Глава 12

[333x500]Это была пятница, вечер, но актовый зал лицея был полон народа. Толпища студентов не давало преподавателям занять свои места, и все взгляды присутствующих были устремлены на сцену. Праздник посвящался Дню Первокурсника, и эти самые студенты не могли пропустить торжество в свою честь. Особенно было много молодых людей с первых курсов, ведь для них здесь все впервые! И так ново! Концерт начала Crazy Girl. Такое прозвище дали студенты старшего поколения Марине Арнольдовне, руководительнице творческого центра лицея. Эта женщина в лет сорока-сорока пяти была ниже среднего роста и носила высоченные каблуки, чтобы казаться выше.
- Здравствуйте! – начала она, - ну, вы, конечно, знаете, зачем мы сегодня здесь собрались! Сегодня День Первокурсника! – зал завизжал. – Мы представим вам сегодня номера наших танцоров, КВНщиков и многих других! Встречайте!
Стоя у самой сцены, чуть по правую руку, Бубнов нехотя улыбнулся Марине Арнольдовне, потому что она посмотрела прямо на него. Ему очень нравились подобные мероприятия, однако ничего сверх естетвннного он в них не находил. Вот и сейчас, даже не смотря на выступающих, он разговорился с Михаилом:
- Так, значит, у тебя с Таней все кончено? – стараясь понять все до конца, спросил Озмарян, который тоже часто захаживал на всякого рода концерты.
- Что, значит, кончено?! Оно даже и не начиналось! – Бубнов тяжело вздохнул и поправил очки. – Ну и ладно! Это, наверное, даже к лучшему! К тому же Таня так ничего и не заподозрила! – когда он говорил, он смотрел на сцену и всем мило улыбался. Мыслями же был совсем в другом месте.
- Ты прав, лучше, что все так вышло, - сделал заключение Озмарян, но тут Алексей отвлекся от разговора. В коротеньких юбочках, гетрах и топах, едва прикрывающих грудь, на сцену вышли три его студентки, в числе которых была Милина. "Интересно! – подумал он, и оставил Михаила наедине со своими размышлениями о преподавательнице английского языка. – А она симпатичная…. И как я этого раньше не заметил?" – скрестив на груди руки, Бубнов восторженно и пристально посмотрел на восемнадцатилетнюю девушку с третьего курса. Милина была крайней слева и поэтому находилась от Алексея дальше всех, однако, заметив все же повышенное к себе внимание со стороны своего преподавателя, девушка занервничала и чуть было не оступилась. Бубнов, наблюдая это, рассмеялся. Он был поражен ее неловкостью и чувствительностью.
Милина же, еле выкрутившись из создавшегося положения, с трудом вспомнила слова известной песни "За четыре моря". Когда же девушки ушли со сцены, Бубнов аплодировал больше остальных. И на самом деле, это было довольно-таки странно, поскольку раньше он никогда не делал этого, а его лицо посещала только ухмылка, а не улыбка. Бубнов почувствовал себя счастливым.
- Вероника возвращается на следующей неделе? – как ушатом холодной воды вернул его на землю Михаил. И надо было же ему задать этот вопрос именно в такую минуту?! Бубнов не расценил случившееся как знак, однако призадумался и предложил другу поскорее отсюда уйти.
На следующий день, опаздывая в лицей, Милина как обычно забежала в учительскую за журналом, но обнаружив, что все на нее подозрительно смотрят, остолбенела. Она сразу догадалась, что это проделки или Озмаряна, или Бэмби (как студенты называли Бубнова). Но что они могли рассказать? Проигнорировав косые взгляды преподавателей, староста группы поспешила на пару. Но в коридоре она случайно столкнулась с Алексеем:
- За четыре моря, за четыре солнца! – крикнул Алеша ей вслед пританцовывая, и Милина, ужаснувшись, поняла в чем дело! Алексей Борисович был первым в списке ее нелюбимых преподавателей, и надо же было случиться, что именно он теперь имеет повод всегда над ней подшутить! Когда Милина вошла в аудиторию, она обнаружила, что Палмыкова еще нет.
- Что мы здесь сидим? Пойдемте на улицу? – предложила тут же она. – Здесь душно, откройте окно!

продолжение главы здесь

Глава 11

[367x373]Приготовив на ужин китайское блюдо "Пьяная рыба" Владимир уселся перед телевизором и включил канал "спорт". Он любил футбол до беспамятства, каждую неделю покупал "Спорт-экспресс" и по возможности не пропускал ни одного матча. Также Володя любил покричать с трибун, однако, конечно же, не в одиночку, а с друзьями и с пивом. Вообще, футбол был единственной программой, которую смотрел Палмыков. В остальных случаях, Володе редко удавалось смотреть телевизор и поэтому, он был из числа тех, кто не страдает от навязчивости рекламы.
В полвосьмого вечера у двери квартиры Володи послышались шаги, и Палмыков тут же догадался, что пара поспешить открыть иначе гости войдут вместе дверью. Однако, не смотря на то, что гогот был слышан еще на лестнице, друзей пришло всего двое: Женя Егоров и Аркадий Бухеров, преподаватель цигун.
- О, а где Заяц? – открыв дверь, и увидев на пороге всего двоих своих товарищей, удивился Палмыков. Он ожидал, что придут минимум трое.
- Зайца вызвали в командировку, - ответил Аркадий. Зайцем он называл еще одного их друга, фамилия которого в точности совпадала с его прозвищем: Заяц. Звали Зайца Стасом.
- Плохо, - протянул Владимир, - но вы все равно заходите, заходите! – он закрыл дверь и провел друзей в зал. Оба они у него уже бывали ни раз.
- Так, вот, что я приготовил! – подав на стол блюдо, которое он делал впервые, Палмыков расплылся в улыбке и сел подле друзей.
- Ба! Да это ж "Пьяная рыба"! – догадался тут же Аркадий. Когда-то в школьные годы он ходил на легкую атлетику и теперь имел атлетическую фигуру. Высокого роста, в синем спортивном костюме, который он редко менял на что-то другое из одежды, и с маленькой бородкой на лице: Аркадий с первого взгляда не походил на человека занимающегося чем-то на вроде бизнеса или принимающего участие в шахматных турнирах. Когда Владимир полтора года назад познакомил Аркадия с Евгением, последний вообще продумал, что тот участник какой-то местной секты.
- Совершенно верно!
Неожиданно раздался звонок в дверь. Кто это мог быть? Владимир вскочил и поспешил в коридор.
- Может, это его девушка? – шепнул как бы только Аркадию, но так, что бы и услышал Володя, Евгений. Однако, конечно же, подобная фраза с его уст была произнесена подобно шутке. Евгений помнил Володю влюбленным и без труда мог различить, если кто-то у Палмыкова сейчас или нет. Когда они вместе учились в Университете, Владимир часто делился с ним своими отношениями с Аней. После же, их дружба переросла в бизнес и о личной жизни друга Женя практически ничего не знал.
- Надо же! Какие люди! – открыв дверь, Владимир увидел на пороге Андрея Еременко. Он был очень удивлен столь позднему и неожиданному, но все же приятному сюрпризу. Андрей был единственным человеком, который до сих пор еще не поздравил Володю. Однако теперь у него появился не только реальный шанс это сделать, но и присоединиться к распитию спиртных напитков.

продолжение главы здесь

Глава 10

[443x686]Прошедшие две недели не открыли для Палмыкова ничего нового, за исключением, конечно, того, что ему наконец-то попалось стоящее дело, и он целыми днями просиживал в своем кабинете, дабы изучить все нюансы проблемы. Палмыков был столь занят все это время, что еле выкраивал время для занятий цигун! …Что уже говорить о личной жизни…. Он даже пропустил занятие в лицее, потому что его срочно вызвали в суд. Однако, кроме материального насыщения, работа ему больше ничего не приносила. Палмыков был очень ответственен, всегда брался выполнять чьи-либо просьбы, но ему не всегда нравилось это делать.
- Володь, тебе не кажется, что новая секретарша куда хуже прежней? – Евгений сел напротив своего коллеги и облокотился на спинку кресла. Владимир, копаясь в кодексе, исподлобья взглянул на него. Зная Егорова, он уже было решил, что тот настроен против девушки только из-за того, что она ему не пригляделась внешне. По характеру Евгений походил на Бубнова. – И вообще, что-то у нас женщин маловато! Как ты считаешь?
- Я думаю, Евгений Валентинович, вы не правы. У нас все уравновешено с учетом того, чтобы не возникали конфликты между людьми. На, почитай Судебную психиатрию! Тебе будет полезно! – он кинул в сторону Егорова небольшую книжонку толщиной меньше сантиметра. Евгений без выражения благодарности пролистал ее.
- Слушай! Я же совсем забыл! У тебя же завтра день рождения! Кажется, я нашел очередной повод устроить праздник! – Евгений потер ладони и подмигнул. Но Палмыков, который практически всегда поддерживал подобные затеи, в этот раз отмахнулся:
- Э-э-э не-е-ет! У меня много дел! У меня суд за судом, а ты говоришь «день рождения»!
- Ладно, как хочешь! – он встал и поднял руки вверх, как бы сдаваясь. – Но только мы все равно будем праздновать, а ты, именинник, можешь не приходить…. – выйдя из кабинета Владимира, Евгений Валентинович поспешил к себе. Он знал, что Володя передумает, и он не ошибся.
- Ладно! Уговорил. Но только пить будем немного, – уже через две минуты Палмыков заглянул к Егорову в кабинет. Говоря "немного", он и сам понимал, что люди, которые вносят подобные предложения, больше всех потом и напиваются на вечеринках. – Завтра у меня с утра занятия, а в обед я заеду в офис всего на часок-другой. В общем, часов в семь-восемь вечера приходи ко мне домой. Я, может, еще кого-нибудь приглашу.
- Ну, это совсем другое дело!
Владимир помнил время, когда подобные корпоративные вечеринки длились неделями. Чаще всего каждая из них ограничивались двумя-тремя старыми друзьями и несколькими бутылками водки, а затем плавно переходила в пение. Но Володе нравилась такая жизнь. Жизнь, когда он мог точно сказать, что люди, его окружающие, есть самые верные друзья в этом мире. К тому же, после подобных встреч его никто не ждал дома, и он, в отличие всех этих друзей, никогда не слышал упреков.
В дирекции лицея мало кто знал об именинах нового преподавателя права. Может, конечно, Андрей, но сегодня по расписанию у него не было пар, а Палмыкову так хотелось проверить, помнит ли о нем Еременко?! Взяв журнал со средней полки, Владимир молча пошел в аудиторию.
- Так, ну что, рассаживайтесь…. Начнем?

продолжение главы здесь

[456x631]
Глава 9

*******************************************

Лениво потягиваясь в кровати воскресным утром, Бубнов даже не задумался о том, что сегодняшний день предвещает много сюрпризов. Он был настолько расслаблен и полон желания никуда не выходить, что звонок в дверь даже не разбудил в нем любопытства узнать, кто пришел. Однако ему следовало бы побеспокоиться первым, потому что, когда Вероника, открыв дверь, обнаружила перед собой совершенно незнакомую ей особу, она с трудом представляла, кто эта женщина и что ей нужно.
- А Алексей дома? – спросила она, поправив на плече черную сумку. Это была Алла.
- Да, дома. Но кто вы?
Рожникова в ответ цокнула языком:
- Меня зовут Алла. Не знала, что у Леши такая придирчивая жена: кто вы? Зачем пришли?!
Вероника про себя усмехнулась. Эдакая наглость, да еще и с утра! Как ее муж вообще может общаться с подобными людьми?! Вероника даже не подумала о том, что Алла пытается соперничать с ней:
- Леш, к тебе пришли. Кто? Хм, какая-то Алла.
Бубнов встал:
- Алла?! Но я не знаю никакой Аллы! – но тут его осенило, - Алла?! Быть не может!
- Почему быть не может? Кто она тебе, а?
Вероника и Алексей находились в соседней комнате, и ни дети, ни Рожникова не слышали их разговора. Однако, несмотря на это, все шло по плану. Алла пришла именно для того, чтобы посеять сомнение, ведь о каких-либо отношениях и речи быть не могло: Бубнов никогда не ухаживал за секретаршей Володи.
- Ну, ты помнишь странные звонки, на которые вешали трубку, когда ты отвечала? – впервые в жизни Алексей решил говорить правду. – Так вот, это звонила эта Алла. Как же она меня выводит из себя! Эта женщина уже давно ищет со мной встреч, но я…. Ну ты же сама понимаешь! Как я могу тебе изменять!
Вероника остолбенела. Она всегда подозревала, что муж не честен с ней и что у него часто случаются интрижки на стороне, однако в эту самую минуту откровенья Вероника вдруг все поняла иначе! Она решила, будто бы с Аллой у Бубнова действительно был роман и что подобные фразы - лишь способ в очередной раз запудрить ей мозги своей ложью. Как же она ненавидела Лешу в эту минуту! Он почувствовал, как сильно стучит ее сердце.
- Знаешь, что я думаю? – начала было она, - я думаю, что все, что ты мне сейчас здесь наговорил, неправда! Я думаю, что эта женщина - твоя любовница, а сказка о том, что она преследует тебя, меня ни в чем не убедила! Иди и разберись с ней сам, а я подумаю, что нам делать дальше!
- Но Вероника! – Бубнов попытался ее отговорить.
- Иди! – приказала она ему, и Леша, зная свою жену, как себя, повиновался, так как спорить было бесполезно. К тому же ему самому хотелось пойти к Алле и лично спросить, как она посмела явиться в его дом и как решилась говорить с Вероникой о чем бы то ни было! Рожникова захохотала:
- Неужели она теперь и впрямь считает меня твоей любовницей? Вот так анекдот!
Бубнов не выдержал:
- Зачем ты приходила? Что тебе от меня нужно?! Я тебя не выношу, ты мне противна! Как еще тебе объяснить, что ты мне не нужна!
Она продолжала смеяться:
- А я знаю, что я тебе не нужна. Просто отомстить за это хотела. Слышишь, Вероника, твой муженек пытается меня подговорить сказать тебе неправду! Что я и он чужие! – она крикнула настолько громко, насколько это было возможно. Вероника посчитала ниже своего достоинства выходить к ним и принимать участие в скандале.
- Уходи! – кипя от ярости, произнес Алексей. Рожникова, осознав, что тот уже готов вытолкать ее с кулаками, поспешила уйти, как ни в чем не бывало. Она сделала то, что хотела, хотя и не получила любви Бубнова. Вдобавок, где-то глубоко в душе ей было ужасно страшно. Она боялась последствий своего поступка и поэтому уже на лестничной площадке решила сменить место работы как можно быстрее. Алла чувствовала, что уже завтра Бубнов приложит все усилия, чтобы ее найти, а когда найдет, то если не убьет, точно спустит с лестницы.
Когда Алексей вернулся в спальню, Вероника собирала вещи. Она была разбита и не желала слышать объяснений. Как психолог, она осознавала, что в конечном итоге они все равно помирятся и что их жизнь станет похожей (теперь уже только похожей) на ту, которой они жили раньше…. Однако женская гордость подавляла здравый смысл.
- Я позвонила маме, она заберет детей. Я же хочу сейчас побыть одна.
Бубнов стоял в проеме двери, сняв очки и смотря пристально, не пропуская мимо ушей ни одного её слова. Он впервые за последние два года их брака действительно слушал свою жену, и ему вдруг стало ясно, от чего распадаются семьи: один из супругов просто перестает слышать другого….
- Хорошо, я уйду, - тихо сказал он в ответ. Но Вероника уже все решила:
- Нет, уйду я. Я хочу быть подальше от стен, где произошла эта ужасная сцена. Я хочу подумать…. Но ты не волнуйся: я не буду собирать вещи и устраивать скандалов. Я просто дам тебе Читать далее...

Глава № 8

[173x229]

Когда стрелки часов указали 9:00, студенты, ожидавшие своего преподавателя по "Гражданскому праву", поспешили в учебную часть в надежде на то, что пары не будет. Владимир Владимирович нисколько их не удручал, но если бы его не было сегодня вовсе, никто бы не огорчился. Однако как раз во время разговора старосты группы с методистом раздался телефонный звонок:

- Алло! Я задержался и задержался сильно, однако я уже скоро буду! – голос Палмыкова дрожал, и было очевидно, что он говорил на ходу. Студентов пришлось разочаровать.
Уткнувшись взглядом в пол, Владимир вошёл в аудиторию, снял куртку и, повесив ее на спинку стула, попытался отдышаться. Да, он бежал. По нему это было видно, и он не скрывал этого ни от кого. Группа откровенно переглянулась.
- Сядьте, а то вы сейчас умрете! – кто-то выкрикнул с задней парты, но Владимиру было не до веселья. Резко остановившись около доски, он, не открывая журнал, произнес:
- Аракелян здесь? Так… Буйченко? Варнянина? – не подглянув ни разу в список, он продолжал, - Сорокина? – по всем рядам прокатился один и тот же вопрос: "Он что выучил все фамилии наизусть?!!" Палмыков это услышал.


Владимир держался сконфуженно, но все же по-деловому строго. Он знал, что все преподаватели проходят через позор высмеивания и недовольства, и поэтому его не сильно волновало мнение тех, для кого он вёл свои уроки.

- Так, что я вам задавал? Прочитали? Вопросы ко мне есть? Что непонятно? – он открыл свою папку, но не обнаружил кодекса, - А у кого-нибудь есть лишний кодекс на парте? А то я сегодня не ночевал дома…

Довольно усмехнувшись, Владимир взял протянутый ему Гражданский кодекс и открыл на нужной странице. Ведя пару, он все еще убеждал себя в том, что сия работа - лишь отвлечение от более насущих проблем, однако в душе он чувствовал, что ему нравится учить, нравится открывать другим людям нечто новое…. Ему нравилось, что его слушают и задают вопросы. Он наслаждался теми минутами его жизни, которые протекали в лицее.

К тому же Палмыкову попалась если не умная, то довольно хитрая и сообразительная группа. Изначально поняв, что, закончив задавать свои вопросы по теме, они могут получить письменную работу, студенты то и дело переспрашивали чуть ли не объяснение значения каждой последующей строчки в статье. Палмыков был поражен и от удивления даже не понял подвоха:
- Я еще никогда не видел, чтобы студенты так внимательно читали кодекс! Ладно, идите на перемену…..

На следующий день Палмыков устроил сенсационный опрос по журналу. Он скрыл от студентов, что он делает это лишь, чтобы проверить их уровень знаний, и поэтому после пары ему пришлось в прямом смысле слова отвечать тридцать раз на один и тот же вопрос: "Ой, а что Вы мне поставили? Только не ставьте плохую оценку, ладно?"

Окружив своего преподавателя, студенты то и дело пытались подсмотреть, в какой список занес их Владимир Владимирович. Однако как только он сдался и показал им чистый альбомный листок, на котором фамилии были разбиты на три колонки, студенты стали спрашивать совершенно другое. Их заинтересовали три китайских иероглифа, аккуратно выведенные под каждым столбцом.
- А что это означает? – Лиля тоже была в числе тех, кого заинтересовал китайский алфавит. Правда, тогда она не знала, что иероглифы вовсе не буквы.

- Ну, какая Вам разница? – скривился в ответ Володя. На самом деле ему не трудно было ответить, но ему нравилось подогревать публику, чтобы она еще сильнее упрашивала его. Так, долго отнекиваясь, Палмыков все же объяснил, что первый иероглиф означает отлично, второй – так себе, а третий – добро пожаловать на пересдачу. Впрочем, Владимир пояснил, что пересдать можно и вторую колонку. При чем пересдать с какой угодно оценки на какую угодно. Палмыков ни одной плохой оценки в журнал не поставил. Хотя, конечно, не все студенты сразу же после этого благородного жеста прониклись любовью к молодому преподавателю. Некоторых он раздражал, но эта неприязнь была вызвана, скорее, несхожестью характеров, нежели чем-то более серьезным и обидным. К тому же, убедившись, что их диплом из-за устроенного преподавателем опроса не пострадал, учащиеся перестали волноваться и оставили в покое и Володю. Около него осталась стоять одна только Лиля. Девушка, заметившая под грудой документов, которые Владимир зачем-то носил с собой, разговорник китайского языка, не могла просто так уйти и не задать ни одного возникшего у нее вопроса:

- Вы что учите китайский? – она осторожно приподняла бумаги, чтобы внимательнее рассмотреть обложку. Но Володя тут же прикрыл тоненькую книжку желтого цвета:
- Да, учу, - несмотря на то, что именно китайским языком Владимир решил привлечь внимание студентов, углубляться в эту тему он не хотел. Помня о том, что поначалу Аню тоже забавляли его странности, Володя побаивался, Читать далее...

Дорогие мои, Читатели!

Я продолжаю...

[362x55]

Глава № 7

[267x400]Подождав, пока Вероника оденет детей, Владимир взял на руки своего крестника, и они впятером вышли из дома, чтобы погулять в парке. Маленький Антошка несильно скучал по своим сестрам и поэтому, обхватив Володю обеими руками вокруг шеи, смеялся как можно громче. Он вообще любил, когда крестный пускай изредка, но все же захаживал к ним.

Палмыков уже давно не выходил с друзьями подышать свежим воздухом и поговорить, а ему часто этого не доставало. Как и любой человек, увлеченный востоком, Володя был немного замкнут, и это не давало ему покоя. Несмотря на то, что "Русский космизм" и другие подобные книги пылились у него на полке, мысль о возвышенном постоянно преследовала его. Религиозная направленность Китая пропитала его мозг так же, как термиты прогрызают стволы деревьев, и Владимир уже не мог остановить тот процесс познания, который овладевал им изнутри.

Спустив маленького Антона с рук на землю, Владимир улыбнулся, глядя ему вслед. На самом деле, несмотря на все те красноречивые фразы, которыми он поделился в поезде с Андреем, Володя очень любил детей и где-то в душе все же мечтал о ребенке. Хотя, конечно, стать отцом был еще не готов. Не готов именно по той причине, что не нашел достойную спутницу жизни. Разочарований в жизни Палмыкова не было великое множество – всего одно. Но этого хватило, чтобы поселить в его сердце недоверие к женскому полу навсегда.

- Ты не жалеешь, что пошел с нами? – начала Вероника разговор первой. Она хотела развеселить Володю, и у нее это сразу же получилось. Он захохотал настолько громко, насколько это только было возможным. Он хотел дать ей понять, что, конечно же, ни о чем не жалеет:
- У тебя прекрасные дети! – восхищенно произнес он, - Ты просто мать-героиня! И Леша тоже, отец-героин!
- Да, мы счастливы рядом с ними! – кивнув в сторону беззаботно носящихся по парку троих ребят, засмеялась Вероника.
- Трудно с ними? – спросил Владимир, по инерции сделав шаг в сторону магазина, чтобы купить пиво, но, вспомнив о детях, передумал. Плохой был бы пример.
- Справляюсь… - похвалилась кума, и тут Антон, пытаясь обогнать сестер, чуть не упал на коленки. Вероника сразу же подбежала к нему. - Сколько раз тебе говорить: не бегай около дороги! Теперь будешь идти только рядом со мной, держась за руку, ты понял?!
Вероника впервые повысила голос на своего сына в присутствии Палмыкова. Володя остолбенел. Его глаза округлились до невероятных размеров, а голос пропал, и он не смог проронить даже слова. Владимир всегда избегал агрессии и насилия со стороны кого-либо. Он ценил уют, гармонию и покой. Вероника удивила его.
- Что с тобой? Так с детьми говорить нельзя! – он снова взял Антошку на руки.
- А как же с ними говорить? – Вероника поставила руки на пояс, и это был первый признак ее негодования.
- Я совершенно не понимаю сегодняшних матерей, – не замечая этого, начал он. - Ну, разве можно говорить ребенку "не ходи туда, упадешь!" Это ведь все на подсознательном уровне! Услышав подобную фразу, ребенок обязательно пойдет туда, куда ходить ему запрещено! Но это еще и не самое худшее! Он и упадет на том самом месте! – Вероника нахмурила брови. – Ну, что ты на меня так смотришь? Это ведь доказано!
- Кем? – она на минуточку даже отвлеклась от слежения за дочерьми. – Тобой? Да откуда! У тебя ведь и детей нет! А будут? Да вряд ли! - Палмыков молча смотрел на нее, - у тебя и девушки нет, чтобы завести ребенка или даже просто помечтать об этом. Правильно говорит Леша: с тебя только и можно, что смеяться! На большее, чем просто смешить людей, ты не способен. Радуйся, что Белова не бросила тебя на следующий же день после вашего с ней знакомства. Много она натерпелась! Столько времени - целых два года! - выслушивала бредни про бессмертие и энергию солнца! Хм, бред!

Забрав Антона и Настю с Леной, Вероника поспешила поскорее увести их как можно дальше от Палмыкова. Ей вдруг стало ужасно неприятно, что этот человек был частью ее мира и что она посмела впустить его в свой дом и в свое сердце. Как же она была зла, что он усомнился в ее материнских уменьях! Когда Вероника была совсем уже далеко, Владимир только и смог, что произнести тихо, почти неслышно:
- Я не буду спорить, возможно….

В голове Володи перепуталось множество мыслей. Он ненавидел себя и в то же время чувствовал до беспомощности жалким. Ну, неужели он был настолько мерзок, что на него в этой жизни могла обратить внимание только Анна, да и ее он потерял?! Нет, Владимир был не таков. Возможно, на первый взгляд, он и создавал Читать далее...

[276x699]
Дорогие мои, Читатели!

Извините за задержку публикаций! Занята немножко...



Глава № 6

Однако состояние полнейшего погружения в вымышленный им самим мир длилось не долго. Каждый раз, когда Палмыков открывал для себя нечто новое, с ним происходило одно и то же. Он вдруг понимал, что нашел истину, но спустя пару дней осознавал, что это всего лишь его собственные выдумки и к настоящей разгадке бытия не имеют отношения. Невозможно было принять какую-то конкретную мысль за основу! Нужно было компоновать собственную теорию посредством анализа взглядов многих мыслителей разных времен и народов! И хотя сам Владимир не мнил себя великим пророком, ему очень хотелось прожить эту жизнь намного умнее, чем многие из его знакомых…

Володя вообще часто делал вещи неадекватные, вызывающие массу споров. Например, посреди совещания он мог запросто вытащить из папки кодекс и начать выводить в нем всплывшие в его голове формулы по химии, значения которым он сам толком не знал. Палмыков был силен также в биологии, физике и иностранных языках….. Он часто что-то вспоминал и записывал, и именно поэтому при нем всегда были мелко нарезанные листочки бумаги, которые он носил во внутреннем кармане пиджака.

Когда Владимир говорил Василисе Гавриловне, что он согласен стать преподавателем, он даже не посмотрел на условия договора. Он примерно знал, какую ему предлагали заработную плату, и, считая ее мизерной, даже не удосужился проявить себя в качестве опытного юриста. Он просто спросил, когда его первый рабочий день и, услышав "завтра", даже не подумал о том, что к занятиям нужно подготовиться. Палмыков даже представить себе не мог, как изменится его жизнь с приходом на это место работы.

Как только часы пробили пять утра, Владимир, будто чего-то испугавшись, соскочил с кровати и судорожно стал искать вещи. Он еще не осознал, что в лицей ему аж к 8:30, и поэтому волновался. Однако после, умывшись и сбрив щетину, он все же удосужился проверить, который час. "Фух!" – сам себе скомандовал он и постарался передохнуть. Он подошел к медным котам, толкнул их и, как только полилась упоительная музыка ветра, успокоил себя изнутри.

Владимир стал на середину комнаты, сделал глубокий вдох и, подняв руки вверх, потянулся к потолку. Так начиналось каждое его утро. Но это была не зарядка, а цигун, который помогал ему во всех случаях жизни. Однажды, например, Владимиру нужно было успеть закончить работу, которая заставила его трое суток, просидеть за компьютером. Когда же его друзья спросили, как он не поддался депрессии и не бросил все к черту, ответил: "меня спасли всего три вещи: кофе, настойка женьшеня и, конечно же, цигун".
Сделав пару глотков зеленого чая, Володя надел рубашку черного цвета, затем завязал галстук и напоследок, натянув на себя темно-зеленый пиджак и такого же цвета брюки, обулся. За окном распогодилось, и было совсем не холодно идти без верхней одежды. К тому же Палмыкова совсем не страшили заморозки или дождь. Он верил, что внутри каждого есть своеобразная батарейка, которая может заряжать его энергией, и поэтому человек не будет чувствовать холода. Владимир часто думал о питании энергией солнца, которая вскоре заменит обычные продукты, и о том, что все это очень даже реально. Впрочем, это были украденные идеи. Последнюю мысль он прочитал в "Русском космизме".

Итак, сегодняшний день был очень важен для Палмыкова, и он никак не мог допустить, чтобы все пошло насмарку. Он должен был произвести очень хорошее первое впечатление и очень переживал, так как стремление нравиться абсолютно всем было заложено в него природой. Однако судьба любила шутить над ним не меньше, чем над всеми остальными. Владимир сам ощутил это, когда, выйдя за порог, чуть кубарем не свалился с лестницы. Когда же он сел в автобус, то обнаружил, что не причесан и, вообще, его пиджак почему-то заправлен в брюки. Люди откровенно пялились на него, не скрывая усмешек. Палмыков решил сегодня никого и ничего не замечать. Ночью он придумал себе расписание дня, план урока, стратегию поведения со студентами и собирался поставить напротив каждого пункта галочки. Боялся же Владимир лишь одного: упасть или просто споткнуться.

Держа в руках ту самую папку, с которой он всегда ходил на работу, Владимир кое-как привел в порядок свой внешний вид и вошел в учительскую, где большинством присутствующих были женщины. В учительской Палмыкову сразу бросилось в глаза то, что все эти особы женского пола первым же делом переглянулись. Володя сам себе смущенно улыбнулся, взял журнал и, не сказав ни слова, вышел. Однако в коридоре он Читать далее...

[389x518]
Дорогие мои, Читатели!

Я надеюсь, Вы уже поняли, кто главный герой?..

[496x100]

Глава № 5

С того момента, как мы поставили точку в конце предыдущей главы нашей истории, прошла неделя, но эта неделя отразились на судьбе наших героев только частично. Так Бубнов все еще не добился расположения Татьяны Юрьевны, Михаил Арсенович продолжал упиваться сладостными грезами в отношении той же пленительной особы, не рассказывая об этом никому, а Палмыков напряженно работал, задерживаясь в офисе допоздна.

Он был очень занят, но, тем не менее, просьба Андрея с того самого вечера не оставляла его. Володе хотелось новых впечатлений, новых дискуссий, споров…. В конечном итоге деньги не слишком интересовали его, а вот помощь другу было делом благородным. К тому же, не зря ведь он заканчивал аспирантуру?! Отвлекшись от чтения очередного дела, он решился набрать телефонный номер Андрея:

- Андрей, привет! – сидя в своем кабинете перед включенным монитором, Владимир вертел в руках визитную карточку Еременко. В этот момент он был в очках, которые одевал крайне редко, – я, наверное, неожиданно, но ты уж извини. Конечно, понимаю, опомнился уже поздно… - Палмыков все никак не мог сообразить, как перейти к делу, – но так уж получилось, что я все-таки решил принять твое предложение. Помнишь, ты говорил, что тебе тяжело вести предмет сразу в нескольких группах? Думаю, я бы смог читать лекции. Ты же сам говорил, что это несложно… - Володю беспокоил тот факт, что учебный год уже начался.

На другом конце провода послышался смех. Владимир съежился, немного смутившись от неожиданности. Андрей после недолгой паузы проговорил в ответ:
- Да, ты совсем рано! Когда разговор наш об этом был? Подожди, сейчас я вспомню….
- Ровно неделю назад, день в день, четвертого сентября, - тут же подметил Владимир.
- Именно! Как же ты это вспомнил? – Еременко, сидя у себя в кресле, посмотрел на календарь. Но он ничего не соображал в цифрах, забывая даже все знаменательные даты, кроме дня рождения дорогой мамули.
- Да у меня память хорошая. Я все записываю, - отшутился Палмыков, но тут же продолжал, - так, значит, я теперь совсем поздно?
Еременко крикнул брата Тараса, который позвал Василису Гавриловну.
- Если не ошибаюсь, то нет, - протяжно произнес он, - сейчас спрошу.
Он положил на стол трубку.

Мать Андрея Александровича Еременко была женщиной, при виде которой нельзя было не ахнуть. Несмотря на ее возраст, на ее лице трудно было разглядеть даже одну морщинку. Она пользовалась всем только самым лучшим: лучшими духами, лучшей косметикой. Вся ее одежда шилась на заказ. Глядя на Василису Гавриловну, как-то невольно можно было представить себе Екатерину II в ее шикарных пышных платьях и богатых украшениях. В лицее к матери Андрей обращался только на "Вы". Она тоже делала вид, что практически не знает сына, а если с ним и знакома, то лишь по работе.

- Мам, помнишь, мы говорили с тобой о том, что я не смогу в этом семестре вести все пары? – он встал с кресла и вытянулся как прилежный ученик, который отвечает урок. Василиса Гавриловна отряхнула свой вечерний наряд и, что-то буркнув, кивнула, - так вот, здесь звонит мой друг еще со студенческих времен, Володя Палмыков, и говорит, что мог бы взяться за преподавание.

- Но ведь занятия уже идут? – в недоумении пожала плечами она, ссылаясь на то, что подобный разговор даже смысла нет припоминать.
- Мам, была всего одна пара. Студенты еще не успели привыкнуть… - настоял он, и Василиса Гавриловна, с недовольным лицом, попросила дать ей трубку.
- Лентяй! Не хочет работать! – проходя мимо сына, фыркнула она.

Василиса Гавриловна была настроена очень недружелюбно. Она не знала, кто такой Палмыков, но хотела закончить еще не начавшийся разговор как можно скорее. Однако как только трубка оказалась у нее в руках, женщина заметила неторопливо передвигающегося по рабочему столу ее сына упитанного таракана, и это ее отвлекло. Недолго думая, она схватила какой-то журнал и со всей силы стукнула им ненасытную мерзкую букашку коричневого цвета. Таракан превратился в лепешку.


- Будет знать, как бегать здесь. Надо потравить будет… Андрей, что ты стоишь? Убери! - Андрей покорно смел таракана и отправил труп в мусорную корзину. Палмыков же в этот момент, слыша доносившиеся с того конца провода фразы, просто млел. Он настолько настроился на "свою волну", что даже не услышал, когда Василиса Гавриловна заговорила, – он, что, немой? – только после этого вопроса "абонент" снова вошел в зону действия сети.

- Я вас слушаю, алло! – было очень обидно, что мать Читать далее...

Дорогие мои, Читатели!

Мне приятно, что Вы комментите.... Это значит что Вы дейсвительно здесь!

[295x18]

Глава № 4


Вразвалочку шагая по коридору, Михаил Арсенович то и дело слышал со всех сторон: "Здравствуйте! Как дела Михаил Арсенович?" В этом ставшем в последнее время столь популярным лицее он был единственным преподавателем, при виде которого студенты искренне улыбались и не боялись за свой аттестат. Михаил Арсенович тоже улыбался всем более искренне, чем остальные "проповедники знаний", и всегда с какой-то надеждой еще о чем-нибудь поговорить. Также он был очень галантен: всегда сам опускал в кабинете стулья и пропускал вперед себя студенток, когда входил в лифт. О последнем, кстати, можно было бы написать очень много, но мы ограничимся всего одним примером.

[648x300]

Как-то раз, он очень торопился на пару, но лифт в лицее работал всего один, и поэтому возле него толпилось много народа. Михаил Арсенович был среди ожидавших. Однако каждый раз, как только он пропускал вперед себя студенток, самому ему места в лифте нисколечко не оставалось, и вследствие этого приходилось ждать, когда лифт спустится снова. Однако как только лифт возвращался на первый этаж, Михаил Арсенович снова галантно пропускал девушек вперед себя, и история повторялась.

Озмарян преподавал финансы. Он не был очень требователен, но при этом часто грозил контрольными, которые не давал, или работами, которые начинали писать студенты, а потом оказывалось, что сдавать их не надо. У Михаила Арсеновича было золотое сердце, доброе, не связанное с унижением и сарказмом чувство юмора. В общем, он был добрейшей души человеком! По гороскопу Михаил Арсенович был близнецами.

Что же до внешних данных, то он, в отличие от Бубнова, был невысокого роста, квадратный и, по-видимому, хорошо питался. Так однажды, когда одна из студенток, убеждая его, что он стройный и очень худой, уговаривала его съесть печенье, он отказался, сославшись на то, что "не страдает от недостатка в питании". Услышав последнюю фразу, но, не слыша все остальные, другая студентка тут же подхватила: "По Вам заметно". Михаил Арсенович долго смеялся.

Одевался Озмарян очень скромно. В его гардеробе было очень много черных вещей, надевание которых приводило к тому, что Михаил Арсенович очень редко писал на доске, а если и делал это, то только на расстоянии вытянутой руки, а затем тщательно вытирал ладони от мела. Михаил Арсенович зачастую робко повторял, что он плохой художник.

Так же Михаил Арсенович часто хранил чужие секреты. Бубнов рассказывал ему очень многое (чаще не прося советов, а так, для успокоения совести, которая еще осталась), и тот не должен был ни с кем делиться. У Михаила Арсеновича это неплохо получалось. Когда он слышал о любовных похождениях друга, то не подавал вида, что осуждает его, и только по-дружески улыбался. Однако события последний дней ставили его в неловкое и смущенное положение.

Как только в стенах лицея появилась уже не безызвестная нам Татьяна Юрьевна, которая, впрочем, описывала Михаила Арсеновича предложениями "А, такой маленький, квадратный и смущается? Он еще не женат, да?", он сразу же наверняка понял, что безнадежно влюбился. Но не имеющий большого опыта на любовном фронте Михаил Арсенович, конечно же, ни на что не решался. Впрочем, он знал, что она имеет возлюбленного, и поэтому для себя решил, что ничего у них быть не может. Бубнову рассказы о своих чувствах он также не доверял.

Каким же шокирующим обстоятельством для их давней дружбе стало то, что Алексей увлечен Татьяной и что его совсем не волнуют ее отношения с другим. Помнится, Озмарян тогда попытался образумить Бубнова, но это было напрасной, ни к чему не приведшей попыткой. Михаил Арсенович выбрал молчание. Он уповал на благоразумность самой Татьяны и ее нежелание встречаться с женатым мужчиной.

Встретившись с Бубновым, Миша крепко пожал ему руку:
- Ну, как у тебя с ней? – как бы ни с того не с сего начал вдруг Михаил разговор о Татьяне Юрьевне, которая и думать давно забыла об ухажерах, готовясь к свадьбе
- Да всё по-прежнему. Хотел вот пригласить ее на чашку кофе, но она уже ушла, - с тоской произнес Бубнов.
- А, может, это даже к лучшему? – с надеждой в голосе произнес Михаил.
- Нет, я чувствую, что у нас что-то будет, и быть по-другому не может! – Бубнов потер друг о
друга ладони и, словно ища кого-то, огляделся по сторонам, - может, посидим в столовой? Я тебе как раз расскажу о чудаковатом крестном отце моего сына! – предложил он.
- У Антошки есть крестный? – Озмарян от Читать далее...

Дорогие мои, Читатели!

Не знаю читаете Вы или нет, но я продолжаю....

[312x32]

Глава № 3

[430x470]Мучаясь от бессонницы, Палмыков никак не мог нормально заснуть. Сон то приходил, то покидал его безвозвратно, и он целый час лежал, смотря в одну точку. Круглая Луна (а сегодня было полнолунье) прекрасно освещала всю квартиру и попадала ему в глаза, от чего он ужасно бесился. Владимир больше не мог переворачиваться с бока на бок и счел нужным скорее покинуть постель для того, чтобы немного прогуляться.

На ощупь найдя свои джинсы, свитер и куртку, Володя оделся и потихонечку покинул жилище кумы. Но, услышав скрип двери, Вероника даже не встрепенулась. Она догадалась, что это Володя. В детстве, когда родители отправляли их с другими ребятами в лагерь, он часто выходил ночью на улицу, чтобы полюбоваться на звезды.

«Какая чудная ночь!» – думал Палмыков, бродя по ночному городу вдоль тротуара. «Подумать только: был дождь, а небо совсем теперь звездно!» – он остановился, посмотрел вверх, и ему показалось, что он увидел комету. «И все-таки, что бы другие не говорили, там что-то есть….» – подумал он и тут же поправил самого себя, - «вернее, кто-то». Опустив руки в карманы, Палмыков медленно побрел дальше.

Однако уже через два переулка он услышал позади шаги, следующие строго за ним. У Владимира перехватило дыхание…. Нет, не то чтобы он испугался, но почему-то именно от боязни он тут же начал вспоминать заученные наизусть китайские фразы. Палмыков ускорил шаг. В эти секунды его одолевало непреодолимое желание обернуться, но из принципа он не делал этого: "Если уж решили ограбить, то пускай сперва окликнут. Не будут же они нападать на беззащитного человека сзади!?" – наивно сказал он сам себе и, свернув, понял, что на этой улице еще темнее.

Палмыков нащупал в кармане брюк зажигалку и пачку промокших сигарет. Это был шанс остановиться и узнать, что все же будет. Палмыков не решился уйти от судьбы. Каждый раз, когда он пытался зажечь сигарету, его руки вздрагивали, а сигарета упрямилась и не зажигалась. Наконец, сигарета подчинилась, и Владимир, тотчас позабыв, зачем он вообще хотел закурить, улыбнулся и порадовался тому, что ему удалось это сделать.

- Володя? – услышал он как бы издалека, но не придал этому никакого значения.
«Опять голоса из неоткуда», – подумал он, ссылаясь на то, что подобное с ним неоднократно случалось. Однако зов повторился еще раз и теперь более отчетливо. Палмыков разобрал знакомый мужской голос:
- Андрей?…. – неуверенно произнес он, щурясь в темноту и пытаясь разглядеть хоть кого-то. – Ну, ты меня и напугал!
Перед Палмыковым стоял Андрей Александрович Еременко.
- А я все думаю, обернется он или не обернется! – Еременко подал Владимиру руку и засмеялся. Владимир чуть заметно, но с облегчением вздохнул.
Уже вторая встреча еще вчера не помнящих о существовании друг друга людей была, конечно же, судьбоносной. Во всяком случае, так сразу же решил Палмыков. Выйдя из того переулка и остановившись у столба, он дал прикурить и Еременко, который по всей вероятности не просто так оказался среди ночи один.
- Ты откуда возвращаешься-то? - Палмыков опустил одну руку в карман, а другой облокотился о стену дома.
- Да, так... В клуб один ходил. С друзьями болтали. А ты как здесь очутился?
- Заснуть не мог. Я ночую у кумы, а она живет неподалеку, - как-то не очень убедительно и неторопливо начал он. – Сегодня был трудный день, только приехал, а уже понял, что нужно многое сделать. На фирме меня, наверное, и вовсе уже забыли! – он засмеялся. - Приду, а секретарша скажет: "Кто такой? Палмыков? Нет, таких не знаем", – он сделал затяжку и громко захохотал. На что Андрей скромно улыбнулся и кивнул.
- Никак не могу избавиться от привычки курить, - сказал вдруг он посередине разговора.
- А я никак не могу привыкнуть, - заметил Палмыков, - я редко курю. Так, время от времени, по настроению. Пью чаще! – он снова захохотал, на что Еременко ничего не сказал в ответ. Его взгляд полнейшего отсутствия оставался при нем и теперь, однако Палмыков на уровне интуиции все же чувствовал, что тому занятно говорить с ним и что его слова сказаны не даром. Вдохнув полной грудью свежий воздух, Владимир пробормотал что-то о том, что становится слишком прохладно:
- Что ж, похоже, что нам обоим пора, - Еременко протянул Палмыкову маленькую визитку, - здесь мой адрес и телефон. Найдется время или повод, звони, - он уже собирался уходить, - да, а ты знаешь, что лицей, в котором я Читать далее...

Дорогие мои, Читатели!

Я решила сильно Вас не мучить и поэтому выкладываю продолжение моей книги!

[364x28]

Глава № 2

[500x500]Дождь не собирался прекращаться ни на секунду, и даже больше: он плавно перешел в сильный ливень. А у Владимира, по обыкновению, не оказалось под рукой даже газетенки, чтобы укрыться. Однако его это не испугало. Ему уже давно было абсолютно наплевать на то, что о нем могут подумать остальные, и поэтому, не обращая ни на кого внимания, он медленно побрел по тротуару к автобусной остановке. И тут его посетила довольно странная, но очень беспокойная мысль: "а как там мои родители?", - подумал он. Когда Володя уезжал, он так и не помирился с матерью, и это очень сильно тревожило его. "Мне нужно удостовериться, что у них все в порядке. И удостовериться лично!" – решил в последний момент он и, так и не дойдя до автобусной остановки, поймал такси, чтобы ехать в сторону родительского дома.

Родители Владимира были людьми из очень интеллигентной семьи. Они воспитывали своего сына свободолюбцем, не терпящим преград на пути. Это они, в добровольно-принудительной форме, как выражался сам Володя, заставили его выучиться на юриста. Но Владимир не упрекал их в этом, хотя иногда все же и чувствовал, что юриспруденция не его стихия. Он просто был профессионалом, и это единственное, что удерживало его в этой сфере. К тому же, он имел удивительный дар переубеждать и умело пользовался этими способностями в своей профессии. Однако работа из-за личных переживаний была прервана на полгода, и теперь было необходимо набираться терпения. После стольких лет ведения дел в суде Палмыков превратился из человека в этакого юриста-машину. Еще во время ведения практики он любил повторять своим клиентам: "После стольких лет профессии юриста ты перестаешь быть человеком!" Полгода отшельничества охладили его.

Владимир родился и вырос в своем городке близ реки Волга и в детстве даже не помышлял бывать за границей, а тем более прожить полгода вдали от родного семейства. Однако его жизнь сложилась намного удачней. Первое Володино путешествие оплатил сам отец, Владимир Юрьевич. Это была поездка во Францию вместе с однокурсниками по Университету. Затем он бывал в Дании, Норвегии, Италии и нескольких других странах. Каждый свой шаг Палмыков не делал без камеры и фотоаппарата, но чаще предпочитал снимать, чем попадать в кадр. "Люблю фотографировать, особенно пьяных!" – говорил он с ухмылкой, и воспоминания тут же нахлынули на него, поскольку и сам он был не прочь выпить при любом удобном случае. Владимир был очень разносторонним человеком. Ему было интересно в этом мире все, что казалось кому-то странным или что было еще не узнанным им. Он знал более десяти языков, любил готовить, ему нравилось собирать карикатуры на политиков и коллекционировать анекдоты.

Мать Владимира, Таисия Николаевна, хоть и не разделяла способа восприятия жизни сына, ничего не могла с ним поделать. Володя был ближе с отцом, как и любой мальчишка, и она не собиралась попусту тратить свои нервы только из-за того, что ее сын мыслит не как она, а иначе. Таисии Николаевне казалось, что Володя уже никогда не станет тем, кем она хотела бы его видеть: добропорядочным семьянином, работающим на благо жены и детей, и поэтому все свои надежды она возлагала на Володиного брата Владислава, который был младше его на пять лет.

Влад учился в Институте на государственного служащего и уж точно, по мнению Таисии Николаевны, должен был стать политиком и депутатом! Таисия Николаевна верила, что Влад добьется как в личной, так и в профессиональной жизни гораздо большего, чем Володя. И Владимира это немного ущемляло. Когда он еще жил с родителями, он делал все, чтобы они могли гордиться им, однако когда понял, что его успехи никогда не будут признаны, решил жить исключительно ради себя. Так Володя принял решение переехать в собственную квартиру, и Таисия Николаевна с тех пор лишилась любой возможности курировать личную жизнь старшего сына.

- Подожди меня здесь, я ненадолго, - сказал Володя водителю и вышел из такси. Странное чувство сопровождало его в эту минуту. Еще полчаса назад он хотел обнять своих стариков и обрадовать их своим возвращением, а теперь стоял перед воротами дома, понимая, что ему следует войти, но не решался. «А что я им скажу? Как оправдаюсь, что вернулся вот так, внезапно, никого не предупредив и не позвонив ни разу за все время своего отсутствия?», подумал Володя. Весь промокший и озябший, он Читать далее...

Дорогие мои, ПЧёлочки!

Cегодня я решила выставить Вам на обозрение первую главу моего самого главного детища!
И так, моя книга: «Папоротник цветет»!

[350x50]

Однажды настанет такой день,
когда все поймут, что все происходившее с нами верно
и что тот путь, по которому мы так долго и упорно шли, был правильным.
Однажды настанет час, когда мы откроем,
что картины непризнанных художников и стихи
непризнанных поэтов – величайшее духовное искусство человека.
Однажды, мы поймем, что все произошедшее с нами,
свершилось вовремя: не рано и не поздно.
И нам ни о чем не будет жаль в этой жизни,
потому что в сердцах будет жить любовь.
Однажды мы откроем для себя,
что все наши встречи были предопределены и неслучайны…

Глава № 1

В первых числах сентября, когда только-только начинается пора рюкзаков и тетрадок, поезд с целым составом вагонов зеленого цвета на всех парах мчался из столичного мегаполиса Москвы в скромный городок близ реки Волга. Было довольно сыро и туманно, с неба срывался по-осеннему мерзкий дождь, а температура всеми силами стремилась упасть до плюс десяти. Было довольно холодно для начала осени: погода не радовала даже тех, кто находился в тепле, сидя дома и укутавшись пледом, не говоря уже о тех, кто в это время находился в дороге.

[640x183]

И в это никого не радующее утро, в одном купе друг против друга оказались двое мужчин лет двадцати семи или двадцати восьми, не старше. Оба они были одеты не по погоде и, казалось, немного замерзли. Тот, что сидел от двери слева, был курчав, сбит и постоянно оглядывал своего попутчика любопытным варварским взглядом. Его маленькие черные глазки так и пытались задать какой-то каверзный и не имеющий ответа вопрос, на что его сосед по купе совершенно не обращал внимания. Он сидел, уткнувшись в какую-то купленную им еще в Москве газетенку, и казалось, что хоть и вдумчиво читал каждую строчку, думал о чем-то далеком. В противоположность мужчине с темными вьющимися волосами, он был худоват, бледен, роста чуть выше среднего, белокур и густоволос. Его лицо было очень задумчиво и полно тревоги, а в тихом взгляде больших карих глаз прослеживалось что-то тяжелое, до боли в сердце волновавшее его в сию минуту.

Проехав полдороги не произнеся ни слова, белокурый молодой человек и не задумался над тем, чтобы завести хоть какой-нибудь разговор и отвлечься от тягостных мыслей. Он был весь в себе, скован, нерешителен и возможно даже немного стеснялся. Кого и зачем? На эти вопросы мы не имеем ответов. Но в любом случае его сосед по купе начал беседу первым. Он больше не мог выносить вакуума безмолвия и поэтому то ли из любопытства, то ли от нечего делать взял да и задал вопрос с выражением лица полнейшего безразличия, словно это именно тот, другой, отвлекает его от размышлений:

- А что Вы читаете? – по всей вероятности он не был дурно воспитан и создавал впечатление образованного человека. Белокурый молодой человек поднял на него свой нерешительный и немного испуганный взгляд:

- Что, что, что? – спросил он то ли по привычке, то ли действительно не расслышав. Но, не дожидаясь ответа, тут же с полной готовностью продолжил: - А Вы об этом? Что я читаю? Это какая-то московская газета. Невероятно, но я даже названия не помню! Сейчас… - и он поторопился найти титульный лист, чтобы его ответ был достаточно полным. Однако курчавый собеседник остановил его, сказав, что ему все равно и что спросил он только для того, чтобы с чего-то начать беседу. Белокурый молодой человек взглянул на него каким-то обескураженным взглядом, как бы вопрошая: "И стоило ли тогда меня отвлекать?" Но тут же сообразив, что отвлекать его, в общем-то, и не от чего, скованно улыбнулся. – А Вы были в Москве по делам, или Вы там живете, а сюда так, на время? Да, я забыл представиться, Палмыков Владимир Владимирович.

продолжение главы здесь

Отдельная страничка для моего творчества и избранных ПЧ