[389x518]
Дорогие мои, Читатели!

Я надеюсь, Вы уже поняли, кто главный герой?..

[496x100]

Глава № 5

С того момента, как мы поставили точку в конце предыдущей главы нашей истории, прошла неделя, но эта неделя отразились на судьбе наших героев только частично. Так Бубнов все еще не добился расположения Татьяны Юрьевны, Михаил Арсенович продолжал упиваться сладостными грезами в отношении той же пленительной особы, не рассказывая об этом никому, а Палмыков напряженно работал, задерживаясь в офисе допоздна.

Он был очень занят, но, тем не менее, просьба Андрея с того самого вечера не оставляла его. Володе хотелось новых впечатлений, новых дискуссий, споров…. В конечном итоге деньги не слишком интересовали его, а вот помощь другу было делом благородным. К тому же, не зря ведь он заканчивал аспирантуру?! Отвлекшись от чтения очередного дела, он решился набрать телефонный номер Андрея:

- Андрей, привет! – сидя в своем кабинете перед включенным монитором, Владимир вертел в руках визитную карточку Еременко. В этот момент он был в очках, которые одевал крайне редко, – я, наверное, неожиданно, но ты уж извини. Конечно, понимаю, опомнился уже поздно… - Палмыков все никак не мог сообразить, как перейти к делу, – но так уж получилось, что я все-таки решил принять твое предложение. Помнишь, ты говорил, что тебе тяжело вести предмет сразу в нескольких группах? Думаю, я бы смог читать лекции. Ты же сам говорил, что это несложно… - Володю беспокоил тот факт, что учебный год уже начался.

На другом конце провода послышался смех. Владимир съежился, немного смутившись от неожиданности. Андрей после недолгой паузы проговорил в ответ:
- Да, ты совсем рано! Когда разговор наш об этом был? Подожди, сейчас я вспомню….
- Ровно неделю назад, день в день, четвертого сентября, - тут же подметил Владимир.
- Именно! Как же ты это вспомнил? – Еременко, сидя у себя в кресле, посмотрел на календарь. Но он ничего не соображал в цифрах, забывая даже все знаменательные даты, кроме дня рождения дорогой мамули.
- Да у меня память хорошая. Я все записываю, - отшутился Палмыков, но тут же продолжал, - так, значит, я теперь совсем поздно?
Еременко крикнул брата Тараса, который позвал Василису Гавриловну.
- Если не ошибаюсь, то нет, - протяжно произнес он, - сейчас спрошу.
Он положил на стол трубку.

Мать Андрея Александровича Еременко была женщиной, при виде которой нельзя было не ахнуть. Несмотря на ее возраст, на ее лице трудно было разглядеть даже одну морщинку. Она пользовалась всем только самым лучшим: лучшими духами, лучшей косметикой. Вся ее одежда шилась на заказ. Глядя на Василису Гавриловну, как-то невольно можно было представить себе Екатерину II в ее шикарных пышных платьях и богатых украшениях. В лицее к матери Андрей обращался только на "Вы". Она тоже делала вид, что практически не знает сына, а если с ним и знакома, то лишь по работе.

- Мам, помнишь, мы говорили с тобой о том, что я не смогу в этом семестре вести все пары? – он встал с кресла и вытянулся как прилежный ученик, который отвечает урок. Василиса Гавриловна отряхнула свой вечерний наряд и, что-то буркнув, кивнула, - так вот, здесь звонит мой друг еще со студенческих времен, Володя Палмыков, и говорит, что мог бы взяться за преподавание.

- Но ведь занятия уже идут? – в недоумении пожала плечами она, ссылаясь на то, что подобный разговор даже смысла нет припоминать.
- Мам, была всего одна пара. Студенты еще не успели привыкнуть… - настоял он, и Василиса Гавриловна, с недовольным лицом, попросила дать ей трубку.
- Лентяй! Не хочет работать! – проходя мимо сына, фыркнула она.

Василиса Гавриловна была настроена очень недружелюбно. Она не знала, кто такой Палмыков, но хотела закончить еще не начавшийся разговор как можно скорее. Однако как только трубка оказалась у нее в руках, женщина заметила неторопливо передвигающегося по рабочему столу ее сына упитанного таракана, и это ее отвлекло. Недолго думая, она схватила какой-то журнал и со всей силы стукнула им ненасытную мерзкую букашку коричневого цвета. Таракан превратился в лепешку.


- Будет знать, как бегать здесь. Надо потравить будет… Андрей, что ты стоишь? Убери! - Андрей покорно смел таракана и отправил труп в мусорную корзину. Палмыков же в этот момент, слыша доносившиеся с того конца провода фразы, просто млел. Он настолько настроился на "свою волну", что даже не услышал, когда Василиса Гавриловна заговорила, – он, что, немой? – только после этого вопроса "абонент" снова вошел в зону действия сети.

- Я вас слушаю, алло! – было очень обидно, что мать Еременко не видела сейчас его трогательную, все более и более растягивающуюся улыбку, – меня зовут Палмыков Владимир Владимирович, - начал он, - я по образованию юрист. Учился с вашим сыном в одном Университете. Да вы меня помните! Я еще с красным дипломом закончил, а мои родители ни разу не были на собраниях! – Василиса Гавриловна промолчала. – Я, правда, не преподавал, но я быстро учусь. Я хорошо лажу с людьми, поверьте! Это самое главное? Я знал. А, Вы пошутили!! Тоже верно. В общем…. Что, что, что? А, да, конечно! Я смогу. До свидания. – Палмыков было хотел попросить к телефону Андрея, но женщина с грозным голосом уже успела добавить фразу "конец связи" и положить трубку. Палмыков был обескуражен. Однако то, за чем он звонил, было исполнено, и уже в понедельник ему предстояло отправиться в лицей, чтобы обо всем договориться и узнать о дате своего первого дня в качестве преподавателя права. Палмыков не знал, нервничать ему или веселиться. Неожиданно дверь отворилась, и вошел Бубнов.

Держа в руках длинное осеннее пальто, одетый в синий костюм Алексей Борисович поздоровался с кумом и, поправив очки, сел перед ним в кресло. Палмыков не знал, зачем тот пришел к нему в офис, но почему-то не задавал вопросов, а смотрел изумленно, нахмурив брови. Он все еще был где-то "там", в беседе с матерью Андрея, но Бубнов ошеломил его, бросив на стол среднюю по толщине книгу с ярким названием "Русский космизм". Палмыков, потянувшись к книге правой рукой, левой снял с себя очки, и на его лице появился ярко выраженный вопросительный знак.

- Это вот тебе. Почитай. Думаю, что это тебе будет занятно и интересно. Хотя Вероника говорит, что ты даже не откроешь.
- Вероника так сказала? Ну, тогда надо обязательно полистать. Так ты пришел только за тем, чтобы дать мне эту книгу? – Палмыков посматривал на часы, так как скоро должны были подойти первые клиенты.
- Ну, не совсем, - протянул Бубнов, сев в свою излюбленную позу: облокотившись на стул, скрестив ноги и прикрыв ухмылку ладонью. – Эта книжечка стоит 7, 45 у. е. - Палмыков мельком взглянул на "Русский космизм", а после перевел свой взгляд вновь на Алексея. – Не волнуйся, я не требую с тебя все сразу и сейчас. Отдашь, когда сможешь. Там, на следующей неделе, чуть позже…. – Бубнову, по-видимому, нравилось издеваться над Володей. Ничего больше не добавив, он встал и надел пальто. – Да, кстати, - остановился он уже в дверях, уходя, - а что это за женщина носится по коридору с блокнотом и пачкой таблеток зеленого цвета. Она того, или наркоманка? Ну, я имел ввиду, она уже давно лечится от маниакально-депрессивного психоза?

Палмыков, расплывшись в блаженной улыбке, вышел из-за стола. Когда он сидел, казалось, что он, как какой-то нехитро придуманный чемоданчик, складывается в несколько раз и поэтому становится незаметным. По всей вероятности, Бубнов только что описал Аллу Викторовну Рожникову, секретаршу. Как только Палмыков сообщил о своей догадке Алексею, эта женщина с вечно кого-то ищущим взглядом ворвалась к нему в кабинет.

- О, Владимир Владимирович, я Вас искала! – начала она, но тут же краем глаза заметила подле себя "нечто новое". Она подобно балерине, делающей свое коронное па, повернулась на сто восемьдесят градусов. Перед ней стоял Бубнов. – О, вы уже прошли к нему! А я даже не успела доложить! – запела она подобно соловью, - может, если вам нужна простая консультация юриста, я отведу вас…. ну, у нас же здесь юридическая консультация, юристов много…. – она стала заговариваться. Палмыков смотрел, удивленно улыбаясь.

А округленные глаза Алексея Борисовича стали больше его очков и начали искать спасения. Его взгляд упал на Володю.
- Нет, он мой родственник. Познакомьтесь, Алексей Борисович Бубнов. Он просто зашел поздороваться и уже уходит, – выручил Владимир.
- Да, он прав, мне пора.
- Не торопитесь, - взяв Лешу под руку, Алла вывела его из кабинета. Она нашла в нем объект своей страсти и обожания. Да, именно такого мужчину она искала целую вечность, берегла себя для него. Бубнов был в невероятнейшем шоке! – Вот мой телефон, позвоните. – Рожникова протянула Бубнову аккуратный листок бумаги. Бубнов поторопился уйти. – Куда же Вы?! А свой телефон мне оставить? Я уверена, что есть множество тем для наших с вами будущих разговоров! – она буквально вцепилась в его рукав и, жадно смотря, не отпускала. Алексей еле вывернулся и, поняв, что по-другому нельзя будет покинуть этот "сумасшедший дом", оставил свои координаты. Когда он ушел, то ему еще долго казалось, что два глаза той женщины всюду следят за ним.

Выйдя в приемную, Володя спокойным голосом попросил Аллу больше себя так не вести и всегда, какие бы мировые проблемы ее не отвлекали в эту минуту, сообщать ему о приходе кого бы то ни было:
- Алла, вы знаете, я повышаю голос редко, но если кричу, так слышат все…. Уяснили?
- Разумеется, Владимир Владимирович, - она подкатила под лоб глаза, думая, что Володя этого не заметит.
- И не ведите себя, как маленькая девочка! Вы старше меня, а кокетничаете так, будто….
- Я поняла!

Палмыков специально сделал паузу, поставив акцент на фразу о возрасте Аллы. Он знал, что при ее характере это будет лучший способ "указать ее место". Рожникова усвоила урок.

В это время в дверь вошла женщина лет пятидесяти пяти. Она пришла за юридической консультацией, и Палмыков провел ее в свой кабинет. Он знал, что визит этой женщины не принесет ему ничего, кроме платы за дельный совет, однако подобные советы и были частью его работы. На самом же деле Владимир с самого своего возвращения на фирму хотел настоящего судебного разбирательства, но такие клиенты ему пока что не попадались.

- Моя дочь работала в школе учительницей, - приняв предложение Палмыкова сесть напротив него, начала женщина, представившаяся Валентиной Прокофьевной, - но, забеременев, она ушла в декрет, и на ее место взяли другую. Пособие по беременности выплачивали точно в срок. Когда моя Инночка родила, ей также по правилам начали оплачивать пособие по уходу за ребенком. Однако теперь она хочет вернуться, выйти из отпуска раньше, а ей отказывают, так как работает та, другая…. – Палмыков утвердительно кивнул, давая понять, что понял, в чем дело. – И мы не знаем, что делать…

Сев удобнее и расположившись в рабочем кресле подобно Бубнову, Владимир нахмурил брови, но затем его будто бы осенило. Он вскочил и, пролистав трудовой кодекс, покоящийся у него на столе, быстро проговорил:
- А, да тут, в общем-то, все просто. Смотрите, по ст. 256 ТК РФ абзац четвертый, на период отпуска по уходу за ребенком за работником сохраняется место работы. Ну, должность…. – он исподлобья взглянул на женщину, - Значит….

Как только Владимир закончил консультацию, он тут же попросил Аллу больше к нему никого не пускать, а на все телефонные звонки отвечать, что он в командировке. Алла покорно ответила, что сделает все так, как ей сказали. Владимир же, вернувшись за рабочий стол и просидев пару часов бессмысленно копаясь в Интернете, решил отпустить всех по домам. Он и сам желал бы поскорее уйти из фирмы, но мысль о том, что дома его также никто не будет ждать, действовала на него как ушат холодной воды. Вспомнив о принесенной Бубновым книге, Володя настороженно открыл ее. Что особенного было в этом "Русском космизме", и почему Алексей решил предложить ему прочесть ее? Книга начиналась словами: "Способен ли человек, ощутив себя частицей Вселенной, преобразовать собственную природу, внешний мир и обрести бессмертие?"

Палмыков сел удобнее. В его голове, словно отражение этих слов, поплыли всякие домыслы и образные представления того, что он прочитал вслух. Уже сейчас он догадывался, о чем пойдет речь в этой книге, и ему ужасно захотелось прочитать следующую строчку, а за этой строчкой другую, а после третью, четвертую, пятую и шестую…. Сам себе на уме, улыбаясь, он сполз параллельно спинке кресла вниз. За столом его было почти не видно, а за окнами уже давно стемнело. Но Палмыкова уже ничего больше не волновало в этом мире. Он читал философское учение, которое будто написал сам:

"Когда человек пройдет четыре эры становления человечества, он обретет бессмертие и будет жить вечно. Вселенная будет открыта, и новый сверхчеловек сможет летать в другие галактики и на другие планеты. Новый сверхчеловек будет питаться энергией Солнца и познает законы природы…. Эра рождения, Эра становления, Эра рассвета человечества и Терминальная эра откроют новое направление философской мысли России, высказанной в 19 веке Флоренским, Циолковским, Федоровым и другими: русский космизм".

Палмыков нашел себя. Он понял, что эта книга есть самое необходимое ему в этой жизни. Все то, о чем он думал столько лет, было описано всего парой строк. Палмыков вдруг перенесся в свой мирок, от которого он никому не доверял ключей, из-за чего был чересчур недоверчив. Палмыкова больше не волновало, зачем он здесь, куда ему нужно идти и вообще что твориться за пределами стен, в которых он каким-то образом очутился. Палмыков открыл для себя нечто новое, как нечто, ранее будоражащее его воображение и пытливый ум.