три. Объекты гражданских прав. Видите? – группа расстроенно устремила свои взгляды в кодекс. – Так, просмотрите, вам все понятно? Объяснять надо?
Как всегда первой среагировала Милина:
- Подождите, подождите, это что получается, животные – это вещи?
- Ага! – коротко буркнул Палмыков.
- Но ведь они живые! – поддержала подругу Лиля. Она не разделяла мнения, что заведи она дома кошку – эта кошка будет ни чуть не ценнее обычной вещи.
- Ха! Ну, и что, что они живые? У них что спрашивают, когда их продают, дарят? Животное – это вещь! А если вы не согласны, можете писать правительству.
- Да уж, напишешь им! – Лиля скрестила на груди руки. Она любила поспорить.
- А что вы так? Можете внести предложение того, чтобы животные не рассматривались с точки зрения гражданского кодекса, как вещи. Но к ним могут применяться те же требования, что и к другим объектам гражданских прав! Мысль ясна? Эй? Рация на БТРе? Мысль ясна?
Проговорив еще с две пары по теме, Владимир не выдержал. Гражданские права и обязанности до такой степени заполонили его мозг, что его уже тошнило при одном только взгляде на кодекс. Однако девичий визг заставил его не только отвлечься, но и повернуть разговор совсем в другое русло.
А дело было в том, что по доске пробежал упитанный таракан. Последнее время в лицее их стало полно (почти как у директрисы дома, и многие даже предположили, что это она принесла сюда эту живность: например, в косметичке). Так, вот, увидев это почти прирученное человеком животное, студентки испуганно закричали.
- Эй! Ну, вы чё? За стенкой дирекция! Сейчас прибежит Василиса Гавриловна! Тише! – Палмыков постарался всех успокоить, сказав последнюю фразу как можно строже. Но его только проигнорировали в ответ. На самом деле всем только хотелось поразвлечься, и поэтому они кричали се громче и громче громче. Палмыков беспомощно огляделся по сторонам. Так получилось, что сегодня он был единственным мужчиной в женском коллективе.
- Владимир Владимирович! Убейте его! – вымолил кто-то, и Володя, подойдя к доске, взглядом уловил нарушителя покоя.
- И вот его вы испугались? Ха!
Взяв в руки мел, Палмыков осторожно смахнул таракана на пол и придавил ногой. Все замолчали. Лиля и Милина, притаившись, также ждали развязки. Установилась такая тишина, что казалось, будет слышан даже тараканий хруст под ботинком! Однако вес Палмыкова оказался для букашки не смертелен. Как только Владимир отошел, животное побежало дальше:
- Вон он! Вон он! – закричали все.
- Да тише вы! Тише! Тридцать децибел!– он догнал таракана уже у своего стола и теперь убил окончательно. Однако с этим веселье не закончилось. Кто-то из более смелых тут же выкрикнул:
- Убийца! Вы убили беззащитную букашку! – но Палмыков не расслышал. Он только заметил, что все облегченно вздохнули.
- Ой! Вы нас спасли, Владимир Владимирович! – расслабленно вздохнула Милина.
Володя сел на свое место:
- И кто это здесь отстаивал права животных? – он посмотрел на группу, которая вошла в ступор от этого вопроса и никак не могла сообразить, что сказать. Лиля оказалась быстрее всех остальных:
- А таракан – это не животное! – выкрикнула она с места.
- Кто это сказал? Где прочитали? Ха! Не животное! Смотрите, - Палмыков встал и подошел к доске, где без особых усилий, точно до мельчайших деталей изобразил, к какому семейству кто из животных относится. Оказалось, что он еще и биолог! – Видите, здесь рыбы, здесь змеи, а здесь человек. И тараканы здесь же.
Все, не отрываясь, смотрели на доску:
- Вы хотите сказать, что мы и тараканы родственники? – с ухмылкой на лице, по-прежнему держа руки накрест, произнесла Колоскова.
Палмыков усмехнулся:
- Вы, может, и да, а я нет! – этот ответ здорово Лилю позлил, но она быстро простила Владимиру Владимировичу эту оплошность.
К концу четвертой пары все стали вновь просить Палмыкова рассказать о строении вселенной и о снах. Однако он устал и был не способен опять разъяснять то, что никому, возможно, понять и не удастся. Он был уверен, что по сравнению со строением вселенной Гражданский Кодекс выучить куда легче:
- Читайте право. О снах поговорим в следующую субботу. И без возражений! Всем спасибо! Все свободны.
Сегодня Палмыков был одет по-неофициальному просто. Джинсы, синий свитер, такого же цвета выглядывающая из-за ворота рубашка. Этот стиль шел ему намного больше, нежели галстуки и пиджаки. Однако в чем бы он ни приходил, это все равно вызывало улыбки. Практически вся одежда Володи была на размер его больше! Но он не придавал этому никакого значения.
Оставшись наедине с тишиной, Палмыков решил заполнить журнал. Вечером его ждали у себя родители, но он не хотел задерживаться у них надолго. Единственным поводом для визита была необходимость лично удостовериться в том, пошло ли на пользу отцу раздельное питание.
Тем временем, почти все студенты Володи разбежались по домам. На улице остались стоять только Дарина Горшкова и Лилия Колоскова. Под впечатлением они бурно обсуждали Володю, который даже не догадывался, что сегодняшние его рассказы могли оставить в памяти его студентов столь сильное впечатление.
- А он умный! – высказалась Дарина.
- Да уж! Надеюсь, он не забудет рассказать нам о снах! – согласилась Лиля. Она до сих пор была где-то на паре гражданского права и никак не могла остыть эмоционально, - Знаешь, меня очень заинтересовала мысль о снах, - разоткровенничалась она, - я так заинтригована! Что же такое сон? И причем здесь вселенная?! – она пожала плечами и подумала о том, что было бы здорово поговорить с Палмыковым тет-а-тет, не в присутствии остальной группы. Лиле казалось, что в свободное от занятий время Владимир может рассказать куда больше интересных вещей, ежели на паре! Она до сих пор помнила, с какой самоотдачей и как восторженно он рассказывал о шизофрении, и была поражена его осведомленностью. Лиле думалось, что он знает абсолютно все.
- Надеюсь, нет! Интересно было бы послушать. Кстати, нужно было у него спросить о вещих снах! – Дарина вдруг вспомнила, что Лиле снились сны, которые не раз сбывались.
- Хорошая мысль! – согласилась подруга, - только уже поздно. Мы не на паре, а на улице. Мы говорим, а он заполняет журнал.
- А что если мы его здесь подождем?! Ты подойдешь и спросишь? А потом расскажешь мне, – у Дарины была привычка выдвигать идеи, а после перекладывать их воплощение в жизнь на чужие плечи. Лиля же, наоборот, настолько доверяла людям, что в принципе редко замечала подлог. Ее никогда в этой жизни не предавали, и поэтому она верила своим друзьям точно так же, как верила матери или верила бы сестре, если бы последняя у нее была. К тому же, Лиля была очень решительной и импульсивной. Когда она что-то придумывала и эта затея казалась ей удачной, она, даже не задумываясь о последствиях, бралась воплощать ее в жизнь. И часто ей все удавалось. Со стороны Колоскова казалась очень уверенной в себе девушкой, и мало кто догадывался, что в душе она все еще абсолютный ребенок.
- И что мы ему скажем? Как его остановим? Лучше давай вернемся в аудиторию?
- Ты думаешь?
- А что?
- Нет, ты точно пойдешь?
Схватив Дарину за руку, Лиля потянула ее обратно внутрь. Она и сама в этот момент не понимала, зачем туда идет, что сделает, что скажет, и насколько глупо это будет выглядеть в целом. Потому что ни Дарина, ни Лиля не сомневались, что это будет выглядеть глупо! Но, тем не менее, Колоскова даже не остановилась у дверей, чтобы вздохнуть и набраться мужества. Единственное, о чем она успела подумать в эту минуту, так это о том, что еще есть шанс, что Владимира здесь нет, и тогда многое будет спасено. Но, увы! То ли к радости, то ли к разочарованию, но Палмыков был еще там.
Да, он был в аудитории и, хотя Лиля изначально понимала, что она вернулась, чтобы застать его здесь, она растерялась и испуганно протараторила первое, что пришло ей на ум:
- А! Вы еще здесь? – Владимир оторвал глаза от журнала и вопросительно посмотрел на нее. – А вы сами закроете? – так как сказать больше было нечего, продолжила задавать вопросы она. Владимир утвердительно кивнул ей в ответ. – А можно задать Вам вопрос? – она быстрым и уверенным шагом вошла в аудиторию, оставив дверь открытой для того, чтобы Дарина вошла следом. Но так как та не спешила, а Лиле ужасно требовалась ее поддержка, она крикнула: - Дарина, иди сюда! – но вторая девушка вошла только спустя секунд тридцать. И что она делала в коридоре все это время?!..
Конечно же, Владимир не понимал, что сейчас здесь происходит. Он настолько сосредоточился, что испугался, как бы не начать заикаться в разговоре. Лиля села на первую парту ряда у окна. Как раз напротив него:
- Ну, я хотела спросить Вас… - она вдруг как будто о чем-то вспомнила, - Я Вас не задерживаю? Вы никуда не спешите?
- Пока что нет, - коротко ответил он. Но заметил, "пока что". Владимир всегда употреблял этот термин, когда разговор с кем-то вызывал у него интерес, но он не был уверен, что захочет его продолжить.
- Так вот, я хотела Вам рассказать, что мне перед контрольными всегда снится одна и та же девушка, Вера. – Лиля указала рукой на место студентки, о которой она говорила. – Вот, даже если я не знаю, что будет самостоятельная работа, она мне всегда снится в эту ночь, и на следующий день нам дают письменную. Вот вы представляете?! – Лиля и сама понимала, что начатый разговор со стороны выглядит очень глупо, однако если она его начала, то ей следовало его продолжать с той же деловитостью, с какой она произнесла "Так вот…".
Володя посмотрел на девушку с любопытством:
- А что Вам не нравится? – он сидел, сложив руки на парте, как этому учат детей в первом классе, и, смотря исподлобья, краснел. Его почему-то смущала ситуация, в которой он нехотя оказался. Однако в то же время, она его и развлекала. Поэтому он с нетерпением ждал следующей реплики Колосковой.
- Как что?! Я не хочу, чтобы она мне снилась. Она мне уже надоела! Ну, не в том смысле, что я ее не люблю, просто все это так странно! Может, мне к психологу обратиться? – сейчас довольно миленькое лицо Лили наполнилось той долей, серьезности с какой она наверное последний раз отвечала урок в классе пятом.
Он улыбнулся:
- Не-е-ет! К психологу еще рано. Это все нормально. Вот у меня, например, бывают голоса.
- Голоса? – подивилась Колоскова.
- Ну, знаете, когда сидишь один в комнате, а кажется, что тебя кто-то зовет, - объяснил Володя.
- Нет, такого у меня, Слава Богу, нет! – отмахнулась Лиля.
- А эта девушка, Вера, она хорошо учится? – начал развивать тему он.
- Еще бы! – ответила Лиля.
- Ну, тогда я думаю, что это просто все над подсознательном уровне. Вы меня понимаете?
- Да, конечно же, понимаю, - Лиля на секундочку замолчала, - а знаете, я тоже хорошо учусь! Обещайте, что никогда не будете ставить мне четверок! – она улыбнулась, намекая, что это, конечно же, шутка.
- Обещаю. Я буду ставить вам только тройки, - так же пошутил он, рассмеявшись.
- А зачем вы учите японский? – неожиданно в разговор вмешалась Дарина, поняв, что больше стоять подобно истукану невозможно. Палмыков вот-вот бы спросил Лилю: зачем ты привела вместе с собой памятник?
- Китайский, - поправил ее Палмыков. - Ну, я собираюсь в поездку. В Китай. Во всяком случае планирую это на май или начало июня… - И тут он, словно вспомнив о каком-то важном деле, встал, начал собираться и замешкался. Колоскова догадалась, что это намек на то, что пора идти. Она встала тоже. У нее было очень странное чувство. Чувство испуга и в то же время полной радости от случившегося! Уже почти покинув аудиторию, она вдруг резко остановилась:
- А кто Вы по знаку зодиака? – на второй или третей паре сегодняшнего дня Лиля как раз обсуждала с Дариной этот вопрос. Они сошлись на мысли, что Владимир Водолей. Однако хотелось все же проверить.
- Я? – он, стоя у доски, потянулся. Причем сделал это без стеснения, словно он у себя дома или в хорошей дружеской обстановке. – А, вы в этом смысле!… Весы.
Девушки вышли.
Безусловно, то, что вышло у Владимира с его студентками, заставило его поразмышлять. Всю дорогу домой он, не переставая, думал о том, чем в действительности был вызван столь пристрастный интерес к его персоне…. А может, они только и хотели узнать, что узнали, а все его предположения глупость? Как бы то ни было, случившийся разговор запал ему в душу.
Тем временем Дарина и Лиля, неспеша прогуливаясь по парку, тоже были в шоке от произошедшего. Все случилось настолько быстро и необдуманно, да еще и с этим вопросом о знаке зодиака! Девушки очень боялись, что они сделали все не так.
- А что если он решит, что мы все это затеяли ради хороших оценок? Начнет издеваться? – предположила Дарина, - это ты во всем виновата! Не стоило идти к нему! – девушка нервничала и очень боялась появляться в понедельник на паре Володи. Лиля остановилась:
- Так ты сама предложила! – напомнила она ей.
- Я предложила подождать его на улице!
- Да?! А кто бы его окликнул, когда бы он вышел и пошел своею дорогой? – Лиля не любила грубить, но и за словом в карман не лезла.
- …
- Нечего сказать?
- Как бы там не было пойти в аудиторию, было твоей идеей. Я была против...
- И не возразила? – фыркнула Лиля, понимая на что намекает Дарина: они выглядели очень наивно, - тоже мне, подруга… - сказала она уже про себя.
- Нет, теперь точно что-то будет! – забеспокоилась Дарина, - зачем ты потянула меня в аудиторию?!
- Ты хотела сказать: зачем ты выставила меня дурой? – перефразировала Колоскова. Они уже почти ссорились между собой.
- Нет, - ответила Дарина.
- А мне кажется, что да. Впрочем, ладно. Уже ничего не изменишь, – она сталась успокоиться и сгладить конфликт, - давай посмотрим, что будет в понедельник. На контрольной. В конце концов, мы действительно хорошо учимся. Он должен будет понять, что мы не ради оценок. Он поймет!
- А что если не поймет?
Лиля отрицательно покачала головой:
- Дарина, все будет хорошо. Ты мне не веришь? – Дарина стояла, устремив свой оловянный взгляд вниз, - давай закроем эту тему до понедельника…
- Ладно, - вздохнула Дарина, - в конце концов, ты права и ничего плохого не произошло, - она успокаивала сама себя, – к тому же, мне кажется, он настолько в себе замкнут, что он даже подумать так не решится!
- Не думаю, что ты права на счет его замкнутости, - обронила Лиля, - да, он прячет взгляд, когда с ним говоришь, но что-то мне не верится, что он такой тихоня, каким он тебе показался. Уж слишком хитрые у него глаза…
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что он очень скрытный, Дарина.
- С чего ты взяла?
- Да так, не важно…