И снова 1 января с оттенком грусти. 12 лет назад ушел папа. И 3-й год поздравляю с днем рождения Циню уже без Цини. 

    Невосполнимо.

    Почти 10 лет назад Наташка написала в лирушке:

 

  Сто тысяч слов, застрявших в горле записками на салфетках в случайных кофейнях, на скомканных простынях, в черновиках, нацарапанные палкой на снегу, оттепелью на заиндевелых стеклах, сто тысяч слов, важных слов, которые ничего не значат, теперь уже ничего не значат.

  Жизнь человеческая недолговечна, память - еще короче. Но наступает же, в конце концов, день, когда заканчивается твой роман с жизнью, и что ты тогда вспомнишь - никому не ведомо. Возможно ту уютную кондитерскую в старом городе: печка-голландка со старинными изразцами, полутень подвала, старинные часы с застывшими стрелками на полдвенадцатого, венские стулья, крахмальные скатерти, маленькая бокастая чашка кофе. А возможно ту ночь, когда бессонница горячими кнутами стегала твою изнеможденную и пустую, как опрокинутый сосуд, душу. Или вспомнишь день мая в самом его разгаре, когда все только начиналось, и ты стояла на последнем этаже старой клиники университета Святого Владимира, смеркалось, краски меркли, и Бибиковский бульвар в мгновение ока из ярко-зеленого, сочного, превратился в движущуюся ленту огней. 

   Но, возможно, ты ничего из этой короткой, но такой насыщенной главы своей жизни и не вспомнишь, память человеческая так недолговечна, все можно забыть. К этому стоит заранее привыкнуть, потому, что когда-то забудут и тебя.

 

   Всё так. Но я помню. И люблю. Может быть даже сильнее, чем прежде.