Свет из коридора падает на дверной косяк, обрамляя дверной проем, так что тот становится похожим на телепортационный портал в иные миры. Широкая световая дорога на полу призывает подняться с кровати и выключить остатки света. Но Роза продолжает лежать, прислушиваясь к собственному дыханию. Тишина. Только мурлыканье кота. Фонарь за окном замигал, и тень на стене задвигалась в ритме его мигания, изменяя форму. Часы над входом в комнату показывают пол второго – время странных мыслей и изощренных фантазий. Бескрайние просторы распахнутого настежь сознания, извилистые тайные тропы…
Роза села в кровати, накинула на плечи одеяло. Щелчок выключателя – ровный белый свет ночника пролился на тумбочку, могильно белый, как она любила. Роза подставила пальцы с длинными ногтями под свет. Такими бесплотными показались ей собственные руки, точно у призрака. Она поджала пальцы, представляя, что это когти. Уперла ладони в край тумбочки и поскребла дерево, подобрала ноги под попу и по-кошачьи потянулась. «Мур!» - протянула Роза и повела головой. Еще щелчок – и ночник погас. Роза легла на бок, подперев голову рукой – поза для раздумий о своем.
Из темноты вышел некто, мелькнул перед входом в комнату и забрался к ней под одеяло. Он был теплым и уютным, его кожа пахла гибискусом. Горячая ладонь нежно провела по ее телу, давая уверенность, вселяя надежду, она как бы говорила «все будет хорошо!». Прядь его волос упала Розе на щеку и устроилась ящеркой на солнцепеке. А солнце пригревало все сильнее. Розу разморило. Не хотелось двигаться и что-то предпринимать, а солнце, свисающее с коридорного потолка, залезало в ноздри, щекоча нос пушистыми лучиками. Колыхались колосья вокруг, тревожимые ветром. Маленький ручеек заструился по внутренней стороне бедра. Приятно. Приятно лежать и думать так, как думается, и не заниматься сортировкой мыслей. Бред? Пускай будет бред, зато только её, Розин. Что еще? Ах да – шум. Гул, ровный гул, гуденье волн, накатывающих на берег. Звук пересыпающегося песка, запах йода, морской капусты и мидий, гроздьями свисающих с камней, облепленных болянусами. Фукус, делающий чмок-чмок под каждую прибойную волну. Урез моря, залитый солнцем. Много солнца, целое море солнечной ряби. Расправить плечи, подставить грудь под солнечный свет, дождаться, пока перед глазами не появятся радужные круги и не запрыгают большие мыльные пузыри…
Кайф. Роза потерла соски круговыми движениями. Кайф. Провела рукой по ложбинке. Кайф. Ей представилось, что пространство вокруг заполнилось ватой, легкой как облако, мягкой как шерстка её кота. Роза протянула руки и взбила вату. Набрала в грудь побольше воздуха и дунула что есть мочи – вата разлетелась пеной от молочного коктейля. Детство. Как во сне из раннего детства. Роза уже не помнила, что именно ей снилось, но помнила ощущение – удовольствие. Влажное удовольствие, стекающее тонкими струйками по ногам. Запах цитрусовых, запах юга. Как головокружительно пахли магнолии, когда она первый раз попала на Кавказ! Юг навсегда связался в ее памяти с пряным ароматом магнолий. Почему каштаны не магнолии? Потому, что каштаны не магнолии, хотя тоже цветут. Роза чувствовала, что совсем потеряла нить размышлений, но к чему ей нить? Золотая куколка спускалась на серебряной ниточке с яблони. Интересно, какая бабочка вылезет оттуда? Свет из коридора падал на кровать, на которой мирно спала Роза.